A Life Less Ordinary

По иронии судьбы последним, кто вот так нес его на руках, был Карл. В тот день они с Андерсом бежали наперегонки по лестнице, и Андерс зацепился за полу собственной мантии, упал и скатился вниз на целый пролет. С вывихнутой лодыжкой он распластался на площадке, а Карл... Карл всегда был выше ростом и с легкостью поднял его, криво улыбаясь. Андерс глотал слезы. — Эй, все будет в порядке, — ласково сказал Карл. — Я тебя держу. Тогда он отнес Андерса к целителю. Маг помнил, как устроил голову у друга на плече, как длинные пальцы обхватили его бедро и руку повыше локтя. Это далекое успокаивающее воспоминание снова и снова мелькало перед его мысленным взором, а Хоук тем временем миновал ворота в Нижний город и шел дальше. И, несмотря на привязанность к Карлу, которую он сохранит навеки, Андерс позволил своим теперешним чувствам затмить ту первую юношескую влюбленность. Боком он был прижат к груди Хоука, и размеренный пульс разбойника под ладонью отзывался во всем теле. Хоук то и дело опускал на него полный решимости взгляд, будто хотел удостовериться, что маг никуда не исчез, и Андерс погружался в эту нежность и любовь, давая им затмить все остальное. Сейчас не было никакой Справедливости, и крови под ногтями, и рыцаря-командора Мередит, не было ни храмовников, ни Серых Стражей. Были только он, Андерс, и Хоук, и больше они ни в чем не нуждались. Маг осознал это, когда Хоук громко постучал в дверь «Висельника». Лязгнул замок; Андерс закрыл глаза и уткнулся лицом разбойнику в ключицу. Тот еще крепче обнял его и чмокнул в макушку. Дверь отворилась. — Хвала Создателю, ты нашел его! — раздался облегченный возглас Варрика. Хоук не ответил, но Андерс вроде как ощутил молчаливый кивок. Его внесли внутрь, и сразу стало тепло, перед смеженными веками замерцал свет. Маг слышал, как со скрипом отодвигаются стулья, как кто-то тихонько вскрикнул, и замер. Он не хотел никого видеть, не сейчас, пожалуйста, сейчас ему с этим не справиться... Андерс упрямо не открывал глаза и дышал слабо, поверхностно. — Ох, боги, с ним все хорошо? — Меррилл была вне себя от волнения. — Все будет в порядке, — твердо произнес Хоук. — Варрик, свободные комнаты есть? — Разумеется, — гном не стал задавать лишних вопросов, за что Андерс был ему безмерно благодарен. — До конца коридора и направо. — Ты уверен, что это безопасно? — проскрежетал Фенрис. Хоук начал лавировать между столами. — Не похоже, чтоб он был в сознании, — пренебрежительно заметила Изабелла. — Я действительно обязана... — начала Авелин своим командирским тоном. — Полагаю, сейчас не время для допросов, не так ли, о капитан стражи? — укоризненно перебил ее Варрик. Голоса затихали за спиной, и Андерс ощутил легкое покачивание — это Хоук поднимался с ним по лестнице. А потом маг услышал скрип немазаных петель, и на него повеяло холодом необжитой комнаты. Когда он открыл глаза, все вокруг было окутано мирным полумраком, профиль Хоука еле угадывался в слабом, струившемся из коридора свете. Еще несколько шагов, и Андерса осторожно опустили на мягкую прохладную постель. Матрас немного просел, будто подстраиваясь под тяжесть и форму его тела. Хоук начал отстраняться, но Андерс опередил его: обхватив правой рукой за шею, притянул к себе и довольно неловко сомкнул свои губы с губами разбойника. Тот тихо охнул от удивления, однако не отодвинулся, а наоборот, наклонил голову влево, углубляя поцелуй. Когда он закончился, Андерсу не хватало воздуха, и все вокруг немного кружилось. «Что ж, к этому можно привыкнуть», — отметил он, моргая и силясь разглядеть лицо Хоука. — Будешь продолжать в том же духе, и я ни одного дела не сделаю, — будничным тоном произнес разбойник, вот только голос у него был хриплым, а глаза горели похотью. — Мне все равно, — шепнул Андерс, запустив пальцы в короткие волосы у Хоука на затылке и буравя его пристальным взглядом. — Ну... — Хоук сглотнул, теряясь в словах, — тогда дай мне минутку, ладно? Немного взволнованный, он встал, пересек комнату и захлопнул дверь. Все накрыла глубокая уютная тень, не совсем черная, а синеватая. Было