*
Множественный голос эхом отскочил от незримых стен. Часы ожили, двигая стрелки вперед. Все в дыму, комната переменилась. Атрия снова не контролировала тело, уменьшенное до размеров ребенка. Маленькая ладонь сжимала руку старика, пока девочка шла по пустынной улице к сердцу необычного белого города в огнях. — Не плачь, — нежно заверил мужчина с тростью. — Тебя больше не тронут. Плечи от всхлипов дрожали, даже когда ослабевшие ноги переступили порог причудливого изумрудного домика. Безопасного внутри. Девочка испугалась, едва морщинистая ладонь выскользнула из ее. Но дружелюбная улыбка старика немного успокоила. — Ты голодная? — мягко спросил он. — Стало быть, тебя давно не кормили. Девочка кивнула, кулаками растирая слезы по щекам. — Тогда подожди пару минут, я скоро вернусь. Мужчина отложил трость, облокотив о зеленое кресло, и вернулся точно в указанное время с подносом в руках. Поморщился почти виновато и пригласил юную гостью сесть за письменный стол. — Мой муж готовил, — старик кивнул на подгоревшее у краев печенье. — У него не всегда выходит идеально. Но на вкус лучше, чем на вид. Прикасаться к еде не спешила. Громкое урчание в животе выдало с головой, но предложенное не тронула. Недоверие девочки не напрягло хозяина дома. Наоборот, решив не смущать, старик уселся в кресло и развернул отложенную ранее газету. Не давил на ребенка и не пытался выяснить, откуда пришла. Промычал что-то под нос и усмехнулся чтиву. — Опять Иерархи налоги поднимают, — с усмешкой пояснил мужчина, заметив любопытство девочки. — Всего им мало. Доиграются, нарвутся на гнев Матерей… Или кого похуже. — Ие…рахи? — устало переспросила гостья. — Иерархи, — мягко поправил хозяин дома. — Злые тети и дяди. Жадные и коварные. Необычная газета вызвала в девочке интерес, и взъерошенность сменилась легкой игривостью. Вскоре гостья жевала печенье, болтая ногой, не достающей до пола, и с детской наивностью в голубых глазах хватала каждую историю доброго дедушки.*
Легкая черная дымка покрыла сон, перемещая действие из гостиной в личную комнату. Старик достал из кармана белых брюк небольшой увесистый предмет и опустился на корточки около подготовленной детской кровати. — Оно убережет тебя от всех несчастий, — заверил мужчина, протянув золотое кольцо. — От плохих Иерархов? — с надеждой прошептала девочка, едва выговорив сложное слово. — Ото всех, — вложил потеплевший артефакт с гравировкой треугольника в ладонь. — Стоит только поверить. — Я верю, — уверенным шепотом подтвердила гостья, надевая перстень. Слишком большой для миниатюрного указательного пальца. Спустя несколько томительных минут веки потяжелели, и ребенок уснул поверх заправленного одеяла. Мужчина поднялся с пола, удостоверившись, что девочку больше ничто не тревожило. — Можешь начинать, — с нотой грусти сообщил старик. — Бедняга столько вытерпела. За его спиной вновь отразилась короткая вспышка. Женщина в алом молча вышла вперед, с интересом глядя на спящего ребенка.***
Прерывисто дыша, Атрия вскочила, когда два холодных пальца незнакомки коснулись ее лба. Растерла кожу, что горела, как от ледяного ожога. Чувство, будто в ту ночь у нее отобрали нечто важное, поселилось в груди. Но такого не может быть, верно? Сон. Всего-то нелепый кошмар, пришедший, наверное, из-за жажды или нужды. Да, надо посетить купальню и выпить воды. Тогда и ужасов в ночи не будет. Ощущения были смешанными. Отчего-то в сердце жало, глаза щипало, а в памяти… В памяти появилась пустота. Она помнила свое детство не таким. Порой в голове что-то не складывалось, события наслаивались друг на друга, а рот говорил странные вещи, но она совершенно точно не ела печенье в доме странного старика и не говорила с жуткими женщинами. Пожалуй, за всю жизнь только с одной, назвавшейся Шестой. То был разгул фантазии, не больше. Напольные свечи погасли, за окном лениво светила холодная Слеза, обещая длинную ночь. Пошатываясь, Атрия добрела до люка и, скрипя лестницей, спустилась на кухню. К ее удивлению, не только она бодрствовала в это время. Полярная, пересчитывая склянки зелий, вписывала что-то в пергамент старым гусиным пером. — Ты не спишь? — щурясь от огня одинокой свечи, спросила Атрия, передумав идти в купальню. — Ты тоже, — Полярная обмакнула кончик пера в пузырьке с чернилами и вычеркнула что-то из списка. — Думала, увижу тебя только к обеду. — Кошмары, — отмахнулась Вегард и вместо обыкновенной скамьи уселась на кухонную тумбу. — Воды хочу, наверное… Ничего особенного. — Что снилось? — Киносура говорила отстраненно, но с интересом. — Да бред какой-то, — Атрия подхватила графин, решив обойтись без чашки, но передумала и, поставив на бедра, обняла его. — Грустный дедушка на болотах впечатлил. Во сне ко мне пришел, водичкой побрызгал. Потом был другой дед… Одни старики снятся, ужас. А потом красивая мисс, сестра его. — «Красивая мисс»? — все так же задумчиво промямлила Киносура. — Ага, но жуткая, — Вегард поморщилась, вспомнив то ледяное прикосновение ко лбу. — Не в моем вкусе. — Вот как? — усмехнулась Полярная, отложив перо, и откинулась на спинку скамьи. — Кто же тогда в твоем? Вопрос был шуточным и ответа не требовал, но заставил смутиться. Атрия открыла рот, но определения, пришедшие на ум, ни в коем случае не должны прозвучать вслух. Кто же? Возможно, замкнутые? В большей степени молчаливые и заносчивые. Точно высокие, спокойные, живущие на болотах, с бирюзовыми волосами. В общем… — Никто, — фыркнула Вегард, прижав графин к животу. — Так почему ты не спишь? — Предпочитаю не снить в первый оборот. Киносура поднялась из-за стола, подхватив с собой зелья, и прошла к тумбам, на которых