«Очередное противное утро… Будь проклят тот бессердечный создатель, что сделал такое красивое время суток, как утро, таким мерзким и тяжелым моментом, который всяк живой организм переживает как мучительный ритуал, без которого не имеет права начаться день. Одни и те же скучные действия: разлепить сонные глаза, поругать себя за то, что опять полночи придумывал историю о бравых воинах кунг-фу, вместо того чтобы уловить хотя бы один лишний час драгоценного сна. Хочешь не хочешь, но по итогу всё же ты будешь вынужден поднять свою вялую тушку с кровати и, еле переставляя ноги, пойти включаться в ритм жизни. Она, между прочим, не будет ждать, пока ты наковыряешься в носу, лёжа в уютной нагретой постели, а неумолимо быстро побежит вперед тебя, руша все придуманные планы на день. А всё потому, что одним противным утром ты как обычно не захотел вылазить из-под мягкого одеяла в зябкое промёрзлое пространство… И что с того? Позволил себе полежать в кровати всего на десять минут дольше обычного и уже везде опоздал, всех подвёл, лишился титула, сменилась власть, объявился третий отец, а Тигрица уехала в свадебное путешествие. О Будда, за что мне эти страдания?! За что-о-о-о?!»
Самый несчастный на свете медведь театрально вскинул руку ко лбу и состроил максимально жалобное выражение лица. Не открывая сощуренных глаз, По отвернулся лицом к стене, укрылся с головой одеялом, и ещё жалобнее повторил свой вопрос, на который, увы, не найдёт ответа. — За-а-а что-о-о-о? Он был один в голубом полумраке своей опочивальни, но в зрителях панда и не нуждался, вся эта показушная трагедия разыгрывалась индивидуально для него, им же самим. Это и был тот самый рутинный ритуал, который По проделывал перед каждым важным днем. В обычные и не очень важные дни Лотос освобождался от таких вот своих «обязанностей», потому что попросту мог не проснуться в назначенное время, когда встают остальные мастера, и не пойти по своим делам. Всё просто! Но не сегодня… Ворча себе под нос и ворочаясь, панда отчаянно не хотел принимать тот факт, что пролежать полдня в постели у него не получится ни при каких обстоятельствах. Что бы он ни сделал, какую бы отмазку ни придумал, именно сегодня его чёрно-белый зад был обязан со скоростью света метаться по помещениям Нефритового дворца и контролировать каждый шаг десятков рабочих, которые уже держали путь в храм и начали бодрствовать задолго до того, как проснулся главный организатор и стал прогонять в уме драматичную сценку.«Ну ладно, хватит, время не ждёт».
Из положения лёжа медведь принял сидячую позу, свесил ноги с кровати и пару секунд потупил в стену, пока до большой сонной глыбы в одеяле не донеслись первые признаки пробирающего сквозняка. По встрепенулся и с характерным бурчанием поёжился от утренней прохлады. Пальцы до последнего не хотели разжиматься и оставлять любимое пуховое одеяло. Не долго сопротивляясь, он укутался в него еще сильнее и продолжил сидеть на месте, приходя в себя и постепенно привыкая к враждебному миру за пределами кровати. Зимнее солнце еще не полностью вышло из-за горизонта и не успело нагреть помещение. Только первые лучи начинали просачиваться в комнату через окно, а в остальном вся обитель была окутана светло-голубым полумраком. Очень живописное зрелище, с виду даже комфортное, но только если лицезреть такое на картинке. Вживую же хотелось сильнее вжаться в мягкое одеяло, упасть на подушку и мечтать о том, что весь мир на один день каким-то чудом забудет о твоём существовании и выделит такой желанный выходной. — Без резких движений… Этому утру меня не побе-е-е… — пасть широко распахнулась, позволив легким вобрать желаемое количество воздуха. Сладко зевнув, Воин дракона протёр глаза от выступивших слёз, хорошенько проморгался, и всё ещё осоловелым взглядом принялся разглядывать предметы интерьера, чтобы зацепиться за что-то, что помогло бы мастеру скорее проснуться. Ну или хотя бы для начала просто подкинуло немного мотивации для этого. Несмотря на недосып и прочие прилегающие утренние эмоции, По для себя отметил, что не испытывает такого уж сильного отвращения к грядущему дню. Даже есть шанс провести всю предстоящую суету в хорошем праздничном настроении, хоть предвкушение сложностей наступающего дня было гораздо тревожнее. Это, конечно, не могло не радовать. Еще будучи маленьким мальчиком, По с трепетом в душе ждал Дунджи, всегда начинал готовиться к нему за несколько месяцев, мастерил украшения для дома, бумажные фонарики, доставал отца вопросами о том, когда уже можно будет съесть отложенные к торжеству угощения. Особенно сильную ностальгию по детству навеяли хаотично раскиданные по столу листы бумаги, забытые Лотосом прошлой ночью. Хотя, будем честны, он и не собирался убирать их на свое место — в ящик стола. Вероятнее всего, эти плоды медвежьей фантазии остались бы валяться по всей комнате до скончания времён, как, впрочем-то, большинство его личных вещей. Героически пересилив себя и своего внутреннего лентяя, что так навязчиво не переставал завлекать панду вернуться обратно в постель, парень поднялся с места и подошёл к столу, рассматривая предметы, которые снова завладели его вниманием. По взял титульный лист и прочитал заголовок: «Чжун Ли укротитель ветров: тайна затерянной долины». По еще несколько раз перечитал название экшена собственного сочинения и только тихо хмыкнул, отбрасывая титульник к остальным листам. В ночь, когда По озарило вдохновение и он строчил как ужаленный всё, что успевает вычленить из вихря воображения, ему казалось, что дать своему детищу такое название — это самая креативная идея, но, когда По прочитал его снова утром, бегло оценил всё им ранее написанное, то лишь небрежно бросил: «проходняк». Когда-то, в далеких и давно забытых временах, сочинительство было для По единственным и самым важным хобби в его жизни. Буйный разум мишки почти никогда не давал ему продыху от мыслей о кунг-фу, от воображения себя мастером кунг-фу, от всего на свете, что может быть прямо