849 год.
Бертольд поджимает губы, когда видит, как его друг опять о чем-то говорит с Лией. Не опять, а снова. В последние дни он слишком, слишком много проводит времени с этой эльдийкой. Он искренне не понимает чем она могла зацепить Райнера. Бертольд вообще думал, что Смит не во вкусе его друга. Он любил миниатюрных девочек; девочек, которых нужно защищать; девочек, которые немного наивные и с тонким писклявым голосом. Криста, например. Но никак не младшая сестра самого командира Смита. Она не подходила ни в одну из тех категорий. Лиа высокая, сама может постоять за себя, умная да и голос у неё приятный, бархатистый, даже чарующий. Да, верно, это всё чары. Недаром ему всё детство его бабуля твердила о том, что среди эльдийцев за стенами частенько практикуют чёрную магию и что на каждом шагу с лёгкостью можно найти каких-то ведьм и гадалок. Только за всё время пребывания за стенами Бертольд не наткнулся ни на одного человека со сверхъестественными силами. Но просто другого объяснения тому, почему Райнер продолжает проводить время с Лией, Бертольд найти не может. — Он опять с сестрой командира таскается? — трескуче произнесла из ниоткуда появившаяся Энни. Встала рядом с ним, скрестив руки на груди, а после посмотрела по сторонам — никого поблизости видно не было. — Как обычно. — Бертольд вздыхает, смотрит боковым зрением на Леонхард и делает прерывистый вдох. — Поговори с ним, — отвечает она ему. Смотрит на него своими холодными голубыми глазами, от чего по телу Гуверда пробегаются мурашки. — Пока ему голову любовь не вскружила. План ещё забудет, а нам отвечать придётся. — Я попробую, но не гарантирую, что из этого что-то выйдет. Райнер громко смеется, хватается за живот, пока Смит смотрит на того с широкой улыбкой. Бертольд хорошо знает своего друга, но даже сейчас он понятия не имеет как выйти из такого положения. Любовь в планы не входила от слова совсем. Но в какой-то момент Гувер успокаивается, ведь знает, что этим двоим всё равно не светит светлое будущее. Не подумайте неправильно, Бертольд желает своему другу только всё самое лучшее! Но никак не то, чтобы он и эльдийка были вместе. С человеком грязной крови мало чего выйдет хорошего. Да и к тому же — им троим жить осталось жалких 10 лет, о каких серьезных отношениях идёт речь? Энни уходит в сторону женских казарм, а Бертольд провожает ту взглядом. Кусает внутреннюю часть щеки и вздыхает. Ладно, он понимает Райнера. Совсем чуточку. Но в отличие от Лии, Энни — величавый воин, что сейчас выполняет государственное задание. Она целиком и полностью поддерживает Марли и до сих пор не сблизилась ни с одним эльдийцем. С одной стороны Энни поступает правильно, ведь какое есть дело до этих дьяволов? С другой — она шатается от всех словно отчужденная, разговоры заводит только тогда, когда это надо ей. Такое поведение мало кому нравится. Хотя, Леонхард откровенно наплевать. — Чего не спишь, Берт? — голос Райнера раздаётся неожиданно. Тот стоит в позе руки в бок, а на лице улыбка. Да он сияет после встречи с Лией! — Отойдём, надо поговорить. Они стоят наедине в паре метрах от казармы, осматривают территорию и убеждаются в том, что их никто тут не слышит. — Ты много времени проводишь с Лией, — начал издалека Бертольд. — Не забыл наш план, надеюсь? Гувер внимательно глядит за эмоциями на лице Райнера и видит, как они быстро сменяются. С радости на серьёзность. На лбу вновь появились складки от того, что он хмурится. Скрещивает руки на груди, будто готовится выслушать нотацию от своего друга. Бертольд понимает сразу — Райнер не рад его словам. — К чему ты клонишь? — К тому, чтобы ты не заигрывался слишком сильно, — говорит серьёзно Берт. А Райнер готов поклясться, что последний раз видел такого Гувера лишь несколько лет назад, когда они сдавали финальный экзамен в военной академии Марли. — Нам нужно найти Прародителя и уйти отсюда. — Я всё прекрасно помню, не стоит это напоминать в лишний раз, — хорошее настроение исчезло по щелчку пальцев. Он на пару секунд опускает взгляд вниз, подбирает слова. — Ты ведь и сам должен понимать меня. Тебе нравится Энни, мне Лиа, Бертольд. Предлагаешь и дальше обманывать собственные чувства? Бертольд вздрагивает, хочет выкрикнуть о том, что Райнер не прав, но лишь сжимает руки в кулаки. Неужели это настолько очевидно? Он искренне верил, что никто не знает о его давних чувствах к Энни. — А что ты будешь делать дальше, Райнер? Найдём мы Прародителя и будем возвращаться домой. Что ты с Лией будешь делать-то? Вопрос Бертольда звучал действительно серьёзно. Настолько, что Браун сам замолчал, раздумывая над ним. А ведь и правда — он даже не задумывался над этим. Ведь эти недо-отношения стали развиваться так быстро, что Райнер даже опомниться не успел, как безвозвратно влюбился в эту девчушку. Ну, конкретно сейчас есть всего лишь несколько путей решения этой задачки с тремя звёздочками. Первый — перестать общаться с Лией, построить между ними такую крепкую стену, чтобы её не сломил ни один ураган. Но такая резкая смена настроения и поведения быстро введёт в ступор не только Лию, но и других ребят, что с особым интересом глядели за развитием их отношений. Жан и Мина, например. У этих двоих сравнительно недавно образовался тандем, в котором они вдвоём пытаются подтолкнуть Райнера и Лию друг к другу. Второй — рассказать ей всю правду. Просто запереться с ней в каком-нибудь помещении да и вывалить ей тонну информации. Хотя и на этом пути встретится то самое «но», которое портит весь план. Этим самым «но» был её брат — командир Разведкорпуса. И этим самым «но» было то, что руки Райнера в крови многих невинных граждан Шиганшины, в том числе и её мамы. Лиа не простит его, никогда. Третий, и наверное, самый сумасшедший — забрать её с собой. Чудно́, сложно невыполнимо и ещё десятки ужасающих определений, которые ясно объясняют, что этот путь самый отбитый. Загвоздка была в том, что ни один путь не нравился самому Райнеру. Есть конечно вариант подольше подумать над этим, поразмыслить и придумать такой план, в котором они двое выйдут сухими из воды и не разобьют себе сердца. Райнер качает головой из стороны в сторону, прогоняет прилипчивые мысли, а после разворачивается к Бертольду спиной. — Не хочу об этом говорить, идём в казарму. Гуверу остаётся лишь тяжело вздохнуть. Они ещё вернутся к этому разговору. Ну, по крайней мере Берту хочется надеяться на это.***