устроилась наглая гостья, помешавшая расставить флаконы. — Слезь, — приказала ведьма таким тоном, от которого у здравомыслящего человека желание перечить сразу пропадет. — Для этого здесь две скамьи. — «Снить»… Какое странное слово. Сама придумала? — благо Атрия таким недугом не болела. — Это что-то вроде «видеть сны», но умышленно? — Слезь с тумбы, — медленнее повторила Полярная, неумолимо теряя терпение. — Ты мне мешаешь. — А то что? — задорно просмеялась Вегард. — Приставишь кинжал к горлу? Мне уже начинать бояться? Низко хмыкнув, почти похоронив этим грудным звуком Атрию глубоко под слоем мха, Киносура приблизилась и завела руки за спину опешившей девушки, звеня флаконами меж пальцев. Полярная не дернулась, не стушевалась и бровью не повела, расставляя зелья на настенной полке, практически обняв вторженку. Дыхание Вегард застыло вместе с болтающимися ногами. Ресницы дрогнули. Не уверена, делала ли это женщина специально, зная о производимом эффекте, или то счастливое стечение обстоятельств. Атрия старалась вспомнить о забытом кислороде и смотреть только в глаза, а не ниже. Хотя уже теряла голову, почуяв горьковатый запах трав, исходящий от ужасной ведьмы, которая точно была не в ее вкусе. И благодарила себя за графин, разделяющий тугой корсет Киносуры от ее жалкой рубахи. Может быть, это какие-то ведьмовские чары? Подозрительная трава в чае? Или недосып? Скорее всего, третье, ведь недавно случился перегрев… Или все сразу. Мурашки пробежали по затылку, когда Полярная, закончив расставлять зелья, нагнулась еще ближе, выдохнув прямо около уха, достала с верхней полки неизвестный пузырек и отстранилась с победоносным ликованием в зрачках. На миг Вегард дернулась, будто ее поразил небольшой электрический разряд. Надо было ответить ведьме тем же, надавить на нее и смутить. Но момент упущен. Точнее, его вовсе не было, пока Атрия пыталась восстановить потерянное дыхание. Надо срочно уходить отсюда. Уж лучше с позором скрыться на чердаке, чем терпеть ухмылки и язвительные взгляды дальше. Тем более, она все еще чувствовала руки, касающиеся талии сквозь рубаху. Неуместное ощущение и совершенно омерзительное. Тупой недосып. — Уже уходишь? — пропела Киносура, когда босые ноги застучали по ступеням. — Я иду спать, — прошипела Атрия в открытый люк. — А что? Хочешь присоединиться? Уж прости, но гостей я не жду! Захлопнула крышку, не дав женщине вставить последний комментарий, обещающий вонзить кол в сердце. Быстрым шагом пересекла чердак и практически с разбега нырнула под одеяло. Вела себя подобно ребенку, злилась не пойми на что, сама не осознавая всех причин. Хотя нет. Полярная издевалась над ней — вот основная причина. Обдавала то арктическим льдом, то комплиментами, слишком милыми для обычных соседок. Это пытка, которая лишь набирала обороты, не думая заканчиваться. Вот и сейчас Атрия лежала, гневно дыша, обхватила ладонями талию, пытаясь перекрыть ее касание своим. Растереть и забыть. Даже если Киносура не специально, а лишь по случайности задевала локтями. Неважно. Надо доспать упущенное. Уж лучше видеть кошмары с жуткими личностями и мини-домом престарелых, чем терпеть выходки ведьмы еще хотя бы одну минуту. Она засыпала, молясь о чем-то легком и родном. О чем-то, где сможет забыться и расслабиться.***
Слава Матерям, на этот раз сон задался. Старики больше не приходили, крылатых женщин на горизонте не видно. Вместо странных отрывков, больше похожих на покалеченное прошлое, к ней пришли непринужденные годы учебы. Низшая школа, торжественно открывшая двери остаткам человечества, вызывала приятное чувство теплоты. От лучших сливок общества здесь было только напоминание в виде портретов верховной Владычицы на стенах. Из студентов никто манерами не отличался, приемлемую дистанцию мало кто соблюдал. Даже профессорам не все кланялись. Высшая школа Анафемы ставилась здесь в нерушимый абсолют даже после распада факультета Призывателей и полной отмены соревнований между учебными заведениями. Пускай их миры пересекались еще меньше, чем раньше, выходцев из-под крыла величественного замка в низшей школе боготворили. Разумеется, ведь им отвели важные роли шишек при Иерархате. Хотя здесь Атрии нравилось больше, чем где либо еще. Имея почти неограниченную свободу, не приходилось выбирать между чувствами и родом, ведь последнего в низшей школе Пандоры точно не водилось. Практически все одинаково вольны. Легко можно сбежать, стащить ключ от кабинета у незадачливого профессора или устроить внеплановое свидание в кладовой с припасами. Для того она и пришла в этот сон — устроить себе свидание. Отдохнуть и забыться. — Надеюсь, ты не оставила мне сюрприз? — девушка, что нравилась уже второй месяц, после нехитрых манипуляций проявила к ней интерес. — Я сама как сюрприз, — хихикнула Атрия, не прерывая ласки, и провела ладонью по тонкой рубашке на спине. — О чем ты? Легкая интрижка, не принесшая ничего серьезного, сулила непринужденным школьным романом. Не больше. К сожалению или счастью, Атрия плохо помнила лицо избранницы, а имя вовсе не спешила называть. Наслаждалась воспоминанием, теплым сном, посланным впервые. — Ну-у, я про-о… — взглядом указала вниз, на розовую юбку, и многозначительно вздернула брови. — Был у меня в жизни такой красный момент. Не хочу повторения. — Ты про месячные? — Вегард тяжело вздохнула, когда студентка покраснела. — Чего стесняться? Обычное слово. — Ну да-а… Я про это. — У меня их не бывает, — непринужденно пожала плечами. — Почему? — девушка с подозрением отстранилась. — А мне почем знать? Видимо, мамуля решила родить меня бесплодной, — закатила глаза и, притянув студентку за