***
— Котёнок, ты с нами? — аккуратные касания на талии испугали, отчего я непроизвольно дернулась. — Ты себя хорошо чувствуешь? — заботливо поинтересовался Брайан, приложив руку к моему лбу. — Ты побледнела. — Всё отлично, — соврала, ощущая себя как никогда паршиво. За весь период наших отношений с Брайаном я ни разу ему не лгала. Ещё с самого начала мы договорились о том, что будем говорить правду любой, насколько горькой бы она не казалась. Но сейчас не тот случай, сейчас я действительно начала бояться, что если вскроется моё прошлое с его братом, то это может стать крахом всего, о чём мы говорили. — Может, тебе воды принести? — Вина, пожалуйста, — сказала, чувствуя то, насколько срочно мне нужно смочить горло и, отнюдь, вода в данной ситуации будет неуместной. Оставив короткий поцелуй на макушке, Брайан пошёл к бару. Я же в это время сидела и старалась смотреть куда угодно, но не в серые глаза, которые буквально прожигали во мне дыру. «Знакомство» наше оказалось довольно оригинальным, когда мы сыграли роль абсолютно чужих друг другу людей. Хотя здесь и играть было нечего, ведь по сути оно так и есть, не считая общего прошлого. Несмотря на неловкость, которая между нами была заметна даже невооружённым глазом, братья Бейкеры общались отлично. Ходж не подавал виду, что что-то не так, Брайан же списал всё на моё смущение перед новым знакомым. — Как твои дела, Кэт? — отвлекшись на пустой стакан у камина, я не заметила, как Ходж пересел на стул рядом со мной.***
— Кэтрин, прости, сегодня никак, у меня деловая встреча через несколько часов, — говорил любимый мужчина в трубку телефона. Тяжело вздохнув, я старалась примириться с тем фактом, что у него слишком много работы, и моё присутствие в его жизни не всегда может быть уместным. Именно поэтому сдалась и перестала искать намеренных встреч вторую неделю подряд. — Как скажешь, — спокойный тон удивил даже меня. — Всё в порядке? — задал вопрос Ходж, когда я уже собиралась прощаться. «Нет». — Более чем…***
— Как видишь, отлично, — старалась говорить ровно, даже холодно, но на последнем слове голос предательски дрогнул. Как же меня раздражает моя мнительность, а раньше я могла ответить ему и глазом не моргнуть. — Ради приличия, не хочешь спросить как у меня жизнь? — совершенно невозмутимым тоном спросил Ходж, глядя мне прямо в глаза. «Хочу». — Нет, — соврала без капли смущения. Врёт всё и все: чувства, эмоции, люди. Всё в этом чёртовом мире может быть лживым. Все люди лгут, и большинство из них даже не краснеют, так почему же мне должно быть стыдно сейчас? Я столько времени хоронила этого мужчину в исковерканной его любовью душе; столько ночей провела в истериках на антидепрессантах и болеутоляющих; столько дней скрывалась от общества, что сосчитать трудно. Почему мне должно быть стыдно за мою ложь перед ним? Снова хочу забыть. Хочу, чтобы этой внезапной встречи не было. Хочу вычеркнуть прошлое раз и навсегда, чтобы вновь можно было окунуться в настоящее. — Держи, котёнок, — внезапно появившийся Брайан вернул стыд на своё законное место. Стыдно, что пока он ходил мне за напитком, пока волновался о моём самочувствии, укрывал заботой и нежностью, я предавалась воспоминаниям прошлого. — Я смотрю вы нашли общий язык? — спросил мой мужчина, а я почувствовала, как лицо и шея покрылись красными пятнами. В голове молилась всем богам, чтобы Ходж промолчал, либо сказал что-то нейтральное, то, что не дало бы Брайану поводов для дополнительных вопросов. Но когда взглядом встретилась с насмешливыми искрами в серых глазах, то уже поняла, что у богов сегодня выходной, а он не упустит шанс повеселиться. — По-другому и быть не могло. Оказывается, у нас с Кэтрин очень много общего, — приподняв бровь, старший Бейкер отпил виски с бокала, пряча за стеклянными краями ухмылку. Со страхом в глазах перевела взгляд на Брайана, который заинтересованно смотрел на брата. Присев на край подлокотника, он обнял меня за плечи в ожидании ответа. Сделав несколько жадных глотков вина, напряглась, словно ждала