За пару дней до сражения в Шиганшине
В теплой каюте уютно, хоть помещение и маленькое. Военный корабль медленно приподнимался на волнах, на улице шел сильный дождь, а в море был настоящий шторм. Пахло крепким кофе, Бертольд укрывается пледом и обхватывает жестяную кружку, согревая руки. Через приоткрытый иллюминатор внутрь проступал морской соленый воздух. Гувер так хорошо чувствовал себя в этот момент, ведь целых пять лет он не пил этот чудо-напиток. Напротив него и Райнера сидит Зик, протирая линзы своих очков микрофиброй. Его появление, откровенно говоря, было фееричным и совсем неожиданным. И успел наделать шуму — весь Разведкорпус наверняка говорит о нем. Но появление Зика означало лишь одно — они задержались на этом острове. Но, стоит быть честными — пять лет пролетели очень быстро. — Эрен Йегер говорите… — пробубнил себе под нос Зик, надевая очки. — Вы можете быть родственниками? — спросил Райнер. — Или просто совпадение? — Все может быть… — покачал головой Зик. Райнер на его слова хмыкает. Допивает кофе и ставит кружку на стол, откидываясь спиной на стену. Они едва оторвались от Разведкорпуса и сотни титанов. У него все мышцы болели от продолжительного бега, хотелось завалиться спать, перед этим посетив душ. Голова раскалывалась, хотя несколько минут назад он принял таблетку от головной боли. Тяжелая железная дверь открывается, а на пороге появляется еще один мужчина. Он гораздо старше их — в волосах проступала седина, а усы и борода вовсе были серого цвета. На переносице очки в железной оправе, голубые глаза с интересом рассматривают сидящих на одной койке Райнера и Бертольда. На белой марлийской форме вышито желтыми нитками имя «Джордж Смит». — Ну вы и вымахали! Будто не пять лет прошло, а все десять, — внезапно заговорил он. Его голос звучал спокойно, на лице улыбка добрая и широкая. Райнер слегка прищурился — он точно где-то видел такую же улыбку. Все трое встают с коек, приставляя руку к виску, отдавая честь. — Вольно, вольно, — кивает он. Закрывает за собой дверь, а после прислоняется на нее спиной. — Давно не виделись, парни. — Командир Смит, рады видеть вас, — отвечает Бертольд, а Райнер молчит. Завязывается диалог о Прародителе. Бертольд и Райнер рассказывают все то же самое, что рассказывали Зику пару минут назад. Упоминая Эрена, службу в Разведкорпусе и заточение Энни в кристалле. Бывший командир все это время слушал их молча, не перебивая, не задавая никаких вопросов. Лишь иногда просил их говорить сухо и только по фактам, ведь мелочи, связанные о жизни на Парадизе, ему известны и подавно. Джордж Смит до недавней поры был единственным человеком из Марли, которого отправили на Парадиз для добычи новой информации. Это было давно, прошло около семнадцати лет, но Джордж помнит все так, будто это было вчера. Как он впервые появился на острове, как устроился на работу, устанавливал связи с высшими органами власти стен, как на него вышел Потрошитель, из-за которого пришлось вернуться обратно в Марли. Чудо, конечно, что Джордж вернулся живым, особенно после всех сплетней и слухов, что крутились вокруг Потрошителя. Сложно сказать, что именно он чувствует, когда вспоминает те дни. Ему откровенно жаль всех тех людей, которые живут там, которые всю свою жизнь носят стереотип «дьявольского отродья». Но одновременно с этим он понимает, что предки этих самых людей сами виноваты в том, что их потомки живут в таких условиях и с таким клеймо. Но если быть честным, он порой скучает по дням, которые провел на Парадизе. В Марли существует жесткий контроль по национальности человека. Человек с эльдийской кровью считается нечистым, дьяволом. Но на острове такого нет. На Парадизе жизнь человека является самым ценным, люди на острове куда гуманнее, чем в Марли. — Вы служили в Разведкорпусе… — протянул Джордж. Дождавшись ответа, он продолжил: — Знаете ли вы Эрвина Смита? Он все еще служит в Разведкорпусе? Бертольд и Райнер замирают, глядя на Джорджа. Оба сначала подумали, что они ослышались, но Смит молча ждал их ответа. — Он… командир Разведкорпуса, — на выдохе сказал Бертольд. Они ожидали, что по прибытии на марлийский корабль им придется рассказывать многое о Парадизе. Но никак не ожидали, что их спросят о Смите. — Уже как пять лет на посту. Как там Лиа? — проносится у Райнера в голове вопрос. На лице Джорджа появляется удивление. Он пару секунд смотрит на них двоих, не веря своим ушам, а после потирает щетину на лице пальцами, улыбаясь. Его реакция вводит Гувера и Брауна в еще большее удивление. — Значит он будет возглавлять армию в Шиганшине? — Абсолютно, — уверенно кивнул Райнер. — Когда мы уходили от погони, командир получил серьезное ранение. Но я уверен, что он все равно будет участвовать в бою. Ему Лиа как-то рассказывала, что Эрвин четыре года назад получил травму в экспедиции — сломал руку и сильно растянул мышцу ноги, от чего не мог ходить некоторое время. На следующий год после падения стены Мария королевское правительство отправило около двадцати процентов человечества за территорию Розы. Из десятка тысяч людей вернулись лишь несколько. И Разведкорпус должен был провожать их. Проводили в один путь, можно так сказать. Лиа вся перепуганная была, когда Эрвин вернулся из этой экспедиции домой с гипсом на руке и с тростью. — Что ж, хорошо, — Джордж потер ладонями, а после убрал их в карманы. — Командир Смит… — Райнер взглянул на него. — Откуда вы знаете Эрвина? Джордж поправил очки на переносице одним пальцем, а после внимательно оглядел воинов. Зик внимательно смотрел на Райнера и Бертольда, они ждали ответа от Смита. Причем Браун выглядел довольно напряженным. — Эрвин мой сын. Кружка из рук Бертольда выпадает, а оставшийся на дне кофе выливается на пол. По корпусу корабля пробегается вибрация от очередного удара морских волн. На этаже выше раздался топот солдат. А Райнер и Бертольд смотрели на Джорджа с вытаращенными глазами. Он же шутит, да? Это же точно шутка? Голубые