слышно, как разбойник возится со спичками на столе. Спички ломались, и он бранился. В конце концов ему удалось зажечь одну — Хоук сунул ее под стеклянный колпак лампы и поправил фитиль. Когда он поставил лампу обратно на стол, комнату осветило тусклое янтарно-золотистое сияние. Затем, не оглядываясь на мага, Хоук принялся топить очаг. К счастью, комнату явно готовили для скорых постояльцев: в камине лежал прикрытый бумагой уголь, а сверху был щедро навален хворост для растопки. Разбойник зажег тонкую свечу и проследил, как занялась, скручиваясь, бумага, загорелись ветки. Какое-то время он молча сидел, задумчиво глядя на пламя и вертя в руках коробок спичек. Андерс созерцал эту картину, наслаждаясь покоем. Когда хворост почти прогорел, Хоук подкинул в камин несколько полешек, чтобы угли не остывали. По-прежнему не говоря ни слова, разбойник поднялся и подошел к кровати. Андерс отметил, какой у него встревоженный вид, но не мог разобрать, почему именно: возможных причин было так много, что у мага просто голова раскалывалась. — Ты в порядке? — спросил он, когда Хоук наклонился снять с него сапоги. — Кто, я? — усмехнулся разбойник. — В нынешних обстоятельствах, право, странно слышать такой вопрос от тебя. Андерс не удержался от улыбки. Да уж, хорошая попытка увильнуть от ответа... Жаль, что рука до сих пор онемевшая, он бы и сам справился с обувью. «С другой стороны, — подумал маг, глядя, как Хоук стаскивает с него правый сапог, — это же до ужаса романтично!» Голова снова шла кругом... Перед тем, как покинуть клинику, Хоук в спешке перевязал ему кисть и промыл рассеченную щеку, однако Андерс понимал, что рано или поздно придется пристально заняться своими ранами. Он чуть было не рассмеялся, но прикусил язык. Все было настолько кошмарно, ведь случилось самое худшее, что только могло, и все же, вот он — лежит в постели в одной из комнат «Висельника», Хоук склонился у его ног, а тут еще и ржач пробирает. Разбойник между тем стянул с него и левый сапог и поставил его рядом с правым у изножья кровати, чтобы не мешали. Тут Андерс уже не выдержал и невольно захихикал, щурясь и зажимая рот правой рукой. — Создателя ради, что такого смешного? — изумленно спросил Хоук. — Ничего, просто... — Андерс помотал головой и открыл глаза. — Столько всего стряслось, а ты еще способен аккуратно складывать вещи. Это так... И тут, внезапно, все совсем спуталось. Маг понял, что ему вовсе не весело, что это лишь запоздавшая истерика. Дрожь возвращалась вместе с испугом и жуткой оторопью... Он попытался пошевелить пальцами левой руки, но ничего не вышло, и его охватила паника. По лицу побежали слезы, Андерс прикрыл глаза ладонью. У него перехватило дыхание, улыбка исказилась, превращаясь в гримасу. — Андерс, — Хоук сжал его руку своими, убирая ее от лица. Маг так и сидел зажмурившись, — ты в безопасности! Не бойся, здесь с тобой ничего не случится. Я не дам тебя в обиду, обещаю! Магу вдруг захотелось попросить Хоука засунуть свои покровительственные утешения куда подальше, но ведь тот лишь желал сделать, как лучше, поэтому... Андерс просто кивнул в ответ. Он постарался выровнять дыхание и хоть отчасти усмирить вдруг нахлынувший, ничем не обоснованный страх. «Бред какой-то, — раздраженно подумал он, — я и не в таких переделках бывал, так что нехрен раскисать, особенно когда все уже позади!» Андерс сглотнул и медленно, размеренно задышал через нос. Он ощутил на коже дыхание Хоука — тот ласково коснулся губами его лба, а затем, по очереди, уголков глаз. — Не плачь, — тихо промолвил разбойник, — тебе нужен отдых. Все будет хорошо, тебе бы просто поспать. Ох, разве Хоук не понимал, что этого ему хотелось меньше всего? «Считает, небось, что спанье все лечит», — съязвил про себя маг. Однако Хоук наверняка не испытывал таких проблем со сном, как он. Приоткрыв глаза, Андерс смотрел, как разбойник проворно расстегивает крючки на его куртке и разводит полы в стороны. Усадив мага в постели, он стянул куртку у него с плеч, высвободил из рукавов руки и бросил одежду на стоявший рядом стул. Потом Хоук снова укрыл Андерса