А если бы...

Мария. Еще несколько минут и от дневника Ленни останется только кучка пепла. Я так и не открыла его. Если мне и было интересно узнать, что то новое о матери, то точно не из такого источника. И если сгоревшая тетрадь уже никому ничего не расскажет, то как быть с оберфюрером Планком? - Поехали Мария - Куда? Куда ты отвезешь меня Вальтер? Внимательные карие глаза уставились на меня с недоумением. - К тебе домой, ты же сама говорила, что у тебя сын или ...нет ты серьезно решила, что я отвезу тебя в застенки гестапо или что похуже? Тогда мне придется сесть в соседнюю камеру, как соучастнику. Малышка, я предпочитаю делить с тобой постель, а не лагерный срок. Мы оба расхохотались как сумасшедшие. Необъяснимая легкость овладела всем моим существом, казалось еще немного и я взлечу над этим парком, городом, да хоть над всей землей. Внезапно мне захотелось поцеловать его, потянувшись на цыпочках я мазнула легким поцелуем по его губам. Обхватив мое лицо губами, Вальтер углубил поцелуй. Я почувствовала, как горячая жаркая волна накрывает меня. Внезапно он отстранился. Чертова пропаганда, выходит что и он ей отравлен?! - Мария, если ты считаешь, что чем то обязана мне, то лучше нам сейчас остановиться. Я обещаю тебе, что сохраню твою тайну. Но я не хочу, чтоб ты чувствовала себя обязанной мне или была бы со мной из- за страха разоблачения. Мне это не нужно девочка. Если ты решила быть со мной, то только потому, что тебе, Марии хорошо со мной Вальтером. Не более. Поняла? Вместо ответа я снова поцеловала его. В душе отчего то тяжелым комом провернулась обида. Почему Герхард в свое время не нашел для меня таких слов? Прохлада и несколько мрачная тишина парка, не предполагали слишком долгой прилюдии да и мне не хотелось слишком долгих ласк. Удобно устроившись на заднем сидении, я потянула мужчину на себя. - Боишься, что я исчезну? Напрасно. Пока ты хочешь, я буду рядом с тобой. Обхватив мои бедра, он резко насадил меня на свое естество. Каждое его движение как будто бы возращало мне саму себя. Впервые я была с мужчиной, который считал меня равной себе и которого я воспринимала равным. И это понимание лишь добавляло яркости моим ощущениям. Я перестала сдерживать себя и довольно громко финишировала. - Вальтер. Прежде чем мы вернёмся, я хочу рассказать тебе еще кое о чем. Я не хочу, чтоб между нами были тайны. - Продолжай - Это связано с моим мужем, понимаешь... Вальтер. Я слушал и не мог поверить в услышанное. Когда она только завела этот разговор о муже, мне показалось, что она хочет отыграть все назад. Чтож мы взрослые люди да и я сам дал ей понять, что она мне ничем не обязана. Но я и вообразить себе не мог, то, что услышал.Если двадцать лет назад, за очень хорошие деньги, я помог известному адвокату обзавестись нужными его подопечной документами. То сейчас передо мной стоит та, которая отдала последнее, чтоб выручить совершенно чужого ей по крови человека . И это та, которая показалась мне простой домохозяйкой. Даже сейчас, она не попросила ни о чем. Но для себя я решил, что помогу парню хотя бы с документами. Подъехав к дому, Мария внезапно начала что то искать в машине. В глазах вдруг абсолютно по детски встали слезы. - Эй дорогая, что то случилось? - Моя сетка, когда я возвращалась домой у меня в руках была сетка. Возможно я оставила ее на улице или в пансионе. Давай поищем, ты помнишь где я стояла, правда. Пробежав вдоль улицы и не обнаружив искомого, она стала требовать вернуться в пансион. - Может хотя бы скажешь, что такого важного было в этой сетке? - Мука и пяток яиц, - Мария произнесла это таким убитым голосом, что я не посмел рассмеяться. Черт возьми, вот он Рейх во всем величии. Простая домохозяйка плачущая из -за яиц и муки. - Завтра придумаем, что нибудь. - Завтра фрау Замлер уже не успеет, ничего не выйдет. - Ты можешь выражаться как то яснее? - Пирог на день рождения Эрвина, но теперь уже ничего не будет...Ладно Вальтер, не важно. - Серьезно? Ничего себе подарок для фюрера, - напряжение вечера кажется готово было снова прорваться здоровым веселым смехом. Внезапно глаза Марии потемнели до цвета темного асфальта - Вальтер запомни и запомни хорошенько, мой сын никогда и никому не будет подарком. Эрвин сам по себе. - Знаешь, у меня есть идея - завтра едем к Труди. Не спрашивай это сюрприз. 