галстук, прошептала в губы. — Не отвлекайся, а то передумаю. Высокая девушка, усадившая Атрию на парту пустующего кабинета, чувствовала себя хозяйкой положения, не понимая, что подобное случилось только с позволения Вегард, легкомысленной на первый взгляд. Пара очаровательных улыбок с правильным комплиментом, и миловидная внешность поражала любую мишень. — Ты сладкая, — томно прошептала девушка, заставив Атрию поежиться. В школьные годы этот грязный подкат не казался настолько нелепым. Наоборот, тогда это было высшей похвалой, эталоном для других, а сейчас от омерзения хотелось убежать. Но она здесь не ради глупых речей, а для разрядки. Студентка потянулась к уху, и Вегард склонила голову, с наслаждением закрыв глаза. Чувствовала руки на талии, бедро между ног и горячее дыхание на шее. Позволила быть хозяйкой, чтобы снять напряжение и расслабиться. Забылась настолько, что не заметила, как потеряла контроль над сном. — Они похожи на Полотно… Вздрогнула, когда голос изменился, став грудным. Перед глазами не было безымянной студентки. Ее лицо преобразилось, став из мутного грубым. До неприличия привлекательная горбинка носа была слишком близко, захотелось потрогать, провести пальцами по длинному уху и, возможно, порезаться об острую скулу. Взгляд моментально упал вниз, на приоткрытые полные губы, и Атрия отпрянула, едва осознав, кто стояла перед ней. — Не-е-ет, — жалобно прохныкала Вегард, попятившись на столе. — Тебя не должно быть здесь! Интерьер тоже изменился. Больше не низшая школа, а чертова изба с кухонной тумбой. Тяжелый аметистовый взгляд и эта идиотская тугая шнуровка на корсете. Глупое наваждение. Такое четкое и реальное, что на секунду захотелось поддаться. — Разве не должно? — прошептала Киносура, склонившись к шее.***
Резко сев, сделала глубокий вдох через нос и задержала дыхание, широко раскрыв глаза. Больше не сонные. Ошарашенные и гневные настолько, что едва держалась, чтобы не заорать. Без сил Атрия опустилась на матрас и свернулась клубком, стремясь спрятаться от всего мира разом. Или умереть. Тихо заскулив, поджала губы, пытаясь не думать и немного оправдаться. — Я свободная женщина, — уговаривала себя, чтобы не сгореть, уткнувшись красным лицом в подушку. — Я одинокая женщина, попавшая в чужой мир. Почти сработало. Еще чуть-чуть, и получится убедить. — Мне не хватает тепла и ласки, — шептала все тверже, сжимая одеяло в кулаке. — А эта… ведьма оказалась единственной возможной кандидаткой. Да. Вскочила с матраса, решив умыться, чтобы снять смущение. К несчастью, сонливость тоже давила, нужно избавиться и от нее. — Да-а, — повторила для закрепления, открыв люк с полотенцем в руках. — У меня просто выбора нет. Плюс ко всему Киносура поймала ее в таком пикантном положении ночью, якобы безмятежно расставляя зелья по полкам. Как бы не так. Если бы не тот графин, сон вышел бы еще хуже — Атрия уверена в этом. Может, стоило везде с собой носить небольшую перегородку? На всякий случай. Пролетела мимо кухни и спальни, не поднимая головы. Скрылась в купальне, громко хлопнув дверью, зная, что Киносура смотрела ей вслед, в неприязни скривив губы. Неважно. Ей нужны холодная вода и пять минут наедине с собой. Еще немного, и она сможет вернуться в общество ворчуньи или вообще кого угодно. Выдержит любое испытание. Всего пять минут тишины. — Успокоилась? — невзрачно протянула Полярная, устало прикрыв глаза. Облокотившись об изголовье кровати, она боролась с сонливостью, пытаясь занять себя хотя бы пустым разговором. Вегард остановилась, вылетев из купальни, и, взглянув на женщину, порадовалась, что та отказалась от тугой шнуровки, оставшись в просторной рубахе с пышным рукавом. Тот корсет слишком неприлично подчеркивал тело. Правда, смущали брюки, облегающие подтянутые ноги. На секунду засмотревшись на бедра, Атрия выдохнула, осознав, что вода не помогла отогнать навязчивую мысль. «Озабоченная.» — Что ты мне подсыпала?! — кинула Вегард, выйдя из себя. Подбежала к кровати, яростно скрестив руки на груди, и вскинула подбородок, когда Полярная разлепила тяжелые веки. — Не делай удивленное лицо. Я спать нормально не могу! Такого раньше не было, значит, это все ты! Других вариантов просто нет. Алькор на разведке, а ты-ы… Атрия сощурилась в гениальной догадке и демонстративно пнула кровать. — А ты все это время не спала! Признавайся, какую отраву подсыпала в мой салат?! — Что ты несешь? — Киносура потерла пальцами веки и внимательнее осмотрела девушку. — Перегрев, вроде бы, уже прошел. — Какой еще?.. — Вегард задохнулась от негодования. — Ты назвала меня полоумной?! — Ведешь себя именно так, — усмехнулась Полярная, вновь закрыв глаза. — Опять кошмары? — Хуже прошлых, — проворчала Атрия и беспардонно рухнула на край кровати, заставив Киносуру покачнуться у стены. — Не понимаю… — Чары первого оборота, — сонно промямлила ведьма. — О-о, таинственный Белый Сон, помню. Только в прошлый раз такого не было! Не было… того самого. «Тебя, например!» — Ничего удивительного, — ослабевший голос стал почти невзрачным, и Полярная проморгалась, стараясь не уснуть. — Первый оборот вытягивает на поверхность потаенное. Что отрицаешь, забыла или желаешь в данный момент. Поэтому лакримы редко работают в него, предпочитая снить и узнавать себя. Не найдясь, что ответить, Атрия недовольно пожала плечами. — М-м, не сказала бы, что «желаю» увиденного. — Расскажешь? — прошептала Киносура. — А то усну. «Рассказать, как ты меня лапала?!» — Не-ет уж, — Вегард протестующе замахала рукой, нервно рассмеявшись просьбе. — Ни за что. Слишком уж личное, извини. — Как знаешь. Атрия, может, и хотела поддержать диалог, но не