* * *
Он не помнил, как уснул, но когда очнулся, уже стемнело. Было странное чувство дежавю; Андерс поднял голову от стола и на какой-то ужасный момент словно перенесся в прошлое — в ту дурную пьяную ночь, когда Хоук неуклюже поцеловал его... Он невольно поднес пальцы к губам, но не коснулся их. Потом сжал руку в кулак и опустил его на стол. Он огляделся: в гостиной было темно, очаг потух. Наверное, Бетани совсем истерзалась и уснула, а где Гамлен, одному Создателю ведомо. Сказать по правде, Андерсу было все равно. Он нашарил на столе лампу и открыл стеклянный сосуд, чтобы зажечь фитиль. Яркий огонек осветил комнату, отчего тени в углах сгустились еще сильнее. Андерс потер лицо, поморщился — кожу вокруг глаз саднило. Он сел обратно на стул и постарался придумать, что же делать дальше. Найти Бартранда и убить его уже за то, что он согласился взять Хоука в эту бредовую экспедицию. Нет, Бартранд тут ни при чем, как и кто-либо другой. Произошел несчастный случай, и потому вынести все было еще труднее — ведь винить ему некого. А ему хотелось кого-нибудь обвинить, он жаждал возмездия, справедливости! Хоук заслуживал хотя бы этого, заслуживал отмщения. Андерс попытался подавить нарастающую ярость и глубоко, медленно вздохнул. Нужно было успокоиться, мыслить здраво... В дверь постучали. Андерс подпрыгнул; все здравые рассуждения вмиг улетучились. Вскочив с места, он бросился к двери с единственной мыслью: это Хоук, Хоук вернулся домой, он не умер, Бетани была права — да, права, он жив, они нашли дорогу назад, не было никакого обвала... — Хоук, ты... Слова превратились в сдавленный шепот — Андерс увидел, кто стоит на пороге. Храмовник не дал ему захлопнуть дверь. Андерса толкнули, да так, что он попятился и упал, ударившись о стену. К тому времени, как он встал на ноги, вокруг было полно храмовников. «Я еще сплю, — в отчаянии подумал Андерс, — сплю и вижу кошмарный сон». Только он не просыпался, а боль в ушибленных руках была слишком реальной для ночного кошмара. Голова шла кругом: в комнате было шесть рыцарей храма, которые не обращали на него ни малейшего внимания. Один был Андерсу знаком — его старый приятель сэр Каллен, ныне рыцарь-капитан. Проходя мимо, он повернулся к магу. — Мы пришли за девушкой, Бетани Хоук, — строго произнес Каллен. — Не вздумай бузить. Андерс оцепенел, разрываясь в сомнениях, как же ему поступить. Кинуться в атаку, или пытаться добраться до Бетани? Если бы речь шла только о нем, он бы не мешкал с нападением, но нужно было подумать о Бет и Леандре, убедиться в их безопасности. Он слышал, как отворилась другая дверь, кто-то закричал. В свете лампы появился храмовник, тащивший за локоть Бетани, бедняжка спотыкалась и царапалась, стараясь высвободиться. Тогда Андерсу отключило всякую логику. — Ублюдок, отпусти ее! — взревел он, бросая все силы, какие были, в волну ударной магии. Троих храмовников, что находились рядом с ним, сбило с ног; Андерс получил необходимые секунды, чтобы послать меньшую, более точную волну в рыцаря, который держал Бетани. К счастью, он выпустил ее руку до того, как с приятным хрустом врезался спиной в стену; затрещали доски, полетели щепки. Андерс метнулся вперед, схватил Бетани и толкнул ее в угол, закрыв собой. Жаль, эти сволочи стояли между ним и посохом — иначе все они уже были бы мертвы. Он озирался вокруг: трое храмовников кое-как поднялись, все пятеро обнажили мечи и приближались к нему, явно намереваясь прикончить, когда раздался неожиданный крик: — Стойте! Подчинившись, храмовники прекратили наступление. Сэр Каллен без