***
— О, о, Чжун Ли сяньшэн, смотри, — девушка в прекрасном белом ханьфу с длинными рукавами, из-под которых выглядывала синяя нижняя одежда, указала куда-то в сторону густой траву. Будь кто рядом, возмутились бы, что эта девушка себе позволяет обращаться к императору подобным образом, но Чжун Ли просто не мог запретить ей называть себя по имени. Это было приятной мелочью, которую не хотелось менять. — Что там, Гуй Чжун сяоцзе? Император переводит взгляд в указанное направление, но не подмечает ничего необычного. Гуй Чжун берёт его под руку и тащит за собой, пробираясь через густую траву. Идти не так-то просто, да и наряды скорее всего перепачкаются, однако останавливать девушку совсем не хотелось. — Вот, видишь теперь? — она вновь указала перед собой. Чжун Ли наконец понял, о чём шла речь. Посреди зелёного моря травы, скромно склонив бутоны, выделялись небольшие цветочки глазурных лилий. И как только Гуй Чжун смогла разглядеть голубоватые бутончики на таком расстоянии? — Раньше глазурные лилии здесь не росли, а теперь, посмотри, ещё пара цветков появилось, настоящее чудо, — девушка лучезарно улыбалась, говоря о растениях. Император кивнул, соглашаясь с чужими словами. Глазурные лилии точно были вестниками покоя и мира, разрастаясь по всей стране. Гуй Чжун присела на корточки, осторожно коснулась бутона, приподнимая его наверх, и тихо запела. Мелодия Чжун Ли была не знакома, но звучала так чудесно и завораживающе. Цветок медленно раскрыл свои лепестки от чужого голоса и явил миру своё внутреннее великолепие белых лепестков. — Чудесная мелодия, — высказался император. — Моя очень хорошая подруга написала её, ох, сейчас и не вспомню как называется, она создаёт столько песен, что сама путается в их названиях. Девушка хихикает и вновь берётся за руку Чжун Ли, ведя его обратно к дороге. Они так-то торопились обратно во дворец, вся эта прогулка была очень спонтанным решением, и только мольбы Гуй Чжун прогуляться вместе с ней позволили ей состояться. — Гуй Чжун сяоцзе. Начинает император совершенно неожиданно. Девушка поднимает голову и всем видом показывает, что готова слушать. Они не остановились, продолжали идти по дороге в сторону дворца. — Я обещаю тебе, что глазурные лилии будут встречаться тебе на каждом шагу, куда бы ты не пошла. — Ой, нет-нет, а как же другие чудесные цветы, — тут же замотала головой девушка. Русые волосы от этого совсем растрепались. — Если везде будут только глазурные лилии, разве художники будут рисовать другие узоры в своих картинах, а поэты воспевать такую разную природу? — Тогда поле, — предлагает Чжун Ли. — Такое же большое, как то, где мы повстречались. — Жду с нетерпением, сяньшэн. Представители королевства Каэнри’ах почтенно поклонились. Гуй Чжун повторила их жест, лишь формально. Император же поприветствовал гостей со всеми почестями и церемониями. — Мы наслышаны о легендарной изобретательнице госпоже Гуй Чжун, — заговорил один из послов. Чжун Ли успел немного подучить каэнрийский, готовясь к подобным переговорам, но вот остальным требовался переводчик. Девушка из прибывшей делегации повторила чужие слова на тейватском. — Я уверена, есть в мире множество мастеров, что превосходят меня, но я рада, что мои навыки известны и за переделами империи, — Гуй Чжун слегка отвела взгляд, смутившись своеобразному комплименту. — Ваше Императорского Величество, — мужчина вновь поклонился, когда услышал перевод. — Мы просим у вас разрешения пригласить госпожу Гуй Чжун в наше королевство для помощи с технической составляющей проекта. Наши лучшие умы стараются своими идеями помочь людям жить лучше. Проект застрял и ему требуется глоток свежего воздуха. Это первый такой случай за всю историю правления Чжун Ли. Одно дело обращаться за военной помощью, продовольствием или покровительством, совершенно другое - просить учёную деву помочь с целым крупным проектом. Кто знает, что создаёт Каэнри’ах? Отрицающие силу богов, они могли совершить всё, что