Деревянные зубья расчёски проходятся меж мокрых спутанных локонов. Лиа болезненно жмурится, пытается расплести ком спутанных волос. Опускает руки от усталости, по запястьям пробегаются мурашки, мышцы сильно забились. Смотрит на свое отражение в зеркале и поджимает губы. Девочки позади неё о чем-то говорят; кто-то, как Лиа расчесывали свои мокрые волосы, а кто-то до сих пор щеголял голым задом в поисках сменной одежды после бани. — Давай сюда. — говорит ей Мина. Каролина берёт в руки гребешок, оттягивает слегка волосы и медленно проходится расчёской. Лиа клянётся самой себе — когда-нибудь она отрежет эти волосы к чёртовой матери. Она почему-то взгляда оторвать не может от своего отражения, внимательно разглядывает свои глаза. Райнер сегодня сказал, что они у неё удивительного цвета. Похожи на море, уверенно заявлял, что видел его. Лиа хмыкает — да ничего примечательного в них и нет. Просто голубая радужка глаз, переходящий к концу в более светлый голубой, почти серый. Райнер сравнил это с морской пеной, говорил, что она такого же цвета. — Мина, скажи честно, — обратилась она к подруге. Каролина положила гребешок на столик, а после внимательно посмотрела на подругу. — У меня глаза красивые? От такого вопроса брюнетка приподнимает бровь, глядит на Лию с непониманием. Думает, что опять она начала себе что-то накручивать, но Лиа выглядит вполне серьезной. Поэтому Мина наклоняется, щурится, рассматривает глаза. А после пожимает плечами. — Глаза как глаза, что за вопросы? Лиа вздыхает, поправляет кардиган на плечах и встаёт из-за стола, взяв в руки свои банные принадлежности. — Мне Райнер сегодня сказал, что у меня красивые глаза, — произнесла она, выходя с подругой из бани. Прохладный ветер сразу же ударяет им в ещё горячие от воды лица, от чего они вдвоём слегка съёживаются, пытаются сохранить тепло. — Сказал, что они похожи на море. — Это называется «комплимент», подруга. Откуда ему вообще знать, как выглядит море? — Мина усмехается. — И как долго ты будешь отрицать то, что ты ему нравишься? Сама же тянешься к нему. — Да прекрати ты. — Лиа слегка толкнула ту в плечо локтем. А сама губы кусает, думает о сегодняшней встречи с Райнером. Прижимает к себе полотенце и шампунь, пытается унять быстро бьющееся сердце, хотя сама слышала его стук у себя в висках. Что она вообще чувствует к нему? Ну, ей приятно проводить с ним время, Райнер показывает себя исключительно с хорошей стороны. Он настолько идеальный, что она даже не может подкопаться к нему, найти хотя бы один изъян в нём. Райнер всегда с удовольствием помогает не только ей, но и всем остальным. Отзывчивый, занимает роль так называемого старшего брата, что готов и выговор сделать, и на помощь прийти. Только каждый раз, когда он дотрагивается до неё, будь то случайное касание за плечо, то специально, когда он по привычке хватает её за запястье, сердце бьётся так сильно, что готово выпрыгнуть из груди. А улыбка с лица не сходит, каждый раз улыбается как дурочка в его присутствии. Между ними что-то да происходит, но что именно — Лиа не понимает сама. Они какие-то «пере-друзья-недо-пара». Жан выскакивает неожиданно. Да ещё и с несколькими стеклянными бутылками в руках, смотрит на девочек и тяжело дышит, будто сейчас марш-бросок пробежал. Лиа растерянно осматривается по сторонам — алкоголь невозможно было достать в ближайших нескольких километров. Самый близкорасположенный к ним город — Трост, до него приблизительно четыре километра. — Через двадцать минут встречаемся у нас в казарме, поняли? — спросил Жан, самодовольно улыбаясь. Он даже не дождался от них ответа, как ускакал с бутылками в руках в казарму, оглядываясь по сторонам. — Он что, стащил вино из погреба инструкторов? — удивлённо спросила Лиа, глядя ему в спину. Мина ничего не ответила, развела руками в сторону, мол, чему здесь удивляться — это же Жан. Он уже как-то заикнулся о том, что обязательно покажет ребятам какое вкусное вино делают у него в родном городе. И судя по его выражению лица, что показывало только гордость, он достал именно то вино. — Сходим? — спрашивает Мина, вмиг воодушевившись. Лиа сделал угрюмую гримасу: — Ты не устала за сегодняшний день? Я на ногах стоять не могу. — Ну же, Лиа, — та зацепилась в её руку. — Давай попробуем хотя бы немного, не будь занудой. Лиа часто слышала что спорить с девушками — себе дороже, а спорить с Каролиной — невозможно. Поэтому вздохнув, ей оставалось лишь кивнуть, чем вызвала у подруги широкую улыбку.***
— Все здесь? — спрашивает Марко, оглядывает всех девочек, пересчитывает, загибая пальцы. Удивительно, что Жан смог склонить такое большое количество людей на внезапную пьянку. Даже сам Бодт был заинтересован в этом! Хотя, что-то подсказывало Лие что у него просто выбора не было. — Идём! Они выходят по одному из казармы, нервно смотрят по сторонам, лишь бы не обнаружить инструкторов поблизости. Сейчас идет первый час отбоя, а значит учителя уже не должны обходить казармы. В это время на пустыре никого не было, поэтому Жан идеально всё рассчитал. Даже немного смешно от того, что Кирштейн так хорошо подготовился к этому событию. Они вышли на опушку леса, где уже были разложены брёвна, а посередине подготовлен маленький костёр. Конни садится на колени, достаёт из кармана несколько листов бумаги, чиркает спичкой и поджигает. Дует на него, чтобы огонь быстрее распространился на сухие ветки. И смотрит на быстро разгорающийся костёр со стороны. Ребята садятся на брёвна. — Ты откуда взял вино? — спрашивает Микаса. — Из погреба стащил, — сказал Жан, в попытках вытащить злосчастную пробку из горлышка. Рука быстро затекла, поэтому он стал сгибать и разгибать пальцы. — У инструкторов, похоже, сегодня какой-то праздник, поэтому кто-то в погреб спускался, но забыл закрыть. — А если заметят пропажу? — настороженно приметил Армин. — На нас же сразу подумают. — Не подумают, — усмехнулся Эрен, скрещивая руки на груди и выпрямив спину. Кажется, сегодня он был настроен на то, чтобы выпить. — Вина ведь уже не будет. С губ Жан слетела усмешка, он что-то прошептал себе под нос, а после наконец открыл первую бутылку вина. Лиа глядела на него, а сама потянула холодные руки к огню. От него исходило тепло, которое быстро распространялось по всему телу. — Тебе холодно? — удивленный голос рядом сидящего Райнера привлёк её внимание. — Немного, — ответила Лиа, указала взглядом на свои ещё мокрые волосы. — Волосы высохнуть не успели. Райнер встрепенулся, стягивая с себя свою куртку. И накинул ей на плечи, поправляя её. — Спасибо, — она улыбнулась. — Сам не замёрзнешь? В одной рубашке сидишь. — Не беспокойся, я в порядке. — Хватит ворковать, голубки, — перед ними возникает Конни, который протягивал две кружки с горячительным напитком. — Пейте давайте, быстрее