– Нам обязательно плестись сюда?
Сережа поджал губы и втянул голову в плечи, когда со стороны горластый торгаш заорал про самые дивные на ярмарке сарафаны. Зазывалы выскакивали всюду, совали свое барахло под нос и совсем не считались с чужим нежеланием к ним подходить. Пару раз споткнувшись об пляшущую каменную кладку, Сережа схватился за подставленный Игорем локоть и старался от него боле не отлипать. Гром забитую людьми улицу рассекал уверенно, будто корабль Студеное море, и ничто его не тревожило. Ни бьющий по ушам гомон, ни сминающая со всех сторон толпа. Зазря по сторонам не озирался, Сережу держал крепко, а когда надо - прихватывал скачущего кузнечиком Димку за ворот кафтана, чтобы тот от своей радости под телегу случайно не угодил.
Хотел бы Сережа так же радоваться их прогулке по нижегородской ярмарке, да не было в нем на то сил. А ведь год назад он мечтал ускользнуть из княжеских палат и поглядеть на город во всей красе! Как многое с тех пор переменилось...
Слуги думали, что Сережа не слышит их шепота о его грядущем замужестве, но даже без них все было и так ясно. Дело, положенное прошлой осенью, подходило к завершению, хотел Разумовский того или нет. Он стал лишь разменной монетой в руках дядюшкиной свиты, которая уже четвертый день подряд торговала им перед нижегородскими боярами. Кому из их сыновей он достанется? С кем пойдет под венец, не имея права отказаться?
Димка восторженно тыкал на загорелых мужчин в тюрбанах и шароварах, сидящих в окружении роскошных ковров. Иноземных купцов здесь было хоть отбавляй, не зря во всех трех княжествах славили нижегородскую ярмарку. Деньги текли рекой - здесь продавали зерно и мед, скупали шелк и бархат, находили редчайшие драгоценные камни и даже сабли из разграбленных когда-то ордой древних царств.
Всего этого Сережа и не увидел, если бы Игорю не наскучило терпеть его кислую мину. Сначала он подговорил крестного, а затем выпросил дозволения у отца посмотреть на бродячий театр, что должен был выступать на главной площади. Мог ли Сережа хотя бы в мыслях себе позволить просить дядюшку о таком? Вряд ли.
Игорь же в своих желаниях не таился, не играл труса и твердо стоял перед отцом, требуя дать им разрешение выйти в город. Федор Иванович любезно взял мальчишек на поруки, вдобавок еще и Димку прихватил, пока его дед, главный казначей, пропадал на думном собрании с нижегородскими боярами. Повезло, что дядюшка во всем соглашался с Константином Громом. Он лишь не глядя махнул рукой, отпуская племянника на все четыре стороны.
На торговой площади дышать стало полегче. Людей было все так же много, но теперь они хотя бы не толпились в одном месте, а равномерно расходились вокруг ряженых в колпаки циркачей.
– Погодите, так обещали бродячий театр! – недовольно буркнул Игорь, привычно хмуря брови.
Мордастый мужичок, что ростом был Димке по плечо, бойко бренчал своей карликовой ладошкой на расписной балалайке, а рядом медведь тоскливо переваливался с одной лапы на другую. Вокруг его шеи тянулась крепкая веревка, а под ее крученым плетением виднелись вылинявшие клоки бурой шерсти. Сережа невольно коснулся и своей шеи, чувствуя как дрогнул в горле проглоченный ком. Народ вокруг смеялся и хлопал в ладоши, подкидывал к зверю баранки, да только зачем? Разве он их ест?
В звенящую бубенцами шапку скомороха летели медяки, а ряженая девка с вычурно красными щеками и выбеленным лбом кривлялась всем на потеху. Балалайка трещала, надрывалась, заставляя медведя прыгать на стоптанных лапах, и Сереже захотелось немедля уйти. Но Димка стоял и точно заворожённый смотрел, как в руках очередного скомороха перебрасывались цветастые погремушки, а Федор Иванович лениво осматривается вокруг. И уходить никто никуда не собирался.
