Первая среди песчинок

      На следующий день в блоке появился старик Тут-Тут, который сгладил у Дейзи впечатления от плохой ночи. Он вез продовольствия на тележке, исписанной цитатами из Библии. Первым делом он подошел к Вождю, который купил у него сигареты, затем к Дейзи. Девушка тоже купила сигареты, еще три карандаша и блокнот. Тут-тут заглянул к Делакруа, а Дейзи около своей решетки заметила какую-то карточку, которая, по всей видимости, выпала у старика, подняла ее и увидела, что это фото актрисы Мэй Уэст.       О да… Мэй Уэст, предмет воздыхания почти всех мужчин и зависти женщин, образец сексуальности, властности и в то же время непосредственности. Ее героини были дерзки, остры на язык, умели поставить на место, но в то же время имели честь и никогда не отбивали мужчин у своих знакомых, хотя первые волочились за героинями Мэй по пятам. Они умели дружить: Дейзи вспомнилась сцена из фильма «Ночь за ночью», где героиня Мэй Моди Триплетт напивается вместе с одной пожилой женщиной, потом они вместе просыпаются (но между ними ничего такого не было!), после чего Моди предлагает той работу в своем салоне красоты. «Сейчас бы пьянствовать с Мэй Уэст и слушать от нее предложения по работе, а не осознавать то, что сейчас происходит», - думала Дейзи.       - У тебя выпало, - сказала девушка, протягивая Туту фото, когда тот собирался уходить.       - О, моя дорогая! – воскликнул старик, отобрав резким движением карточку. – Если я тебя потеряю, в моей оставшейся никчемной жизни не будет больше смысла!       - Мне она тоже нравится, - призналась Дейзи. – В фильме «Я не ангел» она просто божественна. Особенно мне нравится это ее платье, черное с паутиной.       - У меня есть такое, - с гордостью признался Тут. – Я сам его сшил как память о ней.       - Ого, да ты молодец! – восхитилась Дейзи.       - За определенную плату могу одолжить тебе на время, когда ты сольешься со Старушкой Искрой. Умереть в платье, как у Мэй Уэст – это за честь! Что ему все время лежать-пылиться? А то многим, кто здесь сидит, нет до него дела, всем саму Мэй подавай на горячее!       - Да ну, зачем я буду его портить. Боюсь, что Старушка наградит меня своими искрами сполна, и такое красивое платье подгорит в нескольких местах, а я не могу допустить подобного, - возразила Дейзи. – Да и не до нарядов мне будет в такой день. И кто знает, какой случай еще может представиться для сего одеяния.       - Да какой случай? Если только сама Мэй приедет сюда, и я вручу ей его собственными руками, - сказал Тут и еще раз взглянул на фотографию. – Мой старый хрен только на нее и встает. Почти каждую ночь я плачу в подушку, но моя правая рука не может остановиться, и продолжает, и продолжает, жаждая наконец схватить Мэй Уэст и заменить себя ею… Но моя любимая далеко, скорее всего в Вашингтоне… Ох, как бы я хотел намять ей бока, переходя на мягкую, округлую задницу, а потом в нее же, в нее же!.. Она бы визжала от восторга! Что ей ее молодые мальчики, которых она берет с собой сниматься, когда именно я создан для нее!       - А ты уверен в себе, - сказала Дейзи, едва сдерживая смех.       - Я живу только ею, так же, как заключенный Браун живет мыслью о тебе, - продолжал Тут. - Он мне каждую ночь рассказывает о своих влажных фантазиях и злится, что ты вот тут, в нескольких стенах от него, а не может даже видеть тебя. Да и другие ребята тоже обсуждают, кто из них первым тебя натянет, как только представится такой случай.       - Всегда мечтала быть секс-символом у заключенных, - усмехнулась Дейзи и почувствовала, как по ее спине пробежала неприятная дрожь, но куда менее сильная, чем было в момент, когда о подобном ей сообщил Уэтмор.       - Вообще ты тоже ничего, тебя бы я тоже заарканил. Но боюсь, что на двух женщин меня уже не хватит, - вздохнул старик.       - Нет уж, блюди себя для только для Мэй, иначе после того, как меня казнят, моя душа явится к ней и расскажет, что ты засматриваешься на других женщин, и Мэй никогда к тебе не приедет, - пригрозила Дейзи, подняв палец вверх.       - Точно, что-то я совсем разболтался, - сказал Тут и собрался идти.

***

      Через час Тут-Тут вернулся и попросился у дежурившего Пола в туалет.       - Только аккуртнее, не забрызгай мне там все, а то будешь драить весь сортир до блеска, - строго предупредил начальник. В тюрьме «Холодная гора» почти все любили Тут-Тута, ну, или по крайней мере, были привязаны к нему (в любом случае без старика и его сальных шуток пристанище заключенных теряло своеобразную атмосферу); лишь Пол Эджкобм испытывал к нему неприязнь, считая на редкость глупым и циничным старым хрычем.       Спустя некоторое время Тут вышел из туалета, только это был не Тут, а худая пожилая дама, облаченная в длинное черное платье с накидкой, напоминающей паутину; на голове у «дамы» красовалась черная широкополая шляпа с вуалью. Дама начала танцевать, выдавая нелепые «па» и хриплым старческим голосом напевать песню «Сестра Хонки Тонк» из фильма «Я не ангел». Заключенные, припавшие, как один, к решеткам камер, укатывались со смеху, а Пол начал думать, то ли сразу выгнать старого безумца, то ли тоже присоединиться к зрителям, а то и вовсе позвать других ребят, чтобы полюбовались на креатив пожизненного заключенного.       Далее Тут стал петь какую-то отсебятину, вроде того, что влюбился в Мэй лет пятнадцать назад, незадолго до того, как сесть в тюрьму до конца жизни, что он хочет ее поскорее увидеть, что он устал писать письма и не получать ответа… К этому времени в блоке Е собралось эдак пятнадцать надзирателей из других блоков, которые смеялись от души и по окончанию зрелища аплодировали Туту. Старик откланялся и снова заперся в туалете, чтобы переодеться, после чего подошел за одобрением к Дейзи.       - Ты был великолепен, - сказала девушка. – И платье почти не отличить от оригинала. То было с блестками, но ничего. Не везде достать подобную ткань.       - Если бы не ты, то я бы не достал эту. Из ящика. Мои старания пропали бы даром. А, может, и не пропали бы. Я все же жду встречи со своей Мэй, хотя я старый пердун, и пердеть мне осталось не так долго, - весело проговорил Тут и покинул блок Е.