угодно. Гуй Чжун не была глупой девицей, которую можно запросто развести, она поймёт, как и для чего служит изобретение, да и во вред собственной страны действовать точно не будет. — Гуй Чжун сяоцзе, — обращается император к девушке. — Вы хотите помочь нашим добрым друзьям с их просьбой? Даже если Чжун Ли разрешит, необходимо узнать также и мнение самой Гуй Чжун. Конечно же, он мог приказать той поехать, но по личным соображениям делать этого не хотелось. — Пусть я и не знаю, в чём конкретно заключается проект, Хуанди, — в голубоватых глазах девушки уже вовсю сверкали искорки любопытства. — Если это сможет помочь людям, я готова оказаться содействие. Таково было решение. Делегация задержится во дворце на несколько дней, дожидаясь Гуй Чжун и вместе с ней и несколькими служанками, отправиться обратно в Каэнри’ах. — Ты чего так смотришь? — спрашивает девушка, просматривая чертежи. — Совсем не слушаешь. — Прошу прощения, — виновато произносит Чжун Ли, пару раз моргнув. — Я уеду всего-то на месяц, если все пройдёт хорошо, даже не задержусь, — Гуй Чжун улыбнулась, откладывая свитки. — И буду писать тебе, меня же научили этим магическим посланиям, так что будем на связи. Не стоит так волноваться. Чжун Ли промолчал. Он осторожно взял девичью руку и поднёс к собственным губам, оставляя на нежной коже невесомый поцелуй. — Чжун Ли, — прошептала девушка, чувствуя, как её охватывает смущение. — Чертежи. Не поймёшь и работа без меня совсем встанет. Сфокусироваться было тяжело. Несмотря на то, что император удовлетворил просьбу делегации из Каэнри’ах, да и сама Гуй Чжун хотела поехать, на сердце было неспокойно. Девушка ещё никогда не выбиралась так далеко в одиночку, может от того и древнее сердце сковывали переживания. Одна спокойная неделя сменилась ужасной новостью. Письма говорили об успехах проекта, что это грандиозная идея и Гуй Чжун обязательно расскажет о нёй все подробности, как только вернётся. А после яркая вспышка, оглушающий звук взрыва, что услышали в соседних с Каэнри’ах государствах. И небо, укрытое дымом и красным маревом.***
— Теперь я понимаю, — Итэр тянется, чтобы прикоснуться к Чжун Ли в знак поддержки. Тот ловит чужую руку и переплетает пальцы. Во взгляде промелькнула нотка грусти, но та уже давно размыта временем и другими эмоциями. — Как твоё самочувствие? — По ощущениям, всё в порядке. Итэр поднимает свободную руку и создаёт небольшой шарик плотного света. Тот медленно мерцает, а потом описывает круг в воздухе и возвращается на исходную позицию. — Я сообщу Нин Гуан дажен, что мы можем начинать, — Чжун Ли поднимается с покрывала и поправляет свой наряд. — А почему ты попросил Нин Гуан дажен, мне помочь? — Она более знакома с применением элементальной силы напрямую, её боевые навыки схожи с тем, что создаёшь ты. Итэр ожидал достаточно многого, но совсем не того, что получил. Он находился на небольшой площадке позади дворца. Площадку окружали высокие деревья, а на самом краю расположилась крохотная беседка. В беседке сидели Чжун Ли и Нин Гуан, что-то обсуждая, а Итэр же был окружён магическими ширмами. — Для начала проверим твой лимит, — строгим тоном проговорила Нин Гуан. — Атакуй манекен так долго, как только сможешь. Желательно, чтобы снаряды были ещё и эффективными. Начинай. Вот Итэр и стрелял пучками света. Они не потребляли так много магических сил, как взмахи мечом, но и были не такими разрушительными. Где-то на середине тренировки, на площадке появился Чжун Ли, и уже некоторое время на юношу не обращали внимания. — Не сильно-то похоже на обучение, — бурчит Итэр, выпуская очередной световой шарик точно в цель. — Какой прок от этого задания на износ, если я уже применял магию в сражениях. Ни Нин Гуан, ни Чжун Ли этого не услышали. Краем уха юноша улавливал суть чужого разговора, что-то про ситуацию в стране, про ресурсы и предсказания, если война будет длиться ещё долго. Устав, пускать выстрелы, Итэр создал меч из света и отправился в ближний