согреетесь. Можете ещё обняться, если хотите. Лиа и Райнер машинально посмотрели друг на друга, будто спрашивали — это они про нас? Смит смущенно кусала внутреннюю сторону щеки, взяв в руки кружку. Райнер, не церемонясь, сразу же отпил немного вина, тем самым скрывая свою довольную улыбку. Лиа глядела на красный напиток внутри железной кружки, пока на языке оставалось послевкусие. На удивление, это не так уж и отвратно на вкус, даже наоборот — довольно-таки приятно. На языке осталась сладость, от которой сводило рот. Теплая жидкость быстро распространялась по телу, в горле слегка жгло, но это жжение было скорее приятное, даже расслабляющее. Усталость быстро куда-то улетучилось, Лие казалось, что если ей придётся сейчас пробежать несколько кругов вокруг корпуса, то она спокойно с этим справиться. Конни начинает рассказывать различные байки, начиная от страшных рассказов и легенд, заканчивая смешными историями из собственной жизни. Атмосфера за костром такая приятная, компанейская, что даже уходить не хотелось. А Жан то и дело наполнял кружки ребят вином. За спиной Марко стояло уже шесть пустых бутылок. Лиа ставит пустую кружку на бревно, сама перешагивает через него и вновь поправляет куртку Райнера на плечах. — Э, ты куда? — спрашивает Мина, оборачиваясь к ней. — Пойду освежусь, сейчас вернусь. — ответила она. Хотя на самом деле чётко ощущала, как выпитый алкоголь ударил в голову. Перед глазами всё немного плыло, горизонт казался кривым, а Лиа сразу поняла — алкоголь это точно не её. И эта попытка попробовать спиртное явно будет последней в её жизни. Она опирается спиной о дерево, глаза закрывает и дышит размеренно. Ей Жан сказал, что во время опьянения свежий воздух обязателен. А она стояла прямо под дующим в лицо ветром. Алкоголь медленно выветривался из неё, но этого было недостаточно. — Перебрала? — голос Райнера звучит с какой-то насмешкой. Такое малое количество алкоголя никак не сказалось на нём. Лишь придало чувство лёгкости во всём теле. — Да, немного, — она неловко отводит взгляд и улыбается. Стоило только ему приблизиться, как сердце забилось быстрее. Она делает прерывистый вздох в попытках успокоить свое сердцебиение. Райнер стоит возле неё, глядит на её лёгкий румянец на щеках и искренне не понимает чем он вызван — то ли из-за выпитого вина, то ли из-за его присутствия. Очень хочется верить, что второе. Но судя по тому количеству, которое она выпила, такой реакции просто не могла быть. Он подходит чуть ближе, ставит руку на ствол дерева, блаженно прикрывает глаза. От её волос так приятно пахло мылом и какими-то маслами, Райнер готов вдыхать этот запах всю его оставшуюся жизнь. Лишь бы она была рядом. Он не замечает, что Лиа как-то странно смотрит его. Но отчётливо видит, как она облизывает пересохшие губы, смотрит в её глаза, что блестят от лунного света. Она поправляет его куртку на своих плечах, чтобы она не упала на землю и вновь смотрит на него. Между ними двумя возникает напряжение. Не такое, при котором оба чувствуют неловкость и никто не знает, как завести диалог. А совсем иное. Такое, что описать словами практически невозможно. Райнер медленно вдыхает воздух в лёгкие, будто собирается с силами и кладёт ей на щёку свою ладонь. Так аккуратно и нежно, боится спугнуть или увидеть негативную реакцию, но не следует. Даже наоборот — Лиа кладёт поверх его ладони свою, алкоголь ей точно придал уверенности. Они смотрят друг другу в глаза, пока остальные звуки вокруг них приглушаются. У обоих сердце бьётся с такой скоростью, что кажется, будто оно остановится в какой-то момент. Они притягиваются друг к другу как разно полярные магниты. Губы у Лии мягкие, на нижней маленькие трещинки от частых покусываний, но всё ещё отдают вкусом недавно выпитого вина. А Райнер клятвенно заверяет самому себе, что губы Лии — это самое вкусное и приятное, что он трогал за всю свою жизнь. Смит в свою очередь поверить не может в то, что сейчас делает. Чёрт возьми, это первый в её жизни поцелуй! С Райнером! С Райнером Брауном, к которому она питает отнюдь не только дружеские отношения. Только сама до сих пор смириться с этим не может. В груди огонь настоящий полыхает, разрастается только с каждой секундой. Но она всё ещё чувствует себя неловко — губами двигает немного глупо, а от ощущения языка Райнера вздрагивает, а тело бросает в жар. Поцелуй такой трепетный, мягкий, без единого намёка на грубость, из-за чего заканчивать ни один из них не хочет. Но они отрываются друг от друга из-за громко раздавшегося смеха Имир у костра. Лиа сразу вздрагивает — неужто ли кто-то заметил? Но разговоры продолжаются и ни единого слова о них двоих не было. Шадис вздыхает. Смотрит на этих бездельников со стороны и щурится, разглядывает внимательно всех, пытается запомнить каждого. Может, они и пытались казаться незамеченными, но это явно у них не вышло. По крайней мере надо было гораздо глубже забраться в лес, чтобы издалека не был виден дым от костра. Шадис готов прямо сейчас сделать пьяным кадетам какой-нибудь выговор или поиграться с ними завтра на утренней тренировке. Но на его лице появляется ухмылка — они же подростки, которые хотят попробовать в этой жизни всё. Делать подобное с его стороны было бы издевательством (и пусть многие ученики продолжают считать его извергом). Он переводит взгляд на недалеко стоящую пару. Узнаёт их практически издалека — Райнер и Лиа. Брови его ползут наверх от удивления, видя, как эти двое совокупляются в поцелуе. Со стороны выглядит даже немного смешно, ведь это для них двоих явно первый опыт. Но в груди разливается какое-то тепло от осознания того, что ребята даже в такое напряжённое для всего человечества находят время друг для друга. Шадис разворачивается, шагает тихо и смотрит под ноги, чтобы случайно не наступить на какую-нибудь ветку. Пусть и дальше развлекаются.***