– Дядь Федь, мы отойдем к книжной лавке напротив? – вдруг выронил тихо Игорь, склоняясь поближе к своему крестному.
Федор Иванович еще раз осмотрелся, взглянул на Сережу, а затем на сиявшего радостью от представления Димку. И видно что-то отеческое дрогнуло в его сердце, раз он не смог оторвать мальчишку от зрелища и заставить его плестись за старшими в скучную книжную лавку.
– Только туда и обратно, – согласно кивнул Федор Иванович.
Сережа и ахнуть не успел, как оказался утянут прочь от площади сквозь тягучую толпу. Он едва поспевал перебирать ногами, люди вокруг проносились стремительно, а впереди был лишь Игорь и его посветлевшая после лета вьющаяся макушка. Шаг, другой, третий, и вот они уже завернули в соседний переулок. Книжная лавка оказалась позади.
– Куда мы идем? – нервно бросил Сережа.
– Уж точно не на книжки смотреть, – обернулся к нему через плечо Игорь и хитро прищурился. – Доверься мне.
И ничего другого Сереже не оставалось. Он лишь вздохнул и переплел их руки крепче, чтобы случайно не отбиться друг от друга во всех этих петляниях по незнакомым улочкам. Игорь шел уверенно, будто бывал здесь не один раз. Наверняка когда-то с отцом приезжал.
Вдалеке между торговых лавок замаячил деревянный помост, на котором двое мальчишек бились меж собой на деревянных мечах. Сереже сразу вспомнилось, как позапрошлым летом Игорь учил его держать меч и как повалил наземь подсечкой, изгваздав ему любимый кафтан. С длинными клинками Сережа управлялся слишком неуклюже, даже Константин это подметил и посоветовал начать с кинжалов. Так Сережа сначала учился правильно крутить кистью, затем переставлять ноги и вот уже неплохо умел держать саблю.
Мальчишки на помосте все делали
не так. Кидались друг на друга бестолково и путались в шагах. Игорь упрямо потянул Сережу за собой ближе к потешным боям, и в голове вдруг вспыхнула догадка.
– Ты собираешься участвовать в этом балагане?
– Не ты, а мы! – улыбнулся Игорь, да так открыто и солнечно, что сердце сжалось от чувств. – Или боишься мне продуть? Помнится, ты сносно владеешь мечом.
Но даже эта улыбка не смогла перекрыть льющуюся из Гром непомерную наглость.
– Сносно? – возмущенно охнул Сережа, в удивлении вскидывая брови.
Да за два года он выучился всему, что Игорь познавал чуть ли не с рождения! И пускай он управлялся еще не так ловко и чаще проигрывал, чем одерживал победу, но даже Константин признавал его умения впечатляющими, а не сносными!
Порой Игорь зазнавался, и стукнуть ему по башке хотелось просто невероятно. Вот прям как сейчас!
– Кто заправляет этим сомнительным весельем? – гордо вздернул нос Сережа, оглядывая помост. – Пускай записывает нас.
Игорь довольно хмыкнул и поправил свой простенький кафтан. Намеренно в город так вырядился, чтобы к нему поменьше цеплялись с криками "барин, не проходите мимо! барин, купите пряник!".
Сережа надул губы. На Игоря за принижение своих умений он все еще немного злился, но еще (самую малость) завидовал, что у того водилась простая одежка. У самого Сережи были только расшитые платья и сверкающие кафтаны, которые он даже не выбирал.
– Уважаемый, вы тут ответственный за мечи?
Расправив плечи, Игорь окликнул грузного мужичка. Он что-то записывал в свою карманную книжечку, пристально следя за происходящим на помосте.
– Ну, я. А что?
– Запишите нас следующими, – Игорь вытянул из-за пазухи мешочек, в котором звонко брякнули медяки.
Мужчина обернулся к ним. Из-под нависших тяжелых век на Сережу упал цепкий взгляд, медленно переползающий от с расшитого кафтана на рассыпавшиеся по плечам рыжие пряди. Мужчина цокнул языком и покачал головой.
– Барина не пущу, проблем потом не оберешься, – кивнул он на Сережу, а затем обернулся в Игорю. – А тебя можно.