бой. Манекен был не прост, он был напитан элементальной силой, а потому мог выдерживать серии ударов. Резкий выпад вперёд, отскок с выпущенной волной взмаха, заход сбоку, двойной удар и вновь назад. Юноша не сразу заметил, что кроме рассекаемого воздух клинка больше не слышит ничего. Взгляд мельком скользнул в сторону беседки и заставил замереть. Нин Гуан там не было, однако за столиком сидел Чжун Ли, подперев голову рукой, внимательно следя за чужими действиями. — Продолжай, — сказал император, достаточно громко, чтобы его услышали. Заместо этого Итэр растворил меч и отправился к беседке. Хотелось узнать, зачем нужны были эти тренировки, если его ничему не учили, да даже банально не следили, что он делает. Юноша сходит с площадки и оказывается рядом с императором в беседке. — Зачем это всё? Не похоже, что меня собираются чему-то учить. — Тебе кажется, у Нин Гуан дажен свои методы, но я уверен в ней и готов полагаться на её планы, — спокойно отвечает Чжун Ли, выпрямляясь. — Ага, понятно, тогда почему ты сидишь здесь, а она — нет? Чжун Ли шуршит тканью, а потом достаёт небольшую деревянную коробку, тёмного цвета. Та кажется такой крохой в руке императора. Он ставит её на стол и аккуратно пододвигает к Итэру. Любопытство берёт вверх. Без вопросов юноша открывает её и удивлённо вскидывает брови. Внутри оказывается серьга на золотой основе, с огранённым, отливающим золотом камнем и белоснежными перьями. Это же первый подарок от Чжун Ли, после того, как они связали себя отношениями? — Я хотел подарить тебе нечто ценное и красивое, чтобы можно было носить с собой всё время, — поясняет император. — Драгоценный камень — кор ляпис. Очень высокого качества, ещё и с такой обработкой, что подчёркивает естественные достоинства минерала, а также украшает его. Итэр сжимает серьгу в руке и бросается на Чжун Ли с объятиями, рассыпаясь в благодарностях. Но на этом сюрпризы на сегодня не заканчиваются. — Я также хотел предложить тебе сегодня разделить со мной ложе, — это Чжун Ли говорит на полтона тише. Юноша сначала пребывает в смятении, не понимая о чём конкретно идёт речь, а после осознаёт и заливается краской. Он же правильно всё подумал, это же не домыслы? — К-как… ты- — Я не умею читать мысли, но по твоему поведению и некоторым реакциям несложно догадаться, что ты хотел бы почувствовать гораздо более интимную близость, и я, — император сделал паузу, отведя взгляд куда-то в сторону. — Я не могу отказать в исполнении подобного желания. Итэр потерян в словах и собственных эмоциях. Он может только осознавать, что щёки его краснее некуда, так ещё и горят. От него ждут ответ. Юноша находит в себе силы пару раз кивнуть в знак согласия. — Сегодня, как я закончу с оставшимися делами. Прошу, будь готов, — просит Чжун Ли и данной просьбе нельзя отказать. Уже вечером они встретились в коридоре, Чжун Ли как раз шёл к комнате Итэра, а тот вышел прогуляться. Они вместе отправились в другое крыло дворца, где находились просторные покои императора. Как и всё во дворце, здесь также находилось множество украшений, дорогих тканей с вышивкой, драгоценных статуэток. Но взгляд Итэра сразу захватила кровать. Стоявшая посреди этого мира роскоши, она казалась такой простой и только резная спинка и золотые нити на покрывале выдавали в ней такой же элемент декора. — Ты можешь повесить верхнюю одежду на вешалку справа. Чжун Ли в свою очередь оказался у левой стены, где стояла другая деревянная вешалка. Итэр сам не развешивал своё верхнее ханьфу, обычно ему помогала Мянь-Мянь, которая знала, как не помять ткань. Но он всегда наблюдал, а потому явно разберётся. Зашуршала ткань, заставив Итэра, стоявшего к императору спиной, зардеть. Частично юноша уже видел обнажённое тело мужчины, но всё же это было не то, что происходило прямо сейчас. Волнение вылилось небольшой заминкой. — Тебе нужна помощь? Итэр с опаской обернулся. Чжун Ли остался только в нижних штанах, явно предугадав, что юноша скорее всего