В столовой, как обычно, шумно. Лиа тыкает вилкой в рассыпчатую картошку, съев всего пару кусочков. Сегодня аппетита как такого не было. А всё из-за жуткого волнения по поводу экзамена, что они сдавали сегодня с утра. Ну, по крайней мере она хочет верить в то, что переживает именно по этому поводу. А не из-за того, что теперь она не знает как смотреть в глаза Брауна. Она изо всех сил старается никак не реагировать на то, что её спину сверлит пара глаз на протяжении всего времени, как только она зашла в столовую вместе с Миной. Лиа отодвигает тарелку вперёд, смотрит на Конни, что доедал хлеб. — Будешь? — спрашивает она. Спрингер отказываться не смеет, берёт тарелку в руки и благодарно кивает Лие. Та вздыхает и на пару секунд закрывает глаза, голова ещё немного побаливала, после утренней пробежки полегчало, но не полностью. Лиа частенько слышала о том, что те, кто много выпивают, по утрам мало чего помнят. И наверное, была бы у неё возможность, то Смит бы точно выкинула из головы именно этот момент. Чёрт бы побрал этого Кирштейна со своим алкоголем! Она хватает в руки поднос и встаёт в очередь на сдачу тарелок. Слышит какой-то шум за своей спиной и на пару секунд застывает, прислушивается, пытается понять, кто встал позади неё. И она прямо сейчас была готова уверовать во всех Богов, лишь бы сзади неё не стоял Райнер. Просто потому, что ей слишком стыдно смотреть ему в глаза. Вчера она явно переборщила с вином. Но судьба распорядилась иначе — Райнер даже на зло кашлянул пару раз, заявляя Лие о своём присутствии. Только она стояла неподвижно, делала лишь шаги вперёд, чтобы быстрее сдать поднос и спрятаться в женской казарме. Сжимает его изо всех сил, до побеления костяшек и тихо выдыхает, пытается унять быстро бьющееся сердце. Наконец подходит её очередь, она отдаёт поднос повару, откладывает тарелку в сторону. А после разворачивается на пятках, давая деру в сторону выхода. Райнер даже слово произнести не успевает, как Смит уже перед ним не оказалось. Он быстро осматривается по сторонам, замечая светлую макушку уже выходящую из столовой. Хмурится, от чего на лбу появляется складка. — Что, не разговаривает с тобой, да? — насмехающийся тон Жана, который внимательно следил за этой сценой, только злит Райнера. Он тыкает ему в бок локтем: — Ну чего, засосался с сестренкой командира разок? Он ему ничего не отвечает, лишь молча кидает гневный взгляд, а после выскакивает на улицу следом за Лией, даже не дождавшись Бертольда. Лиа хватается за Мину как за единственный оплот, услышав за их спинами скрип половиц. — Говори о чем-нибудь!.. — тихо взмолила она, косо глядя на Каролину. Та пару секунд лишь молча хлопала ресницами, не понимая, о чём говорит её подруга. Она резко хмурится, хочет развернуться, но Лиа тянет её на себя, не позволяя развернуться. — Не смотри! — шикнула та. Мина девочка не глупая, она быстро находит следственную связь, и её губы в тот же момент принимают форму буквы «о», кратко кивает головой. И наконец начинает болтать о чем-то совершенно неважном. Каролина решила завести диалог про тот самый экзамен, что боится узнать результаты, ведь совсем не готовилась. Лиа театрально кивает, отвечает ей что-то, но что именно — Райнер не слышит. Сжимает деревянные перила и тяжко вздыхает. Он сам с самого утра пытался найти хотя бы минутку, чтобы поговорить с Лией о том, что произошло, но та просто избегает его. Но отступать он не собирается — не в его это стиле.***
— Результаты экзамена печальны, лишь двое сдали на отлично, — учитель вздыхает, берёт стопку бумаг в руки, стучит ими по столу, чтобы они все выровнялись и смотрит на кадетов. — Как обычно, это Смит и Аккерман. Молодцы, девочки, вот с кого надо брать пример. Лиа по инерции находит взглядом Микасу, переглядываются друг с другом и улыбаются. И всё же, она не зря брала уроки у Ханджи по теории происхождения титанов. Ведь она даже без особой подготовки сдала на отлично. И это учитывая то, что с утра она проснулась с жутким похмельем! — Поэтому у меня к вам двоим есть просьба — это подтянуть тех, кто практически ничего не написал в тесте, — говорит он, смотря сначала на Лию, а после на Микасу. — А это у нас… — он начинает раскладывать работы, искать нужные бумаги. — Браус и… Браун. Улыбка с лица Лии слетает моментально. Она поджимает губы и отворачивается к окну, рассматривает уже приевшиеся виды. Пока внутри паника с каждой секундой растёт и растёт. Она прекрасно знает что будет, если её поставят в пару с Райнером. Их разговор будет совсем не о теории происхождения титанов, а о том случае. При каждом взгляде на него сердце начиналось биться сильнее, а кровь приливала к щекам. Она даже не знает, как завести разговор с ним теперь. «Хей, Райнер, давай-ка поговорим насчёт учебы. И может быть забудем то, что было вчера, а то неловко как-то» Из собственных мыслей её выводит толчок в правое плечо. Саша, с карандашом в руках, смотрит на неё, глупо хлопая глазами, ждёт от неё каких-то слов. Лиа сразу же остепенилась. — Я помогу тебе, не переживай. — кивнула она и попыталась натянуть улыбку. — Отлично, спасибо! — сказала Саша. Кажется, она вновь спасена. Райнер от злости чуть ли карандаш не ломает, вовремя успев положить его на стол. Продолжает смотреть в спину Лие, будто это вообще когда-то помогало. А после разочарованно вздыхает. — Эй, Райнер, — опять же, голос Жана ему конкретно начинает надоедать. — Может помочь, а? Ну, тебе с сестренкой командира. Запереть вас двоих в кладовке или ещё где-нибудь. — Завались уже наконец. — шикнул тот. Под конец урока кадеты стали чуть более активными. Райнер самым первым подбежал к выходу и, сложив руки на груди, поджидал Лию. Он и ранее хотел словить её на выходе с экзамена, но та умудрилась сбежать самой первой. Теперь подобных ошибок он больше не допустит. Райнер встал словно какая-то вышибала, провожал учеников взглядом до самого выхода, а после зацепился глазами за фигуру Лии, что о чем-то разговаривала с Сашей и с Миной. Бертольд уже ушел в казармы не в силах смотреть на эти сцены. — Эй, Райнер, могу я у тебя кое-что спросить? — голос из ниоткуда взявшейся Мины вывел Райнера из собственных раздумий. Как она так быстро оказалась рядом с ним? — Что такое? — спросил он. Пытался предать беззаботное выражение лица, пока внутри надеялся услышать что-то, что связано с Лией. — У меня такой вопрос… Э-э-э… — Каролина замялась, нервно стала хрустеть пальцами и метаться взглядом по кабинету. — Твой УПМ случайно не барахлил на последней тренировке? — Ничего такого не было, а что случилось? — Райнер нахмурился, вглядываясь в лицо Мины. Она была немного встревоженной, глядела в разные стороны, но из-за чего — понять не мог. Хотя… Браун быстро повернул голову в сторону кабинета, понимая, что они остались здесь вдвоём. И Лии здесь уже нет. — А знаешь, уже ничего, проехали. — эти слова уже были сказаны ему в спину, пока Каролина выскакивала из кабинета. Брауна обвели за нос. Он чувствовал себя немного оскорблённым.***