или косвенно связано с кунг-фу. Но неуклюжее детское тело не давало панде другой возможности сублимировать свои мечты во что-то полезное и значимое для него, кроме как писательство. Вот уж на бумаге-то По мог быть абсолютно кем угодно! Каждый вечер перед сном мальчик тратил колоссальное количество бумаги и исписывал миллионы карандашей, описывая свои славные подвиги, захватывающие приключения и, куда же без них, опаснейшие и крутейшие в мире сражения с самыми достойными врагами. Отличное было времечко, беззаботное и не обременённое трудностями, и, хоть оно давно уже ушло и многое стерлось из памяти, что-то мы всегда проносим с собой через года и бережно храним, как частичку от чего-то утерянного, но по-прежнему такого родного и близкого сердцу. Даже сейчас, будучи ответственной личностью, занимающей серьёзную должность, По очень часто возвращается к детскому увлечению и просиживает ночи напролет за столом, выливая на бумагу всё, что хранится на уме. Это же с ним и случилось прошлой ночью, пришлось пожертвовать сном, но кто мы такие, чтобы перечить внезапно влетевшему в нашу жизнь с двух ног вдохновению? Годы сменяют друг друга, мы взрослеем, вместо глупых несвязных детских сказок из-под пера медведя выходили уже более серьезные и насыщенные фентезийные произведения, а из мечтательного беспечного ребёнка вырос самый настоящий герой, защитник своей долины и гордость родителей. И вот пролетел еще один нелёгкий год в Нефритовом дворце. Когда По подумал об этом и прокрутил в голове весь свой боевой опыт, его поразило приятное теплое чувство в груди — чувство гордости. Он исполнил все свои мечты, стал тем, кем мечтал с раннего детства, теперь же нужно сделать еще один вероломный рывок и в очередной раз доказать всем и себе, что он достойный и ответственный преемник своего мастера. Эти мысли и послужили для По самой сильной мотивацией встретить новый день и пришедшие с ним трудности в позитивном расположении духа и с боевым настроем.***
В этом году настрой должен был понадобиться и тому, чья годами закаляемая непредвиденностями реакция едва ли потребовала бы такой подготовки к грядущему в другой области жизни. Здесь же он был до беспомощности неопытен. Красная панда смотрел на туман кружащих в долине снежинок. В таком он стоял там, внизу, когда Воин дракона назвал его семьей. Сейчас Шифу хотелось позволить себе не думать о метели как о застилающем почетным гостям путь во дворец неудобстве. Очистка дороги могла быть проконтролирована без него — во всяком случае, его ответственность стремилась в это верить. Впервые мастер снимал с себя всё, что касалось организации официальной части праздника. Его ученики могли бы отшутиться о принципе «я вам помогу, ребята, я буду командовать», однако Шифу постарается не делать даже последнего. Настало время довериться и отпустить сковывавшее. Праздничное желание заново обретающего близких заключалось в надежде однажды оправиться от лет недомолвок. Сегодня он попробует к ним присоединиться не только участливым нахождением в смежном пространстве. Шифу вздохнул. Учениям об открытом сердце он далеко не всегда позволял влетать в свои некогда спесивые уши. Плакаться мастер Шифу не привык, наоборот: решение проветриться в одиночестве он принял, дабы набраться уверенности и утихомирить волнение перед нелёгким насыщенным днём. Стоило мыслям вернуться к проигрышу сценария на этот же день, шерсть на затылке вставала дыбом, а кончик уха подрагивал, выдавая страх владельца не перед строем врагов, а вещами пострашнее — восполнением тех самых пробелов и непринуждённостью. Шифу глубоко вдохнул утренний морозный воздух и убедившись, что это никак не помогает справиться с тревогой, а только неприятно обжигает лёгкие, напоследок окинул взглядом незамысловатый, но всё же чарующий вальс снежинок и решился сдвинуться с места, направившись в сторону дворца.***
Лениво переставляя ноги и почти не отрывая их от пола, По отправился на привычные утренние процедуры. Душ, чистка зубов… ну, тут ничего интересного. По-хорошему бы еще когти постричь, такой день на носу всё-таки, навести марафет по всем фронтам очень уместное решение. Сонливость постепенно отступала и давала возможность воину включаться в дела насущные.«Надо бы побыстрее добраться до кухни и выпить самый крепкий и бодрящий кофе, который только найду».
Параллельно с туалетными процедурами По перебирал в голове список задач на сегодня.«Надо поручить кому-нибудь из Пятёрки организацию банкетного зала. Что нам для этого нужно?»
Тёплая ванна — идеальное место для мудрых размышлений и планирования своего расписания. Особенно с утра эта процедура самая что ни на есть полезная, с неё По и начал свой день. Благодать. Несколько капель эфирного масла с экстрактом вербена всегда будут кстати. После принятия такой ванны шерсть сохраняет приятный аромат на весь день.«Столовые приборы, с ними разберёмся в самом конце, для начала — двадцать девять стульев… а, нет, в этот раз тридцать два стула принести в Зал героев. В прошлый четверг Шифу предупреждал о том, что Южный храм принял в ряды троих новых воинов. Какой он там? Изумрудный… нет, гранатовый храм или… Ай, пофиг. Чуть не забыл об этом, вот бы получилось неловко, если бы пришло на три гостя больше, а мы бы не смогли их разместить, ха-ха! Это был бы самый позорный момент за всю историю Дунджи, ну или один из самых позорных, а Шифу бы меня волкам скормил за такое, или ещё что похуже сам бы сожрал… Бр-р-р…»
«Что еще у нас там? Артисты. А кто ответственный за распределение культурной программы? Блин, тоже я… Ох, черт, я же не составил лайн-ап выступлений, надо поскорее это сделать и раздать расписание музыкантам. Ну, это хотя бы не сложно и быстро. Впрочем ладно, по ходу разберусь, это не первый мой Дунджи в Нефритовом дворце, всё должно пройти гладко, как же иначе. Расстановкой охраны в этом году следует озаботиться посерьёзней, чем в прошлом, инцидентов сегодняшней ночью я не потерплю. Сегодня все просто должно пройти идеально!»