не колкости, а приговора, который несомненно должен будет разрушить мою жизнь. Ходж не был пакостным человеком, но никогда не упускал возможности уколоть, а тем более того, кто поступил неправильно, пусть это только и по его мнению. Выдержав неприлично долгую паузу, старший Бейкер снова отпил из бокала, потянувшись к столу за алкоголем и, сверкнув белозубой улыбкой, заговорил: — Твоя же девушка фигуристка? — задав вопрос, Ходж дождался согласного кивка головой от Брайана, после чего вновь продолжил: — А я лет пять назад познакомился с таким прекрасным спортом, как фигурное катание. И знаешь, мне понравилось. К тому же, я видел Кэтрин на льду, чертовски красивое исполнение, — наполнив два стакана виски, он передал один брату. — Неужели? — недоверчиво переспросил Брайан, принимая алкоголь. — Не находишь в этом что-то интересное? — встречно задал вопрос Ходж, убирая руку со своего плеча только подошедшей Кассандры. Ухмыльнувшись, Брайан крепче меня обнял, ласково погладив большим пальцем обнажённую кожу на предплечье. Повторив за братом, он выждал около минуты, наблюдая за его усмехающимся лицом. Смотря на их гляделки, я понимала, что непроизвольно начинала беситься. Складывалось впечатление, что Ходж что-то задумал, что он неспроста сказал, что ему нравится мой вид спорта и время, когда он начал им «увлекаться».***
Праздновать день рождения на катке было таким себе удовольствием, но Елена не давала возможности вдохнуть полной грудью и отдохнуть несмотря ни на какие обстоятельства, вынуждая меня и днём и ночью пахать «на благо» предстоящих соревнований. Плавно скользя по льду, я послушно выполняла каждое указание тренера, пока не обратила внимание, что уже несколько минут бездумно каталась по кругу. Чуть ли не влетев в бортик, едва успела схватиться за него руками, когда Елена меня окликнула, привлекая внимание к своей персоне. Повернувшись, заметила на противоположной стороне катка её с каким-то мужчиной. Медленно, дабы восстановить дыхание, направилась к ним, внимательно рассматривая незнакомца, который также не сводил с меня глаз. Поравнявшись, благодарно кивнула Елене, принимая из её рук бутылку воды. Сделав несколько глотков, посмотрела на тренера, ожидая дальнейших указаний. — Кэтрин, милая, помнишь я говорила тебе о спонсоре? Заданный вопрос меня удивил, ведь об этом были лишь пустые разговоры. Последние несколько лет Елена только и твердила о том, что если я хочу хоть как-то продвинуться вперёд, то одного таланта мало. Для меня же её слова были пустым местом, ведь по жизни привыкла, что могла рассчитывать только на себя и никого больше. Но, зная как это важно для тренера, не фыркала в присутствии незнакомца, а лишь молча кивнула, вновь посмотрев в серые омуты, обладатель которых разглядывал меня с долей заинтересованности. — Так вот, я нашла его, — сдержанно улыбнувшись, Елена старалась соблюдать профессиональный этикет, не выдавая всю степень своей радости. — Знакомься — Ходж Бейкер, твой спонсор! Первое знакомство получилось настолько удачным, что в тот же вечер мы обменялись номерами телефонов, а на выходных уже ужинали в дорогом ресторане за массивной ширмой, подальше от посторонних глаз. Чёрт возьми, я чувствовала себя участницей дешёвого ситкома, где искра между героями происходила чуть ли не с первого взгляда. По крайней мере, тогда мне так казалось. После того ужина мы очень часто созванивались, переписывались в мессенджерах, и я убеждала себя, что это просто общение, что большего не будет, но душой чувствовала, как начинала к нему прикипать. В таком состоянии мы провели месяц. Все финансовые вопросы Ходж решал с Еленой, которая только и рада была развести его на как можно больше денег, а Бейкер не скупился. Со мной же он связывался исключительно в телефонном режиме, обещая скорую встречу. Второе наше свидание не успело начаться, ведь, едва отъехав от ледовой арены, он поцеловал меня в плечо, пока мы ждали зелёный свет на светофоре. Казалось бы простое касание, а для меня оно стало точкой невозврата. Одно