Мусорное пятно

      Америка идет по пыльной обочине трассы к предоставленному Кенией отелю, где за ним все еще числится номер. Идет довольно медленно, пиная попадающиеся на пути камушки. Нарочно не спешит, потому что не хочет натереть ноги, из-за того что не стал дожидаться, когда полностью высохнут носки и надел мокрые. А еще надеется, что успеет полностью просохнуть до того, как его в таком виде застукает кто-то из воплощений стран. Заодно размышляет над словами Беларуси, пока у него есть такая возможность, потому что, как только он доберется до отеля, станет совсем не до этого. А Беларусь вообще-то сказал, что РФ о нем заботится! Это важное заявление, ведь сам Америка в этом ключе не думал. То есть он-то заметил, что русский ведет себя сдержанно по отношению к нему, и теперь, когда он об этом действительно размышляет, то неожиданно осознает, что не просто сдержанно, а даже мягко. Вон, гадости, и те на ушко нашептал. И если до этого он был уверен, что Росс брезгует им как альфой, то теперь он задумывается, может тот уважает его как омегу? Америке на самом деле сложно это понять и он абсолютно не знает, как к этому относиться и что чувствовать. Можно сказать, что прямо сейчас он в растерянности. Запутался.       Аме всю жизнь жил по инструкции. Он знал, как правильно имитировать поведение альф. И как реагировать на них. Как ими управлять…       Это сводка определенных правил по типу: если задирать самого грозного, то те альфы, что мельче, сами бут обходить тебя стороной. Делай так, как тебе необходимо сразу, не дожидаясь, пока начнут указывать со стороны, потому что будешь ходить на поводу. Выдвигай идеи первым, бей первым, задирай первым, иначе желание отсидеться в стороне станет приоритетнее желания чего-то добиться. Если не можешь выдержать напор альфы, отвлекись на что-то другое или отвлеки его. Сбей альфу с толку, если нужно снизить его накал и т.п.       Он научился обходить почти все омежьим инстинкты. Даже инстинкт самосохранения. С этим было сложнее всего. Влезая в драку он, в отличие от нормальных альф, не испытывает азарт, гнев или злость, он испытывает страх. От того и движения у него резкие и ломаные: сначала он борется с собой.       Но. Шкура, надетая так давно, вросла в кожу. Он уже не будет вести себя как омега, даже если попадет в благоприятную среду, он будет вести себя так, как было выдрессировано, несмотря на возможности потакать прихотям сущности. Поэтому нельзя сказать, что он фальшивый насквозь. В основном — внешне.       Вот только… В инструкции не написано, как реагировать на положительное к омеге внимание со стороны альфы, когда ты типа альфа. Америке вроде как и приятно, что Россия с ним обходительный. Но и… какого черта?! Как отвечать на это? Как вообще взаимодействовать? Как с Канадой, да? Позволять что ли?..       От мыслей его отвлекает нечто упавшее сверху и прям под ноги. Америка даже отступает на шаг назад от неожиданности, еще чуть-чуть и в макушку прилетело бы. Заинтересовавшись неопознанным летающим объектом белого цвета, он подбирает его, чтобы рассмотреть.       — Солонка?       Это более чем странно. Он даже осматривает унылые, поросшие бурьяном окрестности, чтобы понять, откуда в него бросили: по обе стороны дороги жилые многоэтажные дома с садовыми и огородными участками во дворах. Все покрыто желтым слоем пыли, все будто увяло под палящим солнцем, выцвело, как старое фото, и только США бодренько шагает вдоль дороги яркий и пестрый, как аммолит среди рыжего щебня. Из других людей видно лишь пару женщин, копающихся на грядках в послеобеденный зной. Да трое вымотанных то ли жарой, то ли работой альф в потертой одежде тащатся со стороны, откуда прилетело.       — Is it yours? — взвешивая предмет в руке, привлекает к себе внимание мужчин Америка.       — Kwenda kuzimu wewe kipande cha shit! — грубо выкрикивают ему в ответ.       Из сказанного Америка узнает только последнее слово «дерьмо», но благодаря интонации и жесту из среднего пальца, понимает, что его послали и теперь сбегают, чтобы не огрести от воплощения страны. Штаты ненавидит Кению. Перестрелять их что ли?       Повертев сосуд в руках, он забирает его себе как дурацкий сувенир из дебильной Кении. Или как предлог на будущее. ***       Уже подходя к отелю, США совсем замедляется. Он высох — это здорово! Что делать с запахом? Все страны знают, как пахнет Россия. И если от него действительно им разит, то могут быть некоторые… неудобные вопросы от мимо проходящих воплощений, которым не пофиг. За себя Америка не боится, его репутация позволяет, а вот как на это русский реагировать будет — непонятно.       