***
Чимин сидит в гостиной у камина в ожидании Чонгука. Бэкхен пару часов, как уехал, но обещанный синтезатор на месте, он начинает играть Реквием Моцарта. Пальцы очень плавно и быстро двигаются на клавишах, улыбка на лице появляется, когда входная дверь открывается, впуская холод с улицы и любимый запах альфы. Чонгук откровенно любуется своим омегой, он обязательно его пометит, как только опасность уйдёт. — Приехал, — улыбается Чимин. — Приехал, — Чонгук снимает пальто, разувается и садится рядом. Теперь они вместе играют в четыре руки. — Поужинаем? — Да, — омега убирает руки с клавиш и поворачивается к альфе. — Я сильно соскучился. — Как и я, — Чонгук убирает выпавшую белую прядь за ухо омеги. — Пойдём, — они за руки встают и идут на кухню. Ужин проходит в милой и весёлой обстановке. После они лежат в обнимку у камина и молча попивают вино, иногда отвлекаясь на поцелуи. — У тебя лоб говорит, — беспокоится альфа. — Скоро течка… — тихо говорит Чимин. — Я отказался от таблеток, да и Бэкхен настоял на этом. — Теперь понятно почему он настоял, чтобы я обязательно приехал. — Ты не хотел? — Хотел, но так боюсь тебя потерять. Я хочу большего, — он оставляет нежный поцелуй на пухлых губах, — но готов ждать сколько угодно, я без тебя с ума сойду, — Чимин лишь смеётся. — Не преувеличивай. — Я еще приуменьшаю, — он опять оставляет поцелуй, омега же поворачивается лицом и садится на бедра альфы. — Я же… — А я и не против, — их глаза смотрят друг на друга. — Я ведь не хрустальный, от тебя уж точно не распадусь. — А я? — улыбается Чонгук, он оставляет нежные поцелуи на шее, омега откидывает голову назад, давая доступ до заветной железы. Внутренний зверь Чонгука хочет пометить, но сдерживает себя. Они еще долго целуются, альфа явно боится переходить черту, от чего омега дует губы. — Почему? — Боюсь тебя порвать, сорваться, — честно признается Чон. — Дождёмся течки и тогда я сделаю тебя своим. — И даже пометишь? — смутившись, тихо спрашивает омега. — Да, — Чонгук опять возвращается к любимым губам.***
— Нам обязательно идти на ужин? — возмущается Бэкхен, на свежем воздухе ему было явно лучше, чем в этом душном ресторане с людьми. — Не мутит? — Тэхен смотрит в глаза омеги. — Мутит, но не от беременности, а от моего отца, — оба парня улыбаются. — Держи голову, здесь будет и Чанель. — Будь рядом, — Тэхен лишь кивает и берет под руку мужа. Они вежливо здороваются со всеми и садятся за стол. Отец Бэкхена пристально смотрит на сына, но тот даже не поворачивает в его сторону голову. — Давно вас не видел, — подает голос мужчина, — слышал, Бэкхен выезжал в твой загородный домик. — Так и есть, — Тэхен берет руку мужа и целует ее, — Бэкхен носит нашего ребёнка, маленького альфочку. — Поздравляю, — улыбается мужчина. — Мне нужно подышать, — омега встает с места и идёт на улицу. — Все хорошо, — успокаивает всех Тэхен. — Мы еще кого-то ждём? — он указывает на пустой стул. — Да, — подает голос отец Чонгука. — Ким Намджун должен приехать, — он смотрит прямо в глаза Кима. — Не знал, что и элита прогнулась под него. — Я заслужил это место, — подаёт голос Намджун. Тэхену кажется, что мужчина предвестник смерти. — А где же твой друг? — он садится возле отца Чонгука. — Поехал куда-то, мне он не отчитывается, мы не пара, — Тэ пьёт из бокала. — Я слышал, ты по альфам. — Ну… — к Намджуну подошел Феликс, он наклонился и прошептал ему что-то. — Я женат и мужу не изменяю, — он пристально смотрит на мальца. — А не рановато ему для бандитских дел? — Ему скоро шестнадцать, самое то, — Намджун что-то ищет в телефоне. — Можно сказать, он мой шурин, думаю, все слышали, что я намерен жениться. — О да, — смеётся Тэхен, — а еще я слышал, что он от тебя сбежал и теперь ты ищешь его по всему Сеулу. — И не только, — Намджун встает со своего места. — Прошу меня извинить, появились срочные дела. — Конечно, — Тэхен лишь кивает и закатывает глаза, первое, что он делает, так это, пишет Чонгуку, что Намджун вышел за пределы Сеула в поисках Чимина.***