долбаное касание его губами запустило неизвестный ранее механизм в душе. Маленькое зёрнышко, которое называлось «заинтересованность», в то мгновение стало ростком, имя которому я не могла точно дать, но всеми фибрами внутри начала ощущать трепет, внимание, заботу. Уже тогда я поняла, что этот мужчина станет для меня всем: свежим глотком воздуха, ярким светом в облачные будни, вкусным поцелуем, крепкими объятиями, надёжностью, любовью. И погибелью, в том числе… Я поцеловала его. Сама поцеловала, схватив за воротник рубашки, чуть ли не перелезая к нему на колени прямо на проезжей части. А после всё как в тумане: ближайшая подземная парковка; опущенные массивные сиденье кадиллака; оторванные пуговицы на его рубашке, сломанная змейка на моей юбке и пара уточняющих от него вопросов «не пожалею ли я»; сумасшедший секс с множеством приятных слов и продолжение в его загородном доме, откуда мы не вылезали все выходные, отвлекаясь только на курьера с доставкой еды. Казалось бы, что взрослый состоятельный мужчина мог найти в восемнадцатилетней девчонке? Точно не желание обладать, таких как я уйма, да и разница в возрасте в двенадцать лет давала о себе знать, перекрывая публичные встречи и возможность пробовать что-то серьёзное; не похоть, которую он мог утолить где угодно и с кем угодно. Я искренне не понимала, что он во мне нашёл, а вот он точно знал, с каждым днём перечеркивая каждое «не» и предрассудки, показывая мне то, как я могу быть любима, желанна, необходима…***
— Кэтрин, а что ты скажешь? — голос Кассандры ворвался в сознание, возвращая обратно из нежелательных воспоминаний. Растерявшись, увидела три пары глаз, которые неотрывно за мной наблюдали. Забрав из руки пустой бокал из-под вина, Брайан наполнил его по новой, а я даже не заметила, когда он принес к камину бутылку, а я успела выпить. — Кэт, с тобой точно всё хорошо? — прошептал Брайан, на что я снова нагло соврала: — Да, просто здесь душно. — Можем сесть дальше от камина, — кивнув на угловой диван у стола, Брайан заботливо погладил тыльную сторону ладони, — или выйдем на террасу, подышишь свежим воздухом? Только собиралась ответить, что всё в порядке, как рядом появилась Лиз. Подруга будто чувствовала моё состояние, а может просто замечала больше остальных. Протянув мне руку, она кивнула на выход, явно намекая, что отказ не примет. Брайан же лишь удивлённо на неё уставился, точно не соображая, что сейчас происходило. — Ты, как хозин дома, просто не можешь оставить гостей, — незаметно мне подмигнув, Лиз, не дожидаясь его ответа, ухватила меня за предплечье и потянула на себя. — Тем более у тебя в гостях брат, так что развлекаетесь, а мы проветримся и скоро вернёмся. Благодарно ей улыбнувшись, покорно последовала за ней, на ходу накидывая тёплую шаль на плечи. Стоя уже у самого порога, отчётливо ощущала на себе два взгляда, которые чуть ли не перекрывали кислород. Мысленно молясь, чтобы мне хватило сил не обернуться — я проиграла. Заметив беспокойство в глазах любимого мужчины, я снова испытала стыд — жгучий, болезненный, даже чуточку ревностный. Но когда взглянула на долю секунды в серые радужки, точно заметила предвкушение, вот только чего? Оказавшись на просторной террасе, Лиз достала электронную сигарету, сразу же затягиваясь сладким вишнёвым дымом. Я же, поплотнее укутавшись в шаль, смотрела на мягко падающий на землю снег. Сейчас так хотелось сквозь него провалиться, а лучше похоронить под ним всё то прошлое, что внезапно начало всплывать в памяти. — Это он? — шумно выпустив кудрявые пары дыма, подруга задала вопрос, даже не посмотрев на меня. Лиз как всегда проницательна, хотя, мне кажется, что просто очень внимательна, а я ведь только пару раз обмолвилась о неудачном опыте с Ходжем, правда имён не упоминала. Как бы мне не хотелось с ней поделиться сейчас, а всё нутро кричало что не стоило. Страшно было, что она расскажет о моём прошлом Брайану и, тем самым, оборвется нить счастливого будущего с ним. — Кэтрин, — начала говорить подруга снисходительным