Дым сигарет и аромат хвои

Брат и сестра шли домой с покупками. Газировкой, чипсами, жареной картошкой и сырными шариками. Всё что нужно для вечерних посиделок. Глаза Финна как будто заволокла тьма, а сам он шёл немного вразвалочку. Мысли витали где-то очень далеко. Гвен легонько пнула локтем братишку и потребовала внимания. Сестра пародийно надула губки, на что Финн вяло улыбнулся. — Завтра утром игра, а тебе словно насрать. Сестра продолжила свой путь, не смотря под ноги. Тот же недовольно дёрнул головой и уставился на неё. — Вообще-то... — Брат указал пальцем на свою ничего не выражающую физиономию. — Это моё обычное лицо. Скажем так, повседневное. Шатен демонстративно покачал головой и нахмурился пуще прежнего. Гвен пожала плечами и немного с хитринкой перевела тему. — А послезавтра у нас праздник. В её глазах явный подвох. Вот только Финниган не знал, какой именно. — Праздник? Сестра недовольно цокнула языком и лениво вскинула левую бровь. — Не держи меня за идиотку. — Девчушка бросила на него косой взгляд, не веря, что брат серьезно не знал, а вернее не помнил. — Ну ты даёшь! Алло! У тебя День Рождение, Финни. Финн бросил недовольный взгляд на неё и на автомате закатил глаза. Напоминание об этом немного разозлило. — А, точно! — В голову прокралась страшная мысль о том, что вскоре Альберт его бросит. Причём Финни знал почему. — Просто я поверить не могу, что мне уже шестнадцать. Финн какое-то время смотрел в одну точку, потом со злости пнул ботинком лежащую на асфальте пустую смятую банку. Гвен окинула его чуть обеспокоенным взглядом и решила подшутить. — Чё чувствуешь? Старость не радость, да? — Манда! — Блэйк старший не улыбнулся озвученной шутки, лишь потопал быстрее. — Пойдём домой, а то пропустишь свой дурацкий сериал. Гвендолин теперь едва поспевала, вызывая тем самым лёгкий смешок у братца. *** Скачущие галопом в сознании думы подростка долго не находились там, но тоску по другому человеку мозг даже с пилюлей не перекрыл. А как прекрасно было бы излечить влюбленность лишь одной малюсенькой таблеткой. Либриум не помогал, как нужно. Никак не стирал из разума Ареллано. Нужна особая таблетка, чтоб привязанность растворилась окончательно и без поворотно. Но Финни, увы, не Алиса, которая съест Рости-Булку и по-волшебству станет выше. Мир для Блэйка приобрёл серые краски. Не мрачные, не ядовитые, а именно серые. Внутренняя натянутость и отсутствие чётких мыслей каждый день изматывали. Надев бейсболку, Финни устало побрёл на поле. Немного мутные глаза были прикованы к трибуне. Вопрос был задан мысленно. "Ну и зачем ты пришёл?" Но ответа не было. Ареллано не знал, что по кусочку забирал душу Финна из груди. Смерив Блэйка почти равнодушным взглядом, Робин, попивая газировку, перевёл глаза-револьверы в другую сторону. В очах латиноса давно высказанный протест. Финни пытался воспроизвести их совместные счастливые воспоминания. Он вновь поставил их на повтор, как кассету. Но тут его прервали. — Удачи! Рука Ямады легла на плечо и легонько потрепала. Хотя Брюс и соперник, но у них всегда было взаимное уважение. — Тебе тоже, Брюс. Мягкая улыбка азиата стала шире. Чернобровый в последний раз хлопнул по плечу и пошёл к своим. Кожаный мяч в руке Блэйка немного холодил кожу, но ладони вспотели так сильно, что перед выходом Финн стал тереть их о форму. Встав на горку, он вновь кинул взгляд на Робина. Память солью сбегала по скулам. Неприятными покалываниями конечности сводило. Голова заболела, и боль нарастала. Всё казалось таким шебутным, таким громким. Хотя трибуны молча ждали его подачу. Как будто отбойные удары. Финни повернул голову, чтобы размять шею. И вдруг... Бах! Оглушающий хлопок в голове. Блэйк словно увидел яркую