Первый раз, когда он собирается войти в здание, то замечает спешащего с противоположной стороны улицы Китая и решает обождать, пока тот первым пройдет в отель. Китай на удивление приветлив, даже здоровается легким кивком, Аме дарит ему обворожительную улыбку в ответ, из-за чего на них озадаченно смотрит вышедший из отеля Бразилия, а за ним и Норвегия.       Второй раз, он уже успевает подойти к самому входу и даже посмотреть, как двери перед ним гостеприимно разъезжаются, маня пустынным коридором, но входящий вызов от USSS, слишком сильно волнует Америку и он вновь возвращается на улицу, чтобы ответить на свежем воздухе.        — Вэсс, — отзывается он, и замирает в ожидании.       — Нарушения пункта 1/1 не зафиксировано, — сразу отчитываются ему на английском. — Разговор удалось записать почти полностью. На протяжении получаса отправим Вам на адрес.       — Были сложности? — ровно говорит Америка, а сам уже ликует, едва не кружась на месте: сегодня Рашка его не сдал, вот радости…       — Эм, мы не знаем, как следовало правильно реагировать на поведение Российской Федерации, и сняли процесс на видео.       — Что он делал?       — Очень похоже, что он пытался передать Вам послание через солонку.       — Солонку? — совсем растеряно вторит Америка.       — Да, сэр.        — Хорошо. Видео тоже отправьте на адрес, — задумчиво заканчивает разговор воплощение США и отключается. «Сумасшедшие русские…», — думает он и наконец-то заходит внутрь отеля с третьей попытки. Но ему все равно не везет.       Он не успевает пройти через обширный вестибюль до того, как ему на встречу, гогоча, выходят из лифта три страны. Америка как ошпаренный практически отскакивает в коридор слева от него, где натыкается на Украину, присевшего у автомата с содовой на корточки. Недолго думая, он радостно восклицает: «Юки!» и, схватив обернувшегося парня за капюшон худи, бесцеремонно утаскивает с собой в какую-то подсобку с ведрами и швабрами.       — Эээ… Привет, — растерянно здоровается Украина, когда США, нашарив выключатель, зажигает тусклый свет одинокой лампочки накаливания на 25 Вт. Он скорее расчерчивает помещение коричневыми тенями, чем реально освещает, создавая слишком интимную обстановку, для такого маленького пространства. Так еще и Америка слишком сдавленно дышит ему в висок, упираясь рукой о стеллаж с бытовой химией с левой от него стороны.       — Я почти уверен, что нас видели, — тихо говорит Укроп, беспокойно поглядывая на дверь. Не каждый день его в кладовке зажимают. — И, скорее всего, уже подслушивают.       — А мы тогда тихонечко будем, — приблизившись к нему еще, практически на ухо выдыхает Штаты. Что-то он прям переволновался с этим Россией… Но хотя бы в Украине он может быть уверен. Этот парень не станет лишнего ни болтать, ни спрашивать. Не очень честно конечно по отношению к нему получается, но… такова жизнь и, глубоко вдохнув, Америка, решительно настроившись на протест, все же интересуется:       — От меня Рашей сильно пахнет?       Украина поднимает на него озадаченный взгляд, рассматривает очки, фыркает, но принюхивается: сначала издалека, а затем все ближе и ближе пока не рыкает ему в шею и не отстраняется.       — Если нарочно не искать, — то нет. Но, если принюхаться — вполне чувствуется.        — Обними меня, — США резко шагает вперед и также резко от него отскакивает Украина, практически вжимаясь в стеллажи позади себя и валя швабры на пол.        — Не смей, — выставляет он левую руку перед собой, упираясь ею в грудь Штатам, тем самым удерживая его на расстоянии. — Не хватало, чтобы от меня им разило.       — Ты даже не заметишь, — усиливает напор США, пока ему в лицо не направляют распылитель с какой-то моющей жидкостью и не рычат:       — Но я буду знать!       — Ладно, — сбавляет обороты Америка, и, хоть и поднимает руки в примирительном жесте, но не отступается. — Махнемся футболками?       — Эммм, нет, — теперь уже Украина теряет воинственный настрой и тушуется. — Это могут неправильно понять и… на мне нет футболки. Жарко.       — Юки?.. На тебе худи. Хочешь сказать, что носишь его на голое тело вместо футболки? — заговорщицки шепчет Америка и резко дергает молнию на его кофте к низу. Края сразу расходятся, и в поле зрения США попадает кругленький животик.       — Ой, — почти взвизгивает он и сразу закрывает рот двумя ладонями, моментально краснея. — Извини.       Это было неожиданно и теперь до ужаса как неловко, Америка даже не думал, что его еще чем-то можно смутить, но он, правда, не ожидал.       — Это просто кость широкая, — обижено шепчет украинец, резко застегивая молнию. На его щеках также проступает стыдливый румянец, и он демонстративно отворачивается от американца.       — Я именно так и понял, — кивает Америка, а самого уже на смех пробирает от нелепости всей ситуации.        — Вот и молчи… — бросает Укроп и начинает неловко посмеиваться. Америку тоже срывает на смех.       Они смеются, отвернувшись друг от друга, но, то не смех, — то пытка и никому из них не весело. Эмоциональный срыв, вытянувший за собой непрекращающуюся истерику, стягивает спазмом грудь, выжимая слезы из глаз. И образ спровоцировавший приступ у них один на двоих — причины разные.       Альфы не плачут.       — Все, тихо ты, — говорит Укроп, а у самого губы опять кривятся. Он шмыгает носом и снова сам же срывается.       Зато Америка уже спокоен, до такой степени, что может вдохнуть, поэтому делает пару глубоких вдохов, на третий — начинает ржать.       И что это такое происходит никто из них не знает.       — Нам нужно выйти, — сквозь смех скулит Укроп, решив, что эмоциональную нестабильность можно списать на давящую атмосферу каморки. Америка ногой толкает дверь. Та резко открывается, отлетает в сторону, ударяется о стену и, по инерции закрывается вновь с оглушительным хлопком.       — Нежнее, — ворчит Украина и аккуратно толкает снова. За дверью их уже встречают три любопытных страны.       — Что вы там делаете? — интересуются Франция, заглядывая к ним из коридора, и получает по носу выпавшей шваброй.       Америка, уже собравшийся ляпнуть что-то по типу «трахаемся», замечает выражение лица Франции и понимает, что тот именно так и думает, особенно если учитывать что он в курсе того, что Аме возможностей не теряет, да плюс их покрасневшие физиономии…        — Строим планы по захвату мира, — за руку вытащив из каморки Укропа, мрачно отвечает и сразу, пока никто ничего не успел сообразить, обходит стороной крайне заинтересованного Португалию и нагло протискивается между Испанией и Францией, волоча Украину рядом с собой. Пусть его нюхают.       — Не забывайте предохраняться, — доносится рекомендация со стороны француза. — Эх, детвора… — мечтательно добавляет он.        — Да, пап… — отмахивается Штаты, уже поднимаясь лестницей на второй этаж.       Кем Франция приходится США? По меркам смертных людей его можно сравнить с крестным отцом. Но начиналось все совсем не радужно.       1607 г. Джеймстаун.       Потешно. Неизвестно, на что рассчитывал Великобритания, заселяя колонии в Северной Америке своими заключенными, беглыми омегами и европейскими нищими, но, когда свежесформированное воплощение в первый раз открыло глаза, он действительно удивился.       XVII век, травля омег уже заметно сбавила обороты, в основном ввиду снижения численности последних почти до критической, и на тебе. Как удар под дых. Его первая колония на новом континенте, и омега. Сразу стало ясно, что легко не будет. Первоначально он даже собрался избавиться от него, и не смог. Возможно, понимал, что пусть первый блин и комом, второй с очень большой вероятностью будет таким же, ведь колонии оставались слаборазвитыми и нестабильными. Требовалось время для таких действий. А возможно, у него дрогнула рука от того, что Америка воплотился в совсем маленького ребенка.        Его буквально приходилось кормить с бутылочки, растрачивая впустую время, когда Голландия и Франция разбирали земли на свои нужды. Это разочаровывало, как и разочаровывали новые территории, оказавшиеся бедными, как на золото, так и серебро. Но Америка рос. И вскоре даже начал приносить прибыль с производства и продаж табака.       Недалеко от него, у реки Миссисипи рос и Канада. Правда, рос гораздо медленнее, уже лет сто угощался разными смесями из бутылочек, которые для него готовили подданные Франции и Британии попеременно, но так и не признав чей-то флаг… Малыша, похоже, и так все устраивало.       