одеялом. Тот подвинулся, лег, чуть дрожа от прикосновения прохладных хлопковых простыней. Он старался устроиться поудобнее, а Хоук снова поднялся и отошел к стулу, дергая пряжки, что стягивали на боку кирасу. Ослабив застежки, он стащил панцирь и наплечники через голову, под ними оказалась мягкая белая рубаха с короткими рукавами. «Как, неужели он хочет...» Разбойник снял широкий пояс — тяжелая кожаная юбка упала на пол, — и у Андерса заколотилось сердце, он наконец понял, что задумал друг. Хоук между тем вылез из сапог и поножей, оставшись в облегающих черных штанах. Паника отступила под натиском совсем других чувств. «Ну-ну, — отметил Андерс, у которого даже в горле пересохло, — тут и фантазия особая не нужна!» Хоук, кажется, не замечал, как на него пялятся, или умело прикидывался, что не замечает. Он вернулся к кровати, откинул покрывало и забрался в постель, вытянувшись у мага за спиной. — А как же остальные... — заволновался было Андерс. — Они во мне сейчас не нуждаются, — решительно перебил его Хоук. — Я тебе уже сказал, что никуда не уйду. И разбойник без лишних слов натянул на них обоих тяжелое одеяло. Обняв Андерса, он перевернул его на спину и помог устроить голову у себя на плече. Маг сглотнул, пытаясь как-то определиться с ситуацией. Нет, это же все по-дружески, то есть вполне допустимо. Хоук просто утешает его, все в порядке... Андерс расслабился и улегся на бок, чтобы было удобнее. Он уткнулся носом разбойнику в шею, онемевшая левая рука оказалась зажата между их телами, а правую маг осторожно положил Хоуку на грудь. Тот ничего не сказал, только крепко притянул его к себе, обхватив правой рукой за талию. Пальцы левой нежно скользнули по подбородку и шее мага. Андерс мурлыкнул от удовольствия и теснее прижался к Хоуку, касаясь губами нежной кожи на горле. Хоук затрепетал под его лаской, и Андерс с трудом подавил тут же вспыхнувшее желание. Точно так же он чувствовал себя в ту ночь, когда облек признание в пьяный поцелуй, да что там — всякий раз, когда разбойник дотрагивался до него, смотрел на него, делал что угодно. Он давно понял, что это за чувство, но отказывался его называть — разве что в моменты особой слабости. Ласка Хоука стала чуть более настойчивой, и Андерс уже не знал, вправду ли он хотел... — Я тебя люблю, — выпалил он. Пальцы у него на шее, дрогнув, замерли, другая рука еще плотнее обвилась вокруг талии, стискивая плоть. Андерс сам вцепился Хоуку в рубаху. Это ж как его угораздило такое ляпнуть... «Сдурел совсем, что ты творишь? — напустился он сам на себя. — Я не должен... Нельзя тащить его в это пекло, в мою мерзкую пародию на жизнь! Нельзя, чтобы он решил, будто... у нас что-то может получиться, это же нечестно!» Хоук немного отодвинулся, чуть приподнял голову Андерса, посмотрел на него глаза в глаза, и маг утонул в этом взгляде — как прежде, как всегда. «Вот что влечет меня к тебе. Ты — это все, чего я лишен и чего так жажду, собранное в одном человеке». Жаль, у него не было смелости озвучить свою мысль, но он позволил Хоуку впитать ее, втянуть горячими губами и языком. Обвивая мага обеими руками, разбойник сполз немного вниз, чтобы лечь с ним вровень. Поцелуй стал глубже, у них перехватило дыхание... Хоук еще крепче прижал его к себе. Андерс вцепился в плечо друга, запустил пятерню ему в волосы, перебирая короткие шелковистые вихры. Разбойник застонал и, прервав поцелуй, стянул веревочку, которой маг собирал шевелюру в хвост. Золотистые пряди разметались по подушке, а Хоук обхватил ладонями раскрасневшееся лицо Андерса и смотрел так, словно не вполне верил тому, что видит. — Скажи еще раз, — от такого страстного шепота у мага по коже побежали мурашки. «Скажи еще раз», — это была просьба, искренняя и серьезная, но для него она обернулась вызовом. «Да, скажи, — поддразнивал дух Справедливости, — одурачь его, рань, ведь это все, на что ты способен!» «Скажи, — подстрекала память о Карле, — и приготовься к падению, к боли утраты, когда он наконец поймет, что ты такое, когда он не поддержит тебя, когда он тебя бросит!» «Ну же, давай, говори, — глумились