Самозащита

      Уэнсдей приходит в себя на холодном каменном полу склепа Крэкстоуна. Ксавье склоняется над ней.       — Уэнсдей? Ты в порядке?       Краем глаза она замечает Энид.       — У тебя только что был приступ?       — Я в порядке. — Уэнсдей садится.       Рука Ксавье лежит на ее плече, сжимая его. Остальные, за исключением Аякса, ушли. Наверное она была в отключке дольше пары минут.       — Может, нам отвести тебя к медсестре? — Энид выглядит немного бледной. Она продолжает переводить настороженный взгляд с Ксавье на Уэнсдей и обратно.       — Нет. Сколько здесь лодок?       — Э-э, осталось две, — отвечает Аякс, несмотря на то, что Энид смотрит на него широко раскрытыми глазами.       — Идеально. Мне нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями. Ксавье отвезет меня обратно, когда я буду готова.       — Ты уверена? Мы не против подождать! — Энид заметно обеспокоена.       Было ошибкой сказать ей. При других обстоятельствах, она бы уже тащила Аякса прочь, чтобы оставить Уэнсдей и Ксавье наедине.       — Да. Я уверена.       — А как же торт…       — Мы займемся этим позже.       Уэнсдей встает на ноги и отряхивается. Ксавье тоже поднимается. Аякс держит торт с погасшими свечками. Он пожимает плечами.       — Пойдем, Энид.       Аякс идет к двери. Энид следует за ним, постоянно оглядываясь.       — Я буду ждать тебя! — кричит она, выходя.       На мгновение воцаряется тишина.       — У Энид какие-то проблемы со мной? — спрашивает Ксавье, приподнимая бровь.       — Откуда мне знать?       — Вы же друзья, верно? Например, я узнал о вечеринке-сюрпризе от Аякса. Она, похоже, не была рада меня видеть.       Уэнсдей подходит к каменному саркофагу и поворачивается лицом к Ксавье. Она снимает трусики, прежде чем взобраться и сесть на саркофаг. Раздвигает бедра и покачивает ногами, глядя на него.       — Ты несерьезно, — давится смешком Ксавье. — Поэтому ты избавилась от них? Я думал, мы поговорим о видении, которое только что у тебя было.       — Поговорим. Позже. Мне всегда нравились усыпальницы. Они тихие. Спокойные. Мрачные. Идеальные творцы настроения.       — Мы не станем трахаться на могиле Крэкстоуна.       — Но это мой день рождения — Уэнсдей даже немного надувает губы для драматического эффекта.       Ксавье проводит рукой по лицу.       — Мне правда нужно носить с собой презервативы. В следующий раз ты захочешь сделать это в кабинете Уимс.       — Неплохая идея.       — Я пошутил. Мы ни за что не сделаем этого. Никогда.       Уэнсдей задирает юбку, обнажая себя. Движимая любопытством, она побрила лобок прошлым вечером. С одной стороны, бритье — это нелепый стандарт, навязанный людям производителями бритв в начале 20-го века. Порнографическая индустрия лишь помогла его продвижению в рамках нездоровой одержимости молодостью. С другой стороны, ей нравится ощущение гладкости. Когда она трогала себя сегодня утром, это было особенно возбуждающе.       — Блядь, — Ксавье качает головой, досадуя на себя, или на Уэнсдей, или, вероятно, на них обоих.       Важно то, что он приближается. Уэнсдей привлекает его к себе. Обнимает за плечи, обхватывая ногами его талию. Саркофаг достаточно высок, и ему почти не нужно наклоняться, чтобы поцеловать ее.       Она сразу ощущает жар по всему телу. Уэнсдей извивается, бесстыдно льнет к нему. Есть что-то особенно восхитительное в том, чтобы осквернить Крэкстоуна, одновременно удовлетворяя собственные потребности.       Она расстегивает ремень Ксавье и молнию на его брюках. Он опускается к ее шее, нежно покусывая. Уэнсдей дрожит. Она сбрасывает его нижнее белье и обхватывает рукой член, поглаживая.       — Ты побрилась. Очень горячо, — прерывисто шепчет Ксавье.       — Я сделала это для себя, а не для тебя.       — В любом случае, это сексуально.       Уэнсдей перемещается так, чтобы потереться клитором о головку. Они оба стонут.       — Боже, с тебя течет. Ты так сильно этого хочешь? — Этот его тон… Тот самый, который затрагивает что-то в глубине ее души.       — Не веди себя так, будто я единственная, кому это нравится.       — Да, мне нравится заниматься с тобой сексом. Но я не тот, кто постоянно умоляет об этом.       — Я не умоляю.       — Конечно. — Ксавье отступает. Фактически отталкивает Уэнсдей от себя и отходит. Отсутствие прикосновений убивает. Он ухмыляется.       — Что ты делаешь?       — Попроси меня вежливо, и, может быть, мы продолжим.       — Эта жалкая попытка утвердить свое превосходство очень разочаровывает. — Уэнсдей чувствует пульсацию внутри. Она отчаянно нуждается.       Ксавье пожимает плечами. Просто стоит и ждет.       — Это смешно. Ты ведешь себя как ребенок.       — Просто скажи, «пожалуйста», Уэнсдей.       Она не знает как справляться с его поддразниваниями. Уэнсдей хочет ударить его ножом в живот.       Впрочем, Ксавье уже говорил это раньше. Если она причинит ему боль, то не получит желаемого. Резкие слова и оскорбления, похоже, тоже не работают. Она хмурится. Уэнсдей уже говорила это однажды в порыве желания. Единственный способ, с помощью которого она добьется того, что ей нужно.       — Пожалуйста… — выдавливает она.       Ксавье заключает ее в крепкие объятия. Притягивает к себе и входит в нее. Уэнсдей всхлипывает. Это так приятно. Он целует ее, двигаясь внутри, медленно и глубоко. Она окутана им. Поглощена.       Ксавье обхватывает рукой ее бедро, гладит большим пальцем клитор. Напряжение внутри нее быстро нарастает. Он ускоряется, трет более грубо, и все ее тело содрогается.       — Ты так легко кончаешь, малышка, — бормочет он ей в губы.       Уэнсдей не хватает дыхания, чтобы спорить. Ксавье не перестает прикасаться к ней. Он трахает ее сильнее. Первый оргазм на самом деле не прекращается, он просто переходит в следующий. Она дрожит и задыхается. Он продолжает вонзаться в нее.       Второй рукой он обхватывает ее за шею. Сначала он сжимает ее осторожно. Затем немного сильнее.       — Тебе нравится, когда я делаю так?       Уэнсдей кивает.       Он сжимает еще сильнее. Ее лицо пульсирует, а тело трепещет. Кислородное голодание наступает быстро. Вместе с головокружением приходит странная эйфория. Давление ослабевает. Она судорожно глотает воздух. Он снова усиливает хватку, и ее настигает оргазм. Уэнсдей эякулирует, и жидкость течет на камень под ней.       Ксавье убирает руку с шеи и обнимает ее, не переставая с силой погружаться. Шлепки по обнаженной коже резким эхом отдаются в каменном склепе. Уэнсдей крепко держится за его плечи, ее грудь вздымается. Ей почти кажется, что она воспарит над собой, настолько сильным оказывается каждое ощущение ее физического тела.       Она продолжает удивляться, что оргазм — это так прекрасно. Каждый толчок словно воспламеняет ее нервы. Она снова содрогается в экстазе, крепко сжимает член Ксавье, громко крича.       Уэнсдей представляет, как Крэкстоун корчится в могиле под ними. Какая же это сладкая месть! Два изгоя проводят лучшее время в своей жизни над его мертвым телом. Это гораздо лучше, чем просто танцы на могиле.       Ксавье выходит, поднимает ее и переворачивает на живот. Он толкается внутрь, быстро и грубо. Поднимает ее юбку выше, обнажая задницу. Шлепает по ней. Уэнсдей вздрагивает.       — Нравится, когда я тебя шлепаю?       Вместо ответа Уэнсдей подмахивает ему. Он ударяет ее снова, и снова, и снова по одному и тому же месту. Она надеется увидеть синяки в следующий раз, когда посмотрит в зеркало в полный рост.       Ксавье поглаживает ее ягодицы и раздвигает их. Уэнсдей стонет, когда он проводит большим пальцем по анусу. Это не должно быть так приятно. Или должно?       — Когда-нибудь я возьму тебя так. Держу пари, тебе понравится. — Ксавье неглубоко вводит палец.       Уэнсдей изливается. Ей кажется, что она вот-вот взорвется. Она полностью выжата и изнемогает из-за слишком сильных ощущений.       Ксавье отстраняется и кончает на ее задницу.       Уэнсдей проводит пальцами по ягодицам и вытирает их об саркофаг, размазывая по нему сперму. Она почти улыбается.       — Посмотрите, какая мстительная, — смеется Ксавье.       — Всегда.       Уэнсдей выпрямляется. Ее ноги дрожат. Она предпочитает минуту посидеть на саркофаге, а не спотыкаться у выхода. Ксавье приводит себя в порядок, застегивает брюки и садится рядом с ней.       — Итак, что было в твоем видении? — спрашивает он спустя пару минут.       — Старые ворота, увитые лозой.       — Хммм… Возможно, я видел их недавно во сне. И даже нарисовал. Могу показать тебе, когда вернемся.       Уэнсдей кивает. Немного странно, что Ксавье предложил такую полезную информацию, учитывая, что это вполне может привести к его гибели. Возможно, он не осознает, что является монстром. Поначалу некоторым оборотням трудно вспомнить, что происходило во время обращения. Может быть, он такой же? Но тогда каким образом он удалял части тела после убийства? Должна ли она… искать двух человек?       — О чем задумалась? — Ксавье проводит рукой по ее спине. Такой простой жест. Ее кровь каждый раз приливает к коже, где бы он ни касался.       — Ничего важного. Пойдем.       Уэнсдей вскакивает на ноги. Ксавье следует за ней. Они выходят из склепа и спускаются к воде. Темп движения совпадает, и их руки соприкасаются. Ксавье берет ее ладонь и переплетает их пальцы.       Уэнсдей хочет отстраниться. Но это не так плохо, как объятия. И она позволяет держать ее за руку.