представляла, какую тему развить. Да и ведьма сильно устала за минувшие обороты и в этот почему-то не спала. — А ты не «снишь», как другие лакримы? — осмелилась спросить, гадая, как скоро кинжал прилетит ей в глотку, но Полярная лишь дернула плечом. — Есть вещи, — больше не пыталась открыть глаз и разбудить себя, проваливаясь в царство снов, — которые не хочется вспоминать. — Например? — прошептала, понимая, что не ответят, и замешкалась. Не знала, нужно ли уходить сейчас или немногим позже. А вдруг начнутся кошмары? Если она правильно поняла, Киносура сторонилась своих воспоминаний, значит, уместно покараулить. Атрия отползла назад, прислонившись к противоположной спинке кровати. Она осталась сторожить чужой сон и лукавила, ведь самой уходить не хотелось. До того момента умиротворенную Полярную застать не довелось. Лицо, полностью расслабленное, помолодело минимум на пару лет. Впервые взглянув без злости, смущения или страха быть раскрытой, Атрия улыбнулась уголком губ. Подумать не могла, что замкнутая болотная ведьма покажется настолько красивой. Не мешали даже темные круги под глазами, выдающие изнуренность. Правда, Киносура явно не собиралась спать, но и будить ее сейчас — преступление похуже убийства. «Ты пялишься», — мысленно буркнула Атрия и заставила себя моргнуть. — «Озабоченная.» Пока что в избе было тихо. Полярная, прислонившись к углу меж стеной и изголовьем, мирно спала, не издавая ни звука. Сторожить здесь нечего. Может, только внезапное появление потерянной совести. Решив больше не наглеть, Атрия сползла с кровати и, поморщившись от скрипа, вышла на кухню, чтобы заварить чай и стащить из ящика пару яблок. Все равно во рту ничего не держала с прошлого вечера. Из-за чар первого оборота сонливость не прошла даже после крепкой мятной настойки. Хотя, быть может, мята здесь вообще не помощница. Атрия задержалась, рассматривая бесчисленные зелья, и не заметила, как прошел час. Лениво похрустывая остатком яблока, мельком заглянула в спальню ведьмы, поперхнулась от увиденного и поскорее сунула в рот огрызок. — Ой, блин-блин-блин, — затараторила Вегард, вытирая липкие от сока ладони о рубаху, и в панике остановилась перед кроватью. — Э-эй! Просыпайся! Кошмар все же настиг. На лбу выступила испарина, дыхание сбилось. Голова с руками подергивались, словно женщина тщетно защищалась от кого-то. — Блин… — Атрия траурно запрокинула голову, проклиная себя за невнимательность. — Если я тебя разбужу, ты ведь не убьешь меня? Где там твой ножик? На кованном гвозде кинжала не оказалось. Ну и пускай. Если Полярная сама проснется, вдоволь насмотревшись кошмаров, первой под суровую раздачу попадет Вегард. Решив более не медлить, Атрия подбежала к подоконнику, прикрикивая как можно громче, но ведьма не слышала. Открыла окно, пустив свежий воздух в избу, надеясь, что кислород облегчит самочувствие. Тщетно. Лицо Полярной ожесточилось. Снились ей явно не школьные шалости. Вылетев на кухню за графином, Атрия все еще старалась держать безопасную дистанцию. Плеснула воду криво, по большей части попав на рубашку со стеной. Потрясающе. Теперь Киносура замерзнет от сырой одежды и своевременно устроенного сквозняка. — Вот же косая! Закатила глаза, не удержавшись, и выпустила пустой графин, тут же забыв его где-то на полу. Воздух с водой не помогли. На очереди была грубая сила. Кошмар не оставил даже на минуту, и сознание не прорезалось в реальность. — Ты меня только прости, прежде чем убить, ладно? Поверь, это важно. Атрия поморщилась, неловко забравшись на скрипучую кровать, и уселась рядом с женщиной. Взмахнув ладонью, прикинула, что удар выйдет слабым, поэтому поменяла положение. Переползла ближе к центру и нависла над ведьмой, отчаянно соображая. А вдруг кинжал все еще у нее? Из-за полученной пощечины может разорвать глотку или живот клинком, не моргнув, не подумав, что сделала. Может, не стоило сразу бить. — Киносура-а, подъе-ем, — скромно протянула Вегард, легонько похлопав ведьму по щеке. Ноль реакции. — А-ау, просыпайся-я. У тебя зелья протухли… Все протухло! Подумала обхватить ладонями лицо и как следует встряхнуть, но дернулась от одной мысли о подобном. Прикасаться к ней не станет даже под страхом эшафота. — Я разбила твои бутылки с молниями, — вкрадчиво прошептала, осторожно наклонившись к уху, но то лишь в неприязни дернулось. — Тебе на все плевать, да? Какая упрямая. Полярная вздрогнула, сдавленно промычав что-то, ладонь порывалась отбить атаку кого-то незримого. Дело совсем плохо. Послав к чертям осторожность, обещая никогда не вспоминать об этом, обхватила серое лицо и провела большими пальцами по щекам. В теории это должно помочь. Хотя пока что помощь была только в остановке собственного сердца. — Это всего лишь кошма-ар… Черт, проснись, пожалуйста, — собственный голос от волнения дрожал, и получилось как-то неуклюже. — Все хорошо-о, ты до-ома… Богини, и чем я занимаюсь?.. Тяжело вздохнув, Вегард села на кровати и рывком убрала волосы с лица. — Видит Пандора, я пыталась, — предупреждающе пригрозив пальцем, Атрия широко замахнулась. — Но по-хорошему ты не понимаешь. Едва ладонь коснулась щеки и звонкий хлопок отскочил от стены, Вегард испуганно вскрикнула. Ведьма проснулась почти молниеносно, повалила на спину, придавив всем телом, и острое лезвие уперлось, как и ожидалось, в шею. — За поясом! — истерично выдохнула Атрия и постаралась ухватить хотя бы немного кислорода. — Ну, разумеется, ножик был за поясом… — Что здесь происходит?! — прошипела Полярная, обдав горячим дыханием. Попытка пошевелиться завершилась грандиозным провалом. — В защиту своего интеллекта скажу, что думала о брюках, но не