храмовники, — и мы используем его против тебя, накажем за твои грехи, затащим в твой мир ненависти и страха!» Скажи это... и живи со всем, что повлекут за собой твои слова. Неотрывно глядя Хоуку в глаза, Андерс открыл рот: — Я люблю тебя, — повторил он, — всегда любил. Хоук пристально смотрел на мага, не замечая его внутреннего смятения. Огладив большими пальцами щеки Андерса, он опять запустил руки ему в волосы и привлек к себе, впиваясь губами в губы. Они прижались друг к другу, и снова, до чего же это было правильно! Андерс почувствовал, как ему в бедро уперся напряженный член, и все завертелось, закружилось... он просто потерял над собой контроль. Сердце застучало быстрее. Подавшись вперед и вверх, он потерся о горячую твердую плоть, с предвкушением слушая, как разбойник глухо заныл в поцелуй. Пальцы в волосах сжались в кулаки и притянули его еще ближе, зубы царапнули о зубы, напряжение возросло настолько, что его, казалось, невозможно было выдержать. «Ты мой, Хоук, а я твой, и... Создатель, как же я хотел этого, и как хочу, больше всего на свете! К мору правила, я сам их себе выдумал, значит, имею право и нарушить, вот!» Взять, к примеру, любовь: он не знал ни одного мага, который осмелился бы влюбиться по-настоящему, отдаться чувству целиком, душой и телом — так, как он влюбился в Хоука. О, это правило он нарушит с особым наслаждением! — Возьми меня, — торопливо зашептал Андерс, когда они оторвались друг от друга, переводя дыхание. — Возьми, я тебя хочу... В затуманенном страстью взоре Хоука блеснула тревога. — Но ты ранен, нам не следует... — Хоук, клянусь, если ты сейчас же меня не трахнешь, я с ума сойду! — прорычал маг. Протянув руку, он сквозь штаны сжал набухший член разбойника, тот охнул, откинув назад голову. — Ты ведь не хочешь отвечать за то, что я чокнусь, м-м? — Создатель упаси, — Хоук хрипло рассмеялся, наклонился к Андерсу и утянул его в неистовый поцелуй. Раздавшийся стук в дверь был совсем некстати. Хоук выдохнул через нос и отстранился с крайне расстроенным видом. Андерс взглянул на него с выражением: «А я что тебе говорил?» на лице, однако затем лишь придвинулся поближе и принялся целовать шею разбойника. Тот рявкнул что-то через плечо, из-за двери ответили, и маг тут же застыл. — Хоук, ты там? — глухо позвал Фенрис. Андерс сильнее сжал руку друга. Хоук как-то странно замер в его объятиях, и в душе тут же вспыхнуло возмущение. «Нет, — мысленно возразил Андерс, — нет! Ты здесь, со мной, мы вместе!» Он положил ладонь Хоуку на щеку и заставил того повернуться, посмотреть ему в глаза. Хоук оторопело моргнул, а затем, к великому облегчению Андерса, наклонился и поцеловал его — коротко, но крепко, будто уверяя, что все хорошо. — Что... такое? — крикнул разбойник в перерыве между новыми поцелуями. — Ты в порядке? — еще настойчивее спросил Фенрис. — В норме, — откликнулся Хоук, — просто... занят. Я попозже... приду. Последовала пауза, и Андерс еле удержался, чтобы не застонать в голос. Хоук забрался ему под рубаху, игриво царапая кожу длинными ловкими пальцами. — Ладно... — наконец донесся ответ. Андерс слышал удаляющиеся шаги, понимая, насколько эльф взволнован и раздражен. И на какой-то миг, невзирая на их взаимную неприязнь и беспрестанные ссоры все эти годы, магу стало его жаль. Если Фенрис догадался, что тут происходит, то... ну, Андерс сам был в подобной ситуации, он же видел эльфа с Хоуком той ночью, на площади. Конечно, Фенрису было больно, вдобавок он явно сожалел о том, что решил расстаться с Хоуком и продолжать идти по жизни одному. — Эй, — позвал разбойник, и Андерс очнулся, — побудь со мной, не ныряй снова в царство своих дум. — Я не... — начал было маг, но Хоук пресек его возражения быстрым и весьма влажным поцелуем. Когда он закончился, Андерс, прикрыв глаза, с притворной досадой покосился на друга: — Скажешь тоже, как будто я могу тебя игнорировать... Хоук от души рассмеялся и принялся осыпать поцелуями шею мага. Губы коснулись уха, горячее дыхание опалило нежную кожу. — Я уж постараюсь, чтоб ты не отвлекался, — пообещал он глухим от страсти голосом.