Могу предположить, что вы никогда ранее не видели Воина дракона таким задумчивым и пугающе серьёзным. Это все неспроста. И нет, лёжа в своей ванной парень сверх сосредоточенно шевелит извилинами не потому, что оставил свои инфантильные наклонности в прошлой жизни и резко стал важным дядей, совсем нет. Как и во все прошлые праздники зимнего солнцестояния, По всей душой хотел начать веселиться с самого утра, забыть про часть своих обязанностей, где-нибудь накосячить, получить пару подзатыльников от Шифу, но всё равно ни капли не расстроиться и продолжать кураж минимум до конца ночи. Всё дело в том, что именно в этом году По взвалил на себя дополнительные обязанности, самые важные в любом празднике, по его экспертному мнению, и поставил себе цель подготовить для каждого близкого существа особенный подарок. По очень любит эту прекрасную сближающую традицию. Когда у парня было больше свободного времени, он мог спокойно изваять своими руками какой угодно сложности вещицу: лишь бы порадовать отца на какой-либо праздник, будь то День рождения, Новый год, День цемента… По было плевать, на какой день готовить презенты! Добродушный парень не представлял своей жизни без веселья, праздников, вручения подарков близким и их эмоций, которые были лучшей наградой за старания По. Очень жаль, но про эту чудесную традицию панде пришлось забыть. После того, как каждый его Дунджи стал проходить в беготне драконовоинских обязанностей, едва ли хватало времени на подготовку подарка для отца, не говоря уже о других шестерых близких. А в этом году и отцов стало на одного больше… Во дела. Но По твёрдо решил, что в этот раз озаботится и найдет время для каждого любимого существа, несмотря на то, что суета с организацией праздника забирала абсолютно всё свободное время. Иногда было нереально взять перерыв на обед, чего уж тут говорить о «детских забавах». Именно так мастер Шифу называл всеми любимый обычай. «Подарок? Ничего мне не надо, чепуха, зачем тратить кучу времени и деньги на какую-то безделицу, которая будет стоять на полке и собирать пыль? Твое внимание не там, где надо, Воин дракона, если хочешь меня порадовать — пойди смажь петли тренажёров в зале тренировок». — Мд-а-а-а… — вырвалось из уст По, как только он припомнил слова учителя. — Тяжелый случай. Всем ребятам из Пятёрки По уже приготовил подарки, такие, как и планировал: индивидуальные, креативные и с изюминкой в виде общей локальной шутки, той, которую поймёт только По и сам получатель. Оба отца панды были обеспечены материальным вниманием сына раньше всех остальных, у По не возникло никаких трудностей с выбором презентов для Пинга и Ли Шаня. Как-никак, гуся панда знал вдоль и поперек, лучше, чем кого-либо. Кровный же папа неоднократно сетовал на оторванность деревни панд от цивилизации, подсказывая таким образом По, какие её блага могли бы понадобиться сельчанину в далёком краю. Ли Шань крепко привык к уголку, на котором возделывал рис уже не один десяток лет: пока он раздумывал над тем, как бы транспортировать свои хлопоты поближе к вновь обретённому сыну, они с По курсировали от одного дома к другому. Сердце воина Дракона радостно подпрыгнуло с мыслью о том, что в этом году Ли Шань снова окажется в тех залах, где однажды лихо справлял встречу с Уже-Не-То-Чтобы-Маленьким Лотосом. Может, им даже удастся тряхнуть стариной и ещё разочек внести в великолепие лепту пандового ералаша. Если только это великолепие не будет чересчур яро защищаться одной определенной стариной. Проблема, которая так озадачила По не находила решения уже приблизительно месяц: а что дарить Шифу? Тайна, покрытая мраком… Лотос задался целью разрешить эту загадку во что бы то ни стало. Забить и согласиться со словами мастера По не мог. Как бы Шифу ни упирался, как бы ни доказывал панде, что не любит сюрпризы, веселье и вообще, всё это дурачество, По сдаваться не собирался. Начинание задумывалось не только для того, чтобы удовлетворить лишь свою потребность. Истинные цели сей заморочки пускали корни очень глубоко, ещё в тот момент, когда мастер и панда впервые встретились, и это знакомство очевидно не заладилось с самого начала. Хоть те времена давно прошли и никто не держал зла, Лотос всё же был уверен в том, что готов показательно пересечь черту, оставить в уходящем году отношения, основанные на сухой формальности и сделать первый шаг. Шаг, который бы сказал мастеру о том, что По не просто его ученик, а самый настоящий друг, надёжная опора и доверенное лицо. Именно поэтому подарок для мастера должен быть чем-то таким особенным, чтобы Шифу и думать забыл о том, как ворчать, и просто язык проглотил от удивления. Но что это может быть? Одному Будде известно. Хотя и то вряд ли. Непростая задачка стоит перед пандой. — Но для Воина дракона нет ничего невозможного, так? Да, всё так. Теплая вода и приятный аромат эфирных масел снова разморил Лотоса. Тот уже был готов впасть обратно в спячку, только бы не выходить в мир навстречу проблемам.«Ну, ладно, по привычной схеме: еще десять минуточек и выхожу».
