Самозащита

      — У нас мало времени. Вещь отвлек охрану и зациклил камеры.       — Что ты здесь делаешь? — в огромной серой тюремной одежде Ксавье выглядит изможденным и осунувшимся. Цепи заставляют его казаться хрупким. Он бледный, с темными кругами под глазами. Его прекрасные волосы спутаны.       Уэнсдей пытается проглотить комок в горле. Ужасно видеть его таким.       — Я знаю, что ты не Хайд. Это Тайлер. И он подставил тебя, с моей помощью.       — Откуда ты знаешь?       — Из видения. — Уэнсдей снова сглатывает, все еще пытаясь прогнать напряжение. — Я должна была поверить тебе. Но раз у тебя психическая связь с Хайдом, может быть, ты представил что-нибудь, что позволит нам разобраться…       — Помощь моя нужна? — усмехается он. — Ты мне жизнь сломала. Разбила мое сердце. И пришла сюда не извиняться, а просить о помощи?       — Да. И чтобы вытащить тебя тоже, — отвечает Уэнсдей, приподняв бровь.       Это помогает. Уэнсдей достает из кармана ключи, которые забрала у охранника. Она отпирает дверь и подбегая к Ксавье, начинает снимать с него оковы.       — Ты могла бы начать с этого, — улыбается он, потирая запястья, когда она освобождает его.       — И испортить драматический эффект?       Уэнсдей хватает Ксавье за руку, и они идут по коридору. Охранники, как и планировалось, обходят здание спереди. Уэнсдей направляется к черному ходу. Участок находится прямо напротив леса. И хотя ещё довольно светло, никто не видит, как они скрываются за деревьями. Уэнсдей раздобыла кофейную гущу, чтобы запутать их след. Они продолжают бежать, пока не оказываются глубоко в лесу. Ксавье замедляется, хватает ее за руку и останавливает.       — Уэнсдей, куда мне идти?       — В улей. Если дядя Фестер был там в безопасности, тебя тоже не должны найти. Останешься там, пока я не докажу, что Тайлер виновен. Пойдем. Мы должны продолжать двигаться.       Уэнсдей устремляется вперед. Ксавье следует за ней. Они почти не разговаривают в течении двадцати минут, которые требуются, чтобы добраться до улья. Проходят через дверь сарая, оставаясь незамеченными. Уэнсдей достает из рюкзака одежду для Ксавье.       — Вот, я захватила с собой. Тюремный комбинезон тебе не идёт. — протягивает она вещи.       Ксавье берет их и откладывает в сторону. Он смотрит на нее. Не улыбается. Не хмурится. Просто смотрит.       — Не могу поверить, что ты заявила на меня в полицию, — наконец нарушает он молчание. — Черт возьми, Уэнсдей. Ты подбросила улики. Настолько была уверена в моей виновности.       Уэнсдей несколько раз глубоко вдыхает. Сложно признавать свои ошибки. При обычных обстоятельствах она бы отказалась.       — Я признаю, что подбросить улики было ошибкой. Но я же освободила тебя.       — Это не отменяет всего остального, — злится он. — Как я могу снова доверять тебе? Мы были… Я имею в виду, все это время ты думала, что я убийца, и просто ждала, чтобы подставить меня. Потрясающе. Какого хрена?       — Ты вел себя очень подозрительно. Что ты хочешь, чтобы я сделала? Сказала, что мне жаль?       — Да!       — Хорошо. Мне очень жаль. — Уэнсдей шагает ближе. Проводит руками по подолу колючего свитера. — Давай тебя переоденем.       Он снимает свитер через голову. Под ним простая белая футболка. Уэнсдей не может удержаться от прикосновений к нему. Проводит руками по его груди, останавливаясь на бедрах. Ксавье отстраняет ее.       — Нет. Я больше не позволю использовать себя, — прерывисто говорит он. Его дыхание учащается.       — Разве это использование, если тебе нравится?       — Да. Я не хочу продолжать заниматься сексом без обязательств. Я не такой человек. Мне нужно больше.       Уэнсдей закусывает губу. Ее тело кричит из-за жажды прикосновения. Но не любого человека. Только его. Она так сильно хочет Ксавье. Уэнсдей скучала по нему. Она должна признаться в этом самой себе. Она ничего не почувствовала, когда Тайлер прикоснулся к ней. Уэнсдей думала, что мозговой червь удовлетворится любым контактом, но, по-видимому, это не так.       — Я… не ненавижу тебя, — удается выдавить ей.       Ксавье складывает руки на груди и ждет. Проходят секунды.       — Я хочу только тебя, — хрипит Уэнсдей. Она переминается с ноги на ногу.       — И?       — И что?       — У тебя есть чувства ко мне?       — Я не испытываю чувств.       — Отлично. Тогда все кончено. Спасибо, что спасла после того, как меня арестовали. Наверное. Пожалуйста, уходи.       Уэнсдей хочет ударить его. Ей хочется кричать. Она не может уйти, продолжая так сильно нуждаться в нем.       — Может быть… возможно… я… — Уэнсдей разочарованно стонет. — Ты мне нравишься.       Ксавье расплывается в улыбке. Он подхватывает ее и крепко обнимает. Уэнсдей цепляется за его плечи, зарывается лицом в его шею. Она скучала даже по его запаху. Что с ней не так?       Он опускает ее и снимает футболку. Уэнсдей расстегивает брюки и отбрасывает их в сторону. На ней нет нижнего белья. Ксавье прижимает ее к стене и падает на колени. Он крепко держит ее за бедра, припадая губами к клитору. Ее тело горит. Это не займет много времени. Проходит меньше минуты до того, как она дёргается и обмякает, колени слабнут под напором окатывающих тело волн удовольствия.       Ксавье стонет. Он проникает в нее двумя пальцами. Загибает их особым способом, и Уэнсдей дрожит, снова кончая. Ее руки царапают стены в поисках хоть какой-то опоры. Ксавье отступает. Встает и развязывает шнурок на спортивных штанах. Они падают на пол вместе с его нижним бельем. Он снова поднимает Уэнсдей, прижимая к стене. Она обхватывает его ногами за талию, а руками за плечи. Он медленно входит в нее, глядя ей в глаза. Это больше, чем она может выдержать.       Уэнсдей впивается поцелуем в его губы. Он продолжает медленно входить в нее. Его язык врывается в ее рот, затем отступает, заставляя себя преследовать. Она изо всех сил прижимается к его телу и трётся о него клитором.       — Я не должен был так легко прощать тебя, — шепчет он.       — Ммм, ты мог бы немного помучить меня в отместку.       — И как же?       — Несколько часов на дыбе например. Жаль, что в школе ее нет, по крайней мере, я не смогла найти.       — А ты со странностями, да?       — Понятия не имеешь насколько.       Ксавье начинает двигаться немного быстрее. Его ногти впиваются в ее ягодицы. Он кусает ее за шею, помечая. Уэнсдей задыхается, вздрагивает, обнимает его.       — Ты потрясающая, малышка, — стонет он. — Идеальная.       Уэнсдей запускает руку в его волосы и снова целует. Дико. Глубоко. Стена сарая скрипит. На заднем плане тихо жужжат впавшие в спячку пчелы. Уэнсдей такая мокрая. Она чувствует, как влага растекается по бедрам.       — Взаперти я думал только о тебе, — выдыхает Ксавье, когда они отрываются друг от друга.       Бесполезный. Но милый. Сладкий как сироп. Только мысли о его возможных злодеяниях могли хоть как-то это компенсировать. Уэнсдей должна находить его отвратительным. Ксавье такой же неудачник, как ее отец. Вместо этого, по какой-то причине, он умиляет ее. Мозговой червь делает его аппетитным. Даже приятным.       — Ты смешной, — прерывисто шепчет она. Ксавье начинает ускоряться, и наконец берет ее так, как она жаждет.       — Тебе это нравится.       Он глубоко и резко входит в нее. Уэнсдей давится стоном, снова кончая. Голова кружится от эндорфинов и окситоцина. Всех этих химических веществ, которые заставляют вести себя, словно ей самое место в сумасшедшем доме. Она ничего не может с собой поделать. Особенно когда он так великолепно ее трахает.       — Черт, я близко, — он вынимает член и отпускает ее.       Уэнсдей становится на колени. Она берет его в рот, глядя на Ксавье снизу вверх. Попробует себя на вкус. Он хватает ее за голову и толкается ей в горло. Входит немного глубже, чем она может выдержать, и Уэнсдей давится. Ксавье замирает. Она чувствует, как сперма течет в ее горло. Вкус едва ощущается. Соленый, мускусный, совсем не ужасный.       Он отпускает ее. Помогает Уэнсдей подняться на ноги и заключает в объятия.       — Если когда-нибудь снова заподозришь меня в убийстве, давай поговорим об этом, прежде чем вызывать полицию. Хорошо? — он сильнее прижимает ее к себе, поглаживая рукой спину.       — Хорошо.

