* * *
– Последнее время отношения с Водой всё напряженнее, – задумчиво протянул Кизаши, отпивая своего чая. – Хватит одной глупости, чтобы всё вспыхнуло. Сакура, краем уха слушая переговоры родителей, деловито взяла ведёрко. – Не нагнетай, – прикрывая рот, зевнула Мебуки. – Будь так опасно, мы бы сюда не приехали. В конце-концов, отсюда до их островов рукой подать. Все торговые пути рядом. Лопатка тоже скоро оказалась в детских руках. – Думаешь, не станут рисковать деньгами? – покосился на жену мужчина. – Сакура! Не уходи далеко! – Я за камнями, папа! – скоро удаляясь от пляжной беседки, прокричала девочка. Эти нудные рассуждения о политике ей успели порядком надоесть. После дедушкиного возвращения из дворца даймё, незадолго перед внезапной семейной поездкой, в их доме только и делают, что судачат о всяких скучных вещах. О кланах Конохи, куда им предстоит переехать. О вопросах со Страной Ветра и загадочной Суной. О попытках удержать несколько мест в портах Огня. Ну и, само собой, о вине, чем прославились Харуно. Это, наверняка, очень-очень важно. Только вот Сакура не хочет сидеть с умным видом, не понимая ни слова из подобных бесед. Она хочет играть. За большими валунами песок такой же, что и на остальном пляже. Сакура задумчиво изучает горизонт, а потом, пожимая плечами, берет свою лопатку. Слой за слоем, башенка за башенкой строится её песчаный замок. В тот момент, когда она думает над тем, стоит ли добавлять ещё пристройки, её отвлекает голос. – Ты здесь, – в этот раз неизвестный подобрался ближе к берегу, а не просто застыл на мелководье. Мальчишку удается рассмотреть получше, когда он плавно приближается к ней. Бледный, будто с голубоватым отливом, он неловко и забавно краснеет. – Конечно, – важно кивает ему девочка, – мы же условились. Всклокоченные голубые волосы влажно липнут отдельными прядями к коже, когда мальчишка встряхивает головой, словно выбравшийся из ванной пёс. – Хорошо, – он очень странно моргает, не закрывая обычных век, и делает ещё пару шагов в её сторону. – Просто дядя говорил, что материковые часто убегают чуть что. Но ты не пугливая. – Было бы из-за чего тебя бояться, – дует губы розоволосая, взмахивая лопаткой. – Ракушки принёс? Из воды показывается бледный кулачок, что скоро раскрывается ладонью вверх. За светлыми пальцами прячутся красивые волнистые лепестки из-под ушек, гребешков и морских улиток. – Тогда иди сюда, – девочка деловито подзывает неизвестного гостя. – Будешь мне помогать. К её удивлению, он сохраняет молчание, послушно приближаясь к песчаному замку. Присев совсем рядом, парнишка с любопытством изучает то её, то неустойчивое сооружение. – Нам потребуются стены и, может быть, немного достроить тут и тут… – начинает она инструктаж. – Знаешь что делать с мокрым песком? Пару раз моргнув, он ссыпает ракушки в аккуратную кучку рядом с её ведёрком. – Немного, – тихо слышится в ответ. Важно кивнув, девочка снова хватается за лопатку и начинает готовить основу для стен. Они сидят тихо пыхтя, почти не переговариваясь. Сначала осторожный, её голубоволосый знакомый через какое-то время расслабляется и уже начинает робко улыбаться, оголяя треугольники острых зубов. Девочке, на самом деле, невероятно интересно — кто он? Но в голову приходят только старые сказки про людей моря, что выходят пообщаться с прибрежными жителями из-за любопытства. Превращаясь в морскую пену, стоит лишь уличить их в обмане. Она, конечно, уже взрослая и в подобные истории не верит, но, просто на всякий случай, к незнакомцу с расспросами не пристаёт. Ей со старшими немного одиноко, с их заумными разговорами. А с ним весело. – …сюда? – уточняют у неё, аккуратно вжимая ракушку в мокрый песок. – Ага, – подтверждает девочка, осматривая невероятно красивый замок, что у них получился. – Ты в этом хорош! Неизвестный чуть смущается, алея ушами и скулами, но улыбка у него становится только шире. – Я много их вижу, – соглашается он с похвалой. – На дне куча всего интересного. Он кажется ей очень загадочным и забавным. А ещё, будто ненастоящим, от того девочке легко говорить с этим голубоволосым мальчиком. – А я не умею плавать, – делится по секрету Харуно, на что получает в ответ ошарашенный чёрный взгляд. Будто для этого зубастого сложно представить подобную ситуацию. Он вот-вот скажет что-то, но тут доносится оклик папы, и девочке приходится спешно прощаться. – Увидимся завтра, – шепчет она, боясь, что взрослые могут их услышать. Девочка почти срывается с места, но её ловят за запястье неожиданно крепкой хваткой. – Нельзя никому говорить, что я здесь, – спешно шепчет