По глубоко вздохнул и растянулся в улыбке, погружаясь глубже в воду, чтобы на поверхности осталась только голова.«Надо будет сегодня не забыть забежать в лавку господина Хао, чтоб забрать подарок для папы. Он уже должен был давно справиться с реставрацией его любимого лапшичного казана, и по-хорошему надо было забрать его несколькими днями ранее, но времени не находилось от слова совсем».
По уловил несколько странное ощущение при упоминании папы-гуся. Воин вдумался посильнее и попытался понять, в чём дело. В мгновение до него дошло, что не так. — Вот же блин!!! Настроенный на релакс Лотос вскочил с места, создавая в ванне чуть ли не цунами, которое выплеснулось за борт и почти что затопило весь пол в комнате, но По и не думал обращать на это внимание. — Папа уже давно должен быть во дворце, а я тут в кипятке маринуюсь как ни в чем не бывало! Что есть сил По рванул по коридору, на ходу впрыгивая в штаны, прямиком на кухню, где у него была запланирована важная встреча.***
С едва заметной гримасой недовольства По плыл по коридорам дворца, словно призрак. В душе медведь, который всё ещё не до конца осознал себя в важной должности, до последнего надеялся, что весь процесс подготовки к фестивалю запустится без его участия и будет работать без сучка и задоринки. Но бегло пройдясь взглядом по Залу героев, По убедился в обратном. Вчера По и Пятёрка подняли в зал кучу всего необходимого, что праздничным вечером должно наполнять просторное помещение, где проходит торжественный ужин. Но пока что зал наполняли только коробки и хлам, вообще не похожий на что-либо нарядное. Огромный округлый стол, стулья, ажурные подсвечники и всё прочее просто валялось в разобранном виде по углам зала так, как мастера всё и оставили. Детали отдельно, фурнитура отдельно… никто и не думал браться за сборку, хотя По предупреждал рабочих, что важно заняться этим как можно скорее. Но, судя по всему после того, как они получили указания прошлым вечером, пошли на террасу выкурить сигару, как обычно потратили там кучу времени, пока чесали языками, и ничего не успели. По запомнил еще с прошлых лет, как Шифу гонял чуть ли не палками мужиков с перекуров по несколько раз на дню да ворчал, что пока не накостылять, никто ничего делать не будет. Надо бы поставить на контроль кого-то из Пятёрки, кто сможет держать толпу разнорабочих в ежовых рукавицах, но об этом потом. К этому часу у По уже были другие планы и он прибавил ходу, чтобы скорее к ним приступить. С бешеным видом, весь запыхавшийся, медведь ворвался в помещение, где уже вовсю велись беседы мастеров-коллег и старшего повара. — Ребята, я, уф… простите, опоздал, — бедняга оперся лапами на колени и согнулся, переводя дыхание после пробежки, — у меня там, ну, в комнате случилось кое-что срочное. Не мог отлучиться. — Даже не сомневаюсь в этом, — мастер Шифу первым обратил внимание на По. Как и ожидалось: в кухне дворца уже собрались все знакомые панде лица и в ожидании хозяина торжества расположились за большим обеденным столом. За чаем оживленно обсуждались какие-то важные темы, в контекст которых По ещё не успел вникнуть. Приметнее всех выступал господин Пинг, в чьей хватке был длинный свиток, конец которого елозил по полу, а в его начало гусь периодически тыкал пером и что-то увлечённо объяснял мастерам. Было несложно догадаться, что коллеги и отец приступили к обсуждению праздничного меню, не дожидаясь Лотоса. А ему это было только на руку, хотя бы в этом деле у По уже есть надёжный помощник. Разделить с кем-то обязанности по готовке на сорок персон — самая лучшая идея, которая только приходила в голову панде, и после недолгих размышлений было принято решение утвердить господина Пинга куратором кухни и ответственным за остальных нанятых поваров. По приятно поразила ещё одна вещь: с праздной разноголосицей в этот раз было что-то не так, и он осознал, что просто различил участие в ней мастера Шифу. Не припомнится, что хотя бы раз в канун праздника мастер задерживался где-то дольше, чем на сухое обсуждение рабочих моментов и дел. Однако времени на удивления не было. — Вы поглядите, солнышко встало! — Пинг оторвался от своих набросков в свитке и переключил внимание на сына. — Доброе утро, Воин дракона. Мы уж начали думать, что ты никогда не выспишься. — Извините, мастер Шифу, уроки о том, как быть пандой, не прошли даром. — Ты и до них отлично справлялся, — вставил свои пять юаней второй брюзга. Не желая более позволять отцу и мастеру заниматься дедовщиной по отношению к себе, По хихикнул, пропуская вышесказанное мимо ушей. Когда-то Лотос может и думал, что к постоянным подковыркам со стороны старших привыкнуть невозможно, но спустя много лет научился принимать их как должное. — Так-так, ребята, — обратился По к двоим самым язвительным, — нельзя собирать вас двоих одновременно в едином пространстве. Иначе стремительно растущий уровень токсичности в атмосфере стены разъест, учту на будущее. Только лучший друг открыто поддержал искромётную шутку, как это обычно бывало, и громко хохотнул, не стесняясь своей обезьяньей звонкости. — Так держать, друг, не сдавайся им! — не без капли иронии добавил Богомол. — Сдаваться? Это не про меня, — отмахнулся По, — ну-с, с наступающим, ребята! В комнате заметно повысился уровень шума, мастера по очереди принялись поздравлять друг друга с предстоящим праздником и обмениваться объятиями. Ну, в основном По норовился заключить в объятия каждого, кроме Шифу и Тигрицы. С последними двумя на каждом празднике приходится ограничиваться тактичным поклоном, максимум — рукопожатием. Все остальные проявления нежности были