* * *

Они занимались любовью в дрожащем свете лампы, которая уже догорела до пляшущих всполохов, но это их не остановило. Андерс сомневался, что теперь их остановил бы даже батальон вломившихся в комнату храмовников. Он и Хоук утонули в жарком желании друг друга, хриплые вздохи сменялись мольбами, мольбы — новыми стонами. Однако, несмотря на весь его пыл, Хоук вел себя удивительно нежно. Он был крайне осторожен с ожогом на руке Андерса, прерывался при малейшем болезненном вскрике и, прежде чем продолжить, требовал заверений в том, что все в полном порядке. Вообще-то, он был настолько внимательным, что мага это начало слегка бесить. — Клянусь, Хоук, — выдохнул Андерс, когда разбойник снова прекратил двигаться там, внутри и встревоженно уставился на него, — если ты еще раз замрешь, чтобы спросить, все ли со мной в порядке, я тебя убью нахрен! После этого дело пошло гораздо жарче. Они не покидали постель, только однажды Хоук выбрался из нее ненадолго, подбросить дров в камин, потому что всепроникающий холод грозился просочиться и сквозь плотные одеяла. А так они лежали в довольно уютной тишине. Хоук обнимал Андерса одной рукой, а тот устроил голову на груди разбойника, слушая, как ровно бьется его сердце. Настроение малость испортилось, лишь когда Хоук потянулся вниз, приподнял левую руку мага и положил себе на грудь, накрыв пальцами наспех забинтованную рану. Андерс глядел на нее с ненавистью: его собственная рука воскрешала воспоминания о злорадной морде Алрика, его собственная рука осквернила его, обретя клеймо, от которого он никогда не сможет избавиться... — Надо перевязать ее как следует, — произнес Хоук. — Что, сию минуту? — запротестовал Андерс. — Да, — твердо ответил разбойник, — и лучше нам на эту тему не спорить. Целитель прикусил язык, дабы не сказать того, что собирался. «Нет уж, Андерс, Создателя ради, хоть раз в жизни позволь кому-то другому принять за тебя решение!» Хоук выскользнул из постели, натянул разбросанную одежду и части доспехов и отправился на поиски бинтов. Андерс молча смотрел, как он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Тишину нарушали лишь треск искрящего пламени в камине да редкие приглушенные голоса из комнаты то ли за стенкой, то ли дальше по коридору. Прождав минуту или две, Андерс заставил себя хотя бы приподняться и сесть. Он уже клевал носом, а засыпать сейчас совсем не хотелось. Голую кожу овеяло холодом, но лезть одной рукой в рубаху казалось не слишком хорошей идеей. Вместо этого маг еще выше подтянул одеяло, обернул край вокруг плеч и прислонился к изголовью кровати. Рука мертвым грузом лежала вдоль бока, кисть была кое-как обмотана тряпками. От этого зрелища он невольно улыбнулся. Поначалу Хоук старался быть аккуратным, но после угрозы физической расправы со стороны Андерса они немного... увлеклись. Ясное дело, когда утром начнет ломить суставы, он об этом пожалеет, но пока Андерсу на все было наплевать. Правой рукой он принялся распутывать повязку. Разумеется, Хоук был прав: если оставить все как есть, будет только хуже. То, что он, Андерс, не чувствует руку, вовсе не означает, что ее там не... Бинт медленно разматывался, обнажая обожженную, будто глянцевую, покрытую мокнущими волдырями кожу. Андерс уставился на красное солнце с тыльной стороны ладони. «Интересно, что это значит? — спросил он себя, стараясь подавить злость и обиду, и сам же строго подытожил. — Это значит, блядь, что впредь надо быть осторожнее!» То, что произошло, не укротит его, не удержит от дальнейших действий, напротив — будет подпитывать его решимость. Он не станет воспринимать этот знак как память о провале, не позволит храмовникам заклеймить себя, как скотину. Их оружие против них же и обернется! Каждый день этот ожог будет напоминать ему о причинах его борьбы, о жестокости тех, с кем он борется!.. Дверь приоткрылась, и Андерс поднял глаза. — Что ж тебе спокойно-то не сидится? — с упреком промолвил Хоук. — Ну, я и так размазня бесполезная, чего уж говорить, — передернул плечами целитель. Качая головой, разбойник подошел к постели с полными руками всяких нужных вещей. Бросив припасы на покрывало, он запрыгнул на кровать с другой стороны и устроился рядом с магом. Это было совсем не