полезла туда по этическим соображениям, — нервно просмеялась Атрия и невзначай хмыкнула. — И не зря. Оказалось, не так уж и страшно. — У тебя пять секунд, чтобы объясниться, — рявкнула Киносура, явно недовольная пробуждением. — Ты меня уже и в постели караулишь?! — У тебя был кошмар, ты не хотела просыпаться!.. Я же не виновата, что у меня доброе сердце, а ты дрыхнешь крепче медведицы! — прошипела Атрия, разозлившись в ответ, и подняла голову, оказываясь в считанных сантиметрах от ее лица. — Мне сказать, где сейчас твое бедро, или слезешь без лишних подробностей?! Чего она никак не ожидала, так это вспыхнувших ушей Полярной. Когда она в ярости отшатнулась, Вегард и представить не могла, что хваленая ведьма умеет краснеть. Киносура вскочила с кровати, рывком отлепив мокрую рубаху от живота, захлопнула настежь открытое окно и, выдернув из комода сухую одежду, широким шагом направилась в купальню. — А ты побагровела от злости или-и?.. Возле уха просвистел клинок, чудом его не задев, и кинжал глухо вонзился в выпуклое бревно стены. — Значит, от злости… Атрия нервно сглотнула, шокировано следя за Полярной, и отвернулась, поджав губы, когда через закрывающуюся дверь увидела мелькнувшую оголенную спину. — Черт, — выдавила Вегард, поперхнувшись. — Что за оборот, мать твою. Придав лицу непринужденный вид, поднялась с кровати и похлопала по мешковатым брюкам, отчего-то ставшим такими неприятными и более уродливыми, чем казались утром. Заметив брошенный графин, Атрия прокашлялась, возвращая голосу твердость, и тихо прошла на кухню. — Я тебе чай с ромашкой заварю, — пробурчала сконфуженно. Не надо было лезть с пощечинами к вооруженной женщине. — И мелиссы добавлю.***
— Зато ты-ы… Больше не сонная?.. — Атрия улыбнулась, сидя на краю скамьи, чтобы удобнее было нырнуть под стол в случае нападения. Полярная даже не вздохнула. Не дернула бровью, не закатила глаз. Как и не прикоснулась к чаю. Восседала напротив, скрестив руки на груди, и смотрела практически не моргая. — Слушай, прости, если перешла границы… — «Если»?! — Прости, что перешла их, — в примирительном жесте Вегард вскинула ладони. — Я не думала, что… — Вот именно, — процедила Киносура. — Ты не думала. — Я не знала, как еще тебя разбудить! — взвыла Атрия, сокрушенно опустив голову. — У тебя был кошмар, ты сказала, что не хочешь что-то вспоминать… А потом ты начала сильно дергаться, и я запаниковала. Когда последовал тяжелый вздох, Вегард поняла, что градус злости сбавлен. Возможно, ночью ее никто не задушит. Хотя, быть может, еще один идиотский трюк, и она была бы не против. — Ты-ы… Все еще обижена? — поморщилась, приготовившись к новому броску кинжала, но его не последовало. Вместо этого Полярная вымученно потерла переносицу и водрузила локти на стол. Кивнув на чашку с остывшим чаем, скептично дернула бровью. — Ромашка. — Угу, — то был не вопрос, но Атрия все равно ответила. — Подумала, успокоит немного… — Ромашка обладает снотворным эффектом, — поучительный тон вдавил девушку в скамью. — Выпив, я сильнее захотела бы спать, и твои труды прошли бы напрасно. — Класс, — буркнула Вегард, решив никогда больше не прикасаться к растениям. — Крутая из меня помощница. — У мелиссы тот же эффект. — Прям сногсшибательная. — Ты бы мне еще лаванду заварила, — усмехнулась Полярная, разведя руками. — Просто не знаю, как она выглядит, — проворчала Атрия себе под нос и съежилась на скамье. — Погоди, еще наверстаю. — Если захочешь кого-то взбодрить, бери женьшень, — нравоучения продолжались, но сетовать на них некультурно. — Золотой корень еще неплох, но им злоупотреблять не стоит, а то исхудаешь. Кстати, зря ты пила мятную настойку. Она тоже успокаивает, как и ромашка с мелиссой. «Какой ужас. Везде облажалась…» — Хорошо, ма-ам! — не выдержала Атрия, схватившись за волосы. — В следующий раз ограничусь женьшенем, спасибо. — Что такое «ма-ам»? — Киносура нахмурилась, в который раз услышав странное выражение. — Снова ругаешься на человеческом? — Что? — Вегард вздрогнула, оторвав лицо от ладоней, и во все глаза уставилась на женщину. — Ты шутишь? — Это похоже на улыбку? — Полярная покрутила пальцем у своего лица. Настолько серьезного, что стало не по себе. — Нет… Я бы запомнила, если б ты улыбнулась, — слова вырвались, и делать что-то было поздно. Атрия рассмеялась, сводя идиотскую ситуацию к веселью. — Просто… Эм, такое редкое явление, понимаешь? Прямо как Северное Сияние. Один раз увидишь и запомнишь на всю жизнь… «Милостивые Матери, закройте мне рот. По-сестрински молю.» Смущение росло с каждым предложением, и попытка непринужденно посмеяться провалилась. Вегард хлопнула себя по горящим щекам и подхватила чашку, на дне которой плескались жалкие остатки. Чтобы замолчать хоть как-нибудь. На минуту. Заткнуться. — «Мама» — это одна из родительниц, — пробурчала, пока Киносура не опомнилась после кривого комплимента. — У лакрим нет пап и мам? Почему ты удивлена? — «Родительниц»? — ведьма задумчиво провела ногтем по краю столешницы, словно пробуя это слово, как ложится на язык, и пожала плечами. — Я не знаю что это. — Ну… Родители, родственники, самые близкие люди… Самые близкие лакримы? — когда Полярная отрицательно покачала головой, Атрия бесповоротно потерялась, пытаясь сориентироваться. — Семья?.. — Семья лакримы — ее карта. — А родителей у вас нет? — прошептала самой себе, не представляя, как такое возможно. — Но я видела детей, стариков… А как же три сестры Азеллус-как-то-там? У них же есть родственные связи. Кто-то их родил! — Я не понимаю и половины из твоих слов, — Киносура озадаченно подалась вперед. — Азеллус Терция, Азеллус Прима и Азеллус Секунда