После окончания собрания Россия понимает, что при всем желании не успеет перехватить американца, до того как он покинет зал, поэтому, забив на приличия и общественное мнение, зовет его, пока спускается с седьмого ряда. Вот только оступившись, срывается на полуслове и вместо «Америка!», получается оборванное — «Аме!..». Так к Штатам обращаются самые близкие. И мало того, что России самому не по нраву то, что вышло. Так еще и США резко тормозит в дверях, перегораживая выход Канаде и Дании, оборачивается к нему с зубатой голливудской улыбкой на пол-лица, и орет:
— Да, дорогой!
Невыносимая страна. Но, все-таки цель достигнута, он его ждет, бесцеремонно отодвинутый в сторону от дверного проема посмеивающимся канадцем.
— Как насчет, обговорить некоторые вопросы?
После этого заявления Америка как-то сникает, а затем пятится ближе к выходу…
— Да-а, — неуверенно, выжимает из себя он. — Но я сейчас не могу.
Россия в ответ молчит и хмурится, поэтому он добавляет:
— Правда же, не могу. Но… мы сможем вернуться к этому позже. Да?
— Да, — все же соглашается РФ, он знает, что если будет давить на Штаты, то тот с большей вероятностью обернется против него, чем прогнется. А ему нужно сотрудничество. Поэтому он его отпускает. Да, лучше думать, что именно отпускает, а не что Штаты его послал.
***
Собрание ООН должно состояться только через день, и Россия не знает чем себя занять. Гулять по достопримечательностям Найроби вместе с Беларусью и Китаем? Неохота, он все посмотрел, когда был здесь на предыдущих трех съездах. Кроме того, он не любитель подобной экзотики. От безделья он решает заранее узнать, что же такого случилось в Иране, что требует внимания всех стран. Но друг на звонки не отвечает. Интернет в номере ловит плохо, а чтобы не растрачиваться на роуминг, он решает сходить поужинать, куда-то, где раздают неплохой wi-fi.
Воплощение страны — это всегда нездоровый интерес у простолюдинов. Общаясь в кругу себе подобных или находясь на территории собственного государства об этом можно забыть, но попадая на улицы, допустим, Кении — постоянные щелчки камер возвращают в реальность. Народ в Найроби не особенно обременен манерами, вполне можно услышать брошенные в твой адрес фразы с разной смысловой нагрузкой. Одно радует: большинство кенийцев разговаривают на английском, иначе Росс не только не разбирал бы, что ему говорят, но и заказал бы себе на ужин то, что не смог бы съесть. Между собой страны общаются на своем, понятном только им языке, а вот под людскую общественность приходится подстраиваться. Например, мило улыбаться, когда у официанта, принимающего заказ, руки дрожат от твоего присутствия. Не рычать, а лучше вовсе не обращать внимания, на тех, кто пальцем тыкает и на тех, кто за спиной обсуждает. Вежливо отказывать в просьбе сфотографироваться. Игнорировать нелестные выкрики, а не рявкать в ответ. Ни в коем случае не прибегать к использованию ауры.
Россия со всем справляется. Сейчас он доест свое мясо на гриле и больше не сунется на городские улицы до крайней необходимости. Черт с ним, с интернетом. По Ирану все равно толком ничего найти не удалось. Оно и неудивительно, страна четко контролирует этот ресурс.
Единственная попавшаяся новость была опубликована на индийском сайте. Речь шла о казни одного из муллов, который поддался обольщению омеги. И, что этот омега был европейской внешности. Но, это ведь не может быть причиной экстренного собрания ООН?