глаза его блестели, предвкушая скорую встречу с сыном, а уголки губ подняты вверх. — Я собираюсь вернуть его домой, — сказал он. Джордж вытащил из нагрудного кармана свой кошелек, в котором была одна единственная фотография. На ней они были втроем — Джордж, Харука и совсем маленький Эрвин, тогда ему было два месяца. Только Лии здесь не хватает… Джордж больше ничего не говорит, а молча выходит из каюты, оставляя воинов наедине. Райнер внезапно сбрасывает плед с плеч и поднимается с места, сжимает руки в кулаки, а все мышцы напрягаются. Он подходит к двери и хватается пальцами за ручку, но его останавливает голос Бертольда. — Райнер, не наделай глупостей. Браун ему ничего не отвечает, лишь фыркает и все-таки выходит из каюты наружу. Дождь бьет прямо в лицо, одежда быстро промокает, ему приходится держаться за перила, чтобы не поскользнуться на мокрой палубе. Джордж стоит и разговаривает с девушкой, в ней Браун сразу же узнает Пик, которая тоже прибыла вместе с Зиком. Фингер при виде Райнера улыбается и машет ему рукой в знак приветствия, Райнер отвечает ей тем же. Девушка заканчивает разговаривать с Джорджем, а после уходит. — Вы хотите забрать только Эрвина? — внезапно спрашивает он, а Джордж поворачивается к нему, совсем не ожидая, что кто-то из воинов захочет продолжить с ним диалог. — А как же Лиа? Теперь настает время оцепенеть Джорджу. Он отрывает взгляд от мокрой палубы и смотрит на воина, хлопая ресницами. Взгляд у Райнера серьезный, по какой причине — Джордж понятия не имеет. — Ты ее знаешь? — Мы служили вместе в кадетском училище, а после в Разведкорпусе. — на одном дыхании произнес Райнер. Сердце у него замерло на секунду: может, и Лию тоже удастся забрать с собой в Марли? В Марли она будет в безопасности. Вдали от стен и войны. Вдали от титанов и смерти, которая так или иначе следует за всеми разведчиками. Джордж снова улыбается после слов Райнера. Он даже понятия не имеет, как изменилась его дочь за все это время. В его памяти она осталась крохой, Лие было всего три года, когда Джорджу пришлось вернуться на материк. — Я хочу, чтобы вся наша семья была вместе, — вздыхает Джордж, в его голосе отчетливо слышится печаль. — Мои дети, жена и я. Я хочу вернуть их всех. Внезапное откровение Джорджа заставляет Райнера на пару секунд задержать дыхание. Ему показалось, что в его глазах застыли слезы, но это не так — всего лишь свет фонарей падал на него подобным образом. — Харука погибла пять лет назад, командир. Джордж держится за мокрые перила и впивается в них со всей силой, до побеления костяшек пальцев. Дождь бьет в лицо, с каждой секундой только усиливается, где-то за морем ярко сверкает молния и гремит гром. Даже погода напоминает состояние Джорджа сейчас. — Вот как, — тихо шепчет он, Райнер не расслышал что он сказал и переспрашивать не стал. Джордж наклонил голову вниз, разглядывая, как большие волны бьются об борт корабля. — Тебе Лиа рассказала, да? Вы были друзьями? Райнер сравнялся с ним, встав рядом с перилами. Кусал внутреннюю часть щеки и пытался размеренно дышать. — Больше, — ответил он, а Джордж поднял на него взгляд. — Больше, чем друзья, командир.***
Мелкие камни и песок хрустят под ногами, пока Джордж вышагивает по давно забытой улице, ведущей к его дому. Он проходил здесь сотни, если не тысячи раз, но сейчас обычная прогулка ощущается совсем по-другому. Рыжая черепица, заросший сорняками задний дворик, разбитые окна, облезлая краска на стенах. Их дом выглядел совсем иначе. Убитый временем и всем, что произошло за последние пять лет. Но в нем все равно кое-что осталось — это душа. Душа, которую он вместе с Харукой посвятили своему семейному очагу. Джордж рассматривает дом некоторое время, а после обхватывает ручку двери, потянув на себя. Дверь не поддалась, однако из-за попытки открыть ее, по всему дому прошлась вибрация, от чего птицы на чердаке зашевелились. — Вы тут жили? — спрашивает Райнер. — Жили, — вздыхает Джордж. Он подходит к почтовому ящику, открывая его снизу. Оттуда вываливается ключ прямо ему в руку. Глава семейства Смит улыбку сдержать не может — даже запасной ключ продолжали хранить в том же месте. — Как же давно это было… Дверь наконец раскрывается, и Джордж входит внутрь. Стоит на пороге, рассматривая здесь все, словно находился в первый раз. Хотя, поменялось тут мало чего: кухонный стол, на стенах висели рисунки в рамках, а шкафы заполнены книгами доверху. Джордж кинул китель военной формы на диван, сам обходя каждый сантиметр в этом доме. Кухня, гостиная, ванная, его с Харукой спальня и комната Эрвина, которую пришлось полностью переделывать под Лию, когда та только родилась. Он с грустной улыбкой на лице смотрит на кухню, в которой произошло столько всего почти за двадцать лет. Но все эти воспоминания теперь канули в лету. Ему приходится лишь вытаскивать из закоулков своей памяти моменты из жизни в Шиганшины. Рабочие тетрадки детей он всегда проверял за этим столом, пока Харука за его спиной готовила еду. Эрвин приезжал к ним только по выходным и чаще всего проводил время со своей младшей сестрой. А вон там, в гостиной, Лиа любила ложиться прямо на ковре и разрисовывать бумаги, подложив под них что-нибудь твердое. Что-то родное до боли. Прошло столько лет, а Джордж до сих пор не может смириться с тем, что когда-то ему пришлось покинуть их всех. Он даже понятия не имеет, что происходило с семьей после его исчезновения. Откровенно говоря, даже страшно представить. Он выходит с кухни, натыкаясь на Райнера, который с особым интересом рассматривал висящие на стене рисунки. Особенно выделялся акварельная живопись: вид, открывающийся с холма с деревом на стену. Это все рисовала Лиа и в то время для ее возраста получалось превосходно. Джордж замечает лежащие на полках шкафа стопку таких же изрисованных бумаг. Многие из них не были закончены, нанесен лишь эскиз карандашом и в некоторых местах покрашено акварелью или мелками. — Лиа хотела поступить