стушуется, когда дело дойдёт до процесса. — Я справлюсь, — выдаёт Итэр стаскивая с себя верхнее одеяние. Юноша вздрагивает, чуть не выпуская ткань из рук, когда на его талию ложатся руки. Те ловко справляются с узлом на поясе. Чжун Ли, кажется, принял решение помочь раздеться Итэру вне зависимости ответа. Щёки обожгло теплом, те наверняка были сейчас ярко красными. — Повернись, пожалуйста. Голос был мягким, а руки лишь мельком касались ткани. Итэр обернулся и поднял глаза. Карий взгляд задержался на глазах всего мгновение, а потом скользнул к пуговицам таньчжуаня. Потребовалось всего несколько секунд и края наряда распахнулись, открывая вид на светлую кожу. Чжун Ли лишь легонько прошёлся пальцами по животу, а после забрал из рук верхнее одеяние и следующий слой. Итэр отвернулся, чтобы повесить тяньчжуань и наконец-то смог вдохнуть. В его голове роилось столько слов, что они все разом застряли в горле, не давая ни говорить, ни дышать. Юноша забрал остальную одежду из рук императора и так же развесил её, разглаживая складки. Лента вышла из светлых волос, позволяя длинным прядям рассыпаться по плечам. Так они и остались в одних нижних штанах. — Ложись. Чжун Ли обошёл кровать, пока Итэр забрался на неё, сминая ровное покрывало. Янтарный взгляд обратил внимание на чужие действия и только сейчас заметил на прикроватном столике серебряный поднос с несколькими баночками. — Это… — Масло, я так и не смог выбрать. Похоже не он один подготовился к этому вечеру. Итэр мало что знал о том, как любовью могут заниматься мужчины, да и с девушками у него не было хоть какого-нибудь опыта. Юноша выбрал самый странный вариант узнать хоть что-то: сначала он попытался спросить Мянь-Мянь, что ей известно про это, но только засмущал служанку. А после вновь целый час пытался вернуть её в чувство от осознания того, зачем Итэр этим интересуется. По итогу в ход пошли логика и эксперименты. Чжун Ли всё же выбрал баночку и взял её в руку. Итэр задумался — за долгую жизнь императора, как много людей и нелюдей разделили с ним ложе? Эта мысль оказалась неприятной ноткой, которая засела где-то в глубине сознания. Юноша понимал, что спрашивать такое сейчас сломает всю атмосферу, тем более инициатива поступила именно от императора. — Снимай, — Чжун Ли был краток. Он сам снял свои штаны и аккуратно сложил их, оставляя на самом краю большой кровати. Потом он забрал штаны от Итэра и положил их рядом. Юноша всё это время старался не слишком пялиться, особенно на чужой член. Оставаться нагим под карим взглядом императора было очень непривычно, что хотелось завернуться в покрывало. — Не прячься, всё хорошо, — говорил Чжун Ли негромко, как бы успокаивая. Его рука легла на колено и отвела ногу в сторону, открывая вид на промежность. Взгляд задержался на колечке мышц, а потом поймал янтарные глаза. — Ты готовил себя? Вопрос застал Итэра врасплох. Ну вот как можно так спокойно говорить об этом, будто о самой бытовой вещи. Конечно, подумав чуть-чуть головой юноша попробовал самый очевидный для него вариант, чтобы понять, что это такое и хоть немного подготовиться. Косметика, оставленная в его комнате Мянь-Мянь, пострадала совсем немножко. Возможно, Итэр немного увлёкся, представляя, что это делает с ним император, но зато достаточно крупный член Чжун Ли пугал уже не так сильно, после собственных пальцев. — Немного, я слишком волновался, — всё же сознался Итэр, отведя взгляд куда-то в сторону. — Моя ты хризантема, — выдохнул император с улыбкой. Итэр не успел что-то ответить, Чжун Ли уже оказался у его лица, захватывая раскрытые губы в медленный поцелуй. Мысли растворились и уплыли куда-то далеко, осталось лишь желание, чтобы это продолжалось как можно дольше и приносило наслаждение. Император не торопился, смакуя юношеские губы, словно изысканное вино. Чуть-чуть, маленькими глоточками, растягивая удовольствие. Рука зарылась в светлые волосы, открывая ушко с серьгой. Юноша недовольно мычит, когда мужчина разрывает