— Как ты вообще всё это запомнила? — Саша хватается за голову, в который раз перечитывая конспект Лии. У кадетов был небольшой перерыв, поэтому Лиа и Саша решили не терять времени зря и устроились под деревом в тени, чтобы Лиа помогла своей подруге с уроками. В принципе, эта лекция была несложной, единственной сложностью было то, что тут много зубрёжки. И если хорошо не запомнить всё сказанное учителем, то дальнейшие уроки будут даваться с трудом. — Не знаю, это мне далось легко. — Лиа беззаботно пожала плечами и откинулась назад, облокотившись об руки. То ли это Ханджи превосходно преподносила материал, то ли это Лиа просто способный ученик. Но скорее всего первое. Саша измученно стонет, вновь обхватывает двумя руками тетрадь и уже, наверное, в десятый раз перечитывает. Лиа смотрит по сторонам, натыкаясь на высокие фигуры Райнера и Бертольда, что стояли у входа в мужскую казарму. Браун выглядел каким-то напряжённым, выплёскивал свои эмоции на мелких камнях, что пинал носком сапога. Его друг молча стоял рядом, говорил ему что-то, будто пытался подбодрить. Только вот его слова никак не помогали, судя по лицу Райнера. Стоило только один раз блондину устремить взгляд в их сторону, как Лиа отвернулась. Впилась ногтями в землю, чётко ощущая взор Райнера на себе даже с такого расстояния. Сердце на пару секунд ушло в пятки, эхом отзываясь где-то в висках. Уши заалели от стыда. Она резко вздрагивает, когда Саша подвинулась к ней. Уселась практически впритык, Лиа даже могла слышать её дыхание. Тетрадка осталась лежать где-то на траве и было понятно, что Саша уже не была особо заинтересована уроком. — Ты чего? — спрашивает она. — Ты и Райнер… Вы ведь любите друг друга, не правда ли? — на лице Саши появилась хитрая ухмылка. — Д-да о чём ты говоришь вообще… — Лиа нервно хохотнула, на пару сантиметров отодвигаясь от Браус. Она точно не знает, чем вызвана такая реакция у подруги, но знает точно — что отвертеться от неё будет сложно. — Да ладно вам! Вы как дети, честное слово! То всё время проводите друг с другом, то резко перестаёте общаться, — сказала она, махнув рукой. А после как-то странно прищурилась, разглядывая твоё лицо: — Да ты вся покраснела, Лиа! — Да ничего я не покраснела, Саша! Мне просто жарко! — Смит по инерции схватилась ладонями за щёки. Горячие, будто бы она только что закончила бежать марш-бросок. — Давай конспект учи, а не придуривайся! — Пойду учить… — Саша вздохнула и всё же отодвинулась назад, прислонилась спиной к дереву и взяла в руки тетрадь. — А то Райнер идёт сюда, не буду мешать вам. У Лии в ту же секунду глаза размером с яблоко стали. Она сразу же стала прикидывать план отступления, но ничего в голову нормального не шло. Саша, судя по её игривому настроению, помогать не настроена. Да и поблизости никого не было, к кому бы она могла обратиться. — Лиа! — голос Имир, раздающийся издалека, дошёл до Лии. Та стояла возле дома инструкторов, где те запирались, чтобы обсудить результаты кадетов. — Там твой брат приехал! Лиа моментально на ноги подскакивает, срываясь с места. А мысленно благодарит всех Богов за то, что спасли её от разговора с Райнером. Да ещё и брат приехал! Они так долго не виделись, поэтому счастью Лие не было предела. Смит лошадь брата узнаёт сразу же — она больше, выше, чем у других. Да и ещё красивая такая, светлая грива блестит на солнечном свету, а сама она спокойно стоит, смотрит по сторонам. Эрвин даже не привязывает её, знает, что она никуда не убежит. — Эрвин! — радостно она выкрикивает его имя. Командир даже развернуться не успевает, как Лиа почти что падает к нему в объятия. Он крепко сжимает её, смотрит в её светлую макушку и целует. Сам скучал до невозможности да времени никак не мог найти, чтобы навести сестру. — Я так рада тебя видеть, Эрвин. — говорит она с широкой улыбкой на лице, смотря на него. — А я то как рад, — он рукой её щёлкает по носу. — Ты так выросла. Прости, что раньше не смог приехать. — Ничего, главное, что ты сейчас здесь. Райнер же громко и измученно вздыхает. Да что, скажите, с ним не так?! Он с прищуром смотрит на мимо идущую Имир, которая кидает на него косые взгляды. Эта особа даже не скрывает того факта, что Браун ей противен. Чем это вызвано ему остаётся лишь догадываться. Но сейчас Райнер сам смотрит на неё то ли со злостью, то ли с раздражением. Он был так близок, чтобы поговорить с Лией! Сам встаёт под деревом, глядит на неё и её брата со стороны. До него долетают лишь обрывки фраз, но он толком не вслушивается в их разговор, — попросту неинтересно. Лишь внимательно следит за ней, поджидает, словно охотник свою жертву. Осматривается по сторонам, прикидывая, куда Лиа может пойти после того, как закончит разговор с братом. Хотя, если быть честным, идея Жана о том, чтобы запереть его и Лию в подсобке, уже не кажется такой глупой. Если в ближайшее время они не поговорят, то ему точно придётся обращаться за помощью к этой свахе. Эрвин заходит внутрь дома. — Лиа! Сколько лет, сколько зим! — до нельзя знакомый голос, что раздался совсем рядом, Лию из колеи выбивает. Она смотрит на приближающегося Кериха, что вёл за собой лошадь. Смотрит на неё со стороны, будто оценивает, но на самом деле он удивляется тому, как она изменилась за четыре года. — Марк, ты здесь какими судьбами? — удивляется она. Она была готова увидеть Леви, Майка да даже Петру или Оруо, но никак не Марка. Керих улыбается, разводит руками в стороны, подзывая её обняться. Лиа не в силах отказать, рыжий обнимает её так крепко, что дышать даже дышать становиться трудно. Она, если честно, думала, что он уже несколько лет как служит за стеной Сина. Марк занял второе место в сто третьем отряде кадетского училища, но похоже, успел передумать за всё это время. Хотя, было довольно очевидно, что после падения стены Мария, добровольцев в армию увеличится. Многие жители Розы и Сина перестали чувствовать себя в безопасности за стенами после новостей четырёхлетней давности. Человечество сильно нуждалось в мощной армии, что готова противостоять титанам и именно этим и занимался Разведкорпус. Правда, уже долгое время никаких результатов не было. — Скажем так, пересмотрел свои взгляды на жизнь, — неловко посмеялся он, а после указал на нашивку крыльев свободы на своём кителе. — Я младший капитан, помогаю капитану Леви и теперь командир его отряда. Лиа удивлённо открывает рот. Она даже подумать не могла, что Марк сможет дослужиться до такого звания. В её голове он всё ещё остался обычным соседом, который иногда приходил к ним с мамой домой, чтобы помочь починить что-то в отсутствии Эрвина. Но Лиа только сейчас заметила, как изменился Марк за это время. Стал выше её на голову, волосы кудрявые и пушистые как овчина. Но глаза всё те же глубокого зелёного цвета, а на лице рыжие веснушки. Кажется, их стало только больше. Райнер раздражён. Теперь окончательно. Сжимает руки в кулаки до такой степени, что ногти стали болезненно