Возмущенный вдох судорожно прокатился по нутру, заставляя дрогнуть даже пальцы. Сережа сжал их в кулак и нахмурился. Этот слепой нахал очевидно спутал Игоря с прислугой. Где-то за спиной шумела ярмарка, от печей в съестных лавках в небо вился сизый дым, растворяясь там без остатка. Обрюзгший, с помятой ряхой и с отвисающим к земле брюхом мужик был явно недалекого ума. Пускай на Игоре сейчас не было дорогого кафтана, и он не шел под руку с отцовскими слугами, но барином быть от этого не перестал.
Сережу распирало негодованием. Он бы всенепременно высказался, да только Игорь скользнул по нему спокойным ясным взглядом, улыбнулся краешком губ и остановил мягким жестом.
– А победившему что? – спросил Гром, даже не думая с мужиком спорить.
– Кто меньше ударов пропустил, того и взяла, – устало кивнул он на помост. – Больше трех - пряник. До трех - дубовый зверь.
На прилавке за мужиком действительно красовались резные зверушки, да только пряников меж ними лежало значительно меньше.
Игорь внимательно прилавок осмотрел, усмехнулся коротко чему-то своему и с засверкавшим в глазах азартным огнем повернулся к мужику.
– А если ни одного не пропущу?
– Ни одного, спрашиваешь? – хмыкнул мужик в ответ. – А если уж прям ни одного и даже не упадешь ни разу, то этот кинжал, – и хлопнул себя по поясу, где торчала искуснейшая резная рукоять. – Но так еще никто не смог.
Сережа кинжалом залюбовался. Отделка рукояти казалось простой, но чем дольше он в нее всматривался, тем отчетливее понимал ее ценность. Такую тонкую работу ни в одном из трех княжеств не ладили, хотя умельцев водилось достаточно. Вряд ли сам мужик понимал, какая редкость висела под его поясом. Небось выиграл в карты или вовсе украл, иначе не разбрасывался бы ею так легко.
– Значит буду первым, – уверенно вскинул подбородок Игорь.
Бившиеся до этого на помосте мальчишки резво соскочили с него и получили по сухому прянику. Видать, выдалась ничья, но они даже не думали расстраиваться. Улыбались от уха до уха, сверкая раскрасневшимися щеками и добытыми в честной схватке пряниками.
– Держи, – буркнул мужик, сунув Игорю в руки слегка помятый шлем и деревянный меч. – Разминайся, пока тебе в пару кого-нибудь не сыщу по росту.
Игорь лишь фыркнул, но совету мужика последовал. Шлем на его голову опустился как влитой. Гром подпрыгнул несколько раз на месте, но тот никуда не съехал.
Людей отчего-то стало вокруг только больше, и Сережа внезапно понял, что они привлекли слишком много лишнего внимания. Игорь ловко прокручивал вокруг себя меч и удивленно хмыкал. Наверняка уже отвык от таких легких клинков. Сам он давно тренировался с полновесными мечами и саблями.
Проходящие мимо зеваки тыкали пальцем то на Игоря, то на стоящего рядом Сережу. А что если мужик из вредности выставит против Грома какого-нибудь рослого и мордатого, и, не приведи Небо, он зарядит Игорю по лицу? Федор Иванович им это с рук точно не спустит!
Но в то же мгновение ему вспомнилась искусная рукоять кинжала.
– А ты уверен? – Сережа подошел ближе и аккуратно дернул за рукав.
– В чем? – Гром недоуменно на него покосился, едва заметно сморщив под полумаской шлема нос.
– Что сможешь?
– Та-ак, – протянул он с явным недовольством. – Уже жалею, что тебя не пустили. Всыпал бы так, что даже пряника бы не дали.
– Эй! – вскликнул Сережа.
Ох, и зря он за этого дурака переживает! Ничего не ценит!
– Знаешь, отчего он только мне разрешил? – вдруг заговорил тихо Игорь, заглядывая Сереже в глаза. – Думает, что раз я никакой не барин, то меня ничему не учили. Знал бы он моего отца! Ты-то не забыл, кто мой отец?