тоном, а я уже поняла, что сейчас будут либо нотации, либо жалость, — можешь не пытаться отнекиваться, я не слепая, а уж тем более не глухая. Напряжение между тобой и Ходжем за версту чувствуется, а ещё странные беседы, ты витающая в облаках и его вечные намёки о том, что вас много связывает. Объясни мне только одну вещь: ты знала, что они братья, когда начинала отношения с Брайаном? Услышав вопрос, я моментально отрицательно затрясла головой, чувствуя, как непрошеные слёзы так и норовили скатиться по щекам. «Вот только реветь мне ещё не хватало». — Испортишь макияж — прибью, — шутливо возмутилась Лиз, толкнув меня в плечо, стараясь разрядить обстановку. Сейчас так сильно хотелось сказать ей спасибо, но я знала, что оно ей не нужно. Знала, так как подруга ещё в самом начале нашего общения поставила в известность, что делает всё не для этого, а потому что я ей стала дорога. За столь короткий срок знакомства она смогла стать мне не просто другом, не девчонкой, к которой я могла прибежать поплакаться в любое время, а действительно чем-то большим и, как бы ванильно и банально это не звучало, сестрой, которой у меня никогда не было. — Кэт, — тихо позвала Лиз, передавая мне электронную сигарету, — когда ты познакомилась с Брайаном, тебя не смутило, что фамилии сходятся с прошлым? — Изначально смутило, — ответила, сделав затяжку, — но потом я подумала: а мало ли однофамильцев? — Почему не спросила у Брайана? — Не хотела ворошить прошлое, были бы лишнее вопросы, — чуть ли не прошептала, — Лиз, спасибо, что увела, но мне нужно… — Можешь не продолжать, — перебила подруга, выставив передо мною руку, — только не грузись сильно. Я отвлеку Брайана, как смогу, а ты не задерживайся, договорились? Кивнув, хотела передать электронку Лиз, но та лишь покачала головой и ушла в дом, оставляя меня наедине со своими мыслями. Силясь понять, чего же своим поведением пытался добиться Ходж, я невольно вспомнила один из наших последних разговоров.***
С радостью в глазах бежала с кухни навстречу любимому, который, стоя на пороге, распахнул объятия и улыбался. Только тогда улыбка казалась какой-то не такой, ненастоящей, натянутой… Прильнув к родному телу, хотела было поделиться с ним новостью касаемо будущих соревнований, чтобы мы заранее могли спланировать хоть какой-то график и уместить в него наши встречи, учитывая частоту моих тренировок и его занятость, то мы не всегда могли увидеться даже в нашей квартире. Вот только у моего мужчины явно были другие планы: когда я попробовала отстраниться, Ходж не позволил, лишь крепче меня к себе прижал, при этом шепча что-то в макушку. Я же расценила этот жест как-то, что он сильно соскучился после нескольких недель разлуки. — Я тоже скучала, — прошептала ему в грудь, даже не пытаясь особо вслушаться в его слова. — Ходж… Не успела договорить, как он обхватил лицо руками, впиваясь в губы поцелуем, который с каждой секундой становился боле страстным, жадным, безумным. Отвечая с той же пылкостью, чувствовала, как ноги подкашивались от его напора, а тело желало большего. Оторвавшись от губ, Ходж положил руку на затылок и, сжав волосы у корней, запрокинул голову назад, открывая себе доступ к шее. Проведя влажную дорожку языком от уха до самой ключицы, он развязал пояс халата, положив ладонь на талию. — Ходж, подожди, — пыталась достучаться до любимого, пока он отбрасывал расстегнутый мною пиджак в сторону. — Не сейчас, — прохрипел он, подхватывая меня под ягодицы, — дай тебя запомнить. Не придав значения его словам, сильнее прижалась к крепкому телу, полностью отдавая себя в его власть. Дойдя до спальни, Ходж ногой открыл дверь, так же её закрывая. Нежные ласки, грубые касания мужских рук на моём теле сливались с нашими стонами до тех пор, пока мы обессиленные не упали на подушки. Положив голову на широкую грудь, забросила ногу на его бедро, ощущая слабые поглаживания вдоль позвонков. Минуты тишины и уединения не угнетали, но казались неправильными, недосказанными что ли. Услышав треск барабана зажигалки над