sun god

      Его губы блестят от жира и мясного сока, он стекает к высокому вороту застегнутой рубашки, прежде, чем его обгоняют загорелые пальцы. Он причмокивает, громко разговаривает. Укус за укусом. Вокруг него липкие тарелки, на которых поблескивает карамельные остатки масла. Запах стоит на всю улицу, и ей бы стало дурно, но женщина смотрит с непонятным удовлетворением на то, как пустеют тарелки и бокалы. Капитан ест много, болезненно теряет концентрацию и энергию, начинает быть раздражительным, когда на долгое время остается без еды, а ей все это кажется отчего-то знакомым.       Вся страна Вано сотрясалась от криков, смеха и фейерверков. Самураи рвали струны на сямисэнах под напевы Саке Бинкса и фирменный смех Брука. Улицы сияли словно при свете дня от бумажных фонарей и искр сэнко ханаби. Стоял сладковатый запах весны, жаренной еды и спирта.       Робин устало протирала глаза. Чоппер понимающе кивал, думая что это последствия после победы над Блэк Марией. Все было сложнее. Под глазами женщины залегли тени. Каждую ночь к ней приходили ведения о мальчишке с черными волосами и искалеченным телом. Она просыпалась в холодном поту, а перед глазами продолжали мигать жестокие сцены. Во сне все было не просто словно наяву, она сама будто оказывалась в теле юного раба, но ни имен, ни лиц Робин вспомнить не могла, хотя было у неё ощущение, что это важно. Словно стоит ей запомнить хоть что-то четкое из этих кошмаров, то все это прекратиться будто ничего и не было.       Все празднества маячили где-то вдали, глаза слипались, а голову приятно обволакивал предсонный туман. Робин встряхивает головой. Она шла позади Хиери, её кимоно играло теплыми оттенками огней, а победные крики и смех словно поддерживали каждый её шаг. Они прошли через тяжелые ворота замка, и от всех звуков остались лишь глухие отголоски. Женщина шла вслед за принцессой, которая рассыпалась благодарностями и сладострастными восхищенными речами, на что пират лишь вежливо кивала, улыбаясь уголками губ.       — Луффи-сама! — удивленно охнула Кодзуки, и Робин выглянула за плечо девушки. На лице её капитана остатки стейков и риса, грязная черная рубашка, плащ и разбитые потрепанные ботинки по колено. Волосы слиплись и отчего-то ей кажется, что в них тоже остались клейкие крупицы риса.       — О-о, зеленка. Я шел за Зоро и оказался тут, шишиши. Он опять потерялся, — Луффи сделал театрально негодующий вид и тут же широко улыбнулся, подходя ближе к принцессе, — куда идете?       — Мы идем к понеглифу, капитан, — Робин подходит чуть ближе и вновь перед глазами мелькает несколько особенно жестоких сцен из её снов, — можете пойти с нами.       — С радостью! А там есть мясо? — Хиери мечтательно отводит взгляд, видимо, погрузившись в мысли о пропавшем мечнике, она вновь продолжает вести уже обоих пиратов к подвалу замка.       В подвале сыро. Пахнет древесиной, и на каменных полках стоит коллекция кукол кокеши, на настенных стойках катаны в резных ножнах со знаком клана Кодзуки. Робин мутит. От запаха, думает она. Голова начинает болеть, и она не может сфокусировать взгляд. Хиери продолжает говорить. Её высокий голос отражается от стен и бьет прямиком по вискам. Словно попугай, она вновь и вновь рассказывает историю своей семьи, в её речи сплошные эпитеты и поклоны в сторону различных групп людей. Робин чувствует, как в голову забивают гвозди. Клан Кодзуки велик, учение о понеглифах в нем передаются из уст сегуна в уста наследника. Виски начинают кровоточить. Но вот двадцать лет назад. Живот скручивает.       