А если бы...

Госпиталь св.Елизаветы, Эссен, 7 декабря 1939г. Мара. Где я? Где Отто? Я очнулась в нестерпимо белой комнате. Было трудно дышать, ужасно болела голова, а при попытке сфокусировать взгляд вся комната начинала скручиваться в белую воронку. — Воды, пожалуйста. — неужели этот хрип и есть мой голос? — Благодарение небесам, вы пришли в себя. — поворачиваюсь на голос. Лицо в белом чепце. Положительно, белый цвет сведет меня с ума. — Я сестра Анна, вы в больнице, все хорошо. Вилла Хюгель, авария, наконец-то я поняла. — Анна, вы знаете где мой отец? Отто, Отто Вайс. Что с ним? — Фройляйн, все хорошо, вам нужно лежать. — Я кажется спросила, где Отто Вайс, я хочу пойти к нему, пустите меня. Превозмогая боль и головокружение я пытаюсь встать с кровати и обойти черное пятно по имени сестра Анна. — Доктор Эггер, сюда, пожалуйста быстрее! Чьи-то сильные руки усаживают меня обратно на кровать. Ну нет, я должна найти отца. Но эти руки не пускают меня, резкий укол в плечо и наконец-то на смену нестерпимому белому приходит спасительный черный. Сутки спустя, там же — Фройляйн Вайс, я доктор Карл Эггер. Вы поступили к нам позавчера, после аварии. У вас перелом двух ребер и сотрясение мозга, от этого вас мучают головные боли и головокружения. Если вы будете соблюдать мои предписания, то через неделю сможете вернуться домой. — Мой отец, он тоже здесь? Я могу его видеть? — Мне очень жаль фройляйн, ваш отец погиб на месте, мои соболезнования. 17 декабря, Эссен. Старый дом семьи Вайс. Утром похоронили Отто. Мария настояла, чтоб на церемонии была только семья. Семья, три человека, которые со смертью отца стали чужими друг другу. Я, его Мара, его дочь, Мария, его мать, и Фрицци — его жена. После похорон мы безучастно сидели в гостиной. Приходили люди с соболезнованиями, говорили какие-то слова, обнимали, пытались ободрить и уходили. На смену им приходили другие. Казалось, это никогда не кончится. И тут явился он, Альфрид. — Тетя Мария, какая трагедия. Мне безмерно жаль. Мои соболезнования. Вы можете во всем на меня рассчитывать. — Ах, Альфрид, мой мальчик. За что? Сначала тот взрыв на шахте, который забрал мужа, теперь мой сын. Взрыв на шахте, ночной разговор который я подслушала. — Герр Крупп, убирайтесь из этого дома! Как вам хватило совести появиться здесь? Убийца. Я знаю, что вы убили моего отца. — Мара, я прощаю вас только потому, что понимаю глубину вашего потрясения и горечь утраты. Но ваши обвинения беспочвенны. — Неужели Альфрид? Может быть, и Михаэль моя выдумка? Какой взрыв на шахте ему не удался? Тот самый который убил Хейнриха? Он должен был убить и Отто? Долго же вы ждали. — Я не понимаю, о чем вы говорите, но я не намерен оставаться тут и выслушивать ваши необоснованные обвинения. Мария, Фрицци — мое почтение. Кабинет доктора Эггера. "Карл, я рад что мы поняли друг друга. Понимаете, семья Вайс мне как родные и состояние фройляйн Вайс после аварии и потери отца внушает мне опасение. Я буду рад, если вы сможете помочь подыскать для нее подходящее место, где она сможет подправить свое здоровье. Желательно вдалеке от дома, чтоб ничего не напоминало ей о пережитом." Тут надо подумать. Альфрид Крупп не такой человек, которому говорят "нет". Но Карл Эггер врач, и как врач он абсолютно уверен в здоровье фройляйн Вайс. Самое максимальное — невроз на фоне пережитого. Но наживать врага, да еще такого, как Альфрид... Сделав телефонный звонок и получив согласие своего сокурсника, директора лечебного попечительского учреждения недалеко от Веймара, он сел заполнять анкеты на фройляйн Вайс. В конце концов, он сделал все что мог.