исключены, и экспериментировать как-то не хотелось. Перспектива провести Дунджи со сломанной конечностью не радовала от слова совсем, так что и в этот раз идеально уложенный белый мех Шифу остался не примятым. Одна только мастер Гадюка всегда была не против обнимашек и первая покинула своё место, чтобы чмокнуть друга в щёку. Солнышко всего их разношерстного коллектива, что уж тут скажешь. Физическая неуклюжесть панды не исключала его тонкую наблюдательность, и, взглянув на подругу, По сразу приметил в ней некоторые видоизменения, которые очень даже пришлись парню по душе. — Выглядишь потрясно, что изменилось? Хэй, ты что, подвела глаза? Мастер Гадюка покрылась румянцем, но не скрывала кокетливой улыбки. Мастерицам боевых искусств было неуместно наводить красоту подобного плана на лице, но в такой день это не осуждалось, а даже приветствовалось. Гадюка прекрасно знала об этом и была очень признательна другу, заметившему изменения в её стиле. Даже такой суровый многолетний боевой опыт и закалка не убили в девушке нежную женственность, которая была ей так к лицу. — Ну, может чуть-чуть. — Ладно тебе, не скромничай. По, ты знал, что Гадюка хочет сегодня выступить на балу? — раскрыл все карты Богомол и засмущал змейку еще больше. — Да ну!!! Неужто легендарный танец с лентой? А почему раньше не сказала? Опять я обо всём узнаю в последнюю очередь. — Вообще-то я окончательно решилась только вчера к вечеру и сказала только мастеру, ну, знаете… у меня давно не было практики, поэтому думала, стоит ли принимать участие. — Ой, да ла-а-дно, ты просто не можешь не справиться. Сама посуди, ежедневно на тренировках тебе удавалось поднять над землёй вот это, — По указал двумя лапами на свой мохнатый живот, — и закрутить в вальсе боли, так что уж с ленточкой-то ты точно управишься на ура. — Знаешь, друг, медведь весом с полтонны и грациозная лента — это немного разные вещи, — в разговор вклинился Обезьяна. Он товарищески похлопал друга по плечу и спрятал в ладошку тихий смешок. — Эй, я не вешу полтонны! И даже при такой комплекции во мне достаточно грации, ясно? Подтвердите, мастер Шифу, с нашей первой встречи я стал более утонченным, а? — Разумеется, По, с нашей первой встречи ты хотя бы отучился спотыкаться о собственные лапы, что не может не радовать. По скукурузил самый каноничный покерфейс… — И на этом всё? — И выучил несколько легендарных приёмов, так уж и быть. — Чую, вы немного приуменьшаете мои достижения, совсем капельку. — Не приуменьшаю, а не хочу, чтобы вы зазнавались. Гордыня отравляет натуру, По. К тому же рановато для комплиментов, у тебя, между прочим, на носу главный приём года и целая гора обязанностей. Сперва представь Нефритовый дворец как полагается и покажи мне идеальную организацию — это будет лучший подарок. Может По и хотел что-то противопоставить, но закусил язык. Пытаться переспорить мастера — дразнить быка красной тряпкой, поэтому заботливый ученик не ответил, а просто любезно решил позволить Шифу поэкономить колкости и вернуться к своему чаю и вальяжному покачиванию ногой. Сегодня даже самые нежеланные замечания не могли омрачить праздничное настроение, и По искренне порадовался тому, что который год подряд в их компании всё идёт своим чередом. Да-да, даже нравоучениям Шифу в такие моменты Лотос был рад и, обойдя взглядом всех присутствующих, По, как обычно, не утаил эмоций и позволил себе немного сантиментов. — Еще один год пролетел, а мы по-прежнему вместе, потрясно! Я так рад проводить с вами Дунджи, ребят, просто мечта. — Еще один год пролетел, а ты, конечно же, не забыл напомнить нам о том, что снова проводишь Дунджи вместе с нами, — с дружеской издёвкой отметил Журавль. — Ты всё еще не привык к компании кумиров или это уже традиция? — Скорее старая привычка, ничего не поделать, само рвётся наружу. Вы же знаете, я не из тех, кто будет держать всё в себе. — Традиция — это рассказы По спустя пару чашек хуанцзю о том, как он в детстве написал мастеру Шифу письмо, но не смог вручить, потому что проспал, — Обезьяна громко засмеялся. В отличие от прошлого подкола, этот буквально выбил медведя из колеи. — Мы же договорились больше никогда не поднимать эту тему! — Я ничего такого не обещал, умора же! — не переставал нагло потешаться Обезьяна. — Речь не про то ли письмо-благодарность, которое ты написал в десять лет и не смог вручить, после чего закатил мне истерику? — Пап, не поддерживай этот разговор! — А почему нет? По так хотел увидеть мастеров кунг-фу, что канючил целый месяц, пока я не согласился его туда отвести. Это было очень мило, По решил написать мастеру Шифу письмо, в котором рассказывал о безудержном вдохновении его персоной, мда… В общем корпел По над письмом полночи, да так усердно, что утром не смог проснуться, чтобы отправиться на сезонный турнир в Нефритовый дворец и лично вручить его Шифу. И нет в этом ничего смешного, сын так расстроился, что прорыдал полдня в подушку. — Пап!!! — Еще в свой первый Дунджи с нами По так перенервничал, что налёг на хуанцзю и два часа вещал мастеру о детских травмах, — снова перехватил инициативу Обезьяна. — Я просто расхмелел и расчувствовался, ясно? — И на следующий год снова расчувствовался, и на следующий, и… — Так, ну всё, хватит! И вообще, вы что ему уже с утра налили?! Уж больно активный! Друзья по команде посмеялись над попытками По закрыть нежелательную тему, но мастер решил вступиться за ученика, пока тот не лопнул от смущения. — Ладно вам. Мне было приятно тебя послушать, пускай даже в сорок пятый раз, — Шифу сделал глоток из своей чайной пиалы и с чувством глубокой солидарности посмотрел