поцелуй, но стук крышки разбивает всё недовольство. Сейчас всё случится. То, что взбрело в голову Итэру первый раз, когда он осознал, что влюбился, пусть без подробностей, но что-то подобное, жаркое и интимное. — Постарайся расслабиться, если что-то будет не так, говори мне, моя хризантема, — короткий инструктаж, пока на изящных пальцах растекалось масло. Сладкий запах заполнил помещение. — Что это? — Итэр постарался устроится поудобнее и слегка успокоить бешено колотящееся сердце. — Мэйхуа, дикая слива, — масло прокатилось по руке, заставляя ту блестеть в полумраке комнаты. — Она символизирует чистоту помыслов, невозмутимость, спокойствие, гармонию и стойкость к невзгодам. Получить маленькую лекцию о символизме Итэр не ожидал, но был приятно удивлён познаниями Чжун Ли. И это даже отвлекло его от того, что должно было случится. Когда пальцы коснулись колечка мышц, юноша дёрнулся, но постарался взять себя в руки. Мужчина был аккуратен, но всё равно было неприятно, когда в тебя что-то вторгалось. Итэр успел в полной мере ощутить это на личном опыте, и был рад, что попробовал это наедине и сейчас относился к этому спокойнее. — Хризантема, это же цветок, да? — Итэр делал паузы между словами в медленный такт толчков пальцев. — Почему именно он? Чжун Ли усмехнулся, он слегка согнул пальцы, прошёлся по простате и при этом наклонился ближе. Юноша выдохнул первый неуверенный стон, прикрыв глаза от наслаждения. — Хризантема — один из благородных цветков Ли Юэ, — зашептал Чжун Ли. Карие глаза были слегка прикрыты, а радужка поблёскивала золотом. — Символ торжества, спокойствия осени и силы духа. Она цветёт среди морозов, когда другие цветы уже опали. Ты напоминаешь мне это цветок. Итэр задохнулся. Он не был уверен, всему виной стимуляция внизу, близость императора или его слова. Словно рыба на суше, он открывал и закрывал рот, пока его не захватили в поцелуй. Пальцы легко выскользнули из ануса и прошлись по животу вверх, пока Чжун Ли опирался на другую руку и медленно сцеловывал чужие выдохи. Этого было недостаточно, но терпеть, когда такая сладостная песня льётся с чужих уст, останавливаться, не представлялось возможным. Рука вновь вернулась к колечку мышц и пропихнула три пальца, продолжая разрабатывать проход. — Ещё долго? — делая большие паузы, спрашивает Итэр. Он тихо поскуливал, каждый раз, когда пальцы старались раскрыть его всё больше. — Я не хочу, чтобы тебе было больно, — произносит император, опускаясь поцелуями по шее до груди. — А я хочу, — руки поднимаются и зарываются в тёмные волосы. — Наконец почувствовать тебя. Озолотившиеся глаза тут же взметаются вверх. Словно добыча, которую приметил грозный хищник, Итэр замирает под этим взглядом. Чжун Ли не нужно просить дважды. Он выходит пальцами из ануса и берется за баночку с маслом, щедро растирая то по всему члену. Юноша наблюдает за этим, тяжело дыша, сглатывая набежавшую слюну. Чувства казались такими странными, но при этом такими правильными. Сердце щедро пропускает удары, заставляя задыхаться. Рука мягко проходится по ноге юноши, оглаживает внутреннюю сторону бедра и отводит то в сторону. Чжун Ли возвышается над Итэром в полумраке комнаты словно настоящее божество, с горящим золотом взглядом. Не отдаться во власть подобного — означало совершить серьёзный грех. Император склонился и замер очень близко к чужому лицу. Казалось, что уже от такого Итэр готов бы закончить, стыдливо излившись. Но он держался, поглощая чужой взгляд. — Не забывай дышать, — прошептал Чжун Ли, и юноша осознал, что на самом деле забывал делать вдох. Головка члена коснулась ануса. Большой. Эта мысль промелькнула в голове Итэра, но он постарался сфокусироваться на чужих глазах, расслабиться насколько это было возможно. Чжун Ли надавил на проход, заставляя головку протиснуться в него. Это точно было больше, чем три пальца императора. Настолько, что Итэр непроизвольно сжался, не давая возможности двинуться. — Всё хорошо, всё хорошо, — быстро