***Часть 3 — Подполье***
XIX Достоверность сна или непонятной бесконтрольной галлюцинации подтвердил бы только мастер, если бы в тот момент на мне были прикреплены электроды. На секунду, не больше, я отключился. Голова, пережившая смерть, могла и не такое вытворить. Так что я благодарен, что комната осталась почти той же. Микрофоны появились. И люди. Репортер, гладко прилизанный, нагловатый и усмехающийся как крокодил. «Каково это — продолжить выступать и писать музыку и носить прозвище Лазаря? — спросил он. — Считаете, что великий дар достался вам заслуженно? Не хотели бы передать его великому Элвису, Моррисону, Леннону? Разве вы уникальны, мистер Стил? Почему только вы получаете второй шанс? Каждую минуту от огнестрельного оружия в мире погибает один человек». Я не знал ответов. Их и не существовало. Но я за пару реплик возненавидел эту гладко прилизанную рожу всем сердцем и порывался уйти. И не мог — опять меня приковало мягкими зажимами. Но не к специальному креслу, изготовленному мастером. А к кресту. — Я тебя слушаю, коммандер. — Питер приложил к глазам руку, часто поморгал. Вздохнул. Таких видений по мере выздоровления меня ждет уйма. Переместился на два стула левее, и Инститорис теперь сидел прямо напротив него. — Свидетелей нет, говори свободно. — Ты помнишь свое последнее желание? — Да. Я спросил про перо. Но перо ангела, Юлиус, а не твоего брата Анджело. Прости. Я видел пожар, разгоревшийся в твоих глазах перед выстрелом. Сейчас он погас. — Это пустяк, — проговорил Демон своим обычным ровным, немного задушенным голосом. — Значит, ангельское перо. По твоим словам. Как ты проверил? — Никак. Я никогда не видел пернатых посланцев небес — до встречи с Дезерэттом. Я просто рискнул. Предположил, чье это может быть перо, на основании химической экспертизы, проведенной Хэллом. И в последний момент, когда ты уже навел на меня пушку, эта догадка стукнула мне в голову. Однако, Юлиус, не ты ли мне собирался что-то рассказать? — А о том, что это может быть как раз перо из крыла Дезерэтта, ты не предполагал? — Ты меня как будто не слышишь. Нет, не предполагал. Перо белое, как передал мне мастер Хэллиорнакс, а крылья серафима — краснее красного. — И ты ни на секунду не усомнился в достоверности сведений, полученных от Хэлла? — Демон, хватит! Не устраивай мне допрос как на суде. Из всей вашей шатии-братии я доверяю только ему, и уж кому точно не доверяю, так это тебе. Ты играешь за обе шахматные команды на этой доске, двойной предатель, тройной предатель, я боюсь представить, кому же ты служишь на самом деле. — Ладно. Ты всё раскусил, и выводы твои опять верны. Если так, то можно мне признаться, зачем я, по правде говоря, позвал тебя? Кобальт сдвинул брови. Меня больше не посещают предчувствия катастрофы, потому что она уже случилась. Со мной. И это очень плохо. Потому что я предпочел знать, что случится с другими. А мне... хуже быть уже просто не может, правда? Он кивнул нехотя. Лицо Демона засветилось. — Пойдем ко мне. И займемся сексом. Тревога! Ловушка! Но как-то глупо она смотрится после такой же западни, подстроенной Ману. Они думают, что я наступлю опять на те же грабли? Слишком очевидно. Может, на это они надеются? Однако я знаю, что не интересую киллера с постельной точки зрения, поэтому его предложение выглядит еще глупее. Так что? Остается предположить… тест. И проверяюсь опять не я — со мной давно все ясно. Демон, какой бы ни была моя реакция, наши враги в курсе, что ты не хочешь меня. Но, чёрт, они же не в курсе, что я воскрес! Здесь никто за нами не шпионит, по дороге на собрание Хэлл сказал вскользь… это секретные этажи Хайер-билдинг, его тщательно оберегаемые подземные владения. Тогда что же это творится?! — Ты издеваешься, да? Дразнишь, зная, как я хочу тебя… Потянем время. Если я умнее, то должен додуматься. Я