А если бы...

Хопфгартен. Утро. Мария. — Дитрих, поднимайся, пора завтракать. Давай, давай. Просыпайся. Сегодня я не намерена отсиживаться в комнате. Но спускаться вниз одной мне все-таки не хотелось. Надеюсь, Эрих еще дома. — Мария нам нужно поговорить, зайди, пожалуйста. — Да, Эрих. Одну минуточку. Я только помогу Дитриху спуститься. — Позже Мария, зайди. Мне нужно поговорить о Дитрихе. — Скажи, это правда, что у него вчера был сильный приступ? — Да, но вы поймите, это ничего не значит. Просто он увидел брата, это от волнения... Эрих, поверьте, ему уже лучше. — Нет Мария, ему не станет лучше. Со временем приступы участятся. Один из них станет последним. Герхард прав, оставлять его здесь — это просто мой отцовский эгоизм. — Эрих, нет, я не верю. Вы не можете. Вы же отец. Вы же его любите. — Именно поэтому, именно поэтому Мария. Я не просто отец, я еще врач. Помоги ему собраться. Он переезжает в клинику. — Эрих, я... пожалуйста... — Мария, все решено. — У меня только одна просьба, я бы не хотела видеть, как Дитрих уезжает. — Да, да я понимаю. Можешь взять машину и поехать в Веймар. Эрих Я сам себе противен. Но мой старший сын не оставил мне выбора. Я не мог поверить в то, что услышал. "Отец, я еще оставляю вам выбор. Дитриху, поверьте, будет лучше под профессиональным присмотром в вашей клинике". Он специально сделал акцент на слове "вашей". Я прекрасно понял, на какой вариант он намекает. "Да, и Мария. Сколько ей? Двадцать? Неужели такая молодая девушка должна сидеть в эдакой глуши, ухаживая за инвалидом? Вам не хватило матери?". Увы, тут он оказался прав. Мария Я сидела в каком-то кафе на Марктплатц и старалась не думать о том, что происходит сейчас в доме доктора. Вообще ни о чем не думать. Но честно говоря получалось плохо. Нужно было подумать, как быть дальше. Понятно, оставаться жить у Эриха не имело смысла. Возвращаться в Эссен? Опасно. В Вену? Страшно. Как же быть? Уже час я сижу над стаканом вермута и не могу придумать как же поступить. Вдруг чьи-то руки закрывают мне глаза. — Угадай кто? — раздается знакомый голос из прошлого. Не может быть. — Вернер, ты? Откуда? — Я в отпуске. Не нашел тебя в Эссене. Ты не представляешь, каких трудов мне стоило уговорить фрау Марию рассказать, где ты находишься. Я приехал утренним поездом и как раз собирался позавтракать и поехать в этот твой Хопфгартен. А тут смотрю: ты, не ты. Как тебя вообще занесло в эту дыру? — Вернер милый, я так рада тебя видеть. Ты не представляешь, сколько всего случилось и сколько мне нужно тебе рассказать. Вернер просто обними меня, я должна поверить, что это не сон. — Ефрейтор Дескау, уберите руки от моей жены. Вам будет лучше вернуться в расположение части. Провались ты в преисподнюю штурмбаннфюрер Зауер, провались ты в преисподнюю. Вернер резко отстраняется, его взгляд упирается в форму Герхарда. — Ах вот оно что. Мои поздравления Мария. Признаться не ожидал. Можешь не объяснять как ты здесь, Бухенвальд, место службы не выбирают. Да, вы правы штурмбаннфюрер, мне пора. — Вернер, подожди. Вернись. Это не так. Вернер. — Потрудитесь сесть Мария. — Это была очень жестокая шутка, вам возможно это трудно понять. Но Вернер, его отец... — Его отец отбывает наказание в концлагере Дахау. Поверьте, вы не открыли ничего нового Мария. Такова участь всех упрямцев, либо могила, либо концлагерь. Надеюсь, вы это усвоите. А сейчас перейдем к нам. — Нам?! О чем вы говорите? Какие мы? — Надеюсь, двух недель хватит для проверки документов. Кстати, по ним выходит, что ваш отец, протестант, а мать, католичка. Поэтому выбор церкви, оставляю за вами, лично мне все равно. — Герхард, вы сошли с ума? Какая церковь? Я не собираюсь замуж, тем более за вас. — Мария, будет лучше для вас, если вы научитесь слушать то, что я вам говорю. Упрямцы заканчивают жизнь либо в концлагере, либо в могиле. Знает или не знает? Если знает, то что за игру он ведёт. Через две недели из управления по расовым вопросам пришло разрешение на брак Герхарда Йоахима Зауэра и Марии Вайс Шнайдер. Спустя три дня, в Якобскирхе мы стали мужем и женой.