в академию искусств за Синой, — прервал тишину Райнер. Ему находиться в доме, где родилась и выросла Лиа, было странно. Он толком не понимал, какие именно чувства испытывал. — Но после падения стены стала готовиться к поступлению в училище. — Она с самого детства любила рисовать, — тихо шепчет Джордж, но Райнер отлично расслышал его слова в этой тишине. — Из нее получилась бы хорошая художница. Джордж положил рисунки на место и поднялся на второй этаж по скрипучей лестнице. Заглядывает в каждую комнату, пытается погрузиться в свои воспоминания и, честно говоря, мечтает вернуться в то время. Их с Харукой комната абсолютно не изменилась. Он смотрит на не заправленную кровать, что сейчас покрыта толстым слоем пыли. И боится представить, в каких впопыхах его семья убегала отсюда в тот злополучный день. Жизнь остановилась не только в доме, но и во всем городе по щелчку пальцев. Комната Лии располагалась дальше, под самой крышей. Совсем небольшая, но очень уютная. И вид оттуда открывался прямо на канал, где часто ходили паромы. На рабочем столе ее остались засохшие открытые краски, кружка с кистями и карандашами. Открыт шкаф, в котором висела детсткая одежда. Тут каждый сантиметр покрыт паутиной и пылью. Многие дома снаружи и вовсе покрылись мхом, и природа начала брать вверх над людьми. Весь город заброшен, везде тихо, будто и никогда тут никогда не жил. — Райнер, командир! — на взволнованный голос Пик Джорджу пришлось спуститься вниз. — Враги уже в пути! … Джордж убирает руки в карманы брюк, глядя на распростертый перед ним город. Шиганшина. Как же давно он не был здесь. Честно, он едва смог узнать некогда родной город, в котором провел всю свою молодость. Когда он только приехал сюда с Харукой, город казался ему настоящим пристанищем дьявола. Никакого электричества, машин, радиостанций. Он знал, что Парадиз отставал в развитии от внешнего мира на несколько сотен лет, но чтобы настолько! Здесь было очень много мельниц и водонапорных башен. В Марли же таким пользовались лишь деревенские жители, вдали от центра. Потрепанные дома не вызывали у него доверия; казалось, что они могли сломаться от одного дуновения ветра. Джордж внимательно вглядывается в кучку людей, которые стояли на крышах домов. За их спинами развивались зеленые плащи с эмблемой Разведкорпуса. Бой, по его мнению, длится уже слишком долго. Наблюдая за всем этим со стороны, он молча оценивал военную силу врага и сравнивал ее с силами Марли. Первые выигрывали — это было однозначно, удача была лишь на стороне врагов, демонов с этого острова. Ему странно находится здесь вновь, спустя семнадцать лет, как он уехал. Но даже спустя столько лет здесь мало что изменилось. Все те же стены, которые только навевали ему воспоминания о былых днях. Город, в котором он прожил половину жизни. Город, в котором он растил своего сына, работал, коротал вечера за чашкой чая вместе со своей женой Харукой, заодно проверяя выполненные задания своих учеников из школы. Город, в котором у него родилась дочь. — Боже… — он тихо шипит, глядя, как тело Колоссального титана быстро испарялось, а самого носителя было не видать. Даже немного комично осознавать, что они — гордые марлийцы, проиграли жителям дьявольского острова. Военная мощь врага была не то что на одном уровне с Марли — она отставала лет этак на сто, но они все равно смогли отбиться от великих и почетных воинов Марли? Позор. Позор, от которого они не смогут отмыться до конца своей жизни. — Командир, время. — хриплый голос титана Пик заставил Джорджа вздрогнуть. Смит вспомнить не сможет, как долго он помогал Фингер усвоить силы ее титана, но даже спустя такое большое количество времени не привык к ее устрашающему баритону. Зик на спине Пик выглядел, мягко говоря, потрепанным. Отрезанные конечности, из которых клубился пар, красные метки на лице и измученный вид. Джорджу даже смешно стало от такого Йегера — он впервые видел его в этом состоянии. Магат увидел бы — не сдержал бы смеха, в отличие от него. Обычно носитель Звероподобного позволял говорить себе много лишнего, травил неуместные шутки, над которыми смеялся лишь он сам, но часто говорил важные и умные вещи. Будь у Джорджа камера в руках, он обязательно запечатлил бы Йегера на фотопленку. И угрожал ею каждый раз, если бы тот переходил черту. Он садится на титана-Грузоперевозчика позади Зика, закрепляет ремни, чтобы не слететь во время езды. Спуск был быстрым и резким, словно он прокатился на экстремальных аттракционах. Ветер бил в лицо, было даже тяжело дышать от сильного потока воздуха. Пик быстро бежала вдоль разрушенных зданий, смотрела из стороны в сторону, чтобы никто не решился напасть на нее, ведь она была довольно уязвимой перед врагом. Хотя, после такого тяжелого боя, мало кто решится на такое. Их враги стали гораздо сильнее — им всем нужно принять это. Райнер единственный воин, который смог спастись после пяти лет, что он провел здесь, в стенах. Хотя и тот был на грани, остался в живых лишь чудом. Внизу их уже ждали марлийские солдаты, которые искали нужного им человека. Джордж обратился к одному марлийскому художнику, чтобы тот помог написать портрет Эрвина по памяти. Перед отправлением сюда все солдаты внимательно рассматривали портрет, чтобы запомнить лицо Эрвина. — Командир! Сюда! — громко крикнул солдат, размахивая руками. На лице Джорджа улыбка расцвела, когда Пик остановилась около солдата. — Он сильно ранен, ему срочно нужна операция. Джордж, не слезая с титана, с горящими глазами рассматривает лежащего на земле Эрвина. Взгляд его цепляется за обширную рану в области живота, Джордж сразу хмурится, понимая, что времени слишком мало. — Хватай его, Пик! Пик выпускает Эрвина изо рта, останавливаясь на стене, укладывает его на землю, а сама смотрит на Райнера. Он все также лежал не двигаясь, пытался как можно быстрее восстановить израненное тело. Наверное, из боя лишь одна Пик вышла без единой царапины, ей действительно