20 апреля 1944 г. Берлин Герхард Таким Герхард не помнил даже сам себя. Вот уже третий час на квартире Ридера он ставил эксперимент. Пытался понять сколько нужно выпить, чтоб облегчить боль потери, которая до сих пор не оставляла его. Вторая бутылка коньяка подходила к концу, но цель эксперимента еще не была достигнута. Казалось даже наоборот, боль не притуплялась, а все ширилась и вот уже оберштурмбаннфюрера Герхарда Йоахима Зауэра просто не существует, он уже давно давно утонул в этом океане боли. - Герхард дружище, пожалуй хватит, посмотри на кого ты похож- Фридрих Ридер озабоченно посмотрел на друга. Он категорически не находил слов, да и что скажешь человеку который раз за разом теряет в жизни всё - Фридрих, как минимум мне уже плевать как я выгляжу. Может быть повезёт и получиться наконец то забыться , хоть на минуту ничего не чувствовать? А доктор, сколько мне еще нужно выпить, что наконец то перестало болеть здесь? - мужчина с яростью ударил себя в грудь. - Герхард, ты знаешь и без меня, это не поможет. Ты жив, они нет. Это трагедия, но для тебя жизнь продолжается. - Зачем, зачем она продолжается для меня? Я не понял это тогда потеряв Кристину, и не понимаю сейчас, когда потерял всех. Зачем? - Может быть затем, что вы приносите несчастья всем тем, кто попадает в вашу орбиту герр оберштурмбаннфюрер?! Герхард пьяно вскинулся и увидел в дверном проёме разгневанную Бруни. - Фридрих, а эта что тут? - Бруни, тебе лучше уйти, - устало проговорил Ридер. Вот уже несколько месяцев как девушка стала его любовницей. Старая как мир история из жизни военно-полевого госпиталя, доктор и старшая сестра. В этот отпуск они даже приехали вместе, - у герра оберштурмбаннфюрера большое горе и ты могла бы проявить больше сочувствия - Сочувствия?! Я сочувствую своей подруге, которая вряд ли от большого счастья сначала пыталась покончить с собой, а потом бежала хоть куда, лишь бы подальше от вас. Я сочувствую малышу, который не видел жизни, но вам?! Нет, к вам у меня нет ни сочувствия ни жалости. - Бруни что на тебя нашло, немедленно извинись за свое поведение, - всегда выдержанный доктор, начинал терять терпение - Оставь дружище. Вы верно говорите фройляйн Дескау, я виноват, во многом виноват. Но ведь не женская преданность подруге подогревает вашу ненависть, не так ли? Будьте честны Бруни, если не со мной, так хотя бы с собой. Вы же ненавидите меня из-за отца, не так ли? Считаете, что я виноват, что он не вернулся к вам после освобождения? Или может быть из-за брата? Извините, что Мари выбрала меня,- попытка изобразить поклон почти закончилась падением, с трудом удержав равновесие мужчина с тоской уставился на девушку. - Вы пьяны герр оберштурмбаннфюрер, иначе я не могу объяснить ваши измышления. Какой освободился? Мой отец до сих пор неизвестно в каком лагере, под охраной таких чудовищ как вы! Раскатистый смех Зауэра заставил поежиться присутствующих - Я конечно пьян, но не настолько, чтоб перепутать. 1934, это был мой последний год службы в Дахау. Именно тогда, у нас появился твой отец, в моем блоке. Он хотел не просто выжить, он хотел жить. А я жил, только для того, чтобы мстить... тебе не нужно знать всей истории. Вообщем за 4 месяца он помог мне найти тех, кто мне был нужен. Им, в отличие от твоего отца, повезло меньше. Я в свою очередь сделал, что обещал ему, он пробыл в лагере меньше года. Не мне знать, почему он не вернулся к вам. - Вы врете, вы все врете. Я получала от него лагерные открытки. Он был в лагере, какой же вы низкий и подлый - Уверены Бруни? С ноября 1934 вы получили от него ровно 21 открытку и можете не спорить со мной. 21 открытка - это была его просьба. Простите ваш отец не интересен мне, поэтому где он и почему, решать не мне. Сказать, что Бруни была ошарашена не сказать ничего. Не обращая ни на кого внимания она рванулась в свою комнату. На дне чемодана она отыскала стопку открыток. Всего 24 штуки.