Возвращаясь в свой отель, Россия замечает на террасе одного из кафе Украину. Он размешивает напиток в чашке и параллельно что-то набирает в телефоне. Росс осторожно отходит за пальму и продолжает наблюдать, спрятавшись в ее тени и почти опустившихся сумерках. Он не хочет привлекать к себе внимание, просто потому, что ему нечего сказать. И он не хочет с ним ругаться. И так из-за кенийцев настроение паршивое. Как можно быть такими навязчивыми? Хотя, как он может видеть, Укропа не донимают. Ну, страна и страна. Покосились и пошли, куда шли. Похоже тот просто не особенно популярен на просторах Африки. Да и не только Африки. Росс замечает, что Украина сам по себе. Постоянно один. На собраниях, на перекурах, на прогулках… в кафе. Никто из тех стран, в союз которых он так хочет войти, не спешит заводить с ним дружбу. Он не представляет для них никакой ценности, никакого интереса. Он им не нужен. России становится больно. Он хочет его забрать. Прямо сейчас взять за руку и вернуть обратно в семью. Где оставленное им место все еще теплое. Даже если он скажет, что не хочет. Даже если будет соп-…
Мотнув головой, РФ обрывает свои же мысли. Нельзя так думать. Просто нельзя. Он сделает так, чтобы Украина сам захотел вернуться. Потеряв поддержку США, у него просто не будет выбора.
Еще раз бросив взгляд на брата, который немного хмурясь разговаривает с кем-то по видеосвязи, Росс осторожно уходит из зоны его видимости. Но идет он не к себе в отель, а к Штатам. Довольно от него бегать.
***
К слову, для воплощений стран, на время проведения собраний предлагается отдельный отель. Который Россия с Беларусью нагло проигнорировали, не желая слишком часто пересекаться с другими странами. Но, в предыдущие разы РФ останавливался именно здесь, поэтому его появление не стало чем-то странным, и администратор даже не подумал скрывать номер, в котором остановился Штаты.
Вот только, США его явно не ждет. Третий раз постучав в дверь Россия не получает ответной реакции. Он уже решает спуститься вниз и подождать Америку в холле, но его окликают:
— Российская Федерация? — по голосу и манере говорить сразу узнается Великобритания. Он, похоже, вышел из соседнего номера и сейчас направляется к нему вдоль коридора.
— Да? — отзывается Россия чисто из вежливости, он не хочет с ним разговаривать.
— Америку ищите?
— Да, — уже более заинтересованно включается в диалог Росс.
— О, он не живет в отеле. Перебрался в особняк от посольства. Если Вам срочно — можете поехать со мной, я как раз к нему собираюсь.
— Если не помешаю…
Они едут на такси минут пять. Америка неплохо устроился, выгодно разместив свое посольство недалеко от штаб-квартиры ЮНЕП. А вот у России своего посольства в этой стране нет, зато зачем-то есть посольство Кении в Москве. Как-то не очень правильно, при том, что воплощение этой страны за все время ни разу к нему не наведывался.
Особняк Америки какой-то весь избыточно американский, будто его выдрали из поселка в Техасе и экспортировали сюда, причем лет тридцать назад. Настолько он потрепан песком и сухим ветром. Перекати-поле не хватает для полноты картины. Сам домик одноэтажный, деревянный. Все фасадные доски прямые и узкие, вертикально наложенные и выкрашены в белый цвет. У входа аккуратное крыльцо, дальше белая деревянная дверь и небольшие окна по обе стороны от нее. Горит свет.
Пока Россия думает над тем, что ему вообще-то стоило бы предупредить американца о своем визите, Великобритания стучит в дверь. Им открывает грозный мужик в цивильном, от которого остро несет альфой. То есть, если от Великобритании пахнет, как от свежей газеты с нотками бергамота, то ты можешь рассчитывать на конструктивный диалог и адекватное поведение. А если, как сейчас — паленой шерстью с нотками парафина, то лучше воздержаться от глупостей.
— Добрый вечер, Герман, — вежливо здоровается Великобритания. — Америка есть?
— Нет, сэр, — четко отвечает «Рэмбо», и Россия понимает: он военный.
— Будь добр, осмотрись здесь, — Соединенное Королевство жестом показывает на окрестности, а когда Герман принимается выполнять распоряжение, проходит внутрь дома, позвав Россию с собой.