шлема шагнул вперед и встал во главе своего отряда. Какое-то время он пристально разглядывал Андерса, будто тот показался ему знакомым, а затем подчеркнуто медленно вложил меч в ножны. — Нет нужды проливать кровь, сударь, — промолвил Каллен невозмутимым, рассудительным голосом. — Мы явились сюда не драться. Если вы оба спокойно пойдете с нами, клянусь жизнью, вам не причинят никакого вреда. — Никакого вреда? — выплюнул Андерс, чувствуя, как рука Бетани дрожит в его ладони; девушка подвинулась и встала не совсем рядом с ним, но и не за спиной. — Никакого, кроме как запереть нас в гребаных Казематах! Давай, Каллен, попробуй затащить меня обратно — давай, посмотрим! Каллен выглядел слегка обескураженным. Один из храмовников сделал шаг вперед, очевидно, ему не понравилось, как этот отступник угрожает капитану. Однако Каллен поднял руку, пресекая нападение. Он вновь взглянул на мага, прищурился, а потом вдруг вытаращил глаза. — Я тебя знаю, — медленно проговорил он, — из Круга в Ферелдене... Андерс? — Прекрасная память у тебя, — злобно отозвался маг, вспоминая тот раз, когда настала очередь сэра Каллена выслеживать и ловить его после побега. Воистину, те две недели выдались весьма интересными. — Я думал, тебя завербовали Серые Стражи, — Каллен хмурился, держа свободную правую руку возле эфеса. — Было дело, — уклончиво ответил Андерс, пытаясь сообразить, как забрать посох Бетани из ее спальни или вместе добраться до входной двери; его собственный посох, окруженный храмовниками, был все равно что утрачен. — Снова сбежал? — неодобрительно заметил Каллен. — Ты меня так хорошо знаешь, — насмешливо ответил маг. Каллен одарил его мрачным взглядом. — Послушай, Андерс, прошу, будь благоразумен, — удивительно мягким тоном продолжал он. — Мы не хотим причинять вам боль. У нас приказ забрать Бетани в Казематы, где ее направят в Круг, как и тебя. Не надо, чтобы при этом кто-нибудь пострадал. Помнится, Варрик говорил что-то о том, как Хоук выручил Каллена, когда несколько одержимцев и магов крови проникли в храмовничьи ряды. Возможно, потому Каллен теперь и вел себя охренеть, как рассудительно. Хотя, Андерс должен был признать, что в ферелденском Круге Каллен втайне всегда ему нравился. Тогда он был немного слабаком, но добрым и мягким, непохожим на большинство храмовников. Пожалуй, по-своему он был почти снисходительным; когда Андерсу становилось скучно, он обожал выводить Каллена из себя. Если он не ошибся в воспоминаниях, однажды ему удалось даже рассмешить рыцаря. Правда, все это было до попытки побега. Каллен уже не держался с ним, как прежде, после двух недель погони по болотам, а потом по лесу. Тогда храмовники наконец нашли Андерса на постоялом дворе в каком-то захолустье под Лотерингом. На этом Андерс и сосредоточился: да, Каллен его враг, все они — враги. Они пришли, чтоб увести его и Бетани, запереть их в Казематах, лишить свободы, усмирить, забрать их жизни! — Ты прав, — произнес Андерс, улавливая в голосе гулкое эхо Справедливости; он поднял правую руку, чувствуя, как лижущие ладонь языки пламени образуют огненно-красный шар. — Никто никогда не должен пострадать, но вам, подонки, только этого и надо! Я не позволю тебе ее забрать, Каллен, и умру прежде, чем дам бросить себя в эту вашу блядскую тюрьму! — Не надо, Андерс, их слишком много! — Бетани в отчаянии тянула его за руку. — Не делай этого, — с угрозой заметил Каллен, медленно сжимая рукоять меча. — Вы больше не причините боль ни одному магу! Андерс понял, насколько позволил духу овладеть положением, и запаниковал. Он