– Не забыл. Он и меня обучал. Просто...
– Кинжал понравился? – перебил Игорь.
Сережа так и подавился невысказанными опасениями, глупо кивнув.
– Так и думал, что ты та еще ворона. Ведешься на всякую красивую вещь, – улыбнулся Гром, хлопнув его по плечу.
Небо, какой же Игорь все-таки дурень! Сережа обиженно закатил глаза, и махнул на друга рукой. Кинжал был правда хорош, и дело даже не в том, что Сережа падок на такого рода вещи. При желании он мог сунуть мужику под нос пару золотых монет и выкупить этот кинжал себе...
Да только куда больше Сережу волновал уже вскочивший на помост Гром. Он ведь упрямый, если вздумал кому-то что-то доказать - то уже не оступится.
Обернувшись к заправлявшему потешными боями мужику, Сережа ахнул. Тот, сверкая хитрой ухмылкой, вручил какому-то пареньку шлем и деревянный меч. И все бы ничего, да только одежда на пареньке была непростая. Черный длинный кафтан без вышивки и блестящих пуговиц, тугой багровый пояс. Такое ни боярские отпрыски, ни купеческие сынки не носили, разве что...
– Это же...! – удивленно вскинулся Сережа, узнавая в парнишке московского стрельца.
– Знаю, – сквозь сжатые зубы отчеканил Игорь.
И какая нелегкая москвичей сюда занесла?
У Сережи вмиг разболелась голова. Людей вокруг становилось слишком много, и от всех тянуло хищным интересом и глупым любопытством. Тошнотворные запахи мешались между собой. Сережа уже не отличал природный людской дух от скверной вони пота и сала. В минуты волнений его обоняние становилось в разы чувствительней, хотя в последний год он вроде даже научился с ним справляться.
Вдруг Игорь развернулся и присел, хватаясь руками за бортик помоста. Он заглянул прямо Сереже в глаза, разом прогоняя тревогу. Его взгляд был полон твердой уверенности, сверкал, как сталь наточенного клинка. Игорь не хмурился, не пытался храбриться или казаться надуманно серьезным. Он был собой и ровно шел до намеченной цели, не распыляясь на суетные волнения, как Сережа.
И как в нем, таком непоколебимом, не смогли увидеть барина?
– Будь осторожен, – невольно поморщился Сережа от упавшей на лицо прядки.
– Буду, – Игорь мягко уложил свою широкую ладонь на рыжий затылок, притягивая к себе и касаясь его лба своим. – Я заберу кинжал и это будет мой подарок тебе. Как знак того, что все сложится хорошо. Что у тебя все будет хорошо. Понял?
Сережа не знал, как начать дышать. В глаза набежало влажное и горячее, голова затряслась в мелких бездумных кивках. Пускай он Игорю ничего не говорил, ни о чем не рассказывал - тот и так все понял. Если не разумом, то совершенно точно сердцем. Своим открытым, смелым и бескорыстным сердцем.
Вряд ли Гром был способен что-то изменить, но от его обещания на душе становилось легче. Сам Сережа уже не мог верить в лучшее, изводя себя нервными догадками о своей будущей судьбе. Поэтому Игорь верил за него.
Сережа хотел пожелать удачи, но не успел. Гром оттолкнулся от края помоста раньше и двинулся навстречу своему противнику.
– У вас три минуты. Никакой рукопашки, с кулаками не лезть, – строго проговорил мужик, поддевая ногтем ключик карманных часов. – Начали!
Но ни Игорь, ни московский стрелец не спешили кинуться друг на друга. Они всматривались, выжидали, изучали. Людей вокруг собралось вдвое больше. Еще бы! Это вам не за дракой мелюзги наблюдать! Багровый пояс москвича притягивал взгляды, взволнованные голоса шептали, что не сможет простолюдин его одолеть. Не по плечу обычному мальчишке против выученного бойца стоять.
Сережа хотел бы огрызнуться на этих невежд, да только взглядом он прикипел к помосту. Стрелец дурашливо перекатывался с пятки на мысок, обманчиво открываясь для атаки, и любой другой уже рухнул бы вперед в выпаде. А Игорь лишь голову склонил чуть набок, крепче перехватывая деревянный меч в руке.
