А если бы...

Они поднялись в номер. Бертольд видел, что Отто до сих пор в ярости, в его потемневших глазах сверкали молнии. — Если ты хочешь рассказать, что между вами что-то было, то убирайся Берти. Иначе я закончу то, что начал в ресторане. Что? Он думает, что между мной и этой странной Мири что-то было? Совсем с ума сошел. — Послушай Отто, я о другом. Что ты знаешь о евреях? Не о наших австрийских или ваших немецких евреях профессорах или адвокатах, а тех, других. — Берти, кажется я повредил тебе голову? С чего ты сейчас решил говорить о евреях? — Отто я серьезно. Нет, он кажется не смеется, на вид серьёзен, может, я действительно крепко приложил его? Что я знаю о других евреях? У нас их называют остюден. Даже немецкие евреи их чураются, говорят, что они отсталы, необразованны и грязны. Кажется на его заводе есть пара рабочих из остюден. И наш главный бухгалтер герр Йосеф Вайнберг их недолюбливает, хотя он сам еврей. Правда немецкий еврей. Образованный, истинный немец Моисеева вероисповедания, как он любит о себе говорить. — Отто, послушай, Анна Мария, на самом деле она еврейка, из этих, как ты сказал, из остюден. Она еврейская принцесса, между нами ничего не было, ее зовут Мирьям. — Берни, тебе лучше уйти сейчас. Пожалуйста. Мирьям, Мирьям. Он перекатывал это имя на языке, пробовал его. Мирьям. Еврейка. Подумаешь. Он не его мать, для него неважно кто она. Его влечет к ней, это главное. Остальное — мелочи. Жаль, что он дал волю ревности и спугнул девушку. Но вечер только начинался. Он поедет к Ленни, он найдет Мири. Наспех переодевшись он приехал к дому Ленни, постучал. Ленни открыла не спросив. В такое время к ней мог прийти только Берти. Каково было удивление, когда на пороге возник шаппи. Отодвинув ее в сторону, он вошел. — Послушай, ее здесь нет и она не Мария. — Где она, черт побери. Да я знаю, она Мирьям или как там еще. Но для меня она Мария и я хочу ее видеть, где она? — Дома, где же еще. Но не надейся, адрес я тебе не скажу. Не ломай ее жизнь Отто. Она еврейская принцесса, и скоро выйдет замуж за еврейского принца. Отто она другая, оставь ее, я уверена, у такого как ты было и будет много женщин — Замуж?! Отвечай, у нее есть жених? Отто в бешенстве схватил Ленни за плечи и стал трясти ее. — Успокойся ненормальный. Пока нет никакого жениха. Но за этим дела не встанет. В июне наша учеба заканчивается, тогда закончится и время Мири. Ей представят пару достойных молодых людей, она встретится с ними в присутствии его и ее родителей, и даст согласие на брак. Тут же сделают помолвку, а там и свадьба через три месяца. У них с этим быстро. — Говори адрес Ленни, я сейчас же поеду к ее отцу. Представлю себя сам, я из приличной семьи, моя мать — графиня фон Вебер. — Отто, ты действительно не понимаешь? Им не нужен граф, им нужен еврей. Ленни смотрела на парня. В душе она была романтична. Она видела, что он действительно полюбил Марию, полюбил с первого взгляда. Она никак не могла понять концепцию еврейского брака, о которой ей рассказывала Мирьям. Две максимум три встречи до брака, никаких поцелуев, никаких касаний. Даже руку нельзя подать. Любовь возникает после брака, уверенно говорила Мирьям. Откуда тебе знать, что такое любовь, милая, если ты в свои 18 впервые поцеловалась несколько часов назад и виновник этого сидит тут, в моей квартире. Была не была. — Завтра утром будь здесь. Я приведу ее и, пожалуйста, не нужно ничего делать. Доверься мне. Я помогу вам.