впиваться в ладонь. Он пыхтит злостно словно паровоз, в попытках отвести взгляд от Лии и какого-то парня. Ему не нравится, что Лиа избегает его. Ему не нравится, что он не может найти хотя бы минутки на разговор с ней. Ему не нравится этот парень со ржавым цветом волос. Ему не нравится, что он заставляет её смеяться и может спокойно обнять Лию. — Какого хуя вообще… — он резко выдыхает, смотрит в пол. А после задумывается — кто он вообще такой, чтобы ревновать её? Они ведь, по сути, друг другу никто. Лишь обычные друзья, которые никак не могут сесть за стол и просто обсудить прошедшую ночью. Но в груди всё равно колит болезненно, а руки так и чешутся пойти и увести её подальше от этого паренька. Да он выглядит таким хилым, что Райнер может его одним мизинцем уложить! — Подглядываешь, Браун? — его из собственных мыслей вытягивает голос Шадиса. Он стоит рядом с ним, смотрит туда же, куда и сам Райнер. В руках у него какая-то папка с бумагами, он плотнее обхватывает её, чтобы не уронить. — Да я не… — Знаешь, когда я был молод, мне тоже одна девушка нравилась, — начал издалека Шадис. — Только я был как ты — долбаебом, который вовремя не успел признаться ей в своих чувствах. Он вчера смотрел за ними, чувствовал себя так, будто переместился на лет двадцать назад, когда впервые встретил Карлу. Это была обычная таверна, в которой она работала официанткой. Женщиной она была красивой, изящной, но было сильно заметно, что эта работа — совсем не её. Он стал чаще захаживать к ней после работы, старался как можно быстрее разобраться с бумагами, чтобы к вечеру заскочить в таверну. Заказывал там обычное пиво да какую-то закуску к нему. Чтобы просто увидеть её. Но сейчас он даже не знает было ли ошибкой отводить Гришу именно туда. Именно он познакомил их двоих, именно он был эдаким проводником их отношений. Райнер удивлённо смотрит на инструктора. Он впервые слышит такие откровенности от Шадиса. Обычно они разговаривали только об учёбе да и то бывало редко. Райнер обычно всё выполнял на отлично, поэтому почти не получал никаких выговоров от него. — И… Что было потом? — уже с долей заинтересованности спросил он. — Вышла за другого, — Шадис пожал руками и развел руками в стороны, мол, это было очевидно. — А через два года у них сын родился. Райнер вздрогнул. Даже глаза на пару секунд прикрыл, будто представляя Лию и того ржавого вместе у алтаря. Честно, его даже передёрнуло слегка, а по телу пробежалась дрожь. Даже представлять такое невыносимо. — Его зовут Марк, хороший парень, настырный, два года назад обучение закончил, — Шадис кивнул в сторону того рыжего. — Но и ты не промах, Браун. Поэтому сожми уже яйца в кулак и скажи о своих чувствах Смит. Не совершай моих ошибок. — С-спасибо, инструктор Шадис. Мужчина ничего не ответил, сдвинулся с места и последовал в дом, оставляя Райнера наедине со своими мыслями.***
Шадис убирает руки за спину, стоя в тени под козырьком здания, наблюдая за тем, как усталые кадеты еле волоча ноги, возвращаются на плацдарм для отдыха. Рядом стоящий с инструктором заместитель протянул Шадису планшет с исписанными бумагами, которые тот стал внимательно изучать, то и дело кидая взгляд на подростков. Добрая половина кадет сразу же направились к умывальникам, чтобы смыть с лица весь грязь и пот. Другие отправились снимать с себя тяжёлое снаряжение, складывать УПМ в ящики и убирать лезвия в специальные ножны. Оставшиеся же кадеты развалились на плацдарме, отдыхая после изнурительной тренировки. Сегодня они должны были показать свое мастерство в управлении УПМ, а также в бою против титанов. Правда, пока что только картонных. Было подготовлено сто шестнадцать макетов гигантов по двенадцать метров. И все макеты были уничтожены, что не могло не радовать Шадиса. — Необходимо подготовить характеристики кадетов и разослать копии во фракции, — оповестил заместитель. — Помню, — вздохнул инструктор, отдавая планшет в руки парню. Они вдвоем зашли в дом, где их внутри уже ждали несколько солдат, которые подготовили кучу бумаг и чернил. — Записывайте… Инструктор уселся за стол, взяв в руки досье оставшихся кадетов. Стоит сказать: с начала учебы прошло три года, всего было зачислено в сто четвертый отряд южного корпуса около трехсот солдат, отсеялось уже более ста пятидесяти. Кадеты либо сами забирали документы, либо их отчисляли за непригодность для будущей службы. Например, кто-то так и не усвоил устройство пространственного маневрирования, а это на минуточку — основа и база. Солдаты писали под диктовку всё, что диктовал Шадис, пока он давал краткую характеристику всем кадетам, откладывая каждое досье в сторону. Он раскрыл очередную тетрадь, натыкаясь на уже знакомую фамилию Смит. … — «Лиа Смит. Очень умна. Обладает наилучшими навыками в управлении УПМ в бою против титанов, но в бою против человека окажется проигравшей», — зачитывала вслух Ханджи текст с бумаги, меря комнату шагами. Она остановилась и повернулась к командиру Разведкорпуса, кладя на стол характеристику. — Ну ты только глянь какая твоя сестра умничка! Ну просто прелесть! Она точно займет первую десятку лучших кадетов! Эрвин с улыбкой на лице пробегается взглядом по строчкам и откидывается на спинку стула. Нет, он точно гордится ею. — Скоро начнется приемная кампания, — сказал Эрвин, откладывая полученные бумаги в сторону. — Нужно подготовиться. Необходимо кого-нибудь отправить в училище от лица Разведкорпуса. — Нужно выбрать человека, который в Разведкорпусе работает уже несколько лет и может показать нас с хорошей стороны, — Ханджи поставила руки на стол, а после широко улыбнулась. — Поэтому поеду я! — Ты своими рассказами о титанах и работе здесь только отпугнешь новобранцев, — подал голос Леви, что все это время сидел молча в углу комнаты на диване. — В этом году новичков не увидим. Ханджи на его реплику лишь закатила глаза и снова вернулась к изучению бумаг, которые привез посыльный в Разведкорпус пару минут назад. Эрвин откидывается на спинку стула, кладя руки на подлокотники. Он поворачивается полу боком к Леви и говорит: — Леви, как насчет отправить кого-нибудь из твоего отряда? — Из моего? — Леви удивленно приподнимает бровь и ставит чашку с уже остывшим чаем на стол. Он задумчивым взглядом окидывает комнату, словно находится здесь впервые. — Можно попробовать. Но не всех. Как минимум двое мне будут нужны через пару дней для работы. — Хорошо, — кивнул Эрвин, постучав пальцами по подлокотнику. — Подумай, кого отправить, а кого оставить. После зайдешь ко мне. — Эрд и Гюнтер останутся, — сразу же дал ответ капитан. — Остальные могут ехать. — Что ж, хорошо, — кивнул командир. — Кампания должна начаться совсем скоро. Два дня на подготовку будет достаточно.***