её новый знакомый, нервно осматривая валуны. – От меня Хаши уплыл, и я первый раз немного заблудился, пока его искал. Но сейчас сам плаваю. – Наругают? – понимающе кивает девочка, переступая с ноги на ногу. – Можно и так сказать, – голубоволосый передёргивает плечами. – Тебя точно. А если дядя узнает, то я с тобой больше не смогу играть вообще никогда. Голос папы слышится всё громче. Судя по всему он сам решил начать искать спрятавшуюся дочь. – Н-не скажешь? – заглядывает ей в глаза мальчик как-то робко. Просительно. Ему в ответ широко улыбаются. Харуно чувствует, как хватка становится слабее, аккуратно выпуская её руку из цепких пальцев. – Нет конечно, – она прихватывает ведерко с лопаткой и семенит обратно. – До завтра! Когда девочка оглядывается, то уже никого не видит на берегу. Только волны плавно размывают светлый песок.* * *
– Как ты охотишься с такими зубами? – вопрос застаёт розоволосую врасплох. Сейчас она бултыхается на мели, пытаясь научиться хоть как-нибудь грести. Её зубастый знакомый терпеливо объясняет, как нужно держать корпус, как шевелить руками и ногами. Чужие бледные пальцы придерживают девочку за живот, пока она старательно пытается отталкиваться от воды растопыренными ладошками. – Я не охочусь, – девочка пускает фонтанчик, дуя щёки. Её новый друг на это тихо хихикает – Мне мама с папой дают еду. Её разглядывают задумчиво, с лёгкой улыбкой. В качестве тихого протеста, девочка показывает ему язык. Водоплавающий знакомец снова хихикает. – Еще бы, такие маленькие зубы… – внезапное панибратское движение оттягивает ей нижнюю губу, оголяя ряд молочных резцов. – Ты абсолютно беспомощная. Сакура, оскорблённая, дёргает головой и щёлкает челюстью. Пока она хмурится, черноглазый мальчик тихо смеётся непонятно от чего. – Не беспомощная! – обидчиво говорит розоволосая, делая пару шагов назад, ближе к берегу. Новый знакомый смотрит весело, скаля свой зубастый рот и щуря черные глаза. Жабры на его шее чуть дёргаются, кажется, в такт смешкам, что вырываются из бледной груди. – Это не плохо. Это мило, – он плавно следует за ней. – Это лишь значит, что тебе хочется помочь. Хочешь, поймаю тебе чего-нибудь? Харуно делает ещё несколько шагов, выходя на берег. Обиженная, она отворачивается. Мало того, что её порой дразнят дома. Так ещё и этот выдумал! – Не надо мне ничего! – она топает по песку, когда слышит за спиной плеск. – Я не хотел тебя обидеть! – на бледном лице будто кто-то сменил маски и вместо смешливого оказывается робкое испуганное выражение. – П-прости… Сакура выбирает между тем, чтобы продолжить на него обижаться и тем, чтобы вернуться к играм. Странные ремарки и смену настроения она списывает на мифологичность безымянного зубастого парнишки. – Хорошо, – она приосанивается, невольно повторяя за мамой, – но ты должен что-нибудь ещё для замка принести. На бедное лицо напротив возвращается широкая улыбка — слишком непривычная. Но девочка делает скидку своему океанскому другу за нечеловечность. Так проходят несколько дней их странных игр. В прятках за валунами, пока взрослые слишком заняты своими слишком скучными разговорами о торговле, политике и клановых договорённостях. Розоволосая девочка старательно глушит рвущийся наружу смех, когда её новый друг растерянно смотрит на дутый пляжный мяч. Приходится объяснять ему все правила! Однако, он постоянно выигрывает, ни разу не промахнувшись краткими ударами по мячику. Сакура раскладывает яркие ракушки и камушки по песчаным стенам замка, каждый день нового. Иногда попадаются круглые тёмно-серые шарики, что красиво блестят на солнце. Похожи на жемчужины из маминой шкатулки, но те были в разы меньше и почти белые. Эти же какие-то странные, так что девочка особо не задумывается. Однако, это не может продолжаться бесконечно. Одним утром, когда вся семья собралась за завтраком, дедушка вскользь бросает «завтра за вами заедут» и мама с папой на долю секунды застывают. Лишь мельком вздрагивают палочки для еды под понимающими взглядами остальных родственников. «Завтра меня тут не будет,» – осознаёт девочка, чудом упросив маму последний раз поиграть на берегу. С неё взяли зарок не заходить в воду, пока взрослые собираются в долгий путь. Так что девочка с тоской осматривает пустой пляж и ставшую привычной бесконечную линию горизонта. Сегодня с ней не было игрушек — ни лопатки, ни совочка, ни даже надувного мяча. Лишь бенто с несколькими рисовыми шариками. На закуску. Воровато оглянувшись по сторонам, девочка засеменила к огромным, больше неё самой, валунам. Шероховатая поверхность камней, местами влажная от океанских