так зациклился на своем гневе, на сопротивлении храмовникам, что не заметил, до какой степени потерял контроль. Он чувствовал, как на коже полыхают отметины; глаза сверкнули белым, затем снова стали нормальными. Тень вокруг него будто трескалась и рвалась, с шипением смыкаясь с реальностью. Каллен ошарашенно попятился. Андерса охватило какое-то дикое отчаяние: нет, мысленно повторял он, только не сейчас, не сейчас! Нужно контролировать себя, нельзя впутывать в это Справедливость — кто знает, на что способен дух, кому еще он может навредить! Не будь здесь Бетани и Леандры, возможно, Андерс бы с радостью дал волю Справедливости, но в сложившихся обстоятельствах он мог бессознательно причинить им боль. Он поднял голову: Каллен уже оправился от шока, и его вид не предвещал ничего хорошего. Андерс приготовился к неминуемому бою, изо всех сил стараясь вспомнить, как концентрировать стихийную магию без посоха. Справедливость шумел и бился о преграды, и пока маг не мог сосредоточиться ни на чем, кроме как на попытках успокоить духа. Бетани умоляла его самого успокоиться; голос ее был полон страха, но вместе с тем и непреклонной силы воли. Каллен шагнул к ним, и Андерс почувствовал, что будто тонет. Он широко раскрыл глаза. Справедливость наконец вырвался наружу, и все вокруг залило ослепительно-белым сиянием. — Отвалите от моей сестры! Он вдруг подумал, что ему все это снится. Конечно, это был сон. В глазах снова сверкнуло, и внезапно к Андерсу вернулось зрение. Он находился не там, где, как он помнил, был раньше; он же стоял в углу с Бетани, а теперь оказался на полу. Каллен давил коленом ему в спину и выкручивал руку наверх и назад, между лопаток. Андерс пытался пошевелиться, но рыцарь лишь надавил еще сильнее. Был голос, да, чей-то голос отвлек его. Каллен, должно быть, сделал выпад, когда тот голос... — Гаррет, Гаррет! — завопила Бетани, и Андерс умудрился извернуться — достаточно, чтобы видеть, как она беспрепятственно бежит мимо храмовников прямо в объятия брата. — Хоук... — не веря, выдохнул Андерс; дышать было тяжело, то ли от полнейшего изумления, то ли от того, что Каллен налег на него всем своим весом. — Все хорошо, Бет, — Хоук выглядел таким же встревоженным, каким был сам Андерс, когда в домик вломились храмовники; его полный ужаса и ярости взгляд метался по комнате и наткнулся на мага: — Андерс!.. — Мессер Хоук, — Каллен наконец-то убрал колено и вздернул пленника вверх, все так же крепко удерживая его, — прошу вас не встревать. Мы пришли забрать вашу сестру в Круг... — Еще чего! — взревел Хоук, инстинктивно вставая между Бетани и рыцарями. — Никого вы не заберете! Сейчас же отпусти его, Каллен, или, клянусь, ты об этом пожалеешь! Андерс скривился, чувствуя, как захват стал еще туже. Хоук почти скалился, огрызаясь на подступавших к нему храмовников. Андерс был готов сражаться — раз Хоук был здесь, живой и здоровый, они будут биться бок о бок и смогут отсюда выбраться... — Нет, стойте, не надо! — Бетани бросилась в центр столкновения, отчего все мгновенно замерли. — Бет, что ты делаешь? — в панике закричал Хоук; он старался оттащить сестру назад, но она не поддавалась, подняв руки в примирительном жесте. — Я пойду, пойду с вами, только не трогайте мою семью, пожалуйста! Андерсу тошно было смотреть, как она их умоляет. Каллен сзади пошевелился, но хватки не ослабил. — Нет, Бетани, не делай этого! — крикнул маг. — Даю слово офицера ордена, — торжественно ответил ей Каллен, — если вы пойдете с нами, вашей семье не причинят никакого вреда. — Бетани, нет... — теперь