появились одновременно, оттого они и сестры. Она не хотела закрывать тему, и Атрии нужно было задать правильный вопрос, чтобы суть дошла. — Раз родителей нет… Тогда как появляются новые лакримы? — На алтарях Ваал-Фегор и Баал-Зебуб, — ответила так, словно это очевидно, как знание слова «мама». — На алтарях? — Вегард прыснула и спрятала неуместную улыбку за чашкой. — Как какие-то ритуальные штуки? — И много таких «ритуальных штук» просто так появляется у тебя в мире? Полярная приняла оборонительную позицию. Дело плохо. — Ровно ноль, — Атрия пожала плечами и поспешила успокоить. — Мне сложно представить такое, извини. — Как и мне — «родителей». Обстановка разряжалась. Атрия порадовалась, что узнала о мире что-то новое. Глупо улыбнулась, заметив взъерошенность Киносуры, так и не прошедшую после отвратительного пробуждения. Благо красный след с щеки прошел, иначе стало бы больно на нее смотреть. — Почему два алтаря? Одного разве мало? — Так было изначально, — Полярная пожала плечами, не особенно вдаваясь в подробности. — Точный ответ никто не знает. — А в чем разница? — В наших чарах, — ведьма небрежно указала на свой глаз. — У рожденных на алтаре Баал-Зебуб зрачок вертикальный. На алтаре Ваал-Фегор — горизонтальный. У первых чары разрушительные. У вторых в основном поддерживающие… Но я никогда не видела особой разницы. По-моему, мы все просто-напросто лакримы. — М-хм, нашлись несогласные? Глубокая грусть отразилась на сером лице. Киносура дернула уголком губ, погружаясь в себя. Взгляд упал на стол, и в чертах отпечаталось что-то болезненное и невероятно тяжелое для одной пары плеч. — Много несогласных, — Полярная не забыла о вопросе и подала голос после долгой паузы. — В народе таких, как я, называют оружием. Наверняка ты уже слышала это в деревне. — Ну-у, я… — Не юли, — усмехнулась Киносура. — Лакримы постоянно об этом судачат. Опасное оружие, что надо уничтожить, — выходцы Баал-Зебуб. Остальные, рожденные в Ваал-Фегор, среди лакрим Баал-Зебуб носят уничижительное прозвище «дичь».«Не спорь со мной и зови хозяина, дичь.»
Невольно вспомнился поход в деревню. Атрия поежилась на краю скамьи. — Дичь и оружие? — обе клички лишали лакрим личности, делая разумных существ бездушными. — Это низко. Ущемлять кого-то за то, что родились на другом алтаре… Глупо как-то. — Вражда была не всегда, — Полярная поднялась из-за стола, устав от диалога. — Я помню безмятежное время, когда лакримы жили вместе. Однажды все изменилось. — Дай угадаю, — Атрия хмыкнула, тяжело закатив глаза. — Все началось с одного умника, из-за которого остальные решили, что лакримы Баал-Зебуб опасны? Ведьма остановилась в проеме кухни, ладонь замерла на дверном косяке. Не поворачивая головы, проигнорировала вопрос. Он и так был риторическим. Глобальная проблема всегда черпалась из чьей-то ошибки. — Я отдохну, — отстраненно попрощалась Полярная, оставляя девушку за обеденным столом. — Надеюсь проснуться не от затрещины. — Ты будешь снить? — Атрия встрепенулась, подскочив на скамье. — Первый оборот еще не закончился… — Безмятежного Белого Сна. Киносура ушла, не дав ответа. Идти следом бесполезно. Вегард и так надоела ей за одни сутки.«Первый оборот вытягивает на поверхность потаенное.»
Поднялась на чердак и завернулась в одеяло. Устроившись на подушке, закрыла глаза, обдумывая сказанное.«Что отрицаешь, забыла или желаешь в данный момент.»
Старик с тростью. Женщина в алом. Кольцо. Благо в этот оборот засыпать проще, чем в любой другой.***
На первом этаже не спалось только Полярной, бежавшей от собственной тени. Многие лакримы снили в этот час, познавая грани самих себя. Где-то и Алькор, выбрав уединение, видел прошлое, стойко борясь с ним. А кто-то, укрывшись на чердаке, стремился вспомнить давно утраченное. Когда Она все никак не могла забыть. Может, топить память бесполезно? Никто не заберет чужую боль. Точно не безвозмездно. С протяжным выдохом опустившись на кровать, закрыла глаза, сложив руки на животе. Сон — лишь отражение, а не материальная реальность. Нечего страшиться в царстве распада.***
Породнившаяся планета Пандора приняла в объятия. Кольца на пальце не было. Время вновь сдвинуло стрелки назад. Казалось, даже слишком. Вспышки мелькали вдалеке, непроходимый лес раскинулся вокруг девочки лет от силы девяти. Земля под неустойчивыми ногами дрожала, а позади горел пожар. Два светила заняли горизонт. На Западе блекло Солнце. На Востоке застыла полная Луна. Что-то гремело, тысячные крики слились в один. Густой черный дым клубился над частью леса, от которой поскорее надо убежать. Кто-то устроил большую драку в неизвестном поселении, и бесчисленные вспышки белого света стали ярче. Бежать. Скорее бежать, ломая ступнями сучья. Неслась, пока окончательно не устала. Вопли поутихли, вновь отдаляясь. Для взрослой бойни слабая девочка не представляла интереса. Она остановилась, всем телом привалившись к дереву. Судорожно дыша, закашлялась, едва не вывернув желудок наизнанку. Задрала голову, подавляя тошноту, и поморщилась. Странное небо. Такого раньше не встречала. Ночное, чистое и удивительно теплое. Только карт не разглядеть. Пожалуй, кроме одной, самой упрямой, увеличенной в размерах. Одинокий ковш маячил в центре темного полотна, с горящей точкой на его завершении. Вспышки жгучего света за спиной отвлекли. Подпрыгнув от испуга, девочка спряталась за стволом. Села на корточки и прижала колени к груди. Молчать, не издавать ни звука. Кто-то убегал с поля боя, борясь со смертью, но ребенку этого не осознать. Зубы от ужаса стучали. Вот бы уснуть сейчас. Уснуть и проснуться, когда все закончится. Прежде, чем успела зажмуриться, увидела