головой, приподнялась на локте, оставив несколько мягких поцелуев на рельефном прессе. Глядя на задумчивое лицо, заметила слабую улыбку, которая была и парой часов ранее на пороге нашей квартиры. Вот только с этой тоже было что-то не так, уж больно вид обречённый. Говорить уже ни о чём не хотелось, единственное, что начало интересовать, так это причина его подавленности и возможность ему помочь. Как только молчание начало буквально давить, а второй окурок отправился в пепельницу, решилась задать вопрос, но и слова не успела произнести, как услышала одну фразу, которая выбила из привычной колеи спокойствия, давая пищу для размышлений: — Мне нужно улететь в Европу. Ходж и раньше летал в командировки на другой континент, но это никогда не портило ему настроения. Он знал, что на сколько бы он не полетел, будь то неделя или месяц, а я буду его ждать, ведь именно в таком ритме мы прошли рука об руку уже как три года. — Надолго улететь, Кэт, — встав с кровати, Ходж достал из шкафа пижамные штаны. Одевшись, он взял пачку сигарет с зажигалкой и, не сказав больше ни слова, вышел на балкон. Я же лежала и, глупо уставившись на дверь, пыталась понять, что только что произошло. По правде говоря, меня уже начинали пугать его поведение, недосказанность, отстранённость. Ходж не был из того типа людей, которые ходят вокруг до около, он всегда знал чего хотел, что говорить в той или иной ситуации, не мямлил и не скрывал ничего, что у него на уме. А уж тем более со мной. Встав следом, накинула халат и тапочки и, прихватив с собой плед с мужской обувью, пошла за ним. Бросив тапки на пол, молча похлопала его по плечу, кивнув головой. Когда он обулся, окутала широкие плечи тёплой тканью, уткнувшись носом между лопаток. — Я люблю тебя, — прошептала ему в спину, слыша сильный порыв сентябрьского ветра. Я не ждала ответа, не ждала, так как знала, что он мог и не услышать. Да и казалось, что эта фраза была сказана и вовсе не ему, а самой себе, как подтверждение всех тех чувств, которые я испытала с ним за годы вместе. Желание сказать ему намного больше так и терзало душу. Не знала почему, но мне до одури хотелось выплеснуть все эмоции, весь спектр чувств не вот этим банальным «люблю», а во всех красках и действиях. Вкусный ужин и массаж, а возможно вечер кино и крепких объятий, что мы стандартно устраивали раз в месяц, или снова отвести его на каток и слушать ругань вперемешку с искренним хохотом после каждого падения, а может и вовсе улететь с ним в незапланированный отпуск, в очередной раз оставив сипуху моей маме. Потушив окурок, Ходж расцепил мои ладони на животе, повернувшись лицом. Когда он укутал меня пледом, прижав к едва прохладному телу, невольно улыбнулась, чувствуя себя в безопасности, счастливой, любимой, но последующие слова заставили улыбку сойти на нет. — Мне нужно улететь минимум на полгода. Непонимание — это было первым, что ко мне пришло, ведь я искренне не могла понять, что ему такого нужно было делать в Европе на протяжении полугода? Он говорил, что здесь у него дела идут отлично, так зачем тогда срываться на другой континент на такой длительный срок? Следом за ним была растерянность, которая вбивала в голову один и тот же вопрос: а что будет с нами? При всём моём желании я не могла поехать с ним, ведь это означало огромный жирный крест на моей карьере фигуристки, а также невероятно большое расстояние с семьёй, которую не могла бросить в силу некоторых обстоятельств. От понимания того, что свалилось на наши отношения, появилась жгучая обида, подкреплённая горькими слезами в уголках глаз. Хотелось разрыдаться, ударить его, накричать за то, что хочет меня бросить. Хотелось сделать хоть что-то, и это несмотря на то, что я ещё даже не успела его до конца выслушать. Но вместо всего этого, надрывистым голосом спросила: — И что дальше? Прижав меня ещё крепче, Ходж оставил несколько поцелуев на макушке, шумно вздохнув. Казалось, что в одном звуке таилось столько боли и отчаяния, что невольно захотелось рыдать ещё больше, но я стойко держалась, не желая показать слабость. — Я так сильно тебя люблю, ангел, — проговорил Ходж, плотнее кутая меня в плед, — если бы ты знала, насколько сильно я тебя люблю, мой ангел. Пойдём в дом, здесь холодно, а ты вся дрожишь… Я дрожала, дрожала как лист на ветру, как дичь, которая увидела хищника, как грёбаная истеричка, бьющаяся в рыданиях, но, отнюдь, это было не от холода, а от страха. Страха, что жизнь избавит меня от того, кого боялась потерять, а с его исчезновением уйдет и мой рассудок.***