Хоук выглядел напуганным. — Тогда я согласна, согласна, — ее голос дрожал, — но пойду только я. Вы ведь только за мной пришли, так вы сказали? Каллен вроде призадумался. Для Андерса же слова Бетани были будто удар под дых: она что, торговалась ради него? Бетани Хоук заключала с храмовниками сделку, чтобы спасти своих родных... и его? Нет, он не мог ей этого позволить, не мог, он должен был защитить ее и спасти, а не наоборот. Он ведь обещал Хоуку, обещал! — Отпустите его, он не сделал ничего дурного, — строго промолвила Бетани; внезапно она, сестра Хоука до кончиков ногтей, взяла все под контроль. — Вы пришли за мной. Когда придете за ним, тогда и заберете. На мгновение в домике повисла мертвенная тишина. Каллен долго не двигался с места, но вдруг захват на андерсовом запястье исчез, маг качнулся вперед и оступился. Сильные руки поймали его, и внезапно Хоук был здесь, прямо перед ним: зеленые глаза сияли в колеблющемся свете лампы. «Похоже, я схожу с ума», — подумал Андерс, но заставил себя собраться. А потом все стало еще хуже. — Что... Гаррет, это ты? Я знала, все это сон, знала, что мой мальчик не... — среди прочих звуков послышался заспанный голос Леандры, и Андерс повернулся к ней, входящей в гостиную. Тут взор ее прояснился, освободившись от последствий заклятья. Леандра увидела Каллена, храмовников, а среди них — Бетани, и на ее лице отразился ужас понимания. Она широко распахнула глаза и прижала ладони к щекам, качая головой. — Нет, моя малышка, вы не можете ее увести... Бетани! — она вскрикнула и бросилась к дочери. Храмовник, что был ближе всех, обхватил Леандру и задержал ее; двое других рядом с Бетани взяли почти обезумевшую девушку под руки. У Андерса закружилась голова — Справедливость снова старался пробиться на поверхность, расшатывая и без того слабые преграды. Крепкие руки Хоука отпустили его, разбойник кинулся на храмовника. — Убери свои грязные лапы от моей матери! — прорычал он, отталкивая рыцаря и прижимая Леандру к себе. — Хоук, пожалуйста, — Каллен сделал знак конвойным Бетани, чтобы те вывели ее из комнаты. Снедаемый чувством вины, Андерс смотрел, как она уходит. — Я делаю это из уважения к тебе и твоей семье. Ты очень помог мне с Тароне и Кераном, и я устроил так, чтобы заняться этим делом лично. Ваша семья не будет причастна к укрывательству отступника. Прошу, не усложняй все еще больше. — Ты, блядский лицемер... — процедил Хоук; голос его был пронизан злостью, глаза прищурены... Однако спустя мгновение он уже смотрел на Каллена в полной растерянности, тот ответил сочувствующим взглядом. — Ты... Если обидите ее, клянусь, я тебя убью, понял? — Она не пострадает, — произнес Каллен, — даю тебе слово. Андерс наблюдал, как рыцарь-капитан и остальные трое храмовников безмолвно уходят; сам он будто окоченел. Справедливость кричал, ревел ему в уши, обзывая трусом и лицемерным лжецом; из внешнего мира раздавались всхлипы перепуганной Леандры. Из тела утекали все силы, вспышки воспоминаний хлестали его, как удары… Он пытался схватить ее за руки, но его оттащили. Она бежала за ним до самой повозки, кричала на них, требовала остановиться... а он плакал и плакал, но они не слушали, не слышали! Он еще заметил, как сверкнули ее карие глаза, как взметнулись светлые волосы; храмовники грубо пихнули его в повозку и захлопнули дверцу. Он замолотил в нее кулаками, она стучала с другой стороны... но вскоре оказалось, что стучит он один, и тогда он понял, что потерял ее навсегда. Дух завывал, Леандра рыдала, а он слышал, как его собственные маленькие кулаки колотят и колотят по гулкому дереву. Андерс поднял дрожавшие руки и зажал уши, стараясь заглушить все это, но всего было слишком много. Он почувствовал, как закатились глаза, и потерял сознание.* * *