Она поднимает глаза, чувствуя как набухли веки, на зеркальную поверхность понеглифа. Красный. Зрачок в отражении. Два кольца в кровавом омуте. Бездна захватывает её, присматривается, словно ожидая лишнего движения, чтобы поглотить без остатка.       Робин моргает. В отражении понеглифа она видит лишь две пары карих глаз капитана и его непонимающий взгляд, он надувает щеки, ноет о том, что ему скучно. При отсутствии хорошего сна, человек может видит галлюцинации, сон и реальность сплетаются, словно корни дерева с землей, а органы чувств обостряются. Это состояние очень опасно, но она боится снова оказаться в зазеркалье своего подсознания. Там все красное. Совсем как те глаза в отражении. Те красные зрачки вместо обычных сверкающих карих радужек.       Робин не смотрит под ноги. Не читает понеглиф, словно разучилась и вовсе понимать этот язык. Земля уходила из-под ног, она падала в кровавые лужи с двумя кольцами. Она прыгала по кирпично-красной планете с двумя кольцами.       Её предплечье сильно сжимают. На неё смотрят большие черные глаза их пушистого доктора. Она наконец вздыхает.       — Чоппер, — Робин улыбается. Перед глазами образ их капитана с нечеловеческими зрачками, а по её шее стекает холодный пот. Она не может вспомнить мальчишку из своих снов, но помнит как звучит крик и хруст его костей. Как он выглядел?       — Робин, Блэк Мария ничем тебя не отравила? — кровь была не такого же насыщенного оттенка, как те радужки. Она помнит возгласы толпы из своих снов. Мир начинает плыть, словно она выпила больше положенной ей чаши рома. Копытца доктора греют её ладонь. Спустя секунду, она чувствует боль в плече, а руке становится холодно. Перед ней стоит Нами и обеспокоенно смотрит то на женщину, то на оленя, который теперь потирал свои конечности, его лицо исказилось гримасой боли. Ей протягивают таблетки с синими вкраплениями. Робин не слышит звонкого голоса навигатора и молча проглатывает лекарство, оно застревает в горле. Мальчишка из сна стоит у Нами за плечом. Он закрывает свое лицо, а на лице широкая улыбка. Это галлюцинация, но эта самая улыбка ей что-то болезненно напоминает. Мальчик машет ей рукой.       — Робин, как ты себя чувствуешь? — женскую каюту тут же обволакивает запах пряных овощей и специй. Женщина садится на кровати и растерянно хлопает глазами. Все события она помнит отрывочно. Она испытала страх. Животный страх. Но его причину уже не помнила. Робин неуверенно кивает. Комната наполнилась всеми членами команды, кроме капитана, который сейчас бегал от Кида и Смокера.       — Ты проспала два дня. Очень вовремя, через несколько часов Момоноске станет сегуном, — воодушевленно выкрикивает Усопп, показывая большой палец.       — Будет большой пир, я руковожу готовкой. Накормим всю страну Вано, — гордо говорит Санджи, желая увидеть восхищение в глазах великолепной мелорин. Остальные весело кивают.       — Я принес тебе ещё таблетки на всякий случай. У тебя сильно поднялась температура, потом она наоборот очень упала и так ты проспала день, потом у тебя были интенсивные судороги, я ввел тебе обезболивающего и все нормализовалось уже через час. Так ты проспала до нынешнего момента. Думаю, ты была отравлена Блэк Марией, но я не уверен, потому что следов токсинов в крови обнаружить не удалось. Как ты сейчас себя чувствуешь?       — Великолепно, доктор-сан, — улыбается Робин и принимает объятия Чоппера, — как остальные?       — Все пришли в себя. Тяжелее всего пришлось Смокеру после ударов Кайдо, но он тоже пошел на поправку, — гордо анонсировал врач. Робин натянуто улыбается, она счастлива видеть искреннюю радость на лицах своих друзей, но на груди всё ещё тяжело. Женщина хочет сказать, но не хочет портить друзьям праздник. Этот день важен для них, они должны отдохнуть, а не грузиться её предположениями. Её мысли перебивает голос Нами. — Робин, что случилось? Ты сама не своя последнее время, — рыжеволосая поднимает свой обеспокоенный взгляд и археолог слишком слаба для щенячьих глаз навигатора. Женщина делает глубокий вдох.       — Я хочу поговорить с вами. О Луффи, — она замечает как в её сторону резко метнулся холодный взгляд старпома, — вам не кажется, что мы знаем слишком мало о своем капитане? — Нами открыла рот, чтобы возразить, но тут же её лицо приняло задумчивый вид, перебирая информацию о недоразумении в шляпе, — мы много не знаем и есть вещи, которые меня очень волнуют. Вы не замечали ничего странного в нем? — команда переглядывается, пожимая плечами. Возле кровати тут же оказывается Зоро.       — Во время захвата Онигашимы я видел, как Луффи использовал парные мечи Дао. Очень умело, новичку такое не под силу, — Усопп с Чоппером восхищенно переглянулись, — он меня тогда не заметил, я стоял далеко и у него за спиной. Когда он использовал те же мечи при мне, то начал использовать несуразные и неэффективные техники, словно не умеет сражаться оружием вообще, хотя секунду назад все было наоборот.       — Может ему просто повезло в тот момент? Зачем Луффи притворяться, что он чего-то не умеет, если он умеет? — задумчиво пробубнил Усопп, а мечник на это лишь небрежно пожал плечами, — но в любом случае, почему ты спрашиваешь, Робин?       — Когда мы оказались возле понеглифа мне… Мне показалось, что глаза капитана стали другими и во взгляде читалось какое-то понимание, словно он мог читать понеглифы, — Нами рассмеялась под усмешки остальных, а Нико сжала одеяло в руках. Перед глазами стояли два красных омута.       — Тебе показалось, Робин. Я знаю, у тебя плохо со сном в последнее время, во время моих ночных смен часто видел, как ты выходила на палубу. Чоппер уже приготовил для тебя лекарства от бессонницы, — бодро проговорил Усопп под поддакивания доктора, — а теперь давайте собираться на коронацию! — археолог коротко кивнула под понимающий взгляд Зоро. Что-то не давало им обоим покоя. Мечник на интуитивном уровне чувствовал нечто неладное, но с этим они разберутся позже.

ⵈ━══════╗◊╔══════━ⵈ

      Цветочная столица вновь стоит на ушах. Улицы переполнены людьми на пути к дворцу Кодзуки, они толпятся возле ворот. Момоноске хочется расплакаться от волнения, но вот-вот и он сегун, ему не позволена такая роскошь. Он стоит напротив зеркала в расшитом серебром черном кимоно. На нём традиционные одежды сегуна с головным убором, мальчик в теле теперь взрослого мужчины сжимал в руках Амэ но Хабакири, меч, некогда принадлежавший его отцу, который создан, чтобы разразить небеса. Сзади слышится шорох и перед глазами мигает силуэт сестры, а у него перехватывает дыхание. Хиёри так болезненно красива, напоминает их мать этим блеском светлых глаз и легкой улыбкой на губах. Она уверенно кивает брату, и за ней заходят гейши. Время начинать церемонию.       Луффи встречает свою команду уже внутри замка, сбоку от него стоит его названный брат Эйс, которого Мугивары тут же облипают, закидывая вопросами, и капитаны Пиратов Сердца и Пиратов Кида. Все одеты в традиционную одежду страны Вано, даже одержимая красноволосая псина все же удосужилась надеть кимоно благодаря уговорам Киллера. Портгас довольно уже пережевывал какой-то кусок непонятной массы, чего именно никто знать, кроме Луффи, не хотел. На нем, банальное до скрежета в зубах, было шелковое кимоно с языками пламени и иероглифами на спине с надписью «Огонь Заката», в окружении ярких одежд своих союзников выбивался только Мугивара с длинным черным хаори, запахнутым широким красным поясом.       