повезло в этом. Райнер крепко сжимает зубы, разглядывая лежащего без сознания Эрвина. Он хочет подойти ближе, но его ноги еще не восстановились, поэтому он продолжает сидеть на одном месте. — Это… И есть ваш сын?.. — спрашивает Зик. Металлическая пряжка от ремня едва не падает на землю, когда Джордж быстро спрыгивает с Пик. Ноги немного пошатываются после такой резкой и довольно неудобной поездки. Он падает на колени перед Эрвином, замирает, разглядывает его с широко раскрытыми глазами. Рана Эрвина сильно кровоточит, пачкая руки Джорджа и всю стену кровью. Сейчас у него каждая секунда на счету, поэтому Смит достает из внутреннего кармана вельветовый футляр. На футляре остаются капли крови, которые быстро впитываются. Он достает оттуда шприц с прозрачной жидкостью. Давит на плунжер, выпуская из дырки в игле лишний воздух и закатывает рукав левой руки Эрвина. Сжимает ее, пытаясь найти вену, аккуратно вводит иглу под кожу и также медленно впрыскивает лекарство в вену. Выкидывает пустой шприц в сторону, начинает разминать его руку, чтобы лекарство быстрее усваивалось. Воины и солдаты молча смотрели за его действиями, пытались понять что он делает. Йегер кидает взгляд на пустой шприц, на который был приклеен лейкопластырь с надписью «фитосолба» — лекарство, останавливающее кровотечение. Такие использовались лишь для верхушек военных сил Марли, если какой-нибудь генерал получит рану во время боя, и кровь хлынет потоком. На обычных людях, а уж тем более на эльдийцах этот препарат не применялся. Джордж обматывая его живот бинтом. С уст Эрвина доносится короткий сдавленный стон, на секунду Джорджу показалось, что его сын находится в сознании. Но Эрвин продолжал бездвижно лежать. — Командир, — зашевелила губами Пик, привлекая внимание к себе. — Враг рядом. Все солдаты вмиг поворачиваются и видят, как совсем недалеко от них стоит девушка. Светлые волосы колыхались на ветру, закрывали пол лица, взгляд у нее был слегка потерянный. Один из солдат вынул из кобуры пистолет, а девушка сделала шаг назад, опуская из рук лезвия. Больше тратить время она не собиралась — спрыгнула вниз со стены. — Лиа! — громко крикнул Райнер. Его крик растворился в пустоте — она его не услышала. Браун сразу же перевел взгляд на Джорджа. — Командир, это Лиа! Джордж так крепко сжал свою челюсть, что на лбу проступила вена. Он продолжал держать руку своего сына, не отпуская. — Мы не можем забрать ее, Райнер, иначе Эрвин погибнет, — на одном дыхании произнес Джордж. Каждое слово причиняло ему боль. Как же ему хочется, чтобы вся семья снова была вместе… — Ему срочно требуется операция.***
Единственная мысль, которая пришла к Эрвину, когда в него летел валун — что его время пришло. Он прожил относительно интересную жизнь. Среди любящих его людей, среди прекрасных друзей. Но и так и не добрался до истины, не узнал правду о титанах. Эрвин слышал чужие диалоги сквозь пелену, будто он находился на самом дне водоема и звуки, доходившие до него, были расплывчаты. Но сейчас Эрвин смотрел на стену напротив себя, сам лежал на мягкой койке, но место ему было неизвестным. Он находился в палате — это было очевидно по предметам в комнате и резкого запаха спирта, что стоял в стеклянных шкафчиках. Окно открыто, оттуда доносились разговоры, но Эрвин не мог разобрать ни слова из-за большого расстояния. Возле его койки стояли две тумбы, на одной из них был графин с водой, поэтому он потянулся за ним. Наполнил стакан, а после также быстро осушил его, прочищая горло. Он осмотрел себя — его переодели в больничную одежду и обработали все раны. Эрвин приподнял рубашку, оголяя торс, но весь его живот был перебинтован, в некоторых местах осталась застывшая кровь. Бинты сильно стягивали его живот, от чего делать глубокие вдохи было весьма проблематично и болезненно. Голова сильно болела, он еще не мог прийти в себя после такого тяжелого боя. Но времени на то, чтобы просиживаться в госпитале нет, ему срочно нужно увидеться с кем-нибудь и спросить что же по итогу случилось. Эрвин пытается встать с койки, опирается на левую руку и тяжело вздыхает, сразу же жмуриться, когда бок резко отдает болью. Подходит к открытому окну и прикрывает глаза на пару секунд от солнечных лучей, что попадали прямо ему в лицо. Эрвин оглядывает улицу и замирает в непонимании — что это за место? Ему открывался взор на какой-то двор. Посередине этого двора стоял небольшой фонтан, возле которого гуляли люди в точно такой же больничной одежде, как и он. Это точно не госпиталь при королевском дворе и уж точно не госпиталь Разведкорпуса. Что это за место такое? Эрвин даже прикинуть не мог, где он сейчас находится. Может, это какое-то место за стеной Мария? Он потирает слипшиеся глаза и подходит к двери, дергает ручку на себя и выходит в просторный коридор. Мимо него пробегает девушка в белом халате, на голове у нее косынка такого же цвета и с изображенным красным крестом. Она резко останавливается, разворачивается на одних пятках, оглядывая Эрвина с головы до ног. Смит сразу же понял — это медсестра. Только он впервые видел подобный больничный наряд на работниках госпиталя. — Возвращайтесь в постель, вам рано вставать, — запищала она, размахивая руками, и заталкивая Эрвина в палату. А после выглянула из двери, выкрикивая: — Пациент Смит очнулся! Эрвин ничего ей не говорит, молча заходит внутрь, когда слышит шаги, приближающиеся к палате. Он замечает зеркало на стене, приближается к нему, осматривает себя со стороны. Замечает немного отросшую щетину и сразу же задается вопросом сколько времени он пробыл в отключке. — Боже, Эрвин! — мужской голос заставил его отвлечься от лицезрения своего отражения и повернуться к источнику звука. В дверях стоял человек, которого Эрвин узнал практически сразу же. Джордж. Джордж Смит, его отец, который умер семнадцать лет назад. — Ты зачем поднялся с постели? Тебе же нельзя, у тебя слишком глубокая рана! Эрвин приоткрыл рот от удивления, пока наблюдал, как