Внутри дом тоже американский, не то чтобы Росс ожидал увидеть шкуру зебры на стене, но камин? В стране, где температура держится в пределах 25-33 0С круглогодично, США мерзнет? А так, вся гостиная, куда страны прошли из небольшой прихожей, выглядит вполне уютно. Напротив камина стоит небольшой столик, по одну продолговатую сторону которого расположен синий диван, по другую — белое кресло с высокой спинкой. Второе кресло расположено во главе стола с видом на камин, оно более массивное, явно старше другой мебели и темного серого цвета. Обои в доме полосатые и в тех же тонах: серый, синий, белый. Еще в комнате находятся торшер, а рядом с ним декоративное дерево в горшке, несколько картин на стенах и всё…
— Присядьте пока на диван, я приготовлю нам чай, — Говорит Великобритания и, не глядя на Федерацию, сразу из гостиной проходит в комнату слева — кухню.
Россу немного неуютно. Ну, как бы… прийти без приглашения — это одно, а вот в дом войти, без ведома хозяина, — это уже наглость.
Британия возвращается из кухни, неся поднос перед собой. Затем с аристократической выправкой ставит кружку с заваренным чаем перед Россией и чашку из фарфора на тонком блюдечке — во главе стола, напротив старого кресла, в которое и садится, оставляя поднос с сахарницей на столе.
— Так, о чем Вы хотели поговорить с Америкой, если это не секрет? — интересуется он, застилая салфетку у себя на коленях.
— Я хочу вернуть брата. США может мне помочь, — кивнув в благодарность за чай, отвечает РФ.
— Украина отказался от компенсации? — удивляется британец.
— Он… отнесся с подозрением, — вздыхает страна, смотря в свою кружку.
— Наконец-то он перестал быть таким наивным, — Великобритания осторожно пробует свой напиток, немного хмурится и отставляет чашку. Затем достает портмоне из заднего кармана брюк и, перебрав содержимое, протягивает России фотографию. Она пожелтевшая от времени, но целая. На снимке его отец и США стоят рядом, оба одеты в тяжелые пальто. У Америки азартная улыбка и блеск в глазах. Фиолетовых глазах. У Союза улыбка удовлетворенная, искренняя. Покой во взгляде. Позади них Кремль и новогодняя елка. Россия помнит тот день. Он был совсем мелким РСФСР, но `45-й из памяти не вытравить…
— Это одна из первых цветных фотографий. Хороший момент, — комментирует Великобритания.
— У отца была такая… Но я не понимаю, к чему Вы ведете.
— К тому, что не все так однозначно, как может показаться на первый взгляд. Не только Вы имеете собственное мнение и не только Ваше мнение правильно. Просто помните об этом.
— Я… учту, — кивает Россия, но снимок отдавать не хочет. Из их семейного альбома он исчез, как только СССР испытал первую ядерную бомбу. Но отец здесь такой спокойный… Чаще всего Россия помнил его сдержанным и собранным. Так было нужно. У него было много ответственности и много противников. Кому-то не нравились его методы, кому-то — запах. Союз пах перекопанной сырой землей. И каждый сам решал, вспаханное это поле или вырытая могила… Хотя. США говорил, что он пахнет червяками…
— Могу я ее оставить?
— Конечно, — соглашается Соединенное Королевство и вновь поднимает свою чашку с чаем. РФ, спрятав фото в кармане джинсов, также решается попробовать свой.
— Я дома! — слышится резвое заявление США с самого порога. — Ге~~еерман?! У меня внутри все ноет. Выеби, пока кровь носом не пошла.
Он появляется на пороге гостиной, и застывает у дверей, наблюдая, как носом пошел чай у сидевшего на диване Росса, а затем сразу отпрыгивает обратно за стену.
Пока Россия пытается избавиться от кружки в руках и ищет взглядом салфетки, США как-то сдавленно требует из-за угла:
— Я сейчас досчитаю до трех и зайду. И мы все вместе сделаем вид, что никто ничего не слышал. Один…
— И так двести лет, — мученически выдохнув, ровным тоном тихо говорит Великобритания, а затем, с едва слышным звоном ставит фарфоровую чашечку на блюдце, чтобы передать Федерации ту салфетку, которая была у него на коленях.
До чего же нелепая ситуация. Росс вытирает сначала лицо, а после — руки. Он замечает, что расплескал напиток не только на себя, но еще и на мебель и… пол. И, похоже, у него до сих пор течет из носа, а значит одной салфеткой не обойтись.