Чоппер сидел на голове напряженного Трафальгара под смешки команды последнего сзади, пока Кид с Луффи выясняли отношения, Смокер на пару с Зоро искали ближайший бочонок живящих напитков. Балаган прерывают вошедшие слуги, которые ведут пиратов в главный зал.        Церемония должна была вот-вот начаться и в идеале Эйса и вовсе не должно было здесь быть. Как член команды другого Йонко его появление могло спровоцировать войну, но Огненный кулак в привычной манере начхал на любые правила и устои стоило ему только услышать, что братец отправился на огонек к Кайдо. Заодно он встретил Отаму, которая тут же налетела на него стоило им войти в зал, и Ямато. Они, между делом, стали такими же героями страны, как и все пираты.       Они сели в первый ряд. Благородные убранства вокруг захватывали дух своим величием. Огромную площадь помещения украшали массивные красные колонны с золотыми вставками, соединенные между собой. Стоял вязкий запах благовоний. Один за другим из противоположных дверей стали выходить музыканты, за ними следовали гейши с нарядными головными уборами и закрывающие лицо веером, на котором красовался герб клана Кодзуки. Ворота были открыты, позади пиратов послышались голоса и шаги народа.       Прозвучали первые характерные для Вано завывающие песни, текст их повествовал о подвигах её героев, о событиях, вошедших в историю. Гейши начали свой размеренный танец, вторящий мотивам кото. Луффи с Эйсом заснули через минуту после начала под восхищенные охи-ахи Нами, самодовольные комментарии Усоппа, когда в песне он услышал упоминание про себя, зевки Смокера и Зоро, которые, как оказалось, довольно успешно делили одну клетку мозга на двоих.       На сцене появились Красные ножны в самурайских доспехах, они поклонились народу и пиратам. Кинемон вышел вперед, красочная маска, сверкавшая под светом солнца, плавно съехала, обнажая лицо. Он произнес банальную речь о трудностях, пройденных страной Вано, постебал Кайдо и его пьянство, неловко запнулся после нескольких шуток, словно забыл, зачем вообще вышел, но тут же собрался, вспомнив о поучениях Одена.       — Страна Вано за последние двадцать лет изменилась, отрицать глупо. Кто-то продолжал ненавидеть клан Кодзуки, считая их предателями, что попрятались, как крысы, когда народ нуждался в них больше всего, кто-то был просто счастлив тому, что на земли наконец придет мир. Правление пирата не может быть стабильным, Кайдо не заботился о своих людях. Сегодня, в день коронации нового сегуна, во всех точках страны будет огромный пир, ознаменовывающий конец диктатуры Сильнейшего создания в мире. Небо вновь стало мирным, а животы наших людей уже никогда не будут пусты, — под конец своей речи, Кинемон отходит, вставая в один ряд со своими товарищами. Звучит торжественная мелодия, и в замке резко становится тихо. Ни разговоров, ни смеха больше не слышится. В солнечных лучах переливается шелковая бирюза волос принцессы, её лицо также скрыто веером, она садится ближе к концу сцены, недалеко от пиратов, складывая руки на коленях. За ней выходит высокий юноша, точная копия Одена в молодости, на нем черные одеяния сегуна и все в зале, включая Красные ножны, падают на колени, кланяясь господину, лицу новой вехи в истории страны.       Момоноске изо всех сил пытается держаться уверенно и встречается взглядом с улыбающимся лицом Луффи, который молча показывает ему большой палец. Он делает вдох. Широкий шаг вперед. Шаг в новую эру. Его народ будет счастлив. Он превзойдет отца, он должен идти дальше, несмотря на ком в горле и легкую дрожь в коленях. Момоноске гордо выпрямляет спину, смотря на стоящих в покорном поклоне людей, которые верят в него.       