вспышку. Тело резко дернулось. Как будто перед лицом взорвалась светошумовая граната. Белые зубы застучали, окружила забвения вязкая тьма. Он падал. Последнее, что Финн ощутил, это руку на своей макушке. Альберт оказался быстрее обморока. Но последняя нить сознания оборвалась, и мальчишка упал в пустоту. *** Нервные голоса сквозь глубокий сон наперебой о чём-то спорили. Как только Финни, мыча от боли, проснулся, то понял, что он в источающей яркий свет больнице. Цвета вокруг унылые, и они автоматически вгоняли в депрессивное настроение. Гул смолк, а на него теперь смотрели сестра и папа: глава семейства пристально, а Гвен с подбадривающей улыбкой. Явное недовольство Теренса ощущалось всем телом. Кулаки отца непроизвольно сжались. Прилетела пощёчина. Сильная и очень обидная. Гвенни закрыла рот ладонью, пытаясь сдержать эмоции. Только что очнувшийся Финни обиженно прижал руку к щеке. Ещё один плюс "аптечных наркотиков" - таблетки снижают чувствительность к боли. Отец грубо схватил его за локоть и чуть приподнял. — Мы ещё дома поговорим. — Его голос звучал совсем близко. Сонм невесёлых мыслей наполнил туманную голову. — Я ничего не сказал Альберту. Ты, наверное, лично ему сообщишь. Конец твоему бейсболу. Если люди узнают, а они неприятно узнают, городок то маленький, тебя не возьмут ни в одну секцию. — Теренс старался казаться безразличным, холодным, отстранённым. Но его переодичное шипение выдавало обеспокоенность. — Даже крестиком вышивать не сможешь. Отец вынул из своего кармана его баночку со столь знакомыми таблетками. — Пап, я... — Нашёл в твоём рюкзаке. Что это? Похоже на прибиотики, но что-то мне подсказывает, что это не они. Блэйк стёрла недовольство с побледневшего лица и как можно мягче проговорила. — Наверное, успокоительное. В тоне Гвен слышалась нотка страха, из-за осознания того факта, что ждёт брата, когда они придут домой. — Нет, Гвенни. Мой сын - нарик, лёгкий, без выебонов. Но нарик. Или же ты хочешь сдохнуть от этих таблеток? — Во взгляде отца плескалась своеобразная обида и жуткая злость. — Как же ты опозорился на поле. Хоть в чём-то был хорош, но ты, сука, всё испоганил. Через два часа Финна выписали. Всё это время Альберт и Робин ждали внизу, в холе. Глядели иногда друг на друга, молча выражали своё взаимное презрение. Как только Блэйк увидел их двоих, то, шатаясь, побежал к Шоу. Альберт аккуратно, чтобы не вредить, заключил его в объятия, а Ареллано молча наблюдал за этим с кислой миной. Подоспевший Теренс поблагодарил тренера за столь быструю реакцию на поле. Если бы не Ал, то Финн мог ударился головой. — Чё у тебя на щеке? Обеспокоенный Робин тронул пальцами свежий синяк. После минутной лёгкости лицо Финни снова поникло. Глава семейства положил ладонь на плечо сына и предупреждающие сжал. Финн было попятился, но лишь произнёс. — Н-наверное ударился, когда падал. Ареллано сразу же уставился на Теренса с таким выражением лица, как будто обещал мужчине, что ему осталось жить недолго. Альберт же прекрасно знал, в чем дело. Финни так и не поднял глаз, а лишь отвёл опущенный взгляд в сторону. Блэйки спешно попрощались, и глава семейства, сославшись на то, что сыну нужен отдых, второпях повёл детей за собой. Ал и Робин смотрели им вслед. — Если ты ничего не сделаешь с этим усатым уёбком, то я возьму всё в свои руки. Ал ничего не говоря посмотрел на него. Глаза латиноса были непривычно чёрные и злые. Даже когда Робин застукал его с Финном в спальне, в них не было столько ненависти. — Мы ничего не можем предпринять. Либо нам не поверят, либо, если мы добьёмся своего, Финни и Гвен упекут в детдом. Ареллано тут же раздражённо зыркнул на Альберта, но через секунду смягчился. — А я не об этом... — Школьник запрокинул