Штаты высовывается из-за угла на полголовы и одним глазом оценивает обстановку прежде чем уверенно войти в комнату.
— А теперь объяснитесь: что вы делаете у меня дома в мое отсутствие? — вопрос адресован больше Великобритании, но на Россию тоже взгляд бросили. Видимо, оценочный, потому как в следующее мгновение Америка уходит на кухню, а возвращается уже с полотенцем.
— Тебя ждем, что же еще? Ты же звонки игнорируешь? — Соединенное Королевство продолжает умиротворенно пить чай, пока Россия, привстав, тянется за протянутым полотенцем через стол.
— А, да, — задумчиво отвечает Штаты, а затем обходит кресло, то, которое стоит напротив РФ, со спинки и опирается на него руками. — Не хотел отвечать… Мне стоит проверять помещение на прослушку?
— Нет. Присядь, пожалуйста. Мы ведь не чай пить пришли, а дела обсудить. Чай, кстати пресноват. Стоит брать высокогорный, он более насыщенный, — Великобритания отставляет чашку в сторону, переносит обе руки на стол, переплетает пальцы в замочек и молча ожидает, пока его сын нормально сядет в кресло. Но тот решает сначала дождаться, когда Россия вернет ему испачканное полотенце, унести его в сторону кухни и только вернувшись оттуда уже с пачкой печенья, садится за стол. Предлагает выпечку остальным.
России кажется, что он здесь лишний. И не вовремя. И вообще ему некомфортно находиться у Америки в гостях без приглашения. И сам Америка в домашней обстановке, какой-то не Америка. Тише и спокойнее…
— Так на кой приперлись на ночь глядя?
А нет, Америка как Америка…
— Нам нужно обговорить то, что происходит с Украиной, — прочистив горло, говорит Росс, наблюдая, как Штаты уминает печенье. Он понимает, что тот наверняка голоден и тем меньше ему хочется здесь находиться.
— Говорить про Юки без Юки — это подло, — с ходу чеканит Штаты и это вызывает гнев.
— А говорить про меня без меня на заседаниях ООН — это как?
— Как собрание стран по интересам…
♫♪"If I lay here
If I just lay here
Would you lie with me and just forget the world?» ♫♪
Начинает играть со стороны Великобритании Snow Patrol. Он забавно оживляется, когда достает телефон из нагрудного кармана пиджака. Поджимает губы и переводит взгляд сначала на Россию, затем на США.
— Мне необходимо ответить…
♫♪"I don't quite know
How to say
How I feel"♫♪
А выйдя из-за стола добавляет:
— Пока меня не будет, попрошу тему не обсуждать и… не подеритесь, пожалуйста.
Обе страны молча провожают его взглядами, пока тот не скрывается за дверью кухни. Это напоминает ситуацию, когда ответственный взрослый оставляет двоих задиристых детей в одной комнате. Со стороны Штатов, правда, оживления не особо заметно, но вот Россия…
О, Россия сразу же переводит внимание на США, впечатывая в него тяжелый, сосредоточенный взгляд из-под полуопущенных ресниц. И, с полным холоднокровием в голосе заявляет:
— Пидор.
Штаты, похоже, ожидал чего-то иного, потому что после этой фразы немного расслабляется и перебирается в кресло с ногами, точнее поджимает правую под себя и обхватывает руками ее голень. Фыркает.
— Почему это звучит как оскорбление?
— Потому что это неправильно, — пожимает плечами в ответ. — Это разрушает мировые устои… И семейные ценности, — вообще-то Россия не хотел развивать эту тему. Просто не ожидал, что Америка воспримет банальный подкол, как нечто глобальное. Хотя, если учесть тот хаос, что происходит с его населением, то да, скорее всего для него это важно.
— Теперь ты говоришь, как мой отец в пятнадцатом веке, — Штаты кривится, выражая свое пренебрежения к такого рода мировоззрению. — А кто определяет эти устои? Кто решает, каких ценностей должна придерживаться семья? Чьего признания вы хотите добиться, выстраивая всех в один ряд и отсеивая тех, которые выбиваются?