на ученика, что залился краской как помидор. — Спасибо, мастер Шифу, хоть кто-то здесь способен на снисхождение. — К тому же та история восьмилетней давности про ваш с Журавлём спор по сей день в моём личном списке позора на первом месте, так что постыдились бы, мастер Обезьяна, — всё так же чертовски невозмутимо рубил с плеча учитель, не отрываясь от чая. Гадюка сдержанно начала хихикать, прикрываясь хвостиком, а Журавль, который сидел рядом и чуть было не пролил на девушку чай от потрясения, резко возразил: — Эй-эй! Это Обезьяна тут клоуна включил, я вообще тихо сижу, зачем меня за одно с ним позорить? — Журавль умоляюще посмотрел на Шифу, чуя одним местом, что сейчас снова попадёт под одну гребёнку с тем, кто слишком много болтает. Но этот процесс воспоминаний неловких ситуаций из прошлого было не остановить. — Достопочтенные мастера Обезьяна и Журавль восемь… а то и все десять лет назад решили поспорить кто сможет расположить к себе больше девушек на благотворительном балу в Гунмэне. Обезьяна вооружился своими лучшими, по его мнению, шутками, а мастер Журавль умудрился отрыть свои самые слащавые романтические стихотворные произведения, и два покорителя дамских сердец отправились на охоту. — Мастер, прошу вас! — взмолился Журавль. — Мастер, прошу вас, продолжайте! — панду просто распирало в нетерпении услышать новые сплетни про друзей, что он уже расселся на полу в позе лотоса напротив Шифу и развесил уши в ожидании развязки. — В разгар вечера на веранду, где мы с мастером Чао проводили время за беседой, врывается разъяренная хозяйка бала и, брызгая слюной во все стороны, верещит о том, что весь состав Нефритового дворца — распутные нахалы, извращенцы и еще очень много разных занимательных определений. Как выяснилось, одному из этих двоих, не буду показывать пальцем, Обезьяна, хватило ума подойти к её дочери и пошутить непристойную шутку, за что тогда чуть не поплатились всем составом. В который раз убеждаюсь, что мастера Чао нам послали с небес, если бы он в очередной раз нас не выгородил, видит Будда, распустили бы всю Пятёрку без лишних прелюдий. Ор матери той девицы ещё долго звенел у меня в ушах. Мастер Журавль прикрыл краснеющее лицо широкими бортами плетёной шляпы и приготовился под землю провалиться от стыда под скромные смешки девушек и ржач Богомола, который тогда поленился участвовать в споре и тем самым избавил себя от клейма позора. Шифу улыбнулся обнадёжившим его эмоциям учеников. — На запретный товар весь базар — неудивительно, Шифу, с вашей-то чопорностью, — крякнул Пинг. — Табу развращают молодёжь! Тем удивительнее ваша святыня во главе организации семейного праздника. — Наше учение вкладывает в понятие разумного ограничения больше, чем просто «запрет», — слегка опешив, Шифу взглянул на гуся. — В частные дела воспитанников храм не вмешивается, лишь предупреждает злоупотребление, направляя учеников дорогой равновесия. — Ну сеете вы обратное! По впервые спросил меня, откуда он взялся, именно после того, как начал своё обучение здесь. Обезьяна зажал ладонями рот. По застонал и хлопнул себя лапой по лбу: — Да не это я тогда имел в виду, пап! — Вы говорите о семье, — неловко отозвался Шифу. — И тут же отметаете вопросы о… её создании. — В наши дни дети таких формулировок, тем не менее, совестились! Однако ж и в бобылях никто не задерживался. «Тут мы с вами в одной лодке», — собрался проворчать один из бобылей, но наступил черёд По вызволять мастера из скользкой дискуссии. — Так, всё, проехали, проехали! Лучше скажи, пап, ты взял с собой фонарик? Господин Пинг вмиг забыл о щепетильном диалоге и будто прозрел. Его глаза распахнулись, и лицо вновь озарила довольная гримаса. — Точно! Точно-точно, едва не забыл, — Пинг неуклюже спрыгнул с табурета и зашлёпал к своему скромному рюкзачку, в котором принёс из лапшичной некоторые личные кухонные принадлежности и, само собой, главный атрибут любого Дунджи — самодельный бумажный фонарик. — Я просто не мог его забыть, раз уж сегодня занесла меня нелёгкая во дворец, то и он отправился со мной. С того года, как ты его смастерил, По, не прошло не одного Дунджи, что мы провели бы по раздельности. Хочу, чтобы и сегодня этот день он провел со мной на кухне как талисман Дунджи, — до неприязни ворчливые волнения господина Пинга сменила лёгкая улыбка и мечтательный взгляд. Это могло говорить об одном: гусь растрогался и забыл про того, кому осмелился читать нотации о морали. Господин Пинг еще немного повертел бумажное украшение, не переставая гордо по-отцовски лыбиться, после чего повесил фонарик над головой за петельку на ручку кухонного шкафчика. Трогательный момент не остался без внимания, и мастера начали с интересом разглядывать поделку друга, попутно делясь историями о том, как в детстве обменивались такими же подарками со своей семьей и очень ностальгировали по тому времени. Пускай даже среди всеобщего диалога По несколько раз услышал, как кто-то из друзей подшутил над кривизной его детского рисунка на фонарике, улыбка и не собиралась покидать уста Лотоса. С неподдельным восторгом он наблюдал за своим любимым действом: самые близкие собрались вместе в кругу семьи и потягивают чай за светской беседой. В украшенной новогодними атрибутами комнате сейчас сидели не мастера кунг-фу и уважаемые во всем Китае персоны, а просто добрые друзья, чьи сердца сегодня были распахнуты только для тепла, улыбок и запаха мандаринов. Такую картину хотелось рассматривать вечно и приложить все усилия для того, чтобы эти родные счастливые лица оставались таковыми как можно дольше. И какое же облегчение, что наконец-то среди