похоже на их куда более интимный отдых несколько минут назад. Невзирая на ласковые прикосновения, в доспехе Хоук выглядел неуклюжим недотрогой. Печально, что все так быстро закончилось... Андерс жаждал хоть ненадолго представить себе, что все в порядке, что они всего-навсего любовники, которые без притворств и обмана наслаждаются ночью для двоих. «Немножко удачи бы мне не повредило», — горько отметил маг. Хоук между тем взял его левую руку, положил себе на колени и провел пальцами по предплечью. — Все еще онеме... — Да, — отрезал Андерс и сделал глубокий вдох. Нельзя, нельзя срываться еще больше. — Извини, я... Честно говоря, не знаю, что с ней делать. — Но это же не навсегда? — хмурясь, разбойник вытащил из кучки вещей бинт и стал его разворачивать. — Нет, не думаю, — ответил маг, с грустью добавив про себя: «Скорее, надеюсь на это». — Просто понадобится время, чтобы она зажила. Хоук кивнул, накладывая на рану припарку против ожогов, накрывая ею тошнотворный знак солнца. Андерс позволил ему заботиться о себе, жалея, что не ощущает касаний его пальцев. Разбойник тщательно обернул рану бинтом, завязал концы и легонько сжал кисть Андерса, зная, что тот этого не почувствует. Они не смотрели друг на друга. — Ты вправду... — Хоук поднял на него взгляд, и Андерс умолк, заколебавшись. — Ты уверен... насчет этого? Если останешься со мной, для всех мы станем ненавистными беглецами. Весь мир обратится против нас! — Меня это не волнует, — помотал головой разбойник. — Я тебе уже говорил, семье Хоук не привыкать ни к погоням, ни к ненависти. Понадобится нечто большее, чтобы от меня избавиться. Улыбка его была открытой, искренней, и Андерс не мог не ответить тем же. Он знал, что Хоук не до конца понимает, во что собирается ввязаться, и где-то в глубине души чувствовал за это вину — не настолько сильную, чтобы сказать о ней другу, но достаточно ощутимую. Андерс подвинулся на кровати, прижался боком к боку Хоука и положил голову ему на плечо. Разбойник удовлетворенно выдохнул и склонился чуть набок, касаясь подбородком макушки целителя. — Два с половиной года я этого ждал... — тихонько промолвил Андерс. Хоук рядом шевельнулся. — До сих пор боюсь проснуться. — Проснуться и обнаружить, что это было всего лишь грезой? От Андерса не ускользнуло, каким язвительным тоном это было сказано, и он вновь ощутил укол совести. — Хоук, насчет той ночи... Ну, в твой день рождения... — Что, вправду не помнишь? — скорее с любопытством, нежели с досадой спросил разбойник. — Помню, но не все, — вздохнул Андерс. — Я ведь уже давно, ужасно давно так не надирался. Думаю, меня тогда проняло сильнее, чем я рассчитывал. Но я помню, как поцеловал тебя. Хоук молчал долго, так долго, что Андерс испугался, не обидел ли он его. «Когда ж ты научишься держать рот на замке?» — негодующе напустился на себя маг. — Почему ты ничего мне не сказал? — наконец произнес Хоук бесстрастным голосом. — Это не так легко, как кажется, ну, или не было легко, — Андерс старался объясниться, но что прикажете делать со столь убогим оправданием? — Я просто... не был готов. Мне никогда особо не везло в любви, да и в жизни не слишком везло. Суть в том... наверное, я тогда струхнул. Ведь как получается: обещаешь себе, мол, больше никогда и ни за что не желать ничего нормального, а тут ты вплываешь ко мне в клинику, сверкая, блин, своими бедрами... — Сверкая моими... — перебил разбойник. Он умолк ненадолго, а затем безудержно расхохотался. Андерс приподнялся и с облегчением отметил, что лицо друга растянулось в широкой ухмылке. — Неужели я настолько неотразим? — Эй, только не забирай чересчур много себе в голову, — закатил глаза маг. — Эго у тебя и так огромное, нечего еще и мне его поглаживать. — Хм-м-м, — почти мурлыкнул Хоук, наклоняясь к нему и целуя, — можешь погладить мне кое-что другое, если хочешь. Андерс отпихнул его, невольно расплываясь в глупой, дурацкой улыбке. Хоук рассмеялся и запустил пятерню ему в волосы. — Неисправимый нахал, — пробормотал целитель. — А ты привыкай! — разбойник подмигнул ему и спрыгнул с кровати. «Я постараюсь», — блаженно подумал Андерс. Он наблюдал за Хоуком, скрывая трепет, беспокойство и вину под силой любви. Да, он постарается к этому привыкнуть...