– Откуда ты? – неожиданно подал голос стрелец.
– Это имеет значение? – удивленно хмыкнул Игорь.
Выверенными шагами они двигались по кругу, держа друг друга взглядом. У москвича глаза были черные, вязкие, как кипящая смола.
– Конечно, – кивнул он Игорю в ответ и прокрутил меч в ладони. – Должен же я знать, кого на колени ставлю.
Доски помоста вымученно скрипнули. Игорь в последний момент увернулся от чужого удара и даже дух перевести не успел, как за ним последовал новый. Деревянные клинки глухо бились друг от друга, Сережа в напряжении сцепил пальцы до хруста. Стрелец загонял Игоря, заставлял его крутиться веретеном, не переставая при этом наносить новые удары.
Легкий ветерок принес с собой ароматы от съестных лавок, небо все также было затянуто сизой пеленой. Шаг, другой, и Гром будто оступился.
– Игорь! – против воли громко крикнул Сережа, от нервов кусая губы.
Стрелец загонял Игоря в самый угол, ловко вырисовывая свою заученную поступь под длинными полами черных одежд. Нападал, не щадя противника, а Гром только и делал, что отбивался.
– Да знаю я! – вдруг сердито гаркнул Игорь и вывернулся из-под стрелецкого удара, точно рыба из скользких рук.
И как только сам не упал? Прогнулся в пояснице и поменялся с москвичом местами, в то же мгновение врезая ему по голени своим мечом. Сережа едва ли не пискнул от радости. Толпа изумленно мычала, ведь минутой ранее никто и подумать не мог, что простой парнишка окажется ловчее стрельца.
Вдруг Сережа почувствовал, как иголкой что-то кольнуло в затылке. Словно чей-то внимательный взгляд прожигал в нем дыру, но стоило обернуться, как мимолетное чувство тут же исчезло. Позади была лишь толпа простых зевак, к которым изредка примешивались купцы и проходящие мимо баре. И никому из них не было до Сережи дела, все следили за развернувшейся на помосте схваткой.
Глухо хмыкнув, Сережа повернулся обратно.
Беспризорники в толпе начали звонко свистеть, подвыпившие мужики горланили "бей!". Стрелец вдруг рыкнул низко и бросился на Игоря, точно одичавший зверь. Полы черного кафтана взметнулись следом, и донесенный волной до Сережи едкий дым чужой ярости осел горечью на языке.
Будто яркая молния среди грозового неба вспыхнула в Сережиной памяти та встреча с незнакомцем в княжеском саду. Что тот юноша, что этот стрелец - исходили ненавистью. Да только сейчас Разумовский лишь крепче сжал кулаки и спокойно выдохнул, а тогда не мог даже в сторону двинуться.
Сквозь улюлюкающую толпу доносились гудящие в дудки циркачи на площади. У Игоря в глазах ледяное спокойствие, а москвич в два удара оказался обезоружен и ловкой подсечкой свален на дощатый помост.
***
– Любезнейший! – елейно протянул с улыбкой торговец. – Надумали что-то взять? Аль может подсказать?
Застывший возле лавки с узорчатыми платками Олег вовсе его не слушал. Вдалеке мелькала знакомая рыжая макушка. Под едва пробившимися сквозь смурное небо лучами солнца волосы княжеского племянника вспыхивали пламенем, отдаваясь искрами в его собственном сердце. Сергей улыбался, обвивал руками соскочившего с помоста кудрявого юношу и без стеснения целовал его в щеку. А когда юноша вручил ему выигранный в бою кинжал, Сергей вовсе засиял, как дивный самоцвет.
Красный платок, который Олег думал прикупить для прихворавшей младшей сестрицы, смялся в его мозолистых пальцах.
– Любезный, так берете или нет? – начинал злиться торговец, фыркая в седые усы.
– Эй, любезный, – с силой хлопнул Олега по плечу Вадим. – Тебя спрашивают, берешь или нет? И вообще, куда ты так вытаращил... А-а!
