Наблюдатель

Ночь прошла для каждого по разному. Захарова спала крепко, но тяжело дышала и иногда пиналась, как настоящая футболистка. Малышенко просидела пол ночи в телефоне, переписываясь с кем то. Белкина недолго дремала, а большую часть времени чутко следила за состоянием Кристины. Но организм Крис был крепким и стойким, благодаря этому алкогольного отравления в полной мере она не почувствовала, лишь наутро банально трещала голова и болело разъебанное тело. Соня встала первой, хоть и ноги не поддавались, но живот капризно урчал, поторапливая. Кристина проснулась от вкусного запаха горячих тостов. Она лениво потёрла глаза и увидела, как на кухне копошится Белка. Живот закрутило от голода. Хотела встать, но головокружение замедлило действие. На стеклянном кофейном столике стоял стакан холодной воды и аспирин. Умилило. – Доброе утро — Хрипло произнесла Захарова, распаковывая так необходимую сейчас таблеточку. Белкина слегка вздрогнула и обернулась, а на по лицу расплылась тёплая улыбка. – И тебе доброе утро — Она стянула с себя фартук типичной хозяюшки, украшенный рюшами — Французские тосты с мёдом, садись. Ее темно-русые волосы жили в своём беспорядке, несмотря на то, что хозяйка пыталась собрать их в пучок, розовая ночная сорочка скрывала хрупкое тело, а на шее так и осталась личная метка, вызывая смущение у сонной Крис. Закинув на язык пилюлю и запив водой, Захарова двинулась за стол. Перед ней выставили тарелку с двумя горячими тостами, политыми мёдом, кружку чёрного чая, в котором плавал кусочек лимона и вилку с ножом. Кстати, Вилка. – Виолетта спит? — Спросила Крис, уплетая завтрак за обе щеки, не боясь обжечь язык. – Она поздно просыпается и не завтракает, ешь — Сообщила Белкина, разрезая свою порцию. Пахнет вкусной едой, тепло и безопасно. Тут о ней заботятся, хотя вовсе не обязаны. В такой уют и хочется возвращаться после учебы, просыпаться пораньше и оставаться на подольше. Совсем не так, как дома. Лишь перегар Кристины рушит атмосферу счастливой семейки, живущей в браке не меньше 5-ти лет. Белка усмехнулась. – Вот и зашла на чай наконец то. – Ты меня притащила в пьяном состоянии, это домогательство! — Кристина шутливо ткнула в ее сторону вилкой, но моментально смутилась. Ее раздевали, но одевать после осмотра никто не стал. Так и уснули. В обнимку. Собственный взгляд упал на голые ляжки и чёрные трусы, слегка скрытые огромной футболкой. Захарова встала из за стола в поисках трико. Прикрывая задний отсек краем футболки, она наклонялась разыскивая одежду. Нашлась под диваном. В спешке натягивая штаны, она слегка подпрыгивала, когда нога застревала в штанине. Соня не сводила глаз с этого зрелища. – Может хоть отвернешься, как приличная женщина? — Захарова начала ёрничать. – Не я проснулась с похмельем в трусах у тебя дома. Научишь меня приличию? — Она хитро прищурилась. – Ой, заткнись — Капризно бросила Крис, возвращаясь за стол. Они продолжили завтрак в комфортной тишине. *** Кристина тщательно мыла посуду, а Белкина отправилась в ванную комнату. Вернулась, неудивительно, мокрая и в свежей одежде. Короткие фиолетовые шорты открывали вид на ноги, покрытые ссадинами и желто-фиолетовыми синяками, а сверху розовая майка с маленьким малиновым бантиком. С волос стекали тёплые капли прямо на одежду, намочив ее. Зрелище не для слабонервных Кристин Захаровых. Она медленно сглотнула и вернулась к работе, пока ее туловище не обвили руками, обнимая со спины. – Спасибо за посуду — Она уткнулась носом в ее шею. Крис промолчала, но по телу пробежали мурашки размером с мамонта. Тело напряглось, а на несчастной тарелке в руках Захаровой уже появлялась дырка от непрерывного трения губкой. – Останься на выходные, пожалуйста — Софа потерлась носом по шее, слегка задевая чувствительную зону губами. На кухне два мокрых человека. Да, вы верно подумали, Крис облилась водой, когда тарелка соскользнула с рук. Ладонь Белки, отрываясь от тёплого туловища, закрыла кран. Кристина развернулась. Глазки кота в сапогах действовали наповал. – У тебя вроде бабушка приехать должна — Прошептала Крис, не находя сил сказать что то громче. – Она приезжает в понедельник — Ее руки теснее приобняли замявшуюся Захарову. – Вилка? – Уезжает с мамой к родственникам. Цепляться не за что. – Хорошо. Белка победно запрыгала, унося в движение и стиснутую Кристину. На кухню ворвалась Малышенко, но отпрыгнула, закрывая лицо руками. – Я не смотрю! Не смотрю! — Смущено прокричала Вилка, отходя назад лунной походкой. – Мы просто обнимались! — Проворчала Кристина, подняв руки в защитном жесте. Виолетта взглянула на них сквозь пальцы и убедившись в приличии происходящего убрала руки. – Софа, я убегаю жестко, быстро. Мать негодует. Можно твой повербанк забрать? Телефон дохнет. – Да, минутку! — София подняла указательный в воздух и скрылась за дверью своей комнаты. Они остались одни. Лицо Виолетты внезапно стало серьёзным, как никогда. Кристина нахмурилась, пытаясь просчитать, чего стряслось с Малышенко, что она так пилит взглядом. – Давай без латентного пиздежа — В голосе была необычная для неё строгость — Ты что то чувствуешь к Софе или просто с Кашириной играешься в соревновалки? Захарова молчала, а в груди закололо. Взгляд метался по кухне. Улизнуть не выйдет, придётся отвечать. – Я не соревнуюсь с Кашириной. – А зачем это всё? — Вилка уверено шла на Крис — Я не позволю тебе сделать из неё Мишель. Я не буду ждать, пока ты наиграешься. Я не дам выставить ее обьектом для травли. Либо ты сваливаешь сейчас, либо, блять, доказываешь, что твои мутные движения чего то стоят. Виолетта Малышенко ставит ультиматум Кристине Захаровой. Скажи кто то о таком год назад, Крис бы посмеялась ему в лицо. Но тут Виолетта не боялась Кристину, а боялась за Софию. Смело. Достойно. По дружески. Захарова такое уважала. – Я не подведу. – Считай, что подписала контракт кровью — Заключила Вилка, отступая на два шага назад. Косвенно призналась. В ориентации. В чувствах. И даже не перед предметом воздыхания. Но взгляд Виолетты стал мягче. Значит доверилась. Нет шанса облажаться. Белкина вернулась с серебристым повербанком, который был обклеен разными стикерами. Вручила Вилке в руки, обняла и попрощалась. Малышенко ушла, захлопнув за собой дверь. Теперь тут только они вдвоём. На все выходные.