Нежное прикосновение к плечам вырвало из воспоминаний. Очнувшись, словно ото сна, почувствовала на плечах тяжесть, краем глаза замечая чёрное пальто. Не успела обернуться, как мужские ладони ласково прошлись вдоль предплечья, достигнув пальцев. Сомкнув наши руки в замок, он зарылся носом в растрёпанные на ветру волосы. — Ты как всегда прячешься, ангел? — вкрадчивый шёпот на ухо выбил из лёгких весь кислород. — Ещё и курить начала, — добавил, большим пальцем прижимая небольшой стик к руке. Прошлое нещадно ворвалось в мою жизнь уже не просто постучав в дверь и прилично его представив вновь, а с ноги вышибло все преграды на своём пути. Невыносимая боль сковала душу, в то время, как разум боролся, стараясь отбросить всё то, что было мне не нужно — лишним! Сердце же изливалось кровью только от одной мысли о том, что он рядом. Но мне было приятно. Приятно ощущать его прикосновения вновь, приятно слышать голос, до жути окрыляло его «ангел». Пока я металась в своих душевных терзаниях, ко мне постучался стыд: резко, хлестко, так, как я того заслужила. Так, чтобы выбить всю дурь из головы, напоминая о том, что в паре десятков метров от меня сидит мужчина, который меня любит, который дорожит, который не предавал. — Ты что себе позволяешь? — резко выдернув руки, повернулась, толкнув Ходжа в грудь. Электронная сигарета улетела куда-то в снег, пальто и шаль слетели с плеч, а ему хоть бы что. Он стоял на месте и глупо улыбался, будто только и ждал, когда я начну кричать и колотить его. — Это всего лишь объятия, — пожав плечами, он достал из кармана пачку Мальборо. Услышав его комментарий, разозлилась: на него, на себя, на всех тех, кто сегодня пришёл и испортил наш с Брайаном план. Головой понимала, что никто не виноват в случившемся, никто, кроме меня, которая продолжала копаться в себе и прошлом только от одного взгляда на него. Но душа этого не понимала, она хотела рыдать, рвать и метать только от мысли о том, что рядом появился тот, о ком я была готова заботиться вечность; тот человек, за которым рыдала ночи напролёт; тот, кого любила так сильно, так глубоко и душевно, что жизнь без него не была вкусной, насыщенной красками и остротой, а лишь казалась серой, постной, навязанной, не моей. Стараясь успокоиться, чтобы как можно быстрее вернуться в дом, подняла в стороне валяющуюся шаль и электронку. Укутавшись, скрестила руки на груди, затягиваясь сладким дымом. Надежда, что Ходж сейчас уйдет, до последнего таилась в душе, но разбилась так же быстро, когда он поднял пальто, отряхнул его от снега и вновь надел мне на плечи, закрепляя свою заботу лёгким поглаживанием по спине. Прикурив, он встал рядом, едва коснувшись моего плеча. Шумно выдохнув дым, Ходж, не глядя на меня, тихо проговорил: — Ты изменилась. Странно сейчас это было от него слышать, тем более, если учитывать моё неуравновешенное поведение последний час. — Чего ты хочешь? — спросила, не желая тянуть. — Помнишь, как мы встречали Рождество в Париже? — будто меня не слыша, Ходж задал вопрос, вновь затягиваясь дымом. — Ты тогда жутко объелась цитруса, и мы половину праздника провели в неотложной помощи, когда тебя кололи антигистаминными. Но я пообещал, раз не получилось Рождество по плану, то обязательно встретим Новый год, как ты только пожелаешь. Слушая глупую историю из прошлого, едва сдерживала слёзы, ведь прекрасно помнила каждую минуту. Спустя год отношений это была наша первая поездка, которую мы не скрывали ни от кого и полетели в Париж, в качестве пары. Благодаря связям