Первая среди песчинок

      Перед сном Дейзи два часа сидела в приятно-теплой воде. Ванна полностью была покрыта крепко зафиксированной брезентовой тканью со специальным отверстием для головы; в отдельных случаях ткань использовалась для того, чтобы у больного было меньше шансов выбраться, а в данный момент - чтобы вода не так быстро остывала (так, по крайней мере говорили работники), хотя они были уполномочены следить за ней, просто время от времени увеличивая температуру. Периодически буйных больных держали в ледяной воде, что вроде как успокаивало, но не надолго; Дейзи не была буйной и даже могла в некотором роде получать удовольствие от данной процедуры, однако работники нередко надолго уходили, соответственно, вода остывала, и пациентке приходилось кого-нибудь звать. В этот же раз все прилежно организовали.       Имя этому было «гидротерапия», что проводилось шесть раз в неделю кроме воскресенья: три раза – днем, перед тихим часом, три – вечером, перед сном. С другими процедурами Дейзи пока не ознакомилась, да и не было пока нужды; она даже пила лекарства два раза в день, а не три, как другие пациентки, определенному числу из которых фармакологическая помощь была необходима в достаточно немалых дозах. Впрочем, особо буйных в ее поле зрения не было: все подобные – и женщины, и мужчины - находились в другом крыле и на разных этажах. Однако при неправильном подходе в агрессивного больного можно было вырасти очень легко…       В общем время шло своим чередом. Постепенно Дейзи перезнакомилась почти со всеми «соседками», коих в их отделении насчитывалось человек двадцать пять, но добрая половина (или даже больше) была кататониками, аутистами, и только десяток мог поддерживать относительно здравый диалог. Кого-то из них почти каждый день навещали родственники (да, в отличие от тюрьмы сюда можно приходить ежедневно, на час); Ребекка приезжала к Дейзи по-прежнему, раз в неделю, по воскресеньям, и никак не могла нарадоваться, что сестра хотя бы здесь.