не занимаюсь тестированием. Можно ли допустить, что Демон проверяет все-таки меня? А для чего? И какой же ответ я должен дать, чтобы не провалиться? — Детектив, разве в моем предложении была хоть тень издевки? Если ты действительно хочешь меня, как и раньше, две недели назад, то идем отсюда. Или мне силком затаскивать тебя в постель и раздевать? Тебе такое больше нравится? Господи, ну почему я ничего не понимаю?! Чего он добивается? — Не мели чепуху. Ты никуда меня не утащишь. Я повернут на тебе, как ненормальный, но этого недостаточно, чтобы вести себя как животное и переспать. Я уже изменил Ксавьеру из-за той… твари, что управляет Ману. Много и одного раза. — Я не слышу, повтори. — Я хочу Ксавьера! Точка. Тебя я не хочу. Даже если я кривлю душой, так будет лучше. Демон лёг на стол, как тот лениво вышедший из кустов тигр... который примерещился Питеру в день знакомства. Но лежал недолго, собирая силу, концентрируя себя или что-то еще помимо себя в красивом, гибком, жестоком теле... чтобы затем подползти к жертве на четвереньках, низко пригнув голову. Его тяжелый, страстный и, мягко говоря, поджаривающий взгляд исподлобья сильно поколебал самообладание Питера. Да он не притворяется! Не может быть! Его отношение изменилось во время моей комы?! А-а-а! Но это слишком… слишком не… Нет! Хренов лицемер! Безупречный, восхитительный актер. Питер вспомнил. То, что было настоящим преступлением забывать, оттолкнув в памяти дальше, чем на расстояние вытянутой руки.«…всё, что я когда-либо просил от жизни — чтобы он принадлежал мне. Полностью. Не половиной моей души, а весь, ибо вся она — в нём».
— Нет! Юлиус, ты лжешь! Не смотри на меня, как инкуб на девственника, я не поверю. Сгинь со стола. Ну вот что ты делаешь, сволочь!.. Демон грациозно перевернулся, покидая стол и усаживаясь в его объятья, обхватил руками, оплел гибкими ногами и прикусил нижнюю губу одним клыком, сминая и выжимая кровь медлительно, густой расширяющейся каплей. В его глаза смотреть невозможно было, не проваливаясь в приступ ужасного, камнем всё в паху сводящего вожделения. — И так лгу, детектив? — Да! — И так тоже? — он облизнулся, размазывая кровь, и впился Кобальту в рот. Судорожно дернувшись, тот попытался ударить его, но Демон молниеносно перехватил кулак, то же самое произошло и со второй рукой. Зашептал, ударяясь зубами о зубы Питера: — Почему ты сопротивляешься? Давай сделаем это здесь, раз уж ты не хочешь уходить… — Его нижняя губа продолжала кровоточить, и кровь вливалась в чужой рот. А его дыхание, сильное… И, что самое странное — горячее! Учащалось, угрожая мне чем-то большим, нежели противолодочная мина. — Ты… ты… — Питер застонал, мысленно сдаваясь и не представляя, как защититься, и выкрикнул: — Мерзавец, ты брата тоже так заставил отдаться?! Демон улыбнулся, в момент утратив возбуждающую хищность, отстранился, вобрал под кожу оставшуюся кровь и поцеловал Стила в краешек губ. — Нет. Ты все-таки очень милый, детектив. В другой жизни ты вполне мог бы стать моим мужчиной. На одну ночь, естественно. Я горжусь тобой. Ты прошел проверку. Ее самую жестокую часть — тоже. Извини, если заставил понервничать. — Ах ты ж дрянь малолетняя! — Питер сбросил его с себя на пол, разъяренно пнув в бок, не сопротивлявшегося, замахнулся уже врезать по лицу и… не донес удар совсем чуть-чуть. Вместо этого с тяжким вздохом повалился рядом с киллером и обнял, грубо прижав к себе всем телом. — Ты самое распущенное и самое умопомрачительное создание из всех, кого я видел и не видел. Мне странно, что я не злюсь на тебя. — А что чувствуешь? — Не знаю.(Как я могу не знать? Но это противозаконно — влюбляться в демонов.)
Больше никогда так не делай. Ты убедился в моей верности Кси?
— Да. После второго рождения ты ни капли не изменился. И я открою тебе часть правды, которую знаю.