Ему было тепло, на лице ощущалось что-то мягкое. Андерс нахмурился и медленно открыл глаза: над головой был незнакомый потолок, но когда маг огляделся, то постепенно понял, где находится. Он лежал в комнате Хоука, в его постели. Рядом, на полу, стояла в чашке маленькая, наполовину оплывшая свеча; пламя трепетало на сквозняке, отчего по стенам прыгали странные тени. Андерс несколько раз глубоко вздохнул и попытался собраться с силами. Тело казалось тяжелым, его ломило. Он вытащил из-под одеяла правую руку и ощупал мягкую штуку на лице, потом стянул ее прочь — это оказалась влажная тряпка, кто-то сложил ее и накрыл ему лоб. Андерс опустил тряпку на пол, возле свечи. Рука его сразу безвольно упала. Он лежал там, не зная, что делать. «Нужно вставать и идти домой, — тупо думал он, — уйти и никогда больше не возвращаться». Снова, он снова все провалил — мог он хоть что-то сделать правильно? Первая катастрофа случилась в Амарантайне: после смерти Ролана Андерс покатился по наклонной. Потом Карл, человек, которого он клялся защищать ценой собственной жизни и которого в итоге убил собственными руками. И наконец Хоук, его мнимая гибель, и Бетани... ох, Создатель, Бетани!.. Дверь приоткрылась. Андерсу очень захотелось притвориться спящим, но вместо этого он просто никак не отреагировал, даже когда вошедший приблизился, встал рядом на колени и положил тряпочку обратно ему на лоб. Он осторожно поднял глаза и с удивлением увидел, что перед ним Меррилл. Эльфийка улыбнулась, печально, но тепло. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она. — Я... — он хотел сказать «хорошо», но это было бы чудовищной ложью. — Еще неважно. — Ну, я мало что смыслю в целительской магии — вот, ждала, пока ты очнешься, — Меррилл достала из-за спины зелье и откупорила его. — Давай, садись и выпей, это поможет. Андерс подчинился — при этом тряпочка снова свалилась у него с лица. Оперевшись на правую руку, он поморщился и, приглядевшись, обнаружил, что Каллен схватил его за запястье в том же месте, где раньше наставил синяков Хоук. Неудивительно, что было так больно, заметил про себя Андерс, разглядывая вновь посеревшую кожу. Выпив предложенное зелье, он вернул Меррилл пустой пузырек. Эльфийка поставила его перед огарком, и стекло преломило свет, расцветив все вокруг множеством крошечных радуг. — Хочешь встать? — после минутного молчания спросила Меррилл. Андерс проигнорировал ее вопрос. — Где Хоук? — Отправился за Варриком — расскажет ему про Бетани, узнает, можно ли что-нибудь сделать, — объяснила Меррилл. — Правда, Хоук сначала зашел ко мне: сказал, нужен кто-нибудь, кто бы присмотрел за тобой, пока его нет. Знаешь, он так волновался, когда сказал, что ты упал в обморок. У тебя небольшой жар — ну, был, когда я сюда пришла. — Сколько я спал? — Ой, точно не знаю — наверное, часа три или около того, — для Андерса это был сюрприз. — Три часа?.. Мне надо пойти, найти его, — Андерс сбросил одеяло, от касания холодного воздуха кожа показалась очень горячей. — Ох, нет, погоди! Я имела в виду, ты можешь встать, но остаться в доме, а не бежать на улицу! — как можно строже заметила Меррилл. — Андерс, ты нездоров! Андерс старался не обращать на нее внимания; он кое-как поднялся, но ноги тотчас отказали. Меррилл сразу же очутилась рядом и принялась суетиться: обняла его за плечи и попыталась вернуть назад в кровать, но