Стала сравнивать первые три с последующими. Лагерный штемпель цензора был не столь сложен и возможно его можно было подделать. А вот почтовый штемпель. Впервые Бруни увидела то, чего не замечала все эти годы, не замечала потому что никогда и не вглядывалась. Ведь для нее важна была каждая буковка написанная отцом, она наизусть помнила, каждый завиток его почерка. Но вместе с тем она ни разу не разглядывала штемпель. И теперь с ужасом признавала правоту оберштурмбаннфюрера, если первые три были проштампованы почтовым отделением Дахау, то все последующие были отправлены из Аугсбурга. Мария. Лицо фрау Замлер выражало самую глубокую степень изумления когда из окна она увидела что все обитатели дома Майера уехали в сопровождении оберфюрера СД. В душе я даже посмеялась. Фрау Замлер вечно предлагала свою помощь, крутилась неподалёку и пыталась выведать о происходящем в доме, щедро делясь личными историями и надеясь на ответную откровенность. Представляю насколько она будет стараться выведать что то новенькое и сколько новых историй расскажет ради этого. Мы ехали в сторону Линца и каково было мое удивление, когда пунктом нашего назначения оказался монастырь урсулинок. - Вальтер, что мы тут все делаем? Это же женский монастырь, а из нас четверых только я женщина. - Ты неоспоримо женщина, зато я любимый племянник матери- настоятельницы. Кстати вот и она. Труди здравствуй, познакомься это Мария, Дити и виновник торжества Эрвин. Между прочим сегодня этому молодому человеку годик. Мне на встречу вышла полноватая женщина. На вид ей было за шестьдесят, но глаза улыбались по- молодому. Она приветливо улыбнулась и подалась мне навстречу. - Сестра Ангелика, кстати, племянничек, в твоем возрасте можно и запомнить и перестать называть меня Труди. - Тетушка не сердись, но ты для меня всегда будешь моя любимая тетя Вальтрауд. Тем более папа́ назвал меня в честь любимой сестренки не так ли? Я конечно очень хороший, но менять имя на Ангел мне не хочется. - Вот пользуешься тем, что вымахал такой орясиной и я тебя не достану?- шутливо погрозила женщина Честно мне было даже немного завидно видеть такие непринужденные отношения. Мы сидели в монастырском саду, пикник был просто великолепным.Простая монастырская еда и восхитительная погода подарили ощущение какого- то неуловимого вневременного счастья. Счастливый Эрвин доедал свой кусок сливового пирога сидя на коленях у Труди попутно пытаясь понять не стоит ли ему бросить пирог и заняться крестом матери настоятельницы. Дитрих кажется впервые за все время после отъезда из Веймара улыбался пытаясь найти первые цветы А я и Вальтер просто лежали уставившись в голубое безоблачное небо. - Кажется наш именинник немного устал. Давай иди к маме, а я с вашего разрешения заберу у вас этого немолодого человека, кто то должен помочь мне с кофе. Вальтер. - Итак я вся внимание, рассказывай - Тетушка, что именно ты хочешь чтоб я рассказал? Тем более в стенах монастыря. - Вальтер, несмотря на мое облачение я все же имею представление и об этом мире и даже о твоей репутации. Которая не уступает, а может и превосходит дурную славу твоего друга Эрнста. - Ну вот видишь, ты сама все знаешь. Зачем же спрашивать? - Затем, что ты никогда не привозил своих любовниц в монастырь, еще сопровождении детей и братьев. - Если что - Эрвин не мой ребенок. А Дитрих не брат Марии. - То, что малыш не твой я как то догадалась и это запутало меня еще больше. Рассказывай. -Труди, теперь когда ты все знаешь ты должна обещать мне, что поможешь им также, как помогла бы и мне. Понимаешь о чем я? - Вальтер, ты просишь многого, излишне многого, человек который может помочь тебе, с чего ты решил, что он захочет помогать еще кому то? - Его преосвященство Алоиз Худал поможет мне, моим товарищам и всем тем, кто обратиться к нему за помощью. Право выбора не предусмотрено тетя, и это стоит уяснить всей цепочке начиная с тебя и заканчивая епископом. Не стоит тратить время на налаживание новой сети не так ли? Тем более где потраченное время, там и потраченные люди - Вальтер, не пугай меня. Я не поверю, что ты способен причинить мне зло. - Тебе нет, но тебе будет тяжело жить осознавая, что по твоей милости некоторые люди жить уже не будут. - Я постараюсь сделать все, что смогу - Вальтрауд лучше просто сделай все как нужно. Мария. Тем же вечером, оставив Дити и Эрвина на попечение Вальтрауд и сестер, я и Вальтер