его отец приближается к нем. Эрвин щипает себя за ногу, жмурится от боли и понимает, что это не сон. Джордж стоял прямо напротив него, обхватил за плечи, осматривал лицо и все тело на наличие еще каких-то ран. А Эрвин просто не верит своим глазам, хотя прекрасно ощущает его касания собственной кожей, будто бы это все — слишком реалистичный сон. Или же он все-таки умер? Вот и первым его сейчас встречает отец, где-то рядом должна быть мама, а после он наконец встретится со своими сослуживцами? Где же Майк? А Эрд с остальными ребятами? Но никого, кроме Джорджа в палате не было. Даже медсестра учтиво прикрыла дверь, чтобы никто не заглядывал. — Отец?.. — шепчет он, глядя на него. Чувствует как во рту пересохло, хоть он и выпил стакан воды пару минут назад. — Я не понимаю… — Это я, Эрвин, это я, — Джордж мягко смеется, делает шаг назад и осматривает его со стороны. Он у него в воспоминаниях остался обычным подростком, который только-только поступил в Разведкорпус, а сейчас перед ним стоит уже настоящий состоявшийся мужчина. Даже не верится что это его сын. — Как же ты вырос… — Этого не может быть, отец, ты ведь умер… — Эрвин отступается, с долей паники осматривается по сторонам, будто пытается найти кого-то еще. А после повторяет как мантру: — Не может быть… Тебя же убили, отец… У самого Джорджа в уголках глаз застыли слезы, он вновь подходит к Эрвину и обнимает его, прижимает к себе, облегченно выдыхая. Целых семнадцать лет ему оставалось лишь думать и мечтать о том, чтобы вот так обнять своего ребёнка. У него сердце екнуло, когда Джордж почувствовал руку Эрвина на своей спине. — Я жив, сынок, я жив, — шепчет он. Даже сейчас, обнимая своего сына, он не верил в это. Не верил в то, что перед ним стоит его сын, его родная кровь, которого пришлось оставить ради его же безопасности. — Я так скучал по тебе, Эрвин. … Джордж командир воинов. Он совместно с Тео Магатом подготавливал новых кандидатов в воины, а также следил и отдавал приказы шифтерам. Из-за довольно престижной работы Джорджа можно назвать уважаемым человеком. Хотя казалось бы! Он — потомок Имир, в нем течет такая же кровь, как и у людей с проклятого острова. Когда он только стал работать наставником для воинов, военная верхушка Марли решила проверить его на преданность стране. И чтобы доказать это ему нужно было всего лишь отправиться на Парадиз как шпион и жить там словно обычный горожанин. Загвоздка лишь была в том, что за пару месяцев до его «командировки» в семье Смит произошло долгожданное пополнение — первенец родился в середине золотой осени, когда листья на деревьях полностью перекрасились в теплые оттенки. Эрвину едва исполнилось два месяца, когда его семья была вынуждена покинуть их родной дом и отправиться во временное пристанище — в небольшой двухэтажный домик за стеной Мария в Шиганшине. Харука изначально вообще была против этой затеи, сама лично была готова пойти к военной верхушке в Марли и разобраться, почему именно их семья должна отправиться на это сложное задание. Но со временем они вдвоем стали привыкать к их новой жизни. Люди, ко всему удивлению, были доброжелательны. Всегда улыбались, несмотря на их условия жизни, а когда они только въехали в свой новый дом, то пришли с теплыми пирогами и поздравлениями с новосельем. Эрвин рос не по дням, а по часам. В четыре года уже книжки из рук не выпускал, просил родителей почитать и его самого научить. Джордж устроился на работу учителем, паралельно с этим каждый месяц связывался с верхушкой Марли, посылал им письма. Харука была домохозяйкой, занималась ребенком и покорно ждала своего мужа с работы. В какой-то момент из их разговоров пропала тема о «прошлой жизни» за пределами стен. Спустя десять лет жизнь на Парадизе стала настолько привычной, что они сами уже стали считать себя частью этого общества. Да и к тому же они лично убедились в том, что жители стен — обычные люди, такие же как и они. Пропаганда Марли не хило так промывала мозги их жителям, из-за чего они иначе не могли воспринимать потомков Имир. Они вдвоем приняли решение, что не будут говорить о настоящем происхождении Эрвину до тех пор, пока не вернутся домой. До двенадцати лет Эрвин жил в иллюзии того, что он — обычный житель стен, который боится титанов и хочет узнать об их происхождении. Лишь тогда он задал вопрос своему отцу во время урока, ответ на который он получил оказавшись дома. Что за стенами, вероятно всего, действительно существует жизнь. А титаны происходят от людей. И даже спустя пять лет единственной целью Эрвина было найти доказательства словам, которые Джордж сказал еще несколько лет назад. Поступление в Разведкорпус вызвало негодование со стороны родителей, но они не были вправе распоряжаться его судьбой, поэтому все же приняли решение своего сына. И примерно в это же время, когда их старший сын только недавно закончил кадетский корпус, Харука отдает Джорджу выписку из больницы. Десятая неделя беременности. Их дочь родилась в последний день осени, за пару часов до наступления зимних дней. Крошка Лиа, в отличии от своего старшего брата, была неугомонной. По долгу «мучила» своих родителей тем, что хотела засыпать исключительно на руках, а по ночам просыпалась и рыдала на весь дом. Только Смиты отпраздновали третий день рождения Лии, как несчастье вновь постучало к ним в дом. Кенни Потрошитель. Джордж до сей поры гадает, как этот Аккерман пронюхал об его происхождении. Королевская семья прознала о том, что он и Харука родом не из стен, а с материка. Тогдашний король Ури и выставил два варианта развития событий. Первый — изгнание Джорджа с территории стен и его объявят погибшим. А второй — расстрел всей его семьи и его самого. В принципе, у главы семейства Смит не было выбора. Он ушел из дома, даже не попрощавшись с родными, не увидев их! Не обнял своего сына, не поцеловал свою жену и не взял на руки в последний раз свою дочь. Он бежал с острова, поджав уши и хвост, лишь бы его