Андерс уперся. В конце концов она уступила и повела спотыкавшегося мага в гостиную. Леандра сидела возле очага, а Гамлен вышагивал туда-сюда мимо письменного стола. Увидев Андерса, старик сжал кулаки и вперил в него свирепый взгляд, отчего тот сразу пожалел, что не последовал совету Меррилл и не лег в постель. — Ты! — надменным, полным ненависти голосом воскликнул Гамлен, осуждающе тыча пальцем в мага. — Это твоих рук дело! — Что? — выпучив глаза, пролепетала Меррилл. Она не сразу поняла, что указывают на Андерса, а не на нее. — Шлялся сюда каждый день, вот они и догадались, что Бетани — отступница! — продолжал кричать Гамлен. — А может, просто продал ее им? — А может, все потому, — гнев мешался с лихорадкой, и у Андерса снова поплыла голова, — что дядюшка не держал рот на замке насчет племянницы? Прикрывался ею в своих делишках, разболтал всему Нижнему городу, что она маг, — чего ж удивляться, когда к нему вдруг вломились храмовники и... — Ублюдок неблагодарный, как ты смеешь так со мной говорить?! — несмотря на свои слова, Гамлен побледнел, будто Андерс попал не в бровь, а в глаз. Старик подался вперед, занеся для удара кулак. Меррилл попятилась, заставляя Андерса сделать то же, но тут их всех остановил голос: — Гамлен, пожалуйста, — глухим изнуренным тоном произнесла Леандра; казалось, даже слова давались ей с трудом. — Но, Леандра!.. — старику явно хотелось поспорить. — Прошу, — повторила она, не сводя глаз с огня, — больше никаких драк. Какое-то время они стояли в тишине. Меррилл нерешительно переминалась с ноги на ногу; Гамлен хрипло вздохнул и в отчаянии всплеснул руками. Он отвернулся и прошел к столу, сел за него и сложил руки на груди. Андерс чувствовал, что вот-вот снова упадет, но не хотел растянуться на полу, да еще перед Гамленом. К счастью, в тот самый момент отворилась входная дверь, и Хоук вошел в дом, плотно закрыв ее за собой. Подняв взгляд, он заметил Андерса — в глазах мелькнула тревога. — Зачем ты встал? Меррилл, я же просил, чтоб ты ему не разрешала, — сурово произнес Хоук. — Я не собиралась его отпускать, честно! — забеспокоилась та. — Я в порядке... — соврал Андерс, стараясь освободиться от поддержки эльфийки. — А ты заткнись, — властно заявил Хоук, тоже ткнув в него пальцем. Затем он обратился к Меррилл: — Пожалуйста, окажи мне любезность — сходи в Верхний город и расскажи Фенрису, что случилось. Я нигде не нашел Варрика, он, верно, все рыщет в поисках новостей о Бартранде. Вдруг Фенрис сможет его разыскать. — Хорошо, это я могу, — ответила Меррилл. Полная решимости, она с готовностью проскользнула под рукой Андерса и поспешила к двери. — Он уже принял зелье, так что больше в ближайшее время не давай. Ой, и его немножко лихорадит — проследи, чтобы он много пил. Хоук кивнул и подошел подхватить мага, которого по-прежнему шатало из стороны в сторону. Меррилл схватила свой посох и тихонько выскользнула на улицу — будто ее и не было в доме. Андерс уставился в пол. Только бы комната так не кружилась... Он слышал, как Хоук разговаривает с Гамленом, но не обратил на это особого внимания. — Дядя, не сиди сиднем, приготовь маме что-нибудь поесть! — Хоук был скорее расстроен, чем рассержен. — В доме нет ни крошки... — начал Гамлен. — Тогда пойди и купи, — резко отозвался разбойник, — вот, возьми моровы деньги. Было слышно, как Гамлен что-то буркнул в ответ. Хоук приобнял Андерса и взял курс на спальню. Он захлопнул дверь ногой, довел мага до постели, осторожно уложил его и по грудь укрыл одеялом. — Я в порядке, — слабо повторил Андерс. — Да