Течка наступает ночью, все тело горит, мокрое и липкое от пота. Чимин скручивается, прижимая колени к груди. Ему говорил врач, что после длительного употребления таблеток течка будет невыносимой. Так и было, если тогда Феликс сдерживал его зверя и течка прошла нормально, то теперь омега готов выть от боли. Но все проходит, стоит лишь почувствовать чужие губы на коже. От Чонгука пахнет сигаретами, значит, он был на улице, когда это началось. Сейчас ему хорошо, он чувствует, как прогибается кровать, а затем тонет в поцелуях, они везде: на губах, шее, животе, члене. От одних ласк омега кончает, но лучше не становится, ему нужна не такая разрядка и Чонгук это знает. Он вводит два пальца в пульсирующую дырочку, из которой сочится смазка, омега вскрикивает от удовольствия, ведь альфа зацепил комочек нервов, еще пару таких толчков и Чимин опять кончает. Он хочет большего, хочет почувствовать в себе альфу, и чувствует, как узкие стенки обволакивают толстый член. Толчок и еще толчок, омега стонет, впивается ногтями в накачанные руки альфы, то, что он и хотел. Чонгук ускоряется, не сдерживается, срывается на быстрый ритм, от чего чувствует между ними влажность, Чимин опять кончил, но не альфа. Чонгук переворачивает на живот омегу, подкладывая подушку, он разводит две половинки, нежно входит и наклоняется вперёд, целуя спину и шею. Он продолжает мучить и делает плавные толчки, от чего Чимин злится и выпрямляется, припадая спиной к чужой груди, он уже сам насаживается на член и стонет. От этих стонов Чонгук сходит с ума, он уверен, что это лучшая музыка, которую он слышал. Кончают они одновременно, альфа не выдерживает и метит омегу, кончая в него. Они ложатся на бок, не разрывая сцепки, Чонгук крепко обнимает уставшие тело, которое через минуту уже сопит, но альфа не может прикрыть глаз, ему нужно обезопасить омегу, но как это сделать, он еще не знает.***
— Я играю тобой, — Хосок уже четвертый день ночует в Юнги. — Мне нравится такая игра, — улыбается альфа и целует омегу. — Что еще скажешь? — Я не люблю тебя и хочу отомстить. — А вот второе уже более правдоподобно. — Да ну тебя, не боишься, что разобью сердце? — Я готов ко всему, что касается тебя. — Почему? — Потому что заслужил все, что ты уготовил мне. — А если я поиграю и брошу? — Хосок садится на бёдра мужчины. — Я буду страдать, но приму твой выбор. — Вот как, — хмыкает Хосок и целует в губы, в двери квартиры позвонили. — Ты кого-то ждёшь? — альфа кивает. — Можешь открыть, — нотки ревности в груди Хосока нервно играют, эта минута к двери длится вечность, но как он удивляется, когда, открыв обнаруживает Джина и Тао. — Нас Юнги позвал, — улыбается Тао. — Впустишь? — он поднимает пакет с бутылками. — Входите, — омега отступает, пропуская во внутрь старших. — Добрый вечер, — Юнги пожимает руку Тао, — мы не знакомы лично. — Но я наслышан, какой ты гомнюк. — От Джина? — омега лишь закатывает глаза. — Не только от меня, а еще от Джисона и нашей семьи. — Дядя Сехун и Марк тоже меня ненавидят? — Только мой отец, папа даже и не думает о тебе, чего не скажешь о дяде Минхо. — Ох, иди ты, — Хосок закатывает глаза. — Пойдёмте пить, раз пришли. Когда уже четыре бутылки соджу опустошены, то всем становится хорошо, Джин с Тао закрылись в туалете уже, как полчаса, и оттуда доносятся разные звуки. Хосок же закуривает прямо в квартире и пристально смотрит. Его душа как будто разорвалась на две части: одна мечтает убить Мин Юнги, а вторая хочет прожить с ним всю жизнь и никогда не расставаться. — Юнги… — омега смотрит на альфу. — Да, — улыбается он. — Я люблю тебя и ненавижу. — И что же выигрывает? — Юнги нависает над омегой, что уже лежит на полу, ногами обхватив бедра альфы. — Моя ненависть, — омега рывком меняет их местами и впивается в чужие губы.