Вот где-то в то время, когда Аме учился ходить, француз его и заметил. Он не знал, зачем его извечный конкурент завел домашнюю красноглазую зверушку. Но, то, что рядом, в полной изоляции, растет потенциальная угроза миру, проигнорировать не мог. Он начал за ним наблюдать.       Видел, как из маленького поселения Джеймстаун Америка за долгие 130 лет разросся до тринадцати колоний и занял площадь 878681 км2. Мальчишка стал почти подростком на грани зрелости. Покладистым, правда, но амбициозным. Держать его в тайне становилось сложно: обладая задорным нравом, он привлекал внимание. Тогда Британия и принял решение подавить его сущность. Замедлить дальнейшее развитие, усилив свое влияние, обложив налогами и выкачивая все ресурсы из территорий. А сам начал на Африку посматривать, все-таки такая территория сама себя не колонизирует.       Это подействовало, Америка остановился в росте, так и не войдя в половозрелый возраст. Но, дело в том, что ему это не понравилось. Тогда он впервые взбрыкнул, заикнувшись о независимости, чем напугал Великобританию. В результате Аме узнал, что быть омегой зазорно, что омеги не могут быть самостоятельными государствами, потому что слабохарактерны от природы. Ему качественно объяснили, что он третий сорт и будет либо колонией, воплощение которой никто из стран никогда не увидит, либо его не будет совсем и сам же Великобритания об этом позаботится. Потому что если людей омег истребляли, обвиняя в том, что они суккубы — демоны искусители, сводящие с ума альф, приносящие порок в общество и сеятели раздора. То страна омега — это прям предвестник апокалипсиса. Как в одной стране могут соединяться слабохарактерность и опасность для мира Британия и сам не знал, но однозначно не хотел, чтобы по его вине такая страна появилась, но сдерживать сына больше не получалось. Улучив отличный момент семейного кризиса, Франция решил разбить британца руками его же колонии, недаром же тот легендарная угроза, и с его подачи, а вскоре и поддержки Америка принялся отстаивать свои интересы.       Канада в который раз поменял бутылочку и наконец-то проявил флаг британской колонии на лице, потому что Франция на него забил, не справившись с заселением, а после и с Великобританией. В борьбе за независимость Америка сражался за свою жизнь, потому что его отец таки признал в нем опасность для мира. Удивительно, но он умудрился собрать и вооружить неплохое войско, вот только сам подкачал. Ни одно воплощение страны не рисковало нападать на Великобританию лично, а этот полез. Его хватило минут на пять и по-хорошему, его не нужно было отпускать. Такое поражение отличное подспорье для перевоплощения страны в альфу.       Великобритания отпустил.        Немного позже, когда Франция разбил свой последний корабль о британский флот, он спросил: «Почему ты уступил ему?», «Я не смог», — ответил Брит, вымучено улыбнувшись. Подумать только, какой-то незрелый мальчишка, омежка, а набрался наглости что-то с него требовать. Кровь из носа, слезы из глаз, а все равно бросился…       Он пообещал ему независимость из двух причин: решил, что лучше держать при себе обязанное, благодарное государство омегу, чем вечно бунтующую колонию. И второе — Америка был его первенцем, он привязался именно к этому воплощению и другое вряд ли так полюбит. Но, чтобы стать полноправной страной, нужно перестать быть омегой, иначе, в лучшем случае, тебя просто не признают.       С обретением независимости США пустился в рост и развитие, с этого начались и его пытки, самой ужасной среди которых было его половое созревание. Британия не знал, что с этим делать, и до ужаса боялся первой течки у парня. Он принялся травить ему организм разными друидскими сборами, настойками и экспериментальными препаратами, скармливая их практически насильно при первом появлении запаха, а затем наблюдал как того выворачивало на изнанку или кровь сворачивалась в жилах вызывая тромбофилию. Никаких соблюдений указаний по уходу, отслеживания цикла, особенного рациона или прихотей организма. Потому что быть омегой и вести себя как омега — мерзко.       Можно сказать, что в данной ситуации Франция спас Америке жизнь. Имея неплохие отношения с местными племенами индейцев, он выведал и поделился их секретами по подавлению течки и блокированию запаха. Кроме того, он убедил британца оставить вопросы по особенностям динамики организма самому омеге. Аме до сих пор ему благодарен.        Где-то на заднем дворе американского особняка Канада ловил бабочек в сачок.       