* * *

— Не, точняк, ты как-то по-другому выглядишь! — в третий раз за день отметил Вильям. — Ну, ты заладил, — Андерс выразительно глянул на него и повернулся обратно к сидевшему на стуле мужчине. Вытащить из ноги пациента крошечные, похожие на шрапнель кусочки металла было непростой задачей, а Вильям ему совсем не помогал. По словам раненого, в литейном цеху рвануло, а для калек неходячих там работы нет. Только вот хозяин за лечение платить не собирается... На это Андерс сказал, что не ждет платы за свои услуги, и принялся за дело. «Денек предстоит загруженный», — мысленно посетовал он, представляя себе десятки пострадавших рабочих. И без докучливых замечаний Вильяма у него был забот полон рот. — Так или иначе, я разберусь, что тут к чему, — пробормотал помощник, разрезая старую простыню на длинные полосы. Андерс пропустил это мимо ушей и сосредоточился, стараясь нащупать осколки, засевшие в голени раненого. За две недели, что прошли после засады Алрика, левая рука медленно, но верно выздоровела. Проснувшись на следующий день в «Висельнике» и обнаружив знак внимания от Варрика — Нора принесла ему завтрак в постель, — Андерс не мог словами выразить облегчение, которое испытал, сумев пошевелить пальцами обожженной кисти. С тех пор он держал руку на перевязи, с радостью отмечая каждое новое ощущение. Большей частью они были похожи на покалывание, словно иголки озноба сбегали по предплечью и вниз, к запястью. В плоть возвращалось тепло, а чувствительность восстановилась до самых кончиков пальцев. Ожог уже давно зажил, оставив яркий красный шрам в виде солнца, чего Андерс и ожидал. Теперь за пределами клиники он носил перчатку — нечего было еще громче заявлять о себе храмовникам. Однако он чувствовал, насколько хуже действовала левая рука по сравнению с правой. Клеймо явно затрудняло его связь с Тенью. В какой мере, Андерс определить не мог, но магия безусловно стала слабее. Не то чтобы это катастрофически ударило по его умениям, просто порядком бесило, когда он пытался колдовать без посоха. Конечно, и к этому можно было привыкнуть, пусть и не сразу, но Андерс уже заметил, насколько больше времени занимает магия созидания. Раньше ему не требовалось целых полчаса на то, чтобы извлечь металлические осколки, остановить кровотечение и залечить раны. Моя руки, он тяжело вздохнул и кивнул в ответ на благодарности пациента. — Я и другим о тебе скажу, целитель, — обещал тот. — Спасибо, выручил меня и мою семью! Когда в дверь снова постучали, Андерс решил, что явился кто-то еще из пострадавших на фабрике, еще один несчастный, которому отказали в помощи... Оказалось, его ждал приятный сюрприз. — Хоук, — улыбнулся он, — что ты тут делаешь? — Разве мне нужен повод для визита? — Хоук пожал плечами и с ленивой улыбкой прислонился к дверной раме. — Хорошая попытка, — Андерс попятился, чтобы впустить гостя, — но меня так легко не проведешь! Хоук приветственно кивнул Вильяму и снова повернулся к магу. Судя по его виду, Андерс был не особо впечатлен. Разбойник сунул руки в карманы и неодобрительно цокнул языком. — Скука с тобой, право слово. Ладно, ладно, есть тут, кажись, и скрытый мотив. Андерс понимающе промычал себе под нос и, вернувшись к столу, продолжил сортировать средства, которые использовал для лечения последнего больного. Он услышал, как Хоук подошел к нему сзади, и усмехнулся; разбойник делал это нарочно, ведь обычно он ступал совершенно беззвучно. Над ухом раздался голос, а в правую руку Андерса что-то сунули. Вильям красноречиво кашлянул, встал и с широкой улыбкой знатока шмыгнул за дверь. — С днем рождения тебя заранее, — от этого тона по спине побежали мурашки. Андерс заставил себя успокоиться и развернулся, изумленно глядя в ухмылявшееся лицо друга. — С днем рождения? Боюсь, ты малость погорячился, до него еще четыре месяца! — Сказано же тебе — заранее! — ничтоже сумняшеся, ответил Хоук — И вообще, не хотелось больше тянуть. Чем скорее ты переедешь, тем лучше. — Перееду, я? — хмурясь, Андерс разжал кулак, чтобы посмотреть на хоуково подношение. — О чем ты гово... Он осекся. На ладони, тускло поблескивая в мягком солнечном свете из окна под потолком, лежал ключ. Маг открыл рот, но не знал, что сказать. Он поднял глаза на Хоука — рожа у того была самодовольней некуда, но впервые Андерсу не хватило духу на него сердиться. — Это что, от... — Запасной ключ от поместья, так точно, — прервал его разбойник. — Хреновый бы вышел подарочек, будь он от твоей собственной двери, м-м? Андерс снова сжал руку, словно хотел спрятать ключ из виду. — Но ты... — Уверен ли я? — снова перебил Хоук. — Увереннее не бывает. — Ты прекратишь наконец... — Заканчивать за тебя фразы? — последовал наглый ответ. Андерс строго