родные были живы. Раз так надо, чтобы они жили без него, то так и будет. Главное — это их безопасность. Ури вместе с Кенни наведались к ним в дом под покровом ночи. Никто из них еще не спал — ждали возвращения Джорджа, но вместо любящего отца и мужа на пороге увидели самого короля. В этот день Джордж исчез навсегда. Вместо этого в их головах поселилась лишь иллюзия того, что глава семейства скоропостижно скончался из-за собственных слов. Что он распространял информацию о происхождение титанов, будто бы подошел к самой истине. — Думаю, что если бы потрошитель не вышел на меня, мы бы все жили вместе, — говорит Джордж, допивая чай из фарфоровой кружки. Смотрит в окно — небо уже порозовело, солнце садилось за горизонт, а они почти целый день просто разговаривали. Обо всем. — Вчетвером. Здесь или там, неважно, главное — вместе. — Вполне вероятно, — отвечает Эрвин, ставит кружку на блюдце и вздыхает. Поправляет рубашку на своих плечах. — Лиа наверное волнуется обо мне… Как бы ему сейчас хотелось связаться с ней, сказать, что с ним все в порядке и что у нее нет причин переживать. И рассказать всю правду о мире, титанах и о их семье. Была бы возможность, он бы обязательно сделал это. То, что титаны действительно являлись людьми, Эрвина почему-то не удивило. Случившееся в деревне Рогакко с матерью Конни только подтолкнуло его к осознанию того, что слова отца являлись правдой. Людей Имир или как по-другому называли жителей стен «эльдийцы», «дьявольские отродья», презирали, ненавидели здесь, в Марли. Откуда родом Райнер и остальные. Да и во всем мире жители стен были изгоями. Эрвину не сложно понять это: живя за стенами невольно самим можно посчитать себя изгоем, ведь вокруг тебя ходят сотни гигантов, монстров, которые готовы сожрать тебя сразу же, как только увидят. Но почему-то внутри все равно засел маленький червячок обиды. Разведкорпус был сформирован для того, чтобы узнавать больше о внешнем мире. Эрвин лично отводил солдат на смерть, рисковал собственной жизнью, подвергал себя и других опасности. И что же он узнал? Что весь внешний мир ненавидит их? Хочет уничтожить? — Даже представить не могу, как она выросла, — прошептал Джордж, хотя они в палате были одни. Он перестал размешивать сахар в кружке и положил ложку на блюдце, позволяя оставшимся каплям стечь в нее. — А ты то! Дослужился до командира Разведкорпуса!.. Как ты умудрился вообще? — Хотел узнать правду о титанах. — улыбнулся Эрвин. Джордж с грустной улыбкой слушал рассказы сына. А сам с тоской вспоминал свою жизнь с семьей на Парадизе. Тогда он действительно мог назвать себя счастливым человеком: жена, двое прекрасный детей, хорошая работа. У него было все, о чем мечтал каждый мужчина. Но это все исчезло буквально по щелчку пальцев короля и Потрошителя. Были бы они все так счастливы и сейчас, если бы ему не пришлось вернуться домой без семьи? После возвращения в Марли он продолжительное время пытался смириться с той мыслью, что еще долго не сможет увидеть их вновь. А от осознания того, что им всем стерли память о нем, становилось только хуже. Когда Эрвин рассказал о Харуке он удивился реакции отца, а точнее об ее отсутствии. Уж только потом Джордж объяснил, что ему об этом сообщил Райнер. — Почему ты вообще решил забрать меня? — спросил Эрвин. Этот вопрос его волновал не меньше, чем вопрос о происхождении титанов. — Я давно планировал это сделать, — сразу ответил он, будто был готов к этому вопросу. — Изначально у меня почти что не было денег на это, а после Марли стали готовить воинов, чтобы отправить их на Парадиз. Из-за этого корабли до острова не отправлялись вообще. Эрвин поджал губы, когда услышал о «воинах» из уст отца. Райнер, Бертольд и Энни являлись теми самыми воинами, что отправились на секретное задание к ним. Он понимал, что в какой-то степени не может судить воинов за их действия — у ребят просто не было выбора, раз это решило государство. Да и судя по рассказам отца, правительство Марли здесь совсем не гуманное, не ценит жизни обычных людей. В особенности эльдийцев, жителей стен, которым и был Эрвин. — Поэтому когда на остров отправили Звероподобного, я понял, что время пришло, — сказал он, а после улыбнулся. — Я отправился в Шиганшину вместе с ними, чтобы забрать тебя и Лию. Ты был тяжело ранен, поэтому забрать Лию мне не удалось. Эрвин попытался улыбнуться, но это у него вышло криво. Если бы он знал, какими усилиями им далась эта битва! Сейчас, говоря с отцом на протяжении нескольких часов, он действительно хочет вновь увидеть Райнера, Бертольда и того носителя Звероподобного титана. Узнать о них больше. Ну, и может сломать пару костей Брауну за разбитое сердце его сестры. Джордж отодвинул рукав рубашки, глядя на наручные часы. — Уже поздно, тебе надо отдохнуть после долгой дороги, — сказал он. За окном уже стемнело, но в саду до сих пор ярко горели фонари. — Ложись спать, я приду завтра утром.***
Спустя пару месяцев
Дверца навесного шкафчика протяжно скрипела, каждый раз когда ее кто-то открывал. Эрвину это уже начинало надоедать. Надо будет обязательно смазать петли. Он берет с полки стеклянную баночку с кофе, открывает крышку и втягивает горький запах. На лице появляется слабая улыбка. Этот напиток действительно был отличным и пришелся по вкусу Эрвину. Жаль, конечно, что кофейные зерна не росли на Парадизе, тогда бы он заваривал их каждый раз, перед тем как заняться бумагами — придает много энергии. Хотя, зеленый чай справлялся с этой работой не хуже. Ставит на плиту турку и засыпает туда кофе, мешает его пару секунд, разглядывая темную кофейную гущу, пока горький запах обволакивал всю квартиру. Звук открывания двери привлекает все его внимание. Эрвин уменьшает огонь, жидкость стала негромко булькать. Он выходит с кухни, чтобы встретить вернувшегося отца. — Эрвин! У нас гости! — крикнул Джордж, в прихожей послышался шум. Он видит незнакомого мужчину, который стряхивал со своей шляпы снег, положил головной