Вдруг понятливо протянул Вадим и расплылся в хитрющей улыбке.
Когда рыжий огонек бесследно затерялся в уходящей толпе, Олег перевел задумчивый взгляд на разложенные перед ним платки. Золотые и багряные цветы распускались по ткани, сверкали точно морозный иней в солнечный день.
– Уж не серчай, Волч, но время поджимает. Я все понимаю, ты увидел свою зазнобу и мир вокруг замер, – похлопал его по плечу Вадим, вздыхая с наигранными чувствами, – но нам еще твою сестру до имения спровадить надо, а затем до князя обернуться.
– Какую зазнобу он увидел? – вдруг встрял между ними Шура.
Вадим лишь с тяжким вздохом закатил глаза и сделал вид, будто не замечает мальчишку. Шура даже не думал обижаться, лишь сунул свой нос поближе к платкам и подхватил один из них.
– Эй-эй! Не трожь, ежели покупать не собираешься! – заголосил лавочник, уже намереваясь выхватить из рук мальчишки несчастный синий платок.
Олег жестом остановил мужчину и вложил ему в ладонь звенящие монеты.
– Любезный, вы дали здесь за четыре платка! Выберете еще два! – разительно подобрел торговец, обводя руками весь прилавок.
Олег бросил беглый взгляд к пустому помосту, возле которого когда-то стоял Сергей. Если сегодня все сложится, то стоило подобрать подарок и ему.
– Кому платки присматриваете, любезнейший?
– Сестрам, – без раздумий ответил Олег.
– Чур синенький Елене Давидовне! – прижал к груди платок Шура и мечтательно улыбнулся. – Я сам подарю! От лица Олега, конечно же.
– А Дарье вручить не хочешь? – с усмешкой подколол мальчишку Вадим.
Шура тут же скривился, морща смуглое после лета лицо.
– Дарья Давидовна уже себе добра накупила. Даже с какой-то другой барской девкой поцапаться успела из-за очелья! – недовольно забубнил Шура, аккуратно пряча синий платок за пазуху. – Ты бы слышал, Олег, как она ругалась! Слава от ее воплей еще чуть-чуть и точно полысеет!
– Поменьше болтай, – строго глянул на мальчишку Волков.
Вадим вдобавок отвесил Шуре щелбан. Хоть и говорил он чистую правду, а лишний раз языком чесать про дочерей Давида не стоило. Олег со старшими сестрами не шибко ладил, но другим их поносить не позволял.
Небо над торговыми рядами потихоньку прояснялось, время близилось к обеду. Поторопиться и вправду стоило.
– Белый. А второй на ваше усмотрение, – кивнул лавочнику Олег.
– Любезный, – вдруг замялся мужичок, – белый будет для невест. А коль вы сестрам подбираете...
– Сестры у меня три, – твердо заявил Волков. – А четвертый платок будет белый.
***
– ... и я рад объявить, что ныне княжества связаны не только торговым договором!
Нижегородский Князь говорил громко и с широкой улыбкой, и каждое его слово отдавалось тяжелым ударом.
На вторую осень...
Будет заключен союз...
Племянник Князя Верхградского...
Сын старшего нижегородского советника...
– Да славят Боги ваш союз! – радостно кликнули все собравшиеся на торжественном пиру.
Сережа занемевшими пальцами подхватил кубок с разбавленным вином, поднял его над собой, чувствуя как сковала лицо заученная улыбка.
В глазах щипало от набегающей влаги. Все как и говорил тогда Кирилл - его продали ради пополнения в казне. Его жизнь, его чувства и желания здесь ничего не значили. Его даже не познакомили с женихом заранее и не спросили, люб ли он ему. Небо, да даже деревенских девок ради приличия спрашивали!
Столы ломились от печеных яблок, ароматного мяса и заливной рыбы, но Сережа лишь чувствовал нестерпимую тошноту. Он боялся оторвать взгляд от кружевной скатерти и посмотреть на выбранного дядюшкой жениха. Вдруг там урод? Или вовсе плешивый старик, посуливший денег больше других?