***

      Когда Крэкстоун растворяется, Уэнсдей едва осознает реальность. Ксавье помогает ей подняться на ноги и зажимает рану от стрелы. Вместе с Бьянкой и Аяксом они бредут к воротам. Уэнсдей приятно удивлена, увидев Энид, ждущую их. Она предполагала, что ее соседка может бегать по лесу в волчьем обличье до конца ночи. Шока от того, что оборотень с розовой шерстью выскочил из-за деревьев, спасая ее от Тайлера, было почти достаточно, чтобы потрясти Уэнсдей. По-видимому, Энид уловила ее запах на пути от больницы.       Энид подбегает к ней и крепко обнимает. Уэнсдей замирает на мгновение. Затем обнимает подругу в ответ. Следом поворачивается к Ксавье, который стоит прямо у нее за спиной и страстно целует его. Ей все равно, если кто-то смотрит.       Когда адреналин стихает, Уэнсдей словно погружается в туман. Она истощена. Раненых собирают в лазарете, и она одна из первых, кому оказывают помощь. Никто не возражает, когда она следует за Ксавье в его общежитие. Уэнсдей ложится в кровать рядом с ним. Она чувствует себя слишком уставшей и сон овладевает ею. Приятно засыпать рядом с ним.       На следующее утро им говорят собирать вещи. Школа закрывается до конца семестра.       — У меня для тебя кое-что есть, — сообщает Ксавье, прежде чем Уэнсдей покидает его комнату.       Он подходит к своему столу и достает маленькую коробку. Открывает ее, показывая черный прямоугольник из металла и стекла. Телефон.       — Свой номер я уже вбил, — улыбается Ксавье, протягивая его.       — Смелый шаг, учитывая то, когда ты купил его.       — Ну, это ведь сработало?       — Я не буду присоединяться к бессмысленным социальным сетям, которыми люди сейчас одержимы.       — Я и не жду этого. Но, может быть, ты напишешь мне?        — Возможно.       Уэнсдей улыбается.