убор на тумбочку, а после выпрямил спину. Джордж выглядел немного взвинченным, не прекращал улыбаться. — Мое имя Вилли Тайбер, — улыбнулся мужчина, протягивая ладонь Эрвину. Он же слегка нахмурился, точно ведь слышал об этом имени, но не может вспомнить где именно. — А ты, как я полагаю, Эрвин Смит? Твой отец многое рассказывал о тебе. — Верно, — он протянул ладонь в ответ, они пожали друг другу руки. — Надеюсь, что только хорошее. Джордж провел гостя в гостиную, перед этим подкинув еще пару бревен в камин. На улице вьюга сильная разыгралась, что было довольно удивительным явлением в Марли. Поэтому и в доме стало гораздо холоднее. Джордж даже удивился тому, что Эрвин мог спокойно ходить в одном свитере, не укрываясь пледами или одеялами. Наверное, суровая зима на Парадизе и устойчивость к холоду дает о себе знать. Кофе уже был готов. Эрвин любезно разлил горячий напиток по кружкам. Тайбер молча отпил немного кофе и поставил кружку обратно на блюдце. — Как тебе Марли? Успел осмотреть Либерио? — спросил Вилли. — Еще непонятно, но зимой здесь очень красиво. — ответил Эрвин. Как рассказывал его отец, совсем скоро наступит один из главных праздников страны — Рождество. Тогда все улицы украшались разноцветными фонарями, а в центре города устанавливалась елка, под которой складывали подарки. Наверное, именно последним критерием Парадиз схож с празднованием Нового года и Рождества в Марли. Эрвин помнит, как приезжал домой с работы и его всегда встречал запах приготовленного мяса — главное блюдо, которое всегда готовила мама на этот праздник. Младшая сестра хвасталась разрисованным альбомом, а также просила передать несколько рисунков Майку, Ханджи и Леви. Ханджи всегда радовалась им, вешала себе над рабочим столом, а после хвалила Лию за ее навыки рисования. Твердила, что ей суждено стать известной художницей. Майк тоже широко улыбался, когда получал эти рисунки. Говорил, что будет хранить их у себя и ведь не соврал! Эрвин как-то стал случайным свидетелем разговора Нанабы и Гелгара, которые заметили детские рисунки у командира Захариуса. А вот Леви, как обычно, был сдержан в эмоциях. Всегда вздыхал тяжело и шептал себе под нос, что незачем было понапрасну тратить бумагу. Но ведь все равно хранил их у себя в полке с документами! Эрвин лично увидел их, когда копался у Леви в кабинете, пока искал нужные документы. Он тогда стоял пару минут с рисунками в руках, разглядывал внимательно. — Не скучаешь по Парадизу? — поинтересовался Тайбер. К чему такая заинтересованность? Эрвин кинул мимолетный взгляд на отца. Джордж выглядел беззаботно, но легкая доля озадаченности все еще была на его лице. Словно он сам не понимал, почему Вилли Тайбер наведался к ним домой. — Скучаю по людям, — ответил бывший командир Разведкорпуса. Нервно стал потирать пальцами костяшки пальцев. — По младшей сестре, друзьям, подчиненным. И по работе тоже. Интересно, как там Лиа? А Разведкорпус? Они ведь, уже всё знают, правда? Они добрались до подвала Гриши Йегера? А если они так и не узнали правды? Если в подвале отца Эрена так и ничего не нашли? Это значит… Они до сих пор живут в неведении. Не знают всю правду, не знают о происхождении титанов… Он вновь задумался о сестре. Эрвин уже ни раз сталкивался со смертью близких ему людей, поэтому он может представить каково было Лие, когда он не вернулся вместе с Разведкорпусом домой. Если бы она только знала! Если бы у него была возможность хоть как-то сообщить ей об этом! Тайбер вновь отпил кофе, а после в момент нахмурился, от чего атмосфера в гостиной стала накаляться. Он сложил руки в замок и откинулся на мягкую спинку дивана. — Что ж, я хотел поговорить еще об одном моменте, командир Смит, — произнес он. Эрвин едва дернулся, стоило ему услышать это обращение. На мгновение ему показалось, что это обращались к нему. Однако осознание пришло к нему быстрее, прежде чем он успел сделать хоть что-то. Он больше не занимает эту должность, он больше не командир Разведкорпуса. Что ж, наверное, Ханджи справится с этой ролью не хуже. — Вы же знаете, что наша семья хранит силу титана-Молотоборца. Моя младшая сестра Лара удостоилась этой части. Точно! Семья Тайбер! Только сейчас Эрвин вспомнил! Это ведь семья эльдийских аристократов, противостоявшая Карлу Фрицу во время Великой войны Титанов! Как же он сразу не вспомнил? Он сидел рядом с человеком, управляющим страной, в которой Эрвин теперь проживает. Но после он немного нахмурился — титан-Молотоборец? Об этом титане он слышит впервые. Джордж рассказывал, что всего существует девять видов титанов. И воины были отправлены на Парадиз, чтобы забрать силу Титана-Прародителя, которая принадлежит Эрену. Но, наверное, стоит ему получше изучить все виды титанов, что существуют на сегодняшний день. — Конечно, господин Тайбер. — Джордж взял в руки кофе, медленно переводя взгляд на темную жидкость. Он сделал маленький глоток, и по горлу пробежалось тепло. — Время моей сестры заканчивается, но мы не можем найти подходящую кандидатуру среди нашей семьи, которая сможет унаследовать силу титана, — рассказал Вилли. — Поэтому я прошу вашей помощи, чтобы вы смогли найти человека, которому мы отдадим Молотоборца. Эрвин слушал их молча, никак не подключаясь к разговору. Слушал и размышлял. Срок… Всего каких-то тринадцать лет. Человек может жить всего лишь тринадцать лет ради того, чтобы иметь возможность превращаться в титана. Это одновременно пугало и завораживало Эрвина. Первое — потому что тринадцать лет — это ничтожно мало. Что вообще можно сделать за это время? Второе — какого вообще иметь силу титана? Уметь превращаться, изучать приобретенную силу, распоряжаться ею как надо. Испытывает ли вообще человек боль, когда превращается в титана? Что он чувствует, когда какая-либо конечность отрастает заново? Эрвину по-хорошему надо было думать над этими вопросами раньше, когда он мог в любой момент поинтересоваться у Йегера насчет этого. Он ведь предоставил