зашептал Чжун Ли. Он стал покрывать шею юноши быстрыми поцелуями, чтобы отвлечь и дать возможность себе продолжать. Итэр держался с трудом, слишком много всего, слишком ярко, слишком чувствительно. Ощутимо громкий стон вырвался с его уст, когда императору удалось проникнуть глубже. — Стой-стой-стой, — Итэр схватился за чужие предплечья, быстро проговаривая слова. — Я не двигаюсь. Скажи мне, когда можно продолжать. Чжун Ли замирает, он чувствует, как его плотно обхватывают горячие стенки, что даже если бы он захотел двинуться, не смог. Легко можно понять, что для Итэра это совершенно новый опыт, и торопиться с этим было нельзя. Юноша хотел бы продолжить, но его собственное тело противилось, не позволяя сделать что-либо. В некоторой степени было больно, но больше неприятно от чужого размера. Хотя в самые первые мгновения, когда император только вошёл, проскользнуло что-то ещё. Тяжело дыша с плотно сомкнутыми глазами, Итэр пытался привыкнуть к новым ощущениям. Хотя больше привыкало именно его тело. Было всё ещё тяжело, когда он сам попытался насадиться глубже, потихоньку. Чжун Ли почувствовал это и сам медленно толкнулся глубже. Чувство заполненности перекрывало оставшиеся болезненные ощущения. — Д-двигайся, — сбиваясь, проговаривает Итэр, понимая, что тянуть больше он не мог. — Про-ошу. Чжун Ли совершает первый тягучий толчок, выходя почти полностью и возвращаясь на уже вошедшую длину. Юноша выгибается в спине, сжимая в одной руке покрывало, а в другой чужое предплечье. Голос почти сразу же срывается и хрипит. Весь мир, казалось, схлопнулся в одну точку, сверкавшую золотом. Тёплые густые капли осели на животе, Итэр всё же закончил от подобного. Чжун Ли также медленно повторил действие, наблюдая за чужой реакций. Снова стон, но не такой яркий как до этого. После оргазма тело стало чувствительнее, а потому император не торопился, пытаясь узнать чужие лимиты. Мысли кувыркались в голове, словно их засосало в вихрь. Каждый толчок, каждое движение обратно, всё это отдавалось телу, но практически не воспринималось мозгом. Итэр с трудом балансировал на грани осознания, впиваясь взглядом в золото чужих глаз. Они так приятно сверкали в темноте, словно дорогие украшения. — Быстрее, — прошептал одними губами Итэр, чувствуя, что ему мало. Чжун Ли исполнил просьбу. Входить получалось беспрепятственно, но юноша всё равно был достаточно узким для его члена. Казалось, сам воздух вокруг стал раскалённым. Элементальные силы сами вписались в процесс, проявляясь яркими метками на теле. Одна из них, в форме всё той же четырёхконечной звезды сияла на груди. Чжун Ли кладет свою руку на грудь Итэру, чувствуя, как пульсирует энергия. В купе с тяжелым дыханием и чувственными стонами, это всё ощущается, как невероятно представление, что-то за рамками возможного. Одного просящего янтарного взгляда, укутанного в слёзы наслаждения, хватает, что бы император ускорился ещё больше, хотя куда больше, если рамка наслаждения давно пересечена. — Чжун. Ли, — растягивая гласные произносит Итэр. Юноша не может сказать, что он хочет, слова попросту не могут слететь с его губ, заменяемые мелодией страсти. Чжун Ли совершает ещё несколько глубоких толчков внутрь и выходит из Итэра, вынуждая того разочарованно заскулить. Но заминка была небольшой. Обхватив свой собственный член, вместе с членом юноши, император скользит по ним рукой, доводя до разрядки. — Я здесь, Итэр, — Чжун Ли тоже сбивается, тяжело дыша. Он практически ложится сверху, опираясь свободной рукой на кровать. Итэр зарывается в тёмные волосы и тянет на себя. Хотелось чем-то заполнить ощущение пустоты снизу и вариант в голове всплыл только один. Поцелуй. Настойчивый, резкий, полный мимолётных укусов и ведущей партии от юноши. Разрядка настигает их по очереди. Сначала заканчивает Итэр, совсем млея от второго оргазма, а следом за ним, через несколько движений и Чжун Ли, пачкая чужой живот ещё сильнее. Усталость берёт своё. Последнее, что