А когда Сережа все же решился - обомлел от ужаса.
На него неотрывно смотрели темные волчьи глаза. Жених был Сереже определенно знаком. Не старик, не урод. Молод и крепок, с красивым разлетом густых черных бровей, в темном кафтане с позолоченной вышивкой.
Олег.
Сережа еще несколько раз мысленно повторил имя, прежде чем попробовать его на шепот. Язык будто обожгло. Горло расплавило памятным огнем той встречи в саду, когда ни дышать, ни двигаться было невозможно. Олег жесток, и это прописано в его природной сути. От этого никуда не деться.
Но до свадьбы еще добрых два года, и пока что Сережа мог себе позволить уйти с торжества, сославшись на разболевшуюся от якобы радостных чувств голову.
Выходя из зала он не видел ни дернувшегося вслед за ним Игоря, ни провожающий тоскливый черный взгляд.
*** ***
– Явился! Явился, голубчик! Живо слезайте, пока отец не видит! Ох, и послало Небо беду на мою плешивую голову! Да слезайте же, я вам говорю! Олег Давидович!
Демьяныч рьяно махал руками, прихрамывал на правую ногу, то и дело хватаясь за ворот своего потрепавшегося со временем кафтана.
Над двором имения синело вечернее небо, солнце вскидывалось уходящими винными лучами из-за крутого холма. Под серой черепицей приютились уставшие ласточки, дом медленно готовился к ночи.
– Это ж надо такое удумать! – фырчал в седеющие усы Демьяныч. – Отцовского жеребца! Без дозволения! Плеть по спине давно не гуляла?
Олег причитания дворника оставил без внимания, лишь спешился с коня да подхватил его под уздцы.
– И куды вас лихая только понесла? В лес, небось, а?
– В поле, – только и буркнул Олег, подводя уставшего жеребца к кадке с водой.
Конь благодарно зафырчал и принялся жадно хлюпать.
– В поле! – разинув в ужасе глаза кликнул дворник. – Да если бы вас там лихие люди подловили! Ой, Матушка Земля, сбереги наши души...
Подоспевшая к Олегу служивая девка робко протянула кувшин и сухое полотенце с расшитым краем. Он без раздумий прильнул к глиняному горлышку, опустошая сосуд едва ли не на половину. Полотенце тоже взял и утер им взмокшее после скачки лицо.
– Нет там лихих людей. Только поле, – пожал плечами Олег.
Демьяныч вдруг раскраснелся, топнул хромой ногой и уж было хотел разразится на своего барина праведным гневом, да только не успел.
– И откуда знаешь, что нет лихих людей там? – подал с крыльца голос Давид.
Завидев хозяина имения, дворник сразу притих. Согнулся в поясе раболепно и засеменил от греха подальше.
– Как матушка? – вытирая полотенцем руки, буднично поинтересовался Олег
Давид хмыкнул и покачал головой. В его смоляной бороде уже давно вилась седина, а за последние месяцы взгляд стал слишком уж понурым. Мачеха не поднималась с постели, сестры без конца плакали, не имея возможности зайти к ней. Лекарь запретил. Чем таким заразным ее скосило - никто не знал. Давид отмалчивался, а приставленные к мачехе слуги менялись одна за другой.
– Не переводи тему, – устало попросил отец, и Олег сдался.
– Дружина князя Коровьева еще седмицу тому назад все тропы зачистила, а твои люди дозор держат. Откуда лихому человеку взяться?
– Знаешь, значит. А коня моего почему без разрешения увел?
– Ему воля нужна, – твердо кивнул Олег. – А ты его месяц без разъезда держишь.
Давид немного помолчал, смотря в глаза сыну. Может и хотел поспорить или даже наказание за своевольство какое назначить, но отчего-то его сухие губы тронула слабая улыбка.
– Завтра отправишься со мной к Князю. Хоть ты еще и мальчишка, но дело для тебя есть.
Только и вымолвил отец, прежде чем зайти в дом. Обернувшись к жеребцу, Олег заметил, как сверкнула спрятавшаяся за дерево светлая косичка.
У кадки с водой лежало красное спелое яблоко.