***

      На следующий день Дейзи и Пейдж сидели на ступеньках напротив колонны, за которой вчера прятались, и наблюдали, как четыре медбрата куда-то ведут под руки пациента-мужчину.       - Здесь разве не только женщины? – удивилась Дейзи, на что у Пейдж не нашлось ответа.       - Только, да не только, - раздался за их спиной тихий голос их товарки по несчастью, которую звали Кейт Джимсон. – Наше отделение – единственное во всей больнице, где, в том самом закутке, куда не пускают больных, находится кабинет с совершенно новой, едва опробованной процедурой. По идее она должна успокаивать лучше старых-добрых способов, той же ледяной воды, но что-то у меня есть сомнения.       - Откуда ты это знаешь? – удивилась Дейзи.       - У стен иногда бывают уши, - почти прошептала Кейт и хитро прищурила глаза. - А если серьезно – подслушала у медсестер. Только давайте говорить тихо, они не обрадуются, когда узнают, что пациенты посвящены в нечто нежелательное.       - Хорошо. Так что же это за процедура? – выпытывала у нее Дейзи.       - Информация стоит денег, - усмехнулась Кейт и ласково пропела. – Десять центов, и я тебе все расскажу.       Дейзи было слишком интересно услышать о новой процедуре, да и она сочла, что цена, поставленная хитрой пациенткой, не столь велика; поэтому она как можно более спокойным шагом отправилась в свою палату взять монеты, которые пару дней ей дала навестившая сестру Ребекка.       - Так вот, слушайте, - получив свое, продолжала Кейт. – В том кабинете лечат током. Крепят к вискам электроды, в рот что-то кладут, чтобы человек не откусил себе язык и пускают разряды. Человек бьется в конвульсиях, а потом отходит несколько дней. С каждым новым изобретением, как видите, мир становится все более гуманным, - закончила она насмешливо.       - Да уж, теперь он все проблемы решает с помощью тока: лечит током, убивает током, - ответила Дейзи и нервно усмехнулась.       Кейт вопросительно взглянула на Дейзи, но та что-то лихорадочно про себя обдумывала. Действительно, Дейзи стало несколько не по себе: она провела в своей голове аналогию с электрическим стулом, с той лишь разницей, что новая процедура не предполагает сильных и смертельных ударов током, а лишь маленькие и болезненные щелчки в голове, после которых человек все же не остается прежним…       - Дейзи чуть было не казнили на электрическом стуле, - пояснила Пейдж.       - А-а-а. Ну, извини, если на больное, - развела руками Кейт. – Кто ж знал-то.       - Да ничего. Я же об этом не говорила. А фамилию разработчика медсестры называли?       - Вроде бы нет, но называли страну-производителя… Ох, не соврать бы, где-то в Европе, причем такая страна, не характерная для изобретений, то есть, не Великобритания, не Германия, не Франция… Уж не Румыния ли?       - Я бы не удивилась. Для румын вполне характерны подобные извращения, вспомнить хоть одного Дракулу, - усмехнулась Дейзи и тут же пояснила: - Не вампира, а его прототипа, который жил примерно пять веков назад.       - Да, где-то оттуда, - кивнула Кейт. – Но могу ошибаться. Может, Венгрия… В общем, не помню. Как я поняла, этой штукой лечат от шизофрении, кататонии, различного вида маний, от депрессии, что у меня как раз…       - Короче, от всех психических болезней, которые только существуют, - продолжила Дейзи.       - А от истерии? – спросила Пейдж.       - Не упоминали. Полагаю, что Дейзи права, и, раз это средство от всех болезней, то будут совать и с истерией. Но все же самая нежелательная болезнь в этих стенах – плохое поведение, - понизив голос, проговорила Кейт. – Неважно, какая у вас болезнь, если вы неугодны – вас и к буйным засадят, и током попотчуют…       - А у буйных совсем все плохо?       - Говорят, они сидят там, словно селедки в бочке. У них нет ни отдельного холла, как у нас, ни столовой. Палата на тридцать человек. Они носятся, орут, кого-то изображают… Многим из них просто колют сильное снотворное и все. Натали и Эдвардс, например, хоть и не очень буйные сами по себе, тем не менее, дошли до того состояния, при котором туда попадают. Но, как видишь, они здесь, с нами, потому что за лучшее их содержание родные платят деньги. Не стоит забывать, что там можем оказаться и мы, если у нас будут ухудшения, или же мы начнем нести политический бред. Да, я слышала, что там есть вроде как вменяемые, но склонные рассуждать на опасные или просто нежелательные темы.       Дейзи вспомнила, что ей говорил главный врач в первый день прибытия и, вздохнув, сказала:       - Да уж. Придется зашкериться, как говорили в женской тюрьме.       - Зачем им только нужно было изгаляться и изобретать что-то еще? – недоумевала Пейдж, которую встревожила тема о новой процедуре. – Если нет разницы, как успокаивать буйных. Обходились бы простынями и водой. Так и знала, от этих мужиков одни проблемы, изобретатели они или насильники.       - Это физически затратно, - пожала плечами Дейзи. – А новое оборудование по-любому какое-нибудь компактное. Да и они его только разработали, может, с годами будет и улучшаться, если еще чего не придумают. Кстати, насчет вредоносных мужиков: признайся-ка нам, Кейт, ты часом не из-за мужчины сюда попала? – усмехнувшись, спросила Дейзи. – А то у нас с Пейдж тут такое своего рода развлечение: угадывать, на чье пребывание здесь повлиял муж или любовник.       - Пожалуй, тоже из-за мужчины, и имя ему – экономический кризис, - усмехнулась в ответ Кейт. – Я работала главным бухгалтером при конторе Беррингтон; два года назад вся наша торговля пошла ко дну, и мы остались ни с чем. Больше года я тыкалась по разным углам штата, но так и не смогла найти себе применение, после чего заболела и очутилась вот здесь. Мне поставили депрессию, – жаль, что не великую – и я лечусь почти год. Надо сказать, становится полегче, хотя они могут все испортить этим нововведением, о котором я вам сегодня рассказала.       - Отбой! – достаточно громко сказала медсестра.       - Ладно, как-нибудь еще поговорим, - сказала Кейт, после чего собеседницы разошлись по своим палатам.