помнит Итэр, прежде чем упасть в объятия сна, что его подхватили тёплые руки. Проснулся юноша только от того, что его голова обо что-то ударилась. С трудом открыв глаза, он увидел светлую стенку, об которую, видимо приложился. — Все в порядке? — голос Чжун Ли разносится откуда-то сверху. — Да. Итэр поднимает голову и видит незнакомый потолок, потом полотенца на отдельном столике, а уже после осознаёт, что он сидел в горячей воде купели. — Я не мог не позаботиться о тебе, — предвосхищая вопрос, говорит Чжун Ли, — Ты можешь отдыхать, я прослежу, чтобы это не повторилось. Император явно говорил о том, что разбудило юношу, но после осознания ситуации, сон будто бы рукой сняло. Остальное время прошло в тишине, он отдался рукам Чжун Ли, что намывали его тело, а после облачили в ночное одеяние, чуть великоватое, но очень приятное. Они вместе вернулись в комнату, уже чистые и освежившиеся. К удивлению Итэра кровать не выглядела как настоящий хаос, хотя верхнее покрывало, кажется, отсутствовало. Юноша устроился на чужой груди, укутываясь в одеяло. — Ты занимался любовь ещё с кем-то? — спрашивает Итэр, сжимая чужую ладонь в своих. Одновременно хотелось провалиться в сладкое беспамятство сна окончательно, но также хотелось узнать чуть побольше про приватную часть жизни императора. — Да, — выдыхает Чжун Ли, понимая, что пытается выведать юноша. — Но это были слишком давние времена. Без сильной эмоциональной связи я больше не смел разделить с кем-то ложе. — А Гуй Чжун была среди них? — Нет. Подобный ответ удивил Итэра. Ему казалось, что эта женщина была ближе всех к императору и глубже всех оказалась в душе Чжун Ли. Хотя может для императора настолько близкие отношение не всегда означали возможность разделить постель. Кажется, мужчина просто осуществлял желания Итэра. — Я не смел даже заговорить об этом, не смел целовать, разве что руку, дабы выразить своё почтение. Сидевшее где-то глубоко чувство ревности растворилось совсем, потеряв для себя всякую почву. Хотя появилось оно спонтанно и не имело никаких вещественных подтверждений. — Ты всё время занимал трон империи Ли Юэ? — С самого её основания, вот уже несколько тысячелетий. — Но практически никто не знает о том, что ты живёшь настолько долго. Как это вышло? — Я выбирал себе жену, мы играли пышную свадьбу, а после я искал предлог отправить её в отдельную резиденцию — Дворец Горных Просторов, — рука Чжун Ли зарылась в светлые волосы и стала мягко поглаживать кожу головы. — Там она жила всю свою оставшуюся жизнь в достатке и могла выйти замуж уже за того, кого полюбит, без огласки. Спустя двадцать или тридцать лет, я как бы приезжал из дворца заменить умершего или убитого отца. — Никто не замечал подвоха, что сквозь поколения, все императоры выглядят одинаково? — Мне было под силу слегка изменить внешность, чтобы приобрести черты от матери, а дальше я плавно возвращался к тому образу, что желал видеть. — И сколько же императору, что царствует сейчас? — Итэр развернулся, положив подбородок на грудь. — Сорок четыре, если я ничего не упустил. — И ты уже нашёл себе новую подставную жену? — Нет, я затягивал с этим слишком сильно. Полагаю, в народе уже давно идёт какая-нибудь молва про нынешнего императора, что никак не нашёл себе достойную красавицу. — Знал бы этот народ, что и не найдёт. Итэр широко улыбнулся, прикрыв глаза, будучи довольным собственной шуткой. С одной стороны, если они продолжат отношения, то скрывать факт долголетия Чжун Ли будет нереально. С другой стороны, юноша не сможет наблюдать подставную свадьбу, это будет невыносимо, даже если мероприятие всего лишь формальность. — Отдыхай, ты уже во все глаза спишь, — Чжун Ли прошелся рукой сквозь светлые пряди распущенных волос. — Не сплю, — возмутился Итэр, но глаза не открыл. Было очень приятно находится так близко в чужих руках. Император усмехнулся и положил руки юноше на спину, заключая в объятия. Сквозь тишину раздалось лишь тихое сопение, уснувшего Итэра.