возможность Ханджи и ее отряду изучения, чтобы она досконально изучила Йегера. — Не думаю, что это будет быстро, хороших кандидатур на данный момент не так много. Но я приложу все усилия, — ответил Джордж, глядя на Вилли. — Сколько у меня будет времени для этого? — Думаю, около месяца, — Тайбер вздохнул, закинул ногу на ногу, поправляя свой пиджак. — Ларе становится все хуже и хуже. — Какими способностями должен обладать потенциальный носитель силы титанов? — внезапно поинтересовался Эрвин, привлекая внимание Тайбера. Джордж широко раскрыл глаза от удивления, пока на лице Вилли появилась заинтересованность. Он внимательным взглядом оглядел Эрвина, акцентировав внимание на его правой руке, а точнее — на ее отсутствии. Бывший командир Разведкорпуса отчетливо ощутил его взгляд на себе, но не подал виду. — Чем ты занимался за стенами перед тем, как попасть сюда? — Я был командиром Разведкорпуса. Мы сражались с титанами и пытались найти правду об их происхождении, — ответил без доли заминки Эрвин. — К чему вы интересуетесь? Вилли помолчал пару секунд, взял в руки чашку, посмотрел на свое смазанное отражение в кофе. Отпил немного и заговорил: — Джордж, что насчет твоего сына? — внезапно спросил он. Джордж едва не выронил чашку, когда услышал этот вопрос. Он посмотрел на Эрвина, что никак не изменился в лице. Словно он и добивался такого исхода. Джордж сдержанно вздохнул, ставя чашку на блюдце, сложил руки в замок, усевшись на диване удобнее. Он, если честно, даже не знает как правильно реагировать на всю эту ситуацию. Он ведь… Только недавно воссоединился с Эрвином и неужели позволит ему унаследовать силу титана-Молотоборца? Но с другой стороны — стать шифтером в Марли это ведь такой успех и привилегия, о которой мечтают множество людей! Служить только во славу и чести страны, стать для нее защитой и орудием одновременно. Но к тому же у Эрвина за спиной огромный военный опыт, он добился многого на Парадизе! Он несколько лет управлял Разведкорпусом, возглавлял экспедиции за стену, чтобы просто дойти до правды. И даже после потери руки не сдался, смог придумать план боя в Шиганшине, в результате которого эльдийцы разбили воинов в пух и прах. Вдобавок, Эрвин может стать почетным марлийцем, тем самым престиж их семьи в народе только вырастит. — Вы хотите отдать силу Эрвину? — задал вопрос Джордж, но ответа никакого не получил, Вилли просто смиренно ждал его ответа. — Могу сказать, что он отлично подходит для этой кандидатуры, — уверенно, практически без единой запинки произнес Джордж, вызвав легкое удивление у сына. — Еще до того, как я вернулся в Марли, Эрвин занимался военным делом. Закончил кадетский корпус в числе лучших учеников, поступил в Разведкорпус, а впоследствии стал управлять им. — А ты, Эрвин, ты бы сам хотел испытать силу титана на себе? — Джордж после секундой паузы вновь повернулся к Эрвину. — Это… Было бы интересно. — дал неоднозначный ответ он, что вызывало легкую усмешку у Тайбера. Тишина, внезапно воцарившаяся в комнате, стала действовать всем на нервы. До слуха доносился лишь треск бревен в камине. — Что ж, — Тайбер прокашлялся, поднимаясь с дивана. Стряхнул с пиджака лишние пылинки и потянул ткань вниз. Джордж вскочил следом за ним. — Благодарю за кофе и… — он повернулся к Эрвину. — Я жду тебя через два дня в моем поместье.***
851 год. Весна
Эрвин, честно, привыкал к правой руке дольше, чем к приобретенной силе. На самом деле сила титана-Молотоборца была уникальнее, чем у оставшихся титанов. Эрвин теперь способен создавать вещество, которое он может использовать для формирования различных огромных структур. Например, первым что ему получилось образовать — это огроменный молот, которым он едва не попал по марлийским военным, что смотрели за тем, как у Эрвина получается справляться с новой силой. А еще он способен говорить! Он так удивился этому, ведь Эрвин еще ни разу не встречал титана, который может говорить. Даже Эрен не мог! Ему предстояло много времени для того, чтобы полностью изучить приобретенную силу. Да и к тому же он ответил на собственные многие вопросы! Первое — превращаться в титана совсем не больно, как он думал. Просто появляется немного некомфортное чувство, когда вокруг тебя образуется кристалл. Точно такой же, в котором сейчас спит Энни Леонхард. Тело полностью обездвижено, но взамен ты словно просыпаешься в другом сосуде. Огромном, пятнадцати метровым, способный сделать все, что придет тебе на ум. Второе — он ничего не ощутил, когда его правая рука отросла заново. Он первые пару секунд после превращения сидел и глядел на нее, словно это единственная вещь, которая удивила его. Трогал пальцы, двигал ими, а после рассматривал со всех сторон. Это магия какая-то! Даже мелкие царапины и шрамы зажили, не оставляя на коже ни единого следа. К весне Эрвин мог самостоятельно управлять титаном без присмотра кого-либо. При каждом превращении он отчетливее ощущал всю силу, что плескалась внутри него. Он хотел как можно скорее применить своего титана в бою против противников. Правда, мысль, что ему однажды придется использовать силу Молотоборца против жителей Парадиза, удручала его. Интересно, какая реакция была бы у Лии, если бы она узнала об этой новости? Эрвин практически уверен, что сестра истерику закатила бы из-за его определенного срока жизни. Эрвин так и проводил свои дни: тренировался, возвращался домой, спал и так по кругу. Пока однажды отец вернулся с работы с отнюдь не лучшей новостью. Отношения между Марли и Средиземновосточным альянсом ухудшились настолько, что со стороны вторых были нанесены удары по порту Марли. Пришвартованные корабли пошли ко дну, а от имени альянса была объявлена настоящая война. Тогда марлийской верхушкой было принято решение начать немедленное наступление, из-за чего срочно созвали всех носителей силы титанов, в том числе и Эрвина. Марли впервые объявили о том, что новый носитель титана-Молотоборца будет участвовать в войне.