сидели в небольшом ресторанчике на окраине Линца. Видимо это было популярное местечко, судя по количеству народа, или же люди в военной лихорадке решили отпраздновать день рождения вождя как в последний раз. По моей просьбе мы выбрали отдельный кабинет. Уж очень не хотелось встретить кого то из прошлой жизни. Видимо Вальтер понял мое настроение. - Скажи Мария, чего ты боишься? Никто из здесь присутствующих и слова не посмеет сказать той, кто пришла в компании оберфюрера СД. Расслабься и наслаждайся приятным вечером. Может быть бокал грюнера тебе поможет? Сладковатое белое вино приятным теплом разливалось по телу. Действительно, что со мной? Почему я не могу просто насладиться моментом? Почему мои мысли то и дело возвращаются к Герхарду? И почему при этом я чувствую себя виноватой? То что происходит между мной и Вальтером даже изменой нельзя назвать. Ведь мой муж бросил меня много раньше. Если он сделал свой выбор, то отчего я не могу сделать свой? Тогда отчего же мне так тошно? - Наверное ты прав, просто наше знакомство. Все произошло так стремительно. - Мария не забивай свою красивую головку мыслями, в том числе и на мой счёт. Мы ничем не обязаны друг другу . Ни сейчас ни потом. Мы вместе пока нас обоих это устраивает, не нужно думать о будущем, тем более никто не знает есть ли вообще это будущее. Лучше скажи - ты сегодня в настроении танцевать? - Спасибо Вальтер, просто спасибо. Поддавшись порыву я поцеловала его. А в следующую минуту мы уже кружились в легком вальсе. К черту тебе оберштурмбаннфюрер Зауэр и к черту мысли о тебе. - О, Юлиус. Не знал, что ты в Австрии. - Да Вальтер, дела. Именно из-за них я здесь. Думал найти тебя в Вене, но вот нашел тебя здесь. - Я понял, кстати позволь тебе представить мою спутницу Марию. Мария это Юлиус Мадтрич, большой предприниматель с Востока. - Я боюсь ошибиться фрау Мария, но кажется мы с вами знакомы. Если я не ошибаюсь, мы виделись на приеме у генерал-губернатора в Кракове около двух лет назад. У меня хорошая память и я почти уверен, что не ошибся. - Нет, вы не ошибаетесь герр Мадтрич, скорее всего это была я. Правда не могу похвастать такой же хорошей памятью , к сожалению я Вас не помню. Спустя четверть часа я попросила Вернера отвезти меня в монастырь, сославшись на головную боль и заботу о сыне. Вальтер. Чтож, если романтическая ночь мне не грозит, как минимум можно вернуться в ресторан и договорить с Юлиусом. Я примерно представлял, чего хочет Мадтрич, но интересен мне был не он и не его текстильные фабрики. - Ну ты и жук оберфюрер. Я уже привык видеть тебя в окружении красавиц, но сегодня ты превзошел себя. Правда моему делу это как раз больше в минус, чем в плюс. - О чем ты толкуешь тут герр Тряпочник. Плюсы, минусы. Если положил глаз на мою девушку так так и скажи. - Упаси боже. Ты меня знаешь, я с замужними не связываюсь. - Так так, а теперь расскажи-ка мне, дружище, с чего ты решил, что она замужем и если даже так, каким образом это может навредить тебе? - Вальтер, я не поверю, что ты сам этого не знаешь. - Знаю, не знаю - мне хочется услышать от тебя. Я не мог сказать Мадтричу, что почти ничего не знаю о Марии. -Ладно, как скажешь. Как ты уже слышал, увидел я ее на приеме у губернатора Франка. Я бы может и не запомнил ее, только уж очень она выделялась на фоне остальных. Эдакий осколок Старой Европы, посреди модернового китча. На тот момент мне показалось, что она искренне влюблена в своего мужа. Видишь, это еще раз доказывает - я ничего не смыслю в женщинах. - Зато ты мыслишь в делах. И твоим делам никак не может навредить переменчивость моей пассии. Договаривай Юлиус, а то я уже начинаю терять терпение. - Ладно, ладно. Мария тут конечно ни при чем. Мне нужно спасти своих рабочих, для этого я ищу контакты в экономическом управлении лагерей. Понимаешь? - Не совсем Юлиус. Конечно, если поднапрячься, я смогу наверное тебя с кем то свести. Но опять, при чем тут Мария? - Да при том, что ее муж мог бы стать для меня идеальным решением. И вот тут наша с тобой дружба герр Планк, о которой знают все, сыграет против меня. Никто, слышишь никто не поможет человеку, друг которого, имеет в любовницах жену оберштурмбаннфюрера Герхарда Зауэра. Так яснее?!