голову, борясь с накатившей злобой. — Надо поговорить с мистером Блэйком, но по душам. Ты со мной? Из груди Альберта вырвался тяжёлый, шумный выдох и многое сказал за него. — Что именно ты хочешь сделать? Прострелить ему колено? Брось Робин! Шоу немного удивлённо поглядел на подростка, а тот лишь многозначительно пожал плечами. Как будто Ал зародил в его голове идею. — Забей, увидимся. — На выходе подросток выудил из кармана пачку Мальборо. Зажав в зубах сигарету, Ареллано обернулся и, ворча, добавил. — Хотя, я не особо желаю видеть твою мерзкую рожу. Нисходящее брови Альберта, сведясь в одну линию, сильно хмурились, а уголки губ приподнялись в скептическом изгибе. Отмахиваясь от негативных мыслей, мужчина неторопливо зашагал из здания к парковке. *** В доме тихо, прям как на кладбище. Даже телевизор выключен. Только из открытого окна, через которое в комнату проникал воздух, доносилось гавканье соседской собаки. Вся семья ужинала за одним столом. От Теренса пахло так, словно он пил и курил несколько недель, причём всё подряд, без разбора. Блевотиный смрад. Как не странно, сейчас он тоже выпил. Металлический вскрик главы семейства щёлкнул, как от кнута, заставляя сидящих детей вздрогнуть. — Я тебя ненавижу! — Дрожащий голос Теренса повысился, и он, встав со стула, подходил к сыну всё ближе и ближе. — На меня будут показывать пальцем. Над Гвенни будут смеяться. А Шоу пошлёт тебя нахуй. — Нет, он никогда не выкинет меня из команды. Финни рывком поднялся с места и смотрел на отца то ли с обидой, то ли с вызовом. — Ох, блять! Раз Ал с нами в дружеских отношениях, то оставит тебя? Нет, Финни, он аккуратненько скажет, чтобы ты съебался. И я его прекрасно понимаю. Огрызнулся мужчина. Финн с гневом из полуопущенных ресниц прожигал его взглядом. Гвен тяжело вздохнула и опустила приборы на тарелку. Предложением своим она хотела уберечь брата от грядущего. — Пап, сядь. Давай я тебе сэндвич сделаю. Теренс схватил своего сына за хрупкие плечи и хорошенько встряхнул, попутно отвечая дочери спокойным тоном. Будто всё хорошо. — Гвенни, зайка. Мне сейчас не до сэндвича. — Теренс ткнул указательным пальцем в мальчишку. — А это тебе за дело. — Пробормотал он, указывая на опухшую щёку, где свежая сливовая отметена ярко контрастировала с бледной кожей. — Если ты и в правду хочешь сдохнуть, то я сам тебя придушу. Финниган замер, вжавшись в холодную стену, сначала он беспомощно закрыл лицо обеими ладошками. — Стой! Когда отец нависая стал бить ремнём по ногам, то пальцы рук, что старались защититься, ощущали на коже подобие железной цепи. Первое время Финни пытался кричать. Гвен знала, что уговорами тут не помочь. Сестра тихо побежала в свою комнату. Быстро набирая номер телефона, она слышала гудки. — Алло? Ей ответил голос, но не тот, который девочка ожидала услышать. — Позовите мистера Шоу, скажите это срочно. — Девочка попыталась сглотнуть, но непослушная гортань внезапно словно пересохла. Гвендолин всё же проглотила подступивший ком. — Скажите, пожалуйста, что Финни в опасности. — Эй! А что случи... Блэк бросила трубку и пулей вбежала обратно в гостиную. Теперь её разум окончательно затмили паника и ужас. Сын умолял, плакал, но Теренс вновь и вновь хлестал ремнём. Наконец Финн обессилено сполз на пол, и отец наотмашь ударил по носу. — Где твои оставшиеся таблетки? — Голос сорвался на оглушительный вопль. Теренс рычал и брызгал слюной. Папаша, смотря на алую струйку из ноздри сына, переспросил. — Где они? У тебя явно есть ещё. Финн поднял голову и увидел своими мутными глазами застывший силуэт позади отца и сестры. Школьник, роняя с подбородка тяжёлые кровавые капельки, пригляделся, не веря своим глазам. — Робин? Как и всегда, словно