что-то в небе. Необычное, расползающееся от ковша вплоть до горизонта. Нефритовые нити заполоняли полотно, поглощая темноту, переливались фиолетовым к краям, зеленея к центру. И ковш сиял. Звезда на конце горела сильнее, чем когда либо. Девочка зажмурилась, услышав треск веток. Обняла колени, вжимаясь позвоночником в дерево. Кто-то вывалился неподалеку. Сбежавший с поля боя хрустел подобно камню. Тяжело дышал, хрипел, роняя жидкое золото в траву. Лицо, испещренное глубокими трещинами, отталкивало сильнее смерти. За спиной торчали покореженные обрубки. Не смотрела. Ждала, когда опасность минует. Нашли. Некто в трещинах приблизился. От страха заскулив, пальцами хватая траву, девочка оттолкнулась от дерева и побежала прочь. Не оглядывалась, услышав погоню, и в ночи не заметила обрыв. Лодыжка подвернулась, колени проехались по земле. Вытянутые перед собой руки столкнулись с водой. Воздух выбился из легких, ослабленное тело устремилось ко дну. Утонуть. Уснуть, чтобы не проснуться. Едва ладони, цепляющие озерную пустоту, загорелись голубым, сознание отключилось.*
Зáмок о тысяче шпилей, пронзивших небо, разрушался. Потолок хрустел, пустив на роспись Солнца трещину. Молодая женщина, потеряв шлем, отпрянула от рухнувшей колонны. Золотой наплечник прогнулся внутрь, в голени застряла чья-то стрела, выпущенная от испуга. Пошатываясь, поднялась с колен, тяжело опершись о поваленную мебель. Сплюнув кровь на пыльный пол, осмотрела уцелевшим глазом округу, но в зале никого не осталось. Надо найти остальных. Прихрамывая, поплелась к выходу, морщась от каждого шага. Новый грохот сотряс замок. Женщина пошатнулась, едва ухватившись за стену. Рвано смахнула с лица спутанную прядь и выдернула болтающуюся заколку, оставив в ней несколько бирюзовых волос. Шла на звуки воплей, огибая потерянных. Кто-то, совсем отчаявшись, напоролся на собственный меч. Скоро распадется, подорвав коридор. Кто-то, надеясь переждать бурю, свернулся подле статуи Императрицы и впал в глубокий сон, больше не дыша, не существуя. Может, повезет. Проснется, когда все закончится. Яростное шипение послышалось за стеной коридора. Истошное, звало на помощь. Забыв о стреле, женщина плечом распахнула дверь, вваливаясь внутрь. — Алькор! Кот, прижав уши к голове, когтями хватал каменный пол. Дыра в нем, как от портала Возничего, засасывала, утягивая внутрь. Что-то тащило лакрима, не позволяя уйти. — П… Полярная! — попытался подтянуться. Не вышло. — Он… д-держит. — Нет! — добежать не успела. Лапы соскользнули, скрыв кота в черноте. Полярная рухнула в то место, где мигом назад был портал. Влетев нагрудником, ударила кулаком по камню. — Погань! — вырвалось осипшее из груди. Прислонившись лбом к полу, оскалилась самой себе. — Он недалеко, — прохрипела, успокаивая пульс. — Недалеко… Добраться до покоев Императрицы. Срочно. Собрать уцелевших и придумать план. От боли тело немело. Гремя доспехом, Полярная вынудила себя встать и пройти к коридору. Разруха уже не возмущала. К тому времени смирилась, ежечасно видя ужас войны с незримым врагом. С тем, кого нельзя поймать. Невозможно победить. Остатки все еще боролись. Хотя где они были? Замок опустел, как и все вокруг. Ярчайшие и Забытые, младшие и старшие — Слезы исчезали. Плелась одна, не уверенная, что Солнце жива. Захромала быстрее, увидев кого-то из своих. Лакрим, свернувшись у стены, закрыл лицо руками. Трясся, не поднимая головы, вздрагивал от взрывов. Тяжелая перчатка легла на его плечо. — П-полярная?! — балтадж в таких же золотых доспехах оживился, растирая слезы по щекам. — В-вы ц-целы?.. — Поднимайтесь, — задыхаясь, выдавила женщина. — Надо найти Ее Величество… Опора из-под руки ушла. Лакрим испарился, словно не сидел там никогда. Потеряв равновесие, Полярная пошатнулась. Огрызнулась под нос. Снова то же самое. Из раза в раз. Опять. Волна новых взрывов сотрясла замок. Соседняя стена лопнула, отбрасывая в сторону. Затылок ударился о камень, в глазах потемнело. Обломки посыпались сверху, обещая придавить. Всегда двигаться дальше. Перекатилась за секунду до падения второго куска стены. Сил осталось только дернуть пальцем. Щекой привалившись к полу, не сумела разлепить целый глаз. Второй, подбитый, и так едва открывался. Звон стоял в оглушенных ушах. Двигаться… — Вставай. Тягучий голос, певучий и печальный от слез потери, раздался в голове и сразу отовсюду. Оторвавшись от пола, Полярная поднялась на локтях. Говорящего в округе не оказалось. Если только то была не странная медуза, проплывшая за первый поворот. Галлюцинации. Волоча раненую ногу, опираясь трясущейся рукой о стены и куски статуй, слепо прошла за ней. Светящееся треугольное существо вело к покоям Солнца. Дорогу Имперская Ведьма хорошо знала. Закашлялась на финальном пути, согнувшись пополам, упала на колено. Жизнь покидала тело. Чувствовала, как душа уходит. Так бы и легла, если б впереди не замерцало пятно. Кто-то сидел у входа в покои Солнца. Подтянув к груди костлявые колени, не шевелился. Колыхалась лишь голубая рябь вокруг него, будто под водой. — Вставай. Прогремело сразу двое — мягким шепотом печального старца и криком кого-то еще. Громогласым, вопящим тысячей глоток разом. Пока поднималась, медузы со стариком испарились. С комом в горле Полярная дошла до нужной комнаты. Только… — Ваше Величество, я… — застыла на пороге. Внутри никого не оказалось. Ни Солнца, ни приближенной свиты. Даже глава балтаджей отсутствовала. Сверкающий трон пустовал, казалось, давно. — Ригил?.. — тишина в ответ. — Ригил! Проковыляла в центр зала, огляделась. Может, кто-то выжил и нуждался в помощи. Поддержке. Лечении. В конце концов, она-то должна остаться. Если даже ее нет… — Ригил! Опоздала. Никого не было. Зарычав, Полярная сорвала мятую перчатку с руки и бросила в сторону поганого Имперского стула. Зря боролась. Уцелевший глаз защипало. Одинокая, как она сама, слеза упала на окровавленный нагрудник. Императрица должна быть здесь. Если пропала с остальными или распалась, то и надежды на спасение… Нет. Если б Солнце распалась, тогда от зала остались бы одни руины. Может, спаслась и перебралась в безопасное место? Погань. И не оставила ни одну лакриму с донесением? Маловероятно. Мир рухнет. Оскалилась своей слабости. Нет, надежда есть, пока жива хотя бы одна Слеза. Ладони легли на живот, складывая песочные часы. Пока есть Она, существует и Карта. — Ярчайшая Слеза, — всегда бороться, — к Малой Медведице взывает.*