Присоединяя новые территории, развивая промышленность и шагая в ногу с прогрессом США постепенно набирал в росте и весе, не только как территориальное государство, но и как воплощение. Это было на руку, он получался довольно крупным и мало походил на типичного омегу, достаточно было уменьшить официальные размеры территории на каких-то 600 тысяч и вуаля, никто и не заметил, что парень меньше, чем должен быть альфа при таких параметрах.       Был еще один сложный нюанс, когда ты растишь США. США осознавал свое превосходство. Поэтому ему всякий раз приходилось напоминать: кем он есть на самом деле, кому и чем он обязан и чего могут стоить его ошибки.       С годами Америка настолько преуспел в своем преобразовании, что на первом собрании ООН в 1945 году, когда он, стоя у кафедры, приветствовал вошедшие в организацию страны, Франция спросил у Великобритании: «Посмотри какой! Наверняка ты сейчас очень гордишься им или собой?». Брит не ответил. Скорее всего, он бы действительно мог им гордиться, если бы… хм… если бы не боялся.       Зато Франция почему-то гордится, и продолжает наблюдать за всем этим затянувшимся фарсом с неприкрытым интересом. А в смутное время Аме всегда может пожаловаться ему на отца за бутылкой вина и получить поддержку. Хотя тот и бывает невыносим, из-за своего вольного характера.        — Не обращай на него внимания, — говорит Америка, заметив, как обернулся Украина на слова француза. — На самом деле он так не думает.       — Да? Мне кажется, думает, — пожимает плечами Укроп и меняет тему. — Футболка тебе больше не нужна?        — Нужна, — резко тормозит Штаты сразу на ступеньках и оборачивается к позади идущему стране, решив, что желательно объясниться. — Это не для них было. Мне… для себя надо.       Украина бросает на него слегка прищуренный неопределенный взгляд и начинает подниматься лестницей, обходя американца.        — Идем, посмотрим, что-то можно подобрать. ***        Выйдя от Украины, Америка сразу направляется к брату, уже чувствуя, как начинает болеть голова. Пока не сильно, не до тошноты и белых пятен перед глазами, это ждет его ближе к ночи, когда его люди окончательно проснутся и примутся терзать ему сознание своим страхами.       Восемь утра на территории Соединенных Штатов. Еще час другой и о его существовании вспомнят любимые подручные. У Америки нет выходных, нет свободного от работы времени, он на связи 24/7… должен быть. Потому что никто не хочет брать ответственность за мировую политику на себя. Действия и поступки воплощения не всегда понятны его людям, но, никем и никогда не оспариваются. Он первое и единственное воплощение своей страны. Он создал ее такой, как она есть на мировой арене. Они ему доверяют.       — Юси, — уже встречает его Соединенное Королевство посреди коридора, обращаясь на английский манер.        — Меня ждал? — удивляется США, едва ступивший на этаж.       — Нет, в кафетерий иду.       — Как удачно…       — Где ты был? — тормозит его Великобритания, как только они ровняются недалеко от номера Канады.        — Ой, а я не отчитался? — фыркает Штаты, и пробует отойти, но ему с претензией утыкается в грудь аристократический палец.       — Не паясничай. О тебе полиция спрашивала. У них оказывается сотрудники, задействованные на поисках нелегальных омег, на твоем участке пропадают, — грозным шепотом напирает Великобритания и резким движение снимает с Америки очки. Тот сразу зажмуривается, но не дергается в сторону, и не отворачивает голову, он умеет подавлять этот порыв в спокойной обстановке. С Рашей, жаль, не получилось, он был слишком напуган, чтобы отказать себе в попытке спрятаться, и вот во что это вылилось.       — Посмотри на меня. Стой на месте и смотри на меня! — грозным командным тоном повторяет Королевство. Америка подчиняется, подавлять до конца этот инстинкт он так и не научился. Нужно просто не слушать, а сосредоточится на чем-то другом, будто командуют не тобой, но омега внутри него все равно слышит. Омега хочет это слышать, в ее породе пресмыкаться. Особенно если у альфы есть определенный авторитет, своеобразная привязка, как у родственника или истинного, кому омега отдает предпочтение. И даже сейчас, понимая, что отец к нему принюхивается, США не двигается с места.        — Какого черта, Америка? Почему ты не сказал мне, что у тебя проблемы со скрытием?        — Потому что, если не заметил ты, то…       — Я заметил. Но не придал значения. Думал, что ты сам в состоянии решать такие проблемы.       — Я в состоянии. Не лезь ко мне, — отшатывается в сторону Америка, когда Великобритания вновь к нему принюхивается, будто в первый раз не разнюхал или не был уверен, что правильно определил запах.       — Ты уверен? Мне кажется, этот вопрос пора решать на межгосударственном уровне. Я свяжусь с Кенией, пусть замнет это дело, пока оно не получило огласки. И почему от тебя пахнет Российской Федерацией?       — Наверное, потому что ему я доверяю больше чем Кении. И если решать, кому из них знать о моей сущности, то явно не братику!       Упоминание РФ перебивает установленный Великобританией контроль и Америка быстрым рывком сбегает от отца к брату, сразу запирая входную дверь и отступая как можно дальше от нее, чтобы не слышать его голос. Спасибо ответственным конструкторам, звукоизоляция в отеле отменная. Канада как раз выходит из ванной в одних домашних штанах, вытирая мокрые волосы полотенцем.        — Бро! — радостно восклицает Америка и разводит руки в стороны, чтобы его обняли, но тот недовольно хмурится и крутит пальцем у виска.       — А если бы у меня кто-то был? — спрашивает он и отходит к гардеробу.       Штаты обиженно дуется и сбрасывает с плеча рюкзак на рядом стоящее кресло.        — Да кто у тебя может быть? Закрывал бы двери, да? — ворчит он и достает, а затем сразу надевает затененные очки, а после вынимает оттуда и футболку, отданную ему Украиной.       — Я тебя предупредил, — кивает ему канадец, шало улыбается и, надевая клетчатую коричнево-черную рубашку, подступает ближе. — Что там с Беларусью было?       Аме не отвечает, но протестующе мычит, принимаясь обратно стаскивать с него только надетую рубашку.        — Мне это нужно, — заявляет он, мешая ее застегивать.       — На тебе есть, — возмущается Канада, отворачиваясь от вконец обнаглевшего братца.        — Она не пахнет, — звучит в ответ как весомый аргумент, от омеги в период гнездования, но клиновый слишком хорошо его знает, чтобы не вестись на это.        — Какая тебе разница, ты все равно запаха не чувствуешь.        — Это не для меня. Мне нужно следователя запутать, — уже канючит американец, полностью уверенный в безупречности своего плана. — Они же омегу ищут с запахом алоэ или без запаха совсем. И, если я к ним иду — мне определенно нужно чем-то пахнуть.       — Мной? — приподнимает бровь на такую наглость Канада.        — Не совсем, — США гордо демонстрирует серую футболку и дает возможность принюхаться к ней.        — Украина? — он вымучено вздыхает и недовольно порыкивает, но все же принимается снимать с себя одежду. — Учти, это последняя. Взамен, я возьму ту, которую купил тебе сегодня, потому что эту, ты угробил, — он пальцем тычет в линялую помятую рубашку, надетую на Штаты и добавляет:        — С тебя 1 560 $       — Ого? За?..       — Без комментариев! — прерывает его Канада удачным броском в лицо собственной рубашки. США сразу переключается на нее, забыв, что хотел возразить по поводу озвученной суммы за секонд-хенд и принимается заворачивать в нее футболку. Свернув все это в тканевый шарик он подносит его к Канаде и деловито интересуется:        — Как это пахнет?       Понюхав, ему загадочно отвечают:       — Как будто у меня с Украиной был отличный секс.       — Круто. Рад за вас, — самодовольно улыбается Штаты, зная, что отлично подобрал запахи, потому как Канада обладает смолянистым, горьковатым ароматом сосны с нотками можжевельника. — А теперь сформулируй так, чтобы я мог в паспорте записать.        — Как хлеб, выпеченный с розмарином.       Физиономию США расчерчивает самодовольная улыбка. Он тянется к телефону, чтобы передать эту информацию:        — Пропишите в паспорте сине-фиолетовый цвет глаз и запах свежего хлеба выпеченного с розмарином, — диктует он, а после смотрит время. Скоро ему нужно будет прибыть в посольство, его новые документы должны быть на месте к шести. Он надеется, что все пройдет гладко, и никто не додумается снимать с него очки. В противном случае количество полицейских в Кении снова уменьшится. ***       Вернувшись в отель ближе к девяти вечера, Америка с раскалывающейся головой садится за решение государственных вопросов. А еще у него вся ночь впереди, чтобы вникнуть в диалог России и Ирана. Но сначала он, конечно, смотрит видео, где Федерация ругается на него через солонку…