этих лиц По наблюдал того самого упрямого старикашку, чьи принципы он пытался сломать месяцами посредством муторных уговоров присоединиться к команде поваров Нефритового дворца. И вот, новогоднее чудо свершилось — господин Пинг собственной персоной восседает на кухне мастеров и спорит с Богомолом о том, что подавать первым делом: рис с красной фасолью или горячую кашу бабао. Но самое главное, что отец и сын снова могли быть рядом друг с другом в такой важный день. Как в старые добрые времена, когда для двоих скромных поваров существовал лишь их уютный мирок в виде старой ароматной лапшичной и самодельных украшений из бумаги и красок. Ничего и никого лишнего, за исключением, может быть, ворчаний Пинга по поводу съеденных По запасов к новогоднему столу, которые он, конечно же, умудрялся частично разорить, как бы папа ни угрожал своим тяжелым черпаком. Всё перевернулось с ног на голову с течением времени. Вместо бумажных самодельных фонариков По теперь окружает декор из исключительно дорогущего и сияющего хрусталя, а вместо отцовской харчевни необъятные залы с семиметровыми потолками и колоннами, сверху донизу обвитые каменными резными драконами. Как бы ни хотелось, стоять и любоваться прекрасным вечно не получится. Какой-то бесцеремонный гусь, работник Нефритового дворца, ворвался в личное пространство Лотоса и развеял его мечтания как воздушные замки.«Придется прогнуться, если мы хотим все успеть»
В персоне, которая прервала момент предпраздничного куража, По узнал главного прислужника дворца. Прерывать семейный момент не хотелось, но все во дворце уже давно приняли к сведению, что Зенг обладает суперспособностью появляться в неподходящие моменты и обламывать всё настроение. Как будто в его обязанностях посланника именно это и прописано, только другими словами. Своими совсем недлинными крыльями гусь обхватил большую коробку. Лицо Зенга выглядело так, будто тот собирался снести яйцо. Коробка была наполнена чем-то увесистым, и По поспешил её забрать, пока бедный посыльный не переломился напополам. Зенг перевел дыхание и помял крыльями натруженную уже с раннего утра поясницу. — Мастер По, кулинары прибыли во дворец и готовы приступить к готовке. Дайте знать, как закончите здесь, чтобы я мог их позвать. — Да, конечно, мы скоро разойдемся, спасибо. По повернулся к друзьям и хотел подключиться к диалогу насчёт пира, но жестом крыла Зенг дал понять, что еще не закончил. Передав в руки панды коробку со столовыми приборами, Зенг любезно уступил место своим коллегам, которые уже выстроились в очередь за дверьми кухни и выжидали момента, когда уже можно будет накинуться на хозяина торжества со своими многочисленными вопросами. Подавив в себе возглас недовольства, По покорно принял этот удар на себя, пока за столом позади него продолжались отвлечённые беседы, которые точно не могли ждать. — Честно признаться, долгие годы я недооценивал труд поваров, которые хлопотали во Дворце во благо праздника, — вдруг произнёс Шифу. — Мне всегда казалось, что приготовление пищи — самый незамысловатый в мире процесс, но постепенно пришло понимание, что это одна из самых мудрёных частей подготовки к любому мероприятию. Сам от себя не ожидая подобных откровений, мастер прервался, чтобы подумать секунду, точно ли он хочет заканчивать свою мысль и произносить ту фразу, которая вертится в голове. Или с него и на этом достаточно? — Благодарю, господин Пинг, за то, что согласились принять участие и помочь нам со всем этим, — Шифу кивнул в сторону ящиков с овощами, бакалеей и прочими гастрономическими радостями, уже занявшими большую часть кухни, а слуги дворца всё продолжали нести какие-то вещи и сваливать их в лапы Воина дракона, который всё пытался отбиться от них как от роя мух, но безуспешно. — Ха! Хотелось бы сказать «не за что», но вы правы, работать у вас на празднике — титанический труд. Честно, после первого Дунджи По во дворце я был уверен, что никогда больше не соглашусь отпустить его под ваше управление. Я по-прежнему настороженно отношусь ко всему, чем вы тут занимаетесь, но не мог не согласиться подключиться на помощь, иначе такими темпами, Шифу, у вас бы не осталось учеников. Все бы замертво упали от перегрузки, вот тебе и счастливого Нового года, ха! Доверять вам юнцов — просто кощунство. Клянусь, мне казалось, за один тот день По так сильно похудел, что с него буквально спадали штаны! — Это не из-за похудения, просто я не успевал их подтягивать. — А видели бы вы, как он со мной разговаривал, упрашивая оставить лапшичную ради вашей помпы! — игнорируя субординацию, Пинг ткнул мастера в грудь. — Примчался, вывалив язык. Да я от него такого тона ни разу в жизни не слышал! Шифу смутился. Пинг отчитал его как подчинённого, который превысил полномочия и загонял бедных детей до полусмерти. Сочувствие гуся сыну было обоснованным, однако Шифу ощутил знакомое раздражение от того, что мягкие попытки идти на контакт встречают лишь косвенное подтверждение отсутствия у него права на второй шанс. Хоть мастер и сам был не в восторге от компании гуся, всё же старался сглаживать углы и всеми силами этого не показывать, но как будто эта игра велась в одни ворота. Шифу взял себя в руки и пропустил мимо ушей упрёки, решив продолжать пытаться не испортить окружающим праздник. — Вот уж не думал дождаться такого попрания того, что связывало семьи лапшичников на протяжении поколений. — Пап, я же извинялся. Мастер, скажите лучше, куда девать вот это… — Господин Пинг… вы слишком драматизируете. — Вовсе нет, я лишь хочу сказать, что один зверь отвечать сразу и за меню, и за… скажем, сборку стульев, попросту