Время беспощадно двигалось вперед. Из воды снова в лес. Из леса в белый город за мусорные баки. А оттуда в изумрудную гостевую спальню. Измученная погоней девочка наконец-то мирно спала, подергиваясь во сне. Добрый хозяин дома отошел в сторону, освобождая путь. Женщина в алом вышла из-за его спины, направляясь к кровати. Нахмурилась, сложив морщинку меж бровей, и внимательно осмотрела лицо спящей. Опасности она не представляла. По крайней мере, сейчас. — Ей нельзя оставаться здесь, — сообщила женщина, не дав старику возразить. — Надеюсь, ты понимаешь. — Понимаю, — учтиво склонив голову, мужчина отказался спорить. Получив правильный ответ, женщина опустилась на колено возле кровати. Осторожно подхватив правую ладонь девочки, коснулась кольца, слишком большого для маленького пальца. Мягкий белый свет забил от кожи незнакомки, белки глаз загорелись, заливаясь жидким золотом. Вместе с тем перстень на руке ребенка сжимался до подходящего размера. Сквозь сон Атрия ощутила, как легкая рябь пробежала по ее уменьшенному телу. Не представляла, что делала эта женщина, но явно не вредила. — Что теперь? — спросил старик, обеспокоено глядя на сестру, и подался вперед, когда два ее пальца легли на лоб. — Разве ты не… — Я оставлю лазейку, — успокоила сдержанно. — Она сможет вспомнить по ней. Мужчина нехотя кивнул, и белый свет от чар женщины залил комнату целиком. Мягкий шепот, льющийся отовсюду, добрался до каждого уголка сознания, пробиваясь даже сквозь крепкий сон. — Пусть та, что узнала тайну…***
Когда в люк постучали еще неистовей, чем минуту назад, Атрия лениво открыла один глаз и наугад махнула рукой. — Отстань, — буркнула она, стараясь уснуть обратно. — Я не досмотрела… Стук повторился, но на этот раз будто били ногой. — Дай поспать, говорю! Гневно сев на матрасе, Вегард прислушалась. Колотили явно не в люк и явно не только ногой. Алькор не мог издать подобный звук, Полярная избу не покидала. Значит, кто-то неизвестный пришел. — Кого там носит, — пробурчала Атрия и, сонно пошатываясь, поплелась к лестнице. — Ночь скоро, что за бесстыдники? Вообще на часы не смотрят. Спрыгнув на первый этаж, поморщилась, подвернув ногу, и дважды моргнула, увидев взъерошенную Полярную на кухне. Та наверняка проснулась после кошмара и выглядела сбитой с толку. Заметив девушку, приложила палец к губам и вынула из-за ремня кинжал. — Гостей ты не ждала, так? — широко двигая ртом, почти беззвучно поинтересовалась Вегард. Одним злобным взглядом приказав заткнуться, Киносура бесшумно подошла к двери. Осторожно схватив веревку вместо ручки, кивком приказала отойти в сторону. Атрия послушалась, на цыпочках прошмыгнув к тумбе у выхода, и подхватила графин, чтобы иметь возможность хоть как-то защититься. Полярная, увидев это, скривила губы. — Что-о? — шепотом возмутилась Вегард. — Если не нравится, тогда подгони ножик. Что-то тяжелое ударило о дерево. Стук вторженца оглушил. Быстро отодвинув защелку, Полярная распахнула дверь, приготовившись отражать нападение, но вовремя спрятала кинжал, увидев ярко-розовую копну волос, хаотично торчащую в стороны. Атрия скоростью реакции не отличалась. Героически замахнувшись, выскочила из-за угла, занеся свое оружие. Благо Киносура успела поймать графин до того, как тот встретился с головой гостьи. — Мало тебе было одного фингала?! — прошипела ведьма, отбив руки Вегард. — Второй глаз выбить решила?! — Ой… — виновато улыбнувшись, Атрия перекинула спутанные волосы, упавшие на лицо. — Привет, Капелла. Не думала пораньше заглянуть? Смутилась, услышав сдавленный всхлип. Альфа Возничего, прижав к груди косу, которой колотила по двери, шмыгнула носом. Лицо Полярной помрачнело. Ведьма опустила отобранный графин, спина напряглась. — Кого забрали? — холодно бросила она. — Б-балтад-джи, — заикаясь сильнее прежнего, выдавила Капелла. — П-пришли, к-когда мы с-с… снили. — Кого? — перебила Киносура, не терпя возражений. — Д… Джуббу-у, — взвыла лакрима. — Вот же твари, — прошептала Атрия, прислонившись к косяку. — Напали, когда никто не ожидал? Дыхание Капеллы сбилось. Смуглой рукой смахнув с глаз слезы, крепче прижала к груди косу. — Т-там о… она, Кин-носура, — в ядовито-зеленых глазах плескался ужас. — Он-на… — Она? — Вегард мотнула головой. — Кто «она»? Нижняя губа лакримы задрожала. Голос подвел и сорвался. Коса рухнула на тропу. Атрия не знала, как помочь, и неловко протянула руки, предлагая объятия. Ухнула, когда Капелла с отчаянием упала в них. Острый подбородок уперся в плечо, трясущиеся руки впились в лопатки. Не понимая происходящее, Вегард успокаивающе провела ладонью по сгорбленной спине и с надеждой взглянула на Полярную. — Он-на, — всхлипнула Капелла куда-то в светлые волосы. — Альф-фа Ц-центав-ра. Челюсти ведьмы сжались. Шагнув внутрь избы, вонзила кинжал в потертый стол. — Ригил, — с ненавистью выплюнула Полярная.