Три дня и шесть часов. Ровно столько времени прошло с того момента, как Лиа и Райнер вообще говорили друг с другом. И все эти три дня словно как назло, в пары, для выполнения совместных заданий, их не ставили. Райнер стоит на крыльце столовой, убрав руки в карманы и пытает взглядом затылок Лии, которая о чем-то разговаривает с Томасом. Честно, вся эта ситуация уже не раздражает, а конкретно заебывает. Он из кожи вон лезет, пытается хоть как-то заговорить с ней, но просто не получается. Ещё будто специально в последние дни инструкторы подумали, что кадеты довольно распоясались, и решили нагрузить их дополнительными занятиями. Перерывы на отдых стали короче, а занятия длиннее. Райнер скрывается за дверьми казармы. Внутри душно, хотя окна открыты нараспашку. Он ложится на свою койку, соседнее место пустует — непонятно, где бродит Бертольд в такое время. Он убирает руки за голову и упирается взглядом в потолок. Что он сделал не так? Может, был слишком настырным, поэтому Лиа просто испугалась? А может она вообще не хотела этого поцелуя, но теперь не знает вообще как сообщить Райнеру об этом? Столько вопросов крутятся в его голове, но ответа так и нет. Он вымученно вздыхает и потирает глаза пальцами. На нижних полках Конни травит какие-то анекдоты, а Флок и Жан громко смеются, хлопая себя по коленям. Но несмотря на весь шум, Марко смог уснуть, укрывшись одеялом на верхней полке соседней кровати. С улицы доносится стрекотание цикад, ветви шумят от каждого дуновения ветра. Кровать заскрипела, когда наконец в казарму вернулся Бертольд. Стоило ему улечься на подушку, так он почти провалился в сон под весь этот шум и гам. — Берт, — Гувер распахнул глаза и сонно протер их. — Как ты думаешь, почему Лиа избегает меня все это время? — Понятия не имею, — тяжело вздохнул он, голос его стал тише. — Я ведь напоминал тебе о нашей цели? — Не в цели дело, Берт, — Браун закатил глаза и вздохнул. Правда глаза режет — эта фраза хорошо олицетворяет Райнера сейчас. Он приехал на Парадиз, чтобы вернуть силу Прародителя, а не личную жизнь себе устраивать. — Просто ответь. — Говорю же, не знаю я, Райнер, — он глянул на друга. — Мы на Парадизе уже пять лет, но так и не нашли ни единого словца о Прародителе. Лучше подумай об этом. А про Лию забудь. Если бы она хотела иметь какие-то отношения с тобой, то не избегала бы тебя. На этом его тирада закончилась. Он отвернулся в другую сторону, укрывшись одеялом. Райнер вновь остался наедине со своими мыслями, но после слов Бертольда, эти мысли стали ётолько нагнетающими. Гувер в какой-то степени прав. Если бы Лиа хотела иметь что-то общее с Райнером, то уже на следующий день поговорила с ним, а не бегала как прокаженная. Это, можно сказать, даже немного обидно. А может, действительно послушать друга? И забыть про Лию, забыть про те дни, проведённые с ней. Выкинуть все воспоминания в помойку, раз никакой ответной реакции Райнер так и не увидел? Он поворачивается к стене, разглядывая деревянные узоры и водя по ним пальцем. Эта идея уже не кажется такой плохой. … Карина всегда повторяла одну поговорку, когда у него что-то не получалось. «Утро вечера мудренее». Райнер, уже даже в осознанном возрасте, повторял эту поговорку как мантру, когда дело нормально не шло. Утро вечера мудренее — вот и сейчас повторяет эту поговорку. Понимает, что терзающие его перед сном мысли, были то ли помутнением разума, то ли ещё чем-то. Он смотрит на то, как Лиа смеется, а тот самый Марк Керих, про которого ему рассказывал инструктор Шадис, о чем-то говорит Лие. И снова это чувство ревности бьет звонкие пощечины по его лицу. Райнер хочет подойти и лично узнать, что именно у Лии вызвало такие эмоции. Может, этот Керих как Конни любитель анекдотов? Сегодня в училище приехали представители из Разведкорпуса, чтобы рассказать кадетам о прелести работы в их отряде. Вот и этого рыжего взяли с собой. Неужели, он уже дослужился до какого-то там звания? Райнер вздыхает и хватается за заборчик мужской казармы. Хватка сильная, даже костяшки белеют и виднеются сквозь кожу. — Знаешь, старина, — на его плечо приземляется ладонь Жана. Браун сразу понимает, что опять стал главным объектом для насмешек. — Мое предложение закрыть вас двоих в подсобке ещё актуальна. Теперь Райнеру эта идея уже не кажется такой сумасшедшей. Но здравомыслие берет верх: он скидывает руку Кирштейна и посылает его куда дальше. Жан улыбается задорно и идет в сторону колодца следом за Марко. А Райнер все так же стоит на крыльце мужской казармы. Марка зовет рыжеволосая девушка из Разведкорпуса, и парень уходит. Ну наконец-то — проносится у Брауна в голове. Лию же сразу берет в охапку другой разведчик, начиная разговаривать с ней. Браун вздыхает, отводит взгляд в сторону и прикрывает глаза, позволяя теплому солнцу согреть его. Нет. Он все равно не может отпустить эту ситуацию. Снова смотрит на Лию: она уже уходит вместе с этим разведчиком и скрываются за дверьми домика инструкторов. Черт возьми, да он любит ее.***
— Ты всю лекцию считала ворон, Лиа, — заметила Петра. Они вдвоем сидели под тенью дерева, разглядывая розовые вечерние облака. — У тебя что-то стряслось? — О чем ты? — спрашивает она. — Ты была довольна неактивной и выглядела не особо заинтересованной в том, о чем шла речь. Лиа кусает щеку и на пару секунд отворачивается. Пальцами руки находит желтый одуванчик и начинает поглаживать лепестки в попытках отвлечься. Уже который день она не может сосредоточиться ни на чем. В голове засела лишь одна фигура — Райнер Браун. То, что произошло между ними в тот день, так или иначе когда-нибудь случилось бы. Долгие разговоры, встречи, прогулки перед отбоем. Все это продолжалось на протяжении нескольких месяцев. Только поняла она, что любит его, совсем недавно. Но никак не могла проявить инициативность или упорство ему навстречу. Будто что-то мешало ей это сделать. И это «что-то» — страх. Страх привязанности, страх быть отвергнутой. И самое ключевое — это страх ответственности. Должны ли эти чувства вообще проявляться во время первой любви? — Мне нравится один парень, — внезапно призналась Лиа, а лицо Петры вытянулось от удивления. Младшая Смит смущалась глянуть на Рал. Да и в целом говорить об этом стыдно, словно это какое-то преступление. — Но… Я не знаю что мне делать и как быть вообще. Петра притихла. Она ожидала услышать все: от каких-то отмазок, до серьезной причины, например, какого-то недомогания. Но точно не это. Сколько Петра ее