брызг, поблёскивала на солнце. Здесь тихо, лишь шелест барашков волн. Стоило розоволосой присесть на один из камешков, как неподалёку раздался плеск. – Ты сегодня долго, – её зубастый знакомец деловито тряхнул головой, убирая излишки солёной воды. Его третье веко продолжало торопливо моргать, очищая глаза, пока он выходил на берег. Сакура пожала плечами, молчаливо протягивая ему один из рисовых шариков. Тот, недолго думая, аккуратно берёт предложенную еду, забавно её обнюхивая. – Рис? – уточнил он, прежде чем откусить, задумчиво перекатывая на языке, видимо, новый вкус. – С чем? – Умебоси, – кивнула девочка, беря уже второй онигири. – Я их люблю. Бледное лицо чуть склонилось набок, и голубоволосый уже сам потянулся за добавкой. – В следующий раз я принесу тебе скумбрию, – в который раз выдал мальчишка, в этот раз уже не задавая вопрос, а ставя перед фактом. – Я тоже её очень люблю. А потом поищу лосось, он очень вкусный. Харуно замялась, отводя взгляд. Её собеседник перестал жевать, сосредотачивая темный взгляд на девочке. – Но ведь… – неуверенно начала Сакура, перебирая пальчиками, – мы тут с семьёй не навсегда. Когда-нибудь я уеду. Тишина накрыла пляж. Всё ещё смущаясь смотреть на бледное мальчишечье лицо, розоволосая продолжала. – С тобой было очень весело, и мне жаль… – Я могу сделать так, что всюду тебя найду, – перебивают её тихий лепет. Зелень встречается с непроглядной чернотой, и Сакура поражается тому, как интенсивно сосредоточен на ней мальчишка. – Хочешь потом увидеться? – на лице его появляется зубастая улыбка, чуть смущённая, с ямочками, по-своему милая. – Ты мне тоже очень п-понравилась. Заинтригованная, девочка хлопает в ладоши, нетерпеливо подпрыгивая на камне. Бенто оказывается забытым. – Здорово! – тем временем, бледные мозолистые пальцы цепко хватают её за запястье. – А как? Голубоволосый тянет её руку ближе к себе, пока розоватое предплечье не оказывается напротив чужого подбородка. Он ненатурально бледен, и её персиковая кожа смотрится очень контрастно на фоне тонких сероватых губ. – Я ещё ни разу не пробовал, но дядя говорил… – бормочет он себе под нос невнятно, а потом, одним резким движением впивается зубами, распарывая кожу. БОЛЬНО. ДО КРОВИ. НЕ СПРАШИВАЯ. Сакура верещит, как никогда до этого момента себе не позволяла. Ей страшно. Она плачет, и слёзы застилают взгляд, солёной поволокой размывая все окружающие предметы. Однако, она продолжает чувствовать и сильную хватку чужих пальцев, и режущее незнакомое чувство. Прекращается эта пытка чавканьем — с этим противным звуком жуткий мальчик размыкает челюсти и, разрумяненный, смотрит на неё неуместно счастливо. Рот его, ранее бледный, поалел, а подбородок покрыли розоватые разводы. Изумрудные глаза в испуге мечутся с нечеловеческой улыбки к резаному кругу на коже, откуда сочится кровь. Торопливо сглатывая, девочка спешно перебирает ногами, вскакивая со своего места. Голубоволосый облизывается, следя за ней глазами. – Ты чего? – непонимающе спрашивает он, будто ничего страшного не случилось. – Из-за такой ерунды? Харуно мотает головой из стороны в сторону, не в силах выдавить хоть слово. Горло терзают всхлипы рвущихся рыданий. Она верила этому мальчику. Считала его другом. Правда хотела остаться с ним подольше. А сейчас она хочет его ударить. Или убежать. Или спрятаться у папы за спиной «Наверно, сказки про морских демонов, что рассказывал дедушка, не врали,» – проскальзывает у неё в голове, пока девочка пятится. – П-погоди, – мальчишка начинает вставать, протягивая к ней руку, – я не хотел тебя напу… – Сакура! – спасительно доносится голос папы. – Дочка, ты что кричала?! Даже здесь, в отдалении от семейного дома, слышны торопливые шаги и поскрипывание гэта о песок. Кизаши продолжает звать свою плачущую дочь, и с каждым окриком его голос становится всё более встревоженным. – Я вернусь, – напрягшись, говорит неизвестный. – Только выйди к океану. И, слишком быстро для человека, пропадает в воде. Движение его смазано, непонятно, да из-за слёз не видно вовсе. Сакура пятится ещё, пока не спотыкается об один из камней. Папа находит её хнычущей и прижимающей окровавленную руку к животу. Заляпанная детская юката служит вечным напоминанием родительской ошибки, оставаясь в дедушкином сундуке. Через месяц Харуно Сакура, первая за пятьдесят лет девочка, родившаяся в семействе бывших самураев, а ныне крупных торговцев Страны Огня, поступает в Академию шиноби. Левое предплечье девочки плотно замотано бинтами, что лишь изредка проглядывают из-под длинных рукавов. Секрет, о котором никто не должен знать.