Церемония продолжается ещё час под звуки сямисэна и речь нынешнего сегуна Кодзуки, после чего плавно мотивы становятся живее и вот, зал дерет глотки под Саке Бинкс. Саке лилось рекой, доспехи самураев вернулись в шкафы дворца, и вот Кинемон прыгал на столе с палочками в носу и губах, напарником в этом перфомансе стал Чоппер, пока Усопп хвалился перед несколькими дамами своими великими свершениями, которые тут же прервал Санджи метким ударом по макушке. Где-то вдали слышался Супер крик, и Робин оставалось лишь скрыть свою улыбку бокалом. Смокер с Зоро соревновались, кто больше выпьет, пока Эйс с Луффи пытались поместить в свои животы все, что можно и нельзя. Пахло чем-то острым. Музыка заставляла слегка покачивать головой в ритм, а дурачества пиратов и самураев глупо улыбаться. Сам сегун тут же оказался в центре событий, только до саке Момо так и не добрался, будучи остановленным кулаком любви своей сестры, которая тут же, краснея, уступила бочонок спирта Зоро.       Трафальгар устало закрыл глаза под завывания Шачи и Пенгвина, завалившись на Бепо, а Кид бегал за Мугиварой. Идиллия. Этот вечер запомнился всей стране Вано. Впервые за долгие двадцать лет, они пили неотравленную воду, ели, сколько пожелает душа, и пели до срывов голосовых связок. Они были свободны и счастливы. И вовсе необязательно им знать, что Кайдо остался жив, а границы откроют ещё нескоро.       Гуляния продолжались и ночью, когда Луффи резко пропал из виду. Человек, благодаря которому все и получилось, пропал из виду и Момоноске на пару с Эйсом и Мугиварами тут же принялись искать взбалмошного капитана.       Они завидели черную макушку лишь спустя десять минут поиска в дворцовом саду. Ночной воздух приятно холодил разгоряченную после выпитого кожу, и пираты не сразу подбежали к капитану, наслаждаясь прохладным бризом. Луффи стоял к ним спиной, на его затылке раскачивалась соломенная шляпа и, благодаря его невысокому росту, можно было заметить с кем именно он говорил. Все тут же подбежали к этим двоим.       — Зоро-сенпай! Бог Усопп-сенпай! — радостно вскрикнул Бартоломео и от величия своих кумиров, оказавшихся так близко рядом с ним, отвернулся, скрывая слезы радости. На его щеках заиграл густой румянец, но, почувствовав на себе взгляд Луффи, он тут же выпрямился, пытаясь игнорировать бабочек в своем животе, — продолжая наш диалог, Луффи-сенпай, то не стоит переживать, мы доставим все в целости и сохранности!       — О чем речь? — спрашивает Робин.       — О, Луффи-сенпай попросил меня доставить кое-что в хранилище! Не переживайте, все десять тысяч подчиненных Луффи-сенпая позаботятся о его сохранности, Робин-сенпай! Я лично это проконтролирую, — Луффи лучезарно улыбается и кивает.       — Хохлатый, совсем обсчитался. У нас их пять, разве нет? — усмехается Усопп, на его щеках пьяный румянец и он икает. У Эйса нервно дергается глаз.       — В начале было да, но после великий Луффи-сенпай присоединял к нам ещё и ещё. К тому же, Хайрудин создал дополнительно дивизию с воинами из Эльбафа не так давно. А все офицеры прошли тщательный отбор лично мной и Луффи-сенпаем! — Эйс переводит ошарашенный взгляд с зеленоголового фрика на своего брата и обратно. Остальная команда выглядит не лучше. Их затуманенный алкоголем мозг отказывается принимать вывалившуюся информацию. Сбоку слышится веселый смешок Луффи, который беззаботно закидывает руки за голову и прощается с Бартоломео, который кланяется и лишь потом сваливает под громкие крики команды.       