не может. Это две кардинально разные сферы и если для таскания тяжелых коробок много ума не надо, то кулинария — это целая Вселенная, а повар — создатель и творец. Не бывает такого, что ты зафаршировал красный перец рисом, залил соевым соусом и подал на стол, кинув сверху выпендрёжную веточку тимьяна, и вуаля! Теперь можешь полноправно считать себя поваром? Нет! Это так не работает. В голове у личности, смеющей называть себя служителем кулинарного искусства хранятся тонны знаний, с помощью которых мы создаем свои уникальные блюда. Плотность лапши, нужная температура для пассировки лука, время варки брокколи в кипящей воде — это всё нужно учитывать, в основном всегда одновременно много факторов держать в голове, уловчившись не испортить блюдо. Это воистину искусство, когда при готовке ты продумываешь всевозможные мелочи вплоть до того, добавить чеснок в блюдо сразу, или перед этим отдельно обжарить на сковороде, или какое послевкусие отдаст малюсенький листик петрушки, а она, кстати говоря, подходит далеко не всегда! Ха-ха, распространенная ошибка новичка: взять все знакомые тебе специи, которые найдешь в шкафчике, бездумно высыпать в блюдо всего по чуть-чуть, попробовать и восхититься, будто взаправду сотворил что-то бесподобное. А на деле — несуразица и расточительство! Каково, а? Не чета вашим пыльным догмам, что знай повторяй вслед за сомнительными разумниками? Слушатель дернул ухом. — Да-а, считайте, мой По снизошёл до вас, — продолжал Пинг, — а ведь у него, слава небесам, есть задатки в чём-то помудрёнее. Вкусовым слухом обладает далеко не каждый! Это качество нарабатывают годами, пробуя тысячи разных блюд и вариаций их приготовления. Повара пробуют одни и те же блюда разных кулинаров, сравнивают, дегустируют, конспектируют всё себе в личную библиотеку, а только потом, пройдя через огонь и бульон, когда ты сам с нуля сможешь приготовить уникальное блюдо по рецепту, подобранному исключительно на твой вкус, и когда твой шедевр получит признание, тогда ты можешь без зазрения совести называть себя поваром. О таких тонкостях кулинарии Шифу действительно доселе не задумывался. Он удивился, когда понял, что, несмотря на досаду, продолжает слушать гуся, отмечая, насколько сильно Пинг дорожит своим ремеслом. Что ж, они сходились, по крайней мере, в этом. Два упрямых, поживших и повидавших виды мужчины, которые костьми лягут за дело своей жизни. — Теперь понимаете, мастер? — Хотел бы сказать, что да, но не уверен, что буду прав, — Шифу слегка освежило обращение собеседника за обратной связью с его стороны, и он позволил себе разнообразить отклик некоторыми подробностями. — Меня непосредственно с кулинарией жизнь так ни разу и не свела, доводилось разве что удостаиваться чести пробовать изыски разных искусников на приёмах в других храмах или Императорском дворце, но чтобы готовить самому — никогда. Хотя моя матушка была в этом деле большая мастерица. — Твою же за ногу! — выкрикнул По не в силах больше спокойно ждать, пока всё не прекратит валиться из рук. — О-о-о, и мне мою страсть к кухне привила мать! Хотя, чего греха таить, отец был в этом более виртуозным, — тараторил гусь, — но как будто бы именно у хозяек прошлого поколения в рукавах было по несколько волшебных козырей на каждый случай поварской жизни… — Ребят, не поможете? — Лотос уже начинал нервничать, нарочно этого не скрывая. — … особенно, когда дело касалось десертов, мастер, я готов был на всё ради её пышных булочек с корицей на ванильном тесте. Ха-ха, всего-то булочки с корицей! Но ТАКИХ булочек с корицей, как те, что пекла мать, я никогда в жизни больше не ел. — Моя готовила нам махуа. Хрустящий и рассыпчатый… надо же, и не припомню, чтобы снова слышал это название, — Шифу кротко улыбнулся и добавил потише: — с тех самых пор, как последний раз обжигал нетерпеливый нос о душистое тесто. Как ни умилительно, возможно, при нормальных условиях, было бы слушать предавшихся воспоминаниям убеленных сединами ценителей кулинарного искусства, самообладанию медведя не удалось одержать победы в схватке с пылом скоронравой молодости: — Ей-богу, меня как будто не существует! — Чаша твоего терпения кошмарно неглубока, мой юный друг, — прыснул деланым нравоучением на прыгу Богомол, — нос обожжешь! Кто-то хихикнул. Шифу соскочил чуть резче обычного со стула, с которого едва мог дотягиваться носками обуви до пола. — Это отдашь гусям, — пробурчал он, щелкая по лапам По как раз в том месте, где они должны были дрогнуть так, чтобы выпустить из объятий определенный набор столовых приборов, — они проходили здесь буквально две минуты назад, и почему еще не были заняты ничем связанным с сервировкой, для меня — вопрос, которым следует задаться и тебе. По хотел было узнать, почему бы монотонному потоку указаний не прерваться на время, пока в стенах помещения рассеивается эхо, вызванное обрушением на зеркальный пол подносов и шкатулок. Увы, пауза, пригодная для попытки вклиниться с уточняющими вопросами, в скороговорку включена не была. — А этим займешь остальных, — закончил Шифу, указав на следующую группу вещей и некрупный свиток, видимо, рассказывавший о дополнительных делах, которым По еще сегодня не успел «обрадоваться». — Уж больно вам весело. Шифу удалился, не обернувшись и даже мельком не глядя на По — может и к лучшему, ибо тот закатил глаза и небрежно цокнул. — Такой весь весельененавистник, — не мог не отметить Пинг. По в ответ подмигнул отцу — «в порядке вещей!» — и присоединился к нечуждым приподнятого настроения пятерым в усталой надежде вместе разобраться с праздничным добром — пожалуй, пока без гундежа.