— В единении народа его сила. Один несогласный способен расколоть сообщество и спровоцировать общий разлад и агрессию, — отчитывает Федерация привитую Союзом идеологию. Но Штаты с этим не согласен, он морщится, как от зубной боли. Возможно, потому что уже слышал эту фразу в прошлом от самого СССР.
— Значит, долой несогласного и дело с концом? Какая разница, с чем он был не согласен, да?! Так у вас заведено?
Теперь хмурится Россия. Услышав подобное в свой адрес от Штатов, он впадает в ярость. Неслыханное лицемерие, произнесенное насмешливым тоном…
— Зато ты слишком часто берешься решать, какое несогласие имеет право на существование, а какое — сепаратизм! — рычит РФ, поднимаясь с дивана. Он упирается руками о поверхность стола и немного наклоняется вперед, чтобы США лучше чувствовал его ауру. — Именно ты делишь мир на потенциальных союзников и противников. И если первым ты просто насаждаешь свою идею, то вторых ты пытаешься сломать, просто потому, что они думают иначе. А? К этому ты вел, говоря мне про выстраивание в один ряд? Двойные стандарты, да, Америка?
Америка, вопреки ожиданиям с места не двигается, но заметно напрягается всем телом, прежде чем зло бросить:
— Несогласие несогласию рознь! И, занимая чью-то сторону, каждый выходит из своих интересов. Это не новость. Любой конфликт, это пересмотр сфер влияния. И мне важно сохранять свою.
Россия, сатанея, скалится в ответ. Тон меняется на саркастический, но в горле все равно клокочет.
— И поддерживать ее, пуская в ход авиацию… Весомый аргумент, как не крути. Ведь существовать может только то инакомыслие, которое выгодно Соединенным Штатам. Остальное должно пресекаться на корню. В этом твое превосходство? Но, Америка, военное насилие как аргумент, не делает тебя значимее или важнее. Если тебе не хватает сил и способностей, отстоять свою точку зрения не прибегая к этому, то должен тебя разочаровать — ты слаб, США. И все твои попытки скрыть это, сыграют против тебя, как только ты оступишься, и проявится твое гнилое нутро.
— Ауч… — это весь контраргумент, который выдает Штаты. Тон ровный, смотрит прямо, тело застыло в напряжении и ни единой эмоции на лице. Так Россия понимает, что он где-то перегнул, но не понимает, где. Он высказал по существу. Но, с другой стороны, он не чувствует его ауру. То есть Штаты либо отступил в самом начале спора, либо вообще не позиционировал себя как соперника и это как-то странно сбивает с толку. Ну, как бы повздорить с Америкой и выйти победителем, вроде бы все здорово и можно взять медальку, а потом оказывается, что тебе и не сопротивлялись. От этого становится неловко. Он осторожно садится обратно на диван, ждет дурацкого комментария от американца, но тот молчит. Это смущает больше, чем Россия мог от себя ожидать. Он понимает, что все-таки обидел его, но… не извинятся же? Перед Америкой? За правду?
Когда Великобритания возвращается в комнату, обе страны продолжают молчать. Америка грызет печенье. Россия смотрит на то, как Америка грызет печенье, а внутри грызет себя. В основном за то, что пропустил момент, когда ему уступили, чтобы прекратить противостояние. Не поддайся он так сильно гневу, не было бы сейчас такой ситуации.
— Не стоит делать вид, что вы ко мне прислушались. Я слышал, что вы что-то «обсуждали», — говорит Соединенное Королевство, присаживаясь в свое кресло. — К чему-то пришли?
— К тому, что я жалок, — ровно чеканит США, прежде чем Россия успевает задуматься над ответом.
— Так… — Британия хмурится, рассматривая сына, но продолжает. — А из того, что касается Украины?
— Мы не обсуждали, — снова ровный тон Америки, но потом он немного ведет плечом, расслабляясь.
— Иии, — тянет Росс, — я не уверен, что сейчас мы сможем прийти к… взаимопониманию. Прошу меня извинить за беспокойство.
Никто не пытается оспорить его желание уйти. Но, разве сбежав от проблемы можно ее решить? А обиженный США — это, неожиданно, проблема. Потому что Россия не может из-за этого заснуть.