уж, — покачал головой Хоук, — просто лежи и хоть раз в жизни делай то, что тебе говорят, ладно? Андерс не стал спорить — Хоук волен был поступать, как ему хочется, — и не сказал ни слова, когда разбойник исчез из виду. Маг все пялился в потолок; под воздействием зелья в голове постепенно прояснялось. Он слышал, как Хоук ходит по комнате, меняет свечу возле постели и добавляет другие в расставленные тут и там плошки. Потом Хоук вернулся, держа кружку воды. Он помог Андерсу сесть и протянул кружку, тот взял ее неверными пальцами. — Выпей, у тебя жар, — пояснил Хоук. Андерс не двигался, просто смотрел на воду, и разбойник начал волноваться. — Андерс, ты меня слышишь? — Почему... Почему ты это делаешь? — сконфуженно пробормотал тот. Пусть зелье и помогало пробиться сквозь какую-то лихорадочную неуверенность, он все еще был озадачен таким поведением Хоука. — После всего... Я ведь не смог даже... — В этом не было твоей вины, — сердито проворчал Хоук, наконец сообразив, что Андерс имеет в виду. Он забрал кружку и поднес ее к губам мага. — А теперь пей гребаную воду, пока я тебя не заставил. Андерс приоткрыл губы, Хоук наклонил кружку, и холодная жидкость полилась ему в рот. Он покорно глотал, пока кружка не опустела — тогда Хоук поставил ее на пол рядом с постелью. Андерсу стало чуть лучше, все вокруг немного прояснилось, но и воспоминания стали гораздо четче. — Хоук, мне так жаль, — неважно, что его не обвиняли, он должен был это сказать. — Андерс, не надо, — твердо произнес тот. — Ты погиб, — качая головой, продолжал Андерс, — он сказал, что ты умер. — Что ты несешь? — удивился Хоук, наморщив лоб. — Кто тебе такое сказал? — Один гном. Мы пришли, мы все пришли встретить тебя и... — Андерс осекся: казалось, прошла целая вечность с тех пор, как они с Леандрой и Бетани отправились к городским воротам. — Создатель, ну и бардак, — помолчав, ответил Хоук. Он потер лицо рукой и словно стал гораздо старше на вид, чем тогда, перед походом на Глубинные Тропы: глаза сделались более жесткими, в них убавилось беззаботности. — Давай, ложись обратно, тебе надо отдохнуть. Мгновение Андерс смотрел на разбойника. Как до этого дошло? Почему хоть один раз все не могло быть просто? И что ему теперь делать? Когда Хоук придвинулся, чтобы обхватить его за плечи, Андерс поднял руки и обнял его, притянул к себе, уткнулся лицом в шею. Хоук, казалось, был удивлен, но тоже обнял его в ответ. — Я так рад, что ты в порядке, — тихо промолвил Андерс. — Все хорошо, — успокоил его Хоук. — То, что там случилось, почему мы не вернулись с остальными... это долгая история. Думаю, лучше подождать, пока ты поправишься, — вот тогда и расскажу. — Главное, ты жив, — слегка ошалело пробормотал маг. — Да жив я, жив, — с еле слышным смешком ответил Хоук. — Я никуда не уйду, лады? — Лады, — кивнул Андерс, при этом потеревшись щекой о его шею. Разбойник наклонился и аккуратно уложил его, потом убрал руки и поправил одеяло. Андерс следил за ним из-под прикрытых век; внезапно он почувствовал себя страшно усталым. Однако глаз от Хоука отводить не хотелось: а вдруг, все это — сон, вдруг он проснется в Казематах или в мире, где Хоук вправду умер? Хоук подобрал тряпочку, которую использовала Меррилл, и снова намочил ее в ведре воды, оставленном эльфийкой в углу. Отжав ткань, он положил ее обратно на лоб Андерсу; поколебавшись, Хоук опустил руку и нежно коснулся его щеки. — Постарайся поспать, — тихонько сказал он. Даже попытайся он, Андерс не смог бы бодрствовать. Маг уснул, еще ощущая прикосновения Хоука к своей разгоряченной коже.