знает, сестра командира всегда была довольно задорной девочкой. Она с легкостью шла на контакт с людьми и поддерживала диалоги. Но сейчас Лиа притихла, пыталась удержать внимание на чем-то другом. Рал заметила то, как сильно покраснели ее уши. Она нежно улыбнулась и положила ладонь поверх ее руки. — Знаешь, — начала Петра. — Первая влюбленность всегда самая запоминающаяся. Она влияет на личность и на последующие отношения. Сейчас ты должна прислушаться самой к себе и понять, чего на самом деле хочешь. Слова из Петры лились рекой. Она говорила это максимально искренне, что Лиа прекрасно слышала и теперь уже видела по ее выражению лица. Рал сейчас вспоминала себя в ее возрасте. Будучи шестнадцатилетним подростком, она встретила свою первую любовь. Здесь, в кадетском училище. По этому парню сходили с ума все девушки и каждая хотела однажды оказаться в его объятиях. Петра так и не смогла признаться в своих чувствах. Боялась, что ее могут отвергнуть. И пожалела об этом уже очень скоро. После выпускного в училище, они вдвоем поступили в Разведкорпус. Парень погиб во время первой вылазки в пасти титана, даже и не зная, что его подруга питала нежные чувства к нему. С того самого дня Рал продолжает жить по принципу «лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть». Она особо не знает всей ситуации, которая происходит в жизни Лии, но и расспрашивать не будет — просто не хочет влезать в личную жизнь. Всего лишь подтолкнёт ее на верный путь. — Я знаю, что тебе может быть страшно сделать первый шаг, — она сжала руку, и Лиа ощутила волну поддержки с ее стороны. — Но в будущем ты будешь жалеть о том, чего не сделала сейчас. Младшая Смит поджала губы и отвернулась от Петры на пару секунд, вздыхая. После этого признания стало легче, а все тело окатило лавиной мотивации. По ногам пробежалась дрожь, словно Лиа уже представляла их разговор с Райнером. В животе вновь появилось странное чувство. Оно у нее уже возникало, когда они с Райнером в ту ночь остались наедине. Бабочки в животе — так это называют? Она посмотрела в сторону столовой, откуда медленно выходили кадеты. Расходились либо по своим казармам, либо отправлялись в баню, чтобы хорошенько помыться перед сном. И Райнер тоже вышел. Они с Жаном о чем-то говорили. Хотя на разговор было не особо похоже: Кирштейн противно улыбался, а Браун лишь закатывал глаза. Они вдвоем двигались в сторону казарм. — Видишь? — Лиа кивнула в их сторону. — Тот что слева… Это он. — Так что ты сидишь? — спрашивает Петра, внезапно поднимаясь с земли. Она протянула ей руку, помогая встать. — Иди же! Скажи ему!.. Петра настойчиво подталкивала ее. Лиа не чувствовала под ногами опору, пока шла. Передвигалась по инерции, будто Петра стоит за спиной и продолжает ее поддерживать и направлять в сторону Райнера. Иначе она просто объяснить не может, как смогла найти в себе силы догнать Брауна, при этом не получив инфаркт. Только вот Райнеру на момент показалось, что он на солнце перегрелся. Теперь галлюцинации начались, раз Лиа перед ним стоит. Он даже был готов ущипнуть себя за руку да быстро смекнул, что это не иллюзия и не игра воображения. Сестра командира Разведкорпуса смущалась. Ее поза была максимально закрытой, она сильно нервничала, судя по тому, что в глаза смотреть боялась. Поправляла волосы и не знала куда убрать руки — в юбке то карман у нее нет. — Мы… Можем поговорить? — неуверенно спросила она. Жан, стоящий по правую руку от Брауна, присвистнул. Райнеру пришлось пнуть его локтем в бок, чтобы не вводить Лию в большую краску. — Конечно, — кивнул он, выдыхая. Ну наконец-то! — Отойдём куда-нибудь? За стеной с умывальниками было тихо, место очень укромное. И только птицы, сидящие на ветках деревьев, могли подслушать их разговор. Лиа тихо выдохнула и заговорила. — Прости, что избегала тебя все это время. Я не знала как вести себя в подобных ситуациях, и я просто испугалась, — Лиа произнесла все это на одном дыхании, а после затихла лишь на секунду. — Но больше всего я боялась того, что ты можешь считать тот поцелуй ошибкой… Райнер слушал ее молча, даже не дышал, ведь боялся что из-за собственного дыхания может не расслышать ее слова. Он некоторое время стоит молча, рассматривая пунцовые щеки Лии, ее бегающий взгляд, а после улыбнулся. — Нет, я не считаю это ошибкой, — произнес он. Лиа посмотрела на него с особым интересом, внимательно слушая его голос. Они не разговаривали каких-то три дня, а ощущение такое, будто несколько лет не виделись. — И я понимаю твои чувства. Я думал, что ты избегаешь меня по той же причине. — Ты мне нравишься, Райнер, — Браун едва не закашлялся. Сказать как отрезать — вот идеальный пример для такого выражения. — Очень. Как гора с плеч, честное слово. Лиа хотела облегченно выдохнуть, но не успела. Браун преодолел расстояние между ними в один шаг и обвил руки вокруг ее талии. Слегка наклонился, прикасаясь к ее губам своими. На душе расцвели цветы, запели птицы, зашумело море — настолько счастлив Райнер был слышать это. Лиа положила руку на его щеку, ощущая кончиками пальцев короткие волоски щетины. Его ладони были горячими, она чувствовала это сквозь тонкую ткань своей рубашки. Ладонью провела по его руке, ощущая как сильно напряглись его мышцы, ногтями впилась в плечо, прижимаясь все ближе. Пальцы Райнера сжали талию, он ощущал ее дыхание, улавливал каждое движение губ, языка. И хотел, чтобы это продолжалось вечно. — Я просто хочу вымыть руки! Петра, да отстань ты от меня! — Не иди туда! Лиа и Райнер отпрянуть друг от друга не успевают, как становятся нагло пойманными и прерванными за таким прекрасным делом. Оруо застыл на месте, проходясь сначала взглядом по младшей сестре его командира, а после по какому-то мальчишке. Отчетливо запомнил, где и как лежат их руки, и на каком расстоянии они стоят. — Ты… — Извините! — вспыхивает Петра. Кладет руки на плечи Оруо и пытается оттащить его, но парень будто специально стоит на месте, рассматривая открывшуюся перед ним картину. — Не смей совать язык ей в рот! Она еще малявка! Ей всего шестнадцать, черт тебя дери! — Петра даже начала пыхтеть в попытках увести Оруо с места. — Да отпусти ты меня уже! Рал выдохлась, но кое-как все равно увела Оруо от ребят. Разведчик продолжал что-то бубнить, но Петра не слушала его, продолжая повторять как заевшаяся пластинка граммофона, что это совсем не его дело. Из уст Лии вырывался первый смешок, а после она начала тихо смеяться. Райнер тоже не смог сдержать в себе улыбку. Смех смехом, а главное чтобы язык у Оруо длинным не был и не разболтал обо всем увиденном своему начальнику.