Робин стоит чуть позади всех. Она замечала, что Луффи иногда пропадал на несколько дней и возвращался, что на ночных дежурствах он не переставая говорил по ден-денмуши, что капитан никогда не принимает ванну со своими товарищами, что всегда на нем лишь закрытая одежда, что он не так глуп, каким пытается казаться. И с каждой новой деталью, паззл не собирался в голове, а лишь ещё больше путался. Парень в соломенной шляпе им улыбается своей фирменной зубастой улыбкой под негодующие и непонимающие крики команды, своего брата, а Робин кажется, что её вновь начинает мутить. В голове вновь всплывают сцены из кошмаров. Маленький мальчик убивает рослого мужчину на песчаной арене. Он весь в крови. И даже она не такая красная как те глаза. Те радужки с двумя черными кольцами. Робин вздрагивает, чувствуя, как её взгляд пересекается со взглядом капитана. Теплые искры на дне шоколадной радужки пропадают.       Эйс осыпает брата вопросами о флоте, Момоноске непонимающе размахивает руками. Нами резко прерывает все разговоры. Сейчас из их команды здесь были только Зоро, Санджи, Усопп, Нами, Робин и непосредственно капитан. Большинство из остальных были уже либо не в состоянии разговаривать, либо спали.       — Эй, мне кажется, надо поговорить, — мечник трезвый, говорит даже для самого себя серьезно, — наедине.       Жест довольно грубый, но Эйс понимающе кивает, хватая Момо за шкирку. Они проходят в пустую комнату, в ней нет мебели, а в качестве освещения лишь тусклый свет луны из окна. Зоро вздыхает. Луффи отшучивается, Усопп смеётся.       — Он сказал ты сам отбирал офицеров, — начал старпом, — но мы об этом ничего не знали. Мы бежали с Дресс Роуз, потому что, несмотря на то, что твой отец глава Революционной армии — её члены хотят твоей смерти. Не говоря уже о том насколько Мировое правительство одержимо твоей поимкой, хотя ты такой же пират из Худшего поколения, как и остальные. И мы не знаем причину. Ты не хочешь объясниться? — Луффи легкомысленно улыбается, расхаживая по комнате, пока все остальные присели на холодный пол. Вопрос об этом стоял в команде фантомом уже с самого Острова Рыболюдей. Капитан спас их, они были верны ему, и готовы пойти на смерть под флагом с черепом в соломенной шляпе, но вряд ли они хотели служить под началом того, кто им настолько не доверял.       — Ты был знаком с Дэндзиро, хотя родился в Ист Блю и провел там свое детство, по твоим словам, — вступила в разговор Нами, неуверенно потирая руки.       Разговор начался слишком резко. Незапланированно. Робин удивленно вскинула брови, но столкнулась с твердым взглядом старпома. Зоро собирался давить до тех пор, пока не узнает всё, что желает. Он не был тем, кто лезет не в свое дело до тех пор, пока это не коснется его напрямую или понадобится его помощь, и мечник прекрасно видел, как это волновало некоторых членов команды. Бартоломео, а также известия о некоем охраняемом объекте — лишь стали триггером неизбежного. Все прекрасно знали о прошлом друг друга, не стесняясь делились переживаниями и мыслями, ведь они были семьей.       — Что ты можешь скрывать от нас? Мы твоя семья, — продолжал давить Зоро. Он наседает, приводя факт за фактом. И Усопп, неожиданно для себя, понял, что многие вещи были действительно странными в поведении капитана.       Улыбка сползла с лица Мугивары. Он повернулся, смотря сверху вниз на сидящих. Окинув их взглядом он мысленно себе кивнул. Его руки потянулись к поясу кимоно.       — Я скрывал некоторые вещи от вас, ты прав, Зоро, — Луффи криво усмехнулся, Усопп поежился от непривычно низкого голоса капитана.       — Ты не должен… — начала Нами, но была перебита.       — Великое сокровище Ван Пис, — капитан стягивает с плеч черную ткань, обнажая грудь с крестообразным шрамом и поднимая взгляд красных глаз, — это я.