уставился на Хоука и получил в ответ лишь очередную ухмылку. Он продолжал пристально смотреть на разбойника, подавляя в себе хмельное, кружащее голову ощущение счастья, что старалось заглушить причины — причины того, почему это плохая затея. Признавшись Хоуку в любви, он уже зашел слишком далеко, не хватало еще перебраться к нему в дом и тем самым еще больше увеличить нависшую над ними угрозу. — Не думаю, что это хорошая идея, — возразил Андерс, ненавидя собственные слова, а еще больше ненавидя тот факт, что они стерли улыбку с лица Хоука. — Значит, тут наши мнения расходятся, — помолчав, произнес разбойник. — Перестань! Или, может, скажешь, что прошлый раз тебе не понравился? — Дело не в этом, — вздохнул маг. — Хоук, я тебя уже впутал по самое не балуйся. Ты вправду считаешь, что сожитель-отступник пойдет на пользу домашнему очагу? Или забыл, почему я тогда неделю у вас просидел? — О, я все прекрасно помню, — без тени усмешки ответил Хоук, — и это одна из причин моего подарка. Думаешь, я позволю тебе оставаться здесь и подвергать себя опасности, когда можно держать тебя рядом, уберегать от невзгод! — Ха, вряд ли я похож на попавшую в беду кисейную барышню, — едко парировал Андерс. — Я способен сам о себе позаботиться и не хочу подвергать тебя еще большей опасности. Есть же еще твоя мать, она... — Полагаю, я смогу защитить свою мать, — подняв бровь, промолвил разбойник, — а что касается неприятностей, так я сам частенько в них лезу, и она об этом знает. Ну, по крайней мере, о некоторых. Сомневаюсь, чтобы твое появление сильно на что-то повлияло — то есть не в худшую сторону. Андерс старался набраться решимости, но Хоук воспользовался повисшей паузой. Склонившись, он обвил руками талию мага, привлек его к себе и коротко, но весьма действенно поцеловал. Когда Хоук выпрямился, глаза его сверкали. Андерс уставился на него, язвительно кривя губы. «Вот ведь ублюдок, знает, чем меня пронять!» От нежной ласки все его намерения отказаться от подарка растаяли, как снег. — Так ты останешься у меня? — спросил Хоук, все еще обнимая его. — … Да, — после минутного колебания ответил Андерс, — да, останусь. Хоук расплылся в улыбке и утянул его в новый, еще более бурный поцелуй, лишенный прежних тонких ухищрений. Андерс позволил ему немного позабавиться, а потом решительно оттолкнул. Хоук нахмурился, Андерс же улыбался. — Думаю, на сегодня хватит. Я тут, знаешь ли, работать пытаюсь, — заявил он. — Ох, правда? — разбойник скрестил руки на груди, оглядывая пустую клинику. — Вижу, ты совсем с ног сбился! — Еще нет, — буркнул Андерс, — но тут ожидается светопреставление, и к нему надобно подготовиться. Толку от тебя никакого, так что если не хочешь, чтоб тебя снесла толпа потных окровавленных мужиков, лучше оставь меня в покое. — Хм-м-м... — Хоук явно не мог выбрать, смеяться ему или обижаться. — Сложно сказать, насколько это заманчиво. Но потом ты ведь будешь всецело моим, так? Андерс спрятал ключ в карман и чмокнул друга в щеку. — Может быть, — поддразнил он. — Может быть, — тряся головой, повторил Хоук. — Да уж, в благодарности тебе не откажешь. — Как знать, — передернул плечами Андерс. Он пристально взглянул на разбойника, так что тот даже приоткрыл рот. — Возможно, тебя ждет сюрприз. Он проводил пятившегося Хоука до выхода и за порог. Разбойник красноречиво взглянул на него, а затем подвинулся, впуская в клинику Вильяма. Андерс сделал вид, что не слышит сдавленных смешков помощника, и просто смотрел, как Хоук спиной вперед идет прочь по переулку, не сводя с него глаз. — А ты хорош, интриган! — весело воскликнул Хоук. — Ты и представить себе не можешь, — ответил Андерс и закрыл дверь. Даже сквозь толстую деревянную створку он услышал, как рассмеялся разбойник, а обернувшись, обнаружил, что Вильям наблюдает за ним с широкой ухмылкой. Андерс выдохнул через нос и покачал головой. Конечно, рано или поздно парень бы обо всем догадался, и все же это жутко раздражало. Теперь он неделями тарахтеть будет... — А я знаю, что случилось! — хохотнул Вильям. — Знаю, в чем разница! — Да неужто? — жаль, риторический вопрос у мага не получился. — Тебя того — валяют-кувыркают, — Вильям подмигнул ему, за что получил в лицо полотенцем. — Немудрено, что и видок у тебя теперь куда радостнее! Я ж всегда говорил, тебе просто нужно славно потра... — Так, кончай базар, — Андерс ткнул в наглеца пальцем, — иначе я тебе рот заткну. Несмотря на угрозы, Вильям продолжал хихикать. Маг игнорировал его, вновь занявшись своими запасами. Но даже стараясь сосредоточиться на приготовлениях к наплыву новых раненых, которые вот-вот должны были явиться за помощью, он то и дело нащупывал в кармане подаренный ключ. Возможно, жизнь все-таки налаживалась...