и возможностям Ходжа нас тогда сильно не донимали, а спустя несколько недель и вовсе все позабыли и вспоминали только тогда, когда он целовал меня перед выступлением. Вечер был спланирован идеально, до тончайших мелочей и, казалось бы, что могло помешать? А помехой стала моя жадность, которая не знала границ в поедании мандаринов. Ну и как результат сильнейшая аллергия, где обычные таблетки уже не помогали. Тогда Ходж успокаивал меня как мог, ведь были и слёзы, и истерика, и даже обвинения в том, что это он слишком много мне давал есть, а мне нельзя, так как на льду коровам не место. Не сдержавшись, я всхлипнула, прежде чем прошептала: — Помню, — одно слово и меня прорвало. Одним разом все накопленные эмоции, все невысказанные обиды решили выплеснуться наружу со слезами. Закрыв лицо руками, издала тихий писк, после чего позорно разрыдалась. Рыдала, чёрт возьми, рыдала так надрывисто, как, наверное, не было такого ни разу в моей жизни. Ни тогда когда он ушёл, ни когда травму получила и восстанавливалась, чтобы быстро вернуться на лёд, ни тогда, когда родителей хоронила. Вместе со слёзной истерикой ко мне пришла агрессия, когда Ходж обнял меня за плечи и притянул к себе, крепко обняв. Я же, словно ненормальная, точно сошедшая с ума, начала вырываться, колотить его по спине, сквозь слёзы кричала что-то невнятное, что даже у самой в голове не откладывалось. А он терпел. Терпел и молча обнимал, давая возможность выплеснуть свои эмоции до тех пор, пока кулаки не повисли вдоль тела, а я обессиленно не уткнулась лбом в его грудь. — Чего ты хочешь? — всхлипывая, снова задала интересующий меня вопрос. — Могли дальше продолжать играть незнакомцев этой ночью, а завтра всё вернулось бы на круги своя. — С новым годом, ангел, — проговорил Ходж, слегка отстранившись, давая возможность вдохнуть полной грудью. Услышав громкое «Ура» из дома, захотелось снова зарыдать. Я настолько ушла в прошлое, что забыла о своём настоящем, которое наверняка не обрадуется, когда узнает где я была. Но также меня смутило то, что ко мне вышел Ходж, а не Брайан, оттого захотелось найти его скорее, чтобы для начала извиниться, а после объясниться и рассказать то, что так глупо скрывала. — Можешь не спешить, — не выпуская меня из объятий, Ходж спокойно заговорил, — Брайан говорит по телефону с матерью, а это обычно надолго. — Я подожду, — возмутилась и сделала ещё одну попытку выпутаться, и в этот раз она оказалась более чем успешной. Сделав несколько шагов спиной, ощутила, как ноги переставали слушаться от долгого нахождения на холоде в одних туфлях, а эмоциональное потрясение, полученное за вечер, постепенно отступало, возвращая обратно телу все чувства. — Можем подождать его в доме вместе, заодно и поговорим, — пожав плечами, Ходж пошёл навстречу, но остановился, когда я выставила перед собой руку. — Я, — намеренно сделав акцент, выставила указательный палец вперёд, — подожду его одна, а ты пойдешь к своей…спутнице. Нам не о чём разговаривать, Бей… — не успела договорить, как нога заскользила, а я уже летела спиной в снег. Приготовившись к падению, подумала, что не впервой, но и пискнуть не успела, как оказалась в плену сильных рук. Поймав на лету, Ходж прижал меня к себе. Тяжело дыша, он положил голову на макушку, поглаживая по волосам. Я стояла в оцепенении, дрожа всем телом, и явно не соображала, что сейчас произошло. Когда смогла немного успокоиться и хотела отстраниться, Ходж двумя пальцами поднял мой подбородок, встречаясь взглядами, после чего спокойно произнёс: — Помнишь, как говорила твоя мама: «С кем новый год встретишь — с тем его и проведёшь»? Веришь в это, ангел? Ничего не ответив, лишь пожала плечами, желая как можно скорее уйти, чтобы найти Брайана. Ходж, глядя на то, что я не намерена на какой либо диалог, убрал одну руку с талии, второй всё ещё продолжая придерживать, видимо, чтобы не свалилась вновь. Но не успела и с места сдвинуться, как услышала за спиной быстрые шаги, за которыми последовал удивленный голос Брайана: — Какого чёрта?