дворовый кот, друг зашёл через окно. Отец медленно обернулся, и потирая бороду, сначала сощурился, а потом в изумлении взметнул брови. Его хриплый глас, как потёртая ржавчина, мерзко скрипел. — Вон пошёл! Я вызову копов! — Мужчина недовольно фыркнул, что-то бормоча себе под нос, и сделал два уверенных шага к нерошенному гостю. — Ты, сучонок, плохо слышишь? Ареллано выхватил револьвер. Теперь глава семьи встал как вкопанный и не смел больше шелохнуться. — Ещё раз тронете Финна, и одна из пуль будет зиять у Вас в башке. Из груди Гвен вырвался испуганный вздох. Сверкнула молния, на секунду озарив большую комнату. За окном раздался раскат грома. — Робин, опусти ствол. Интонация выдавала Теренса с потрохами. Он сильно нервничал. — Мне надоело... — Подросток говорил громко и чётко, желая в кой то веке быть услышанным. — Надоело жить в мире, где взрослые лживое - говно. Надоело, что вы все используйте нас, ебёте нам мозги... и не только. — Робин взглянул на побитого друга. Теренс хотел было двинуться в сторону, но Ареллано осадил его отрицательным кивком. Жёстким, столь резким. — Надоело, ох, как надоело... Смуглое лицо было спокойным, но в чёрных аспидныйх глазах плескался гнев. Первые дождевые капли ломились в приоткрытые окна. Поднимая револьвер выше, латинос выдохнул, а его рука задрожала. Он немного успокоился и всё же опустил запястье. Но не до конца. Робин отбросил все ненужные мысли. По дому пронёсся звук выстрела. *** Дождь в середине августа, без предупреждения обрушился на крыши домов. Брал в плен всю территорию крошечного городка, который Ал мог бы с закрытыми глазами обойти, не споткнувшись ни об одну кочку, не налетев ни на один острый угол. Но сейчас он внимательно всматривался через мокрое стекло и гнал на своём Кадиллаке по лужам к дому Блэйков. Гладь безжизненного серого неба порой мешала обзору, а капли барабаня по окнам, отбивали недобрый ритм. Приехав на место, он обнаружил полицейскую машину. Альберт вышел из салона автомобиля и побежал сломя ноги. Молодой чёрный офицер вовремя остановил его. Дождевые слёзы то сплетались, то разносились в разные стороны. Другой полицейский вывел из дома Робина в наручниках. С губ Ареллано сорвался неконтролируемый нервный смешок, когда он увидел Шоу. — Ты немного опоздал, мудила. А я выплатил долг Финну. Нижняя губа Альберта задрожала. — Что ты наделал? Мало кто бы заметил, но в уголках тёмных глаз появились слёзы. Альберту стало не по себе. Полицейский немного грубо взял мужчину за локоть и отвёл в сторону. — Сэр, кем вы приходитесь семье? Ал в изумлении глядел, как подростка посадили в машину и хлопнули дверцой. Он вспомнил, как хотел смотреть на горькие слёзы, как ему станет больнее. Но сейчас было жаль подростка. Теперь Альберт переключил своё внимание на офицера. — Друг семьи. Темнокожий коп всё же отпустил его напряжённую руку и принялся вкратце рассказывать произошедшее. — Мистеру Блэйку прострелили колено. Его сразу же увезли в больницу. Но он поправится. — А дети? Финни? Как он? — У мальчика ссадины, разбитый нос и сильный шок. Тоже в больнице. Но дочь осталась одна. Вы не могли бы за ней присмотреть? У них, вроде бы, больше никого нет. — Д-да. Полицейский открыл ему входную дверь. Как только Альберт ступил за порог, то ощутил гнетущий смрад из печали и увидел в дальнем углу ремень. Гвендолин сидела в нескольких метрах от него на кухонном паркете, со слезами на глазах, прижав колени к груди. Уткнувшись в них подбородком, сверлила отчуждённым взглядом двоих мужчин. Отголоски минувшего теперь навек впитала тишина. Альберт тяжело вздохнул, снял куртку и включил телевизор, чтобы хоть что-то бубнило на фоне, кроме августовского дождя, пока он молча делал ей горячий шоколад.