Своя

      Исцеляющая Девочка радостно впускает меня, но заметив одноклассника, тут же делает недовольное лицо. Усаживает его на стул, чмокает и даёт конфетки. Он, будучи в восторге от такой способности подскакивает на месте и тут же чуть не падает. Ловлю его, укладываю на кровать, прошу полежать немного, пока голова не перестанет кружиться. Сама сажусь перед женщиной, она ласково чешет за ушком, достаёт бумаги. Даёт листок и ручку, диктует моё индивидуальное расписание, угощает капсулами с рыбьим жиром. Сладко мурчу ей, щурюсь. Хочется свернуться калачиком и немножко поспать, но стоит старушке заметить мою расслабленность, как все документы всучивают в руки и угрожая пшикалкой, выгоняют на уроки. Обиженно размахиваю хвостом и сжав листки в зубах, вальяжно бегу на всех лапах в класс. Уже за дверью иду на ногах, отдаю учителю бумажки. Он скептично вытирает мою слюну, смотрит на следы клычков, потом на меня и вздохнув, просит сесть на место. Ну чего он так? Да, замарала немного, но прочесть содержимое ведь можно.        — Повторять всё что пропустила не стану, спросишь у кого-нибудь, — устало бубнит, читает принесённые мной бумажки, тяжело вздыхает. — Продолжим.       Обычная школьная информация про внешний вид, поведение. Причуды использовать за пределами тренировочных полей не рекомендуется, без разрешения брать форму не советую, и так далее, и тому подобное. Скучающе смотрю в окно. Там две вороны дерутся. А ведь и у нас пташка есть. Нужно будет подойти к нему, познакомится нормально. Кусить за шею, не отпускать, пока не перестанет дышать, это всё по дружески конечно. Облизываюсь и тут же вздрагиваю. Уши прижались к голове, хвост негодующие виляет. Нужно поесть, а то уже на одноклассников покушаюсь. Пытаюсь отвлечься, смотрю на учителя. Он желает нам не попасть в передряги и окукливается, уползает под стол. Девчонки тут же подскакивают, предлагают обменяться номерами и только получив мой, добавляют в чат класса. И следом куча предложений в друзья. Некомфортно от такой толпы, пытаюсь не выдать это, улыбаюсь, сжимая пятую конечность руками. Громко вскрикнув и хлопнув в ладоши, Мина протягивает руку. Резко, шумно, неприятно. Ну суть её действий понятна, видимо, решили, что так смогут наладить со мной контакт. Не то чтобы это не работало. С опаской и недоверием принюхиваюсь. Клубника, видимо конфета. Такая энергичная, но это можно понять и просто наблюдая за девушкой. Её тело в хорошем состоянии, не чувствую ничего плохого. Даже морально хороша, почти нет печали, лишь небольшая неуверенность. Смотрю ей в глаза, уши напряжённо разворачиваются, склоняю голову. Светясь от восторга, раздражающе медленно кладёт руку на макушку, резко ведёт к уху и грубо сжимает кончик. Морщусь, выдёргиваюсь из-под пальцев, отступаю от девчонок.        — Ну что, пошли в какое-нибудь кафе? — напоминает про наши планы Джиро.        — Еее, поедим! — довольно вскидываю руки, тут же забыв, к кому хотела пристать, что меня беспокоило и кто раздражал.       В дверях оглядываюсь на учителя и борюсь с желанием лечь рядом, греться от него. Девочки зовут меня и тихо пожелав сладких снов, бегу за ними. Шумные, но весёлые. Асуи теперь спокойнее идёт рядом, разговаривает со мной о приколах животной причуды, Кьёка вовремя останавливает розовую, не даёт той лапать меня, а Момо взяла на себя роль проводника, повела в какое-то место. Урарака идти с нами отказалась, сославшись на домашние дела. Улыбаюсь ей, обещаю в следующий раз снова позвать с нами и прощаюсь. Оказывается, не я одна с прибабахом, Тсуи тоже в детстве могла съесть естественную добычу для своего вида, вроде мух или бабочек. Понимающе киваю, спрашиваю про странные привычки. Она тоже любит бегать на всех четырёх, квакает моментами. Гордо хвастаюсь, что почти избавилась от привычки мяукать. Девушка аплодирует, другие смеются с нас, расспрашивают, рассказывают про свои причуды. Они такие активные, шумные. Но мне начинает нравится, смогу привыкнуть.       Уже будучи дома, вылизывая руки перед телеком, нежась в гамаке, позволяю себе просто порадоваться, что я поступила, у меня крутой класс, комфортный учитель и всё идёт прямо, как мечтала. Легонько пощекотав заднюю лапу, отец привлекает к себе внимание, кивает на стол. Сползаю к нему на плечи, он сжимает щиколотки и крутится, заставляет смеяться. Голова кружится, глаза бегают. Спускает на стул, нежно чмокает маму в висок и берёт тарелки из рук. Хочу им помочь, но меня быстро усаживают, аргументируя, что сегодня я умничка и у меня небольшой праздник. Кошка трётся о ноги, поднимаю её на колени, она смотрит на меня с прищуром, медленно моргает и я отвечаю тем же скрытым поцелуем. Мурлычем на мясо, трёмся о родительские руки, выпрашиваем ещё. Мама улыбается, просит немного подождать, выходит. Папа подмигнув, наливает саке нам в чашки и я хихикая пью. Женщина приносит мороженое, крем брюле, не замечает искорок в наших глазах. У меня слов и жестов не хватит, чтобы описать, как я люблю их.        — За тебя лучик, нашу гордость, — мужчина поднимает миску с лакомством вверх и мы стукаемся, соглашаясь.        — Семье написать не забудь, они ждут новостей, — улыбается прекраснейшая красавица, нежно смотря на меня из-под густых ресниц.        — Я уже! Сразу после школы, а они до сих пор поздравления пишут, — смеюсь, показываю бесконечно приходящие сообщения, среди которых есть и из чата класса.       С максимальным удовольствием растягиваюсь на парте, подставляю затылок солнцу, позволяю себе немного подремать. И так не хочется вставать, совсем не важно, что все пришли да и урок начался. Моментами воскресаю, чтобы что-то ответить на литературе, а после снова укладывалась. На переменах вообще отрубаюсь, наслаждаясь теплом и продолжила бы так и дальше, но всё же поднимаю голову, смотрю на этого шумного мужчину. Сущий Мик, радиоведущий, учитель английского, герой и просто очень громкая личность. У него аж три работы, что это должны быть за расходы. Он тыкает в меня пальцем, просит найти предложение с ошибкой. И даже не стал кидать эту учительскую фразу «раз уж спишь, точно знаешь», за это ему отдельный плюсик.        — Четвёртое, — зеваю, прикрываю рот хвостом. — В конце причастие неверно стоит.        — Умничка! — громко хвалит, а у меня от этого уши дёргаются. Да что там уши, я сама.       Счёсываю с себя шерсть, сминаю её до состояния вытянутого шарика и запихиваю в уши, вместо затычек. Ох, так намного лучше, теперь есть шанс не оглохнуть. Улыбаюсь, смотрящему на это Тодороки, парнишка тут же отворачивается. Засмущался или я его напрягаю? Под звук звонка ещё более громко прощается и сваливает. Выползаю следом, вытряхивая из ушей шерсть. Раз уж не сплю, делами нужно заняться. Он оглядывается, останавливается, ждёт когда подойду. Смотрю на горластого, морщусь из-за резкого запаха одеколона. Спрашивает, хотела ли я что-то узнать и спасибо, что в этот раз нормальным голосом. Но нет, мне нужно в учительскую, документы, разрешение, все дела. Закинув руки за голову, радостно предлагает проводить, ведь ему всё равно туда. И всю дорогу спрашивал, как мне школа, много сплю потому, что кошка или просто устала, что могу сказать о нём при помощи причуды, ведь коты лучше чувствуют людей, он точно знает. Сдержанно отвечаю, пытаюсь контролировать хвост, но будем честны, горький запах одеколона заставляет высматривать опасность, громкий голос в целом тревожит. Чуть опережает меня, смотрит в лицо, останавливается. Напряжённо замираю перед ним, не спускаю глаз. Убирает руки за спину, наклоняется безумно близко. Вздрагиваю, отшатываюсь. Это ещё что такое? Почему при таком разносоле причуд все пытаются поладить со мной методами для обычных кошек. Не то чтобы это не работало, просто интересно. Осторожно приближаюсь к нему в ответ, обнюхиваю лицо. Чертовски сладкий, аж приторно и кажется, вчера пил. Очень сильный, у меня нет шансов. Запах одеколона всё ещё не позволяет его считать, но и это уже неплохо. Теперь для меня он выглядит, как тот, кого стоит опасаться, но уважать. Показывает мне пустые руки, позволяет уткнуться в них носом. Чётко смотрю ему в глаза, прикусываю средний палец и медленно отхожу. Очень хочется опуститься на все лапы и прижаться животом к земле. Но лишь смотрю, как мужчина с непониманием выпрямляется, осматривает себя. Предлагает идти дальше, теперь уже молчит.        — Опять он спит, — вздыхает Хизаши. Собирается пнуть помершего, но я дёргаю за рукав, отвлекаю на себя и тут же отхожу на шаг.        — Не стоит, у меня есть время, — учитель осматривает меня, треплет по волосам и садится за стол.        — Как знаешь, — пожимает плечами.       Тихо подбираюсь к Айзаве и потрогав его пальчиками, устраиваюсь на диване, вытягиваюсь вдоль ног, позволяю себе немного подремать. Комфортный, спокойный, безопасный. Вдыхаю полной грудью запах учителя, непроизвольно топчу его бедро передними лапами, тихо мурлычу, пока не погружаюсь в поверхностный сон. И спала бы так дальше, если бы не почувствовала на себе пристальный взгляд. Открываю глаза, смотрю на не особо довольного Сотриголову. Расстёгивает свой кокон, выползает из него, отбирая у меня подушку в виде своей ноги и хромая, ибо затекла, побрёл к кофемашине. Пользуясь моментом втекаю в его спальник, ещё горячий, пахнущий им и это так успокаивает.        — А ну кыш, наглая кошка, — ворчит, вытаскивает меня за шиворот. — Ещё шерстью всё запачкаешь.        — Ммм, — обиженно мычу, перебегаю в кресло. — Я между прочим слежу за ней.        — Ага, — отпивает из чашки и поставив в сторону, что-то смотрит в компе. Принюхиваюсь к чужому напитку, недовольно морщусь, облизываюсь. — Нечего нос, куда не следует, совать.        — Любопытно же, — улыбаюсь, но он даже не смотрит на меня. Лезу под руку, нажимаю на пробел.        — Мори, — очень недовольно, почти рычит. Вздыхаю, сажусь обратно, вылизываю кончик хвоста от скуки. — Держи и можешь идти. И чтобы без происшествий.       На последок трусь о его плечо виском и убегаю, пока пинка не дали. Исцеляющая Девочка ждёт меня в медпункте, наливает чай. Начинается лекция по оказанию первой помощи. Страшные картинки, видео с криками пострадавших. Информации много, писать приходится быстро, совершенно не следя за почерком, переходя в сумасшедшие сокращения. Зарисовываю скелет, бегу к манекену, пытаюсь понять, что не так. Не угадываю, получаю тростью по ногам. Она ворчит, что медицина это не гадания, а наблюдательность, интеллект, терпение. Отчитывает меня, как нашкодившего котёнка. И так за кругом круг. Конспект, попытки понять, избиение. Под конец занятия роботы привозят Мидорию и перекладывают на койку. Переглядываемся с женщиной, шутим, что он такими темпами тут поселится. Мне предоставляют возможность заняться им. Для начала, что с ним случилось.        — Пахнет гарью и видны ожоги на правой части лица и руке, левая же сломана, — осторожно ощупываю, одёргиваю руки, когда мальчик тихо стонет.        — Не бойся, врачи иногда делают больно, чтобы потом помочь, — успокаивает наставница. — Продолжай.        — Да, — киваю, снова касаюсь побагровевший кожи. — Лучевая кость сломана в трёх местах, со смещением.        — Что на счёт ожогов? — осматриваю повреждённые участки, обнюхиваю.        — Я не могу сказать точно. Кожа воспалилась и содрана, но про тяжесть сказать не могу, — отхожу в сторону, позволяю старушке чмокнуть, исцелить подбитыша.        — Не расстраивайся, ещё научишься, — улыбается, берёт капельницу. — Иди сюда и запоминай. Потом жду от тебя конспект с иллюстрациями.       Киваю, понимаю что мне каюк. Эта милейшая бабуля меня убьёт. Уверенным движением втыкает иглу в вену, проверяет работу трубки, бинтует левую руку, обрабатывает оставшиеся маленькие ранки. Эта точность и выверенность движений, ни единого сомнения, быстро, чётко. Восхищает. Я обязана стать такой же или даже круче. Нет, точно круче. Правда, мне кажется, у неё настолько поставлена рука втыкать в людей острые предметы, что она без проблем могла бы стать серийным убийцей. С новым потоком сил сажусь за тетрадь, быстро записываю всё, что увидела, делаю зарисовки. Открывается дверь, сухой кашель отвлекает от работы. Какой-то измученный мужчина. Морщусь от запаха боли, медикаментов. Чуть ли не смерть. За этим фоном есть что-то ещё, но мне нужно тщательнее обнюхать, чтобы понять. Будто фантик, спрятавший конфету. Исцеляющая Девочка выглядит недовольной, хмурится, отпускает и просит на следующее занятие надеть спортивную форму. Пытаюсь сопротивляться, ведь я могу ещё позаниматься и этот дядька возбуждает любопытство. Да и Изуку, не оставлять же его одного. Но пульверизатор в руках наставницы кажется весомым аргументом, потому быстро попрощавшись, обойдя блондина, как можно ближе, чтобы больше считать, выбегаю в коридор.        — О, Джи, — Мина весело выскакивает ко мне, берёт за руку, затаскивает в класс. — Где ты была? У нас такой отпадный урок был! Мы надели свои костюмы, а Всемогущий его вёл! Это была битва, герои против злодеев. Я была героем! И единственный, кто пострадал был Мидория и там такое было!        — Это я знаю, сама его осматривала, — улыбаюсь на непонимание, высвобождаюсь из розовых ручек. — Ты забыла? Я ведь буду геройским врачом. Меня Исцеляющая Девочка обучает, вот травмы брокколи-голового и сыграли для меня роль. Полезен даже в таком состоянии, чудо, а не парень.        — Не понимаю, это жестокость или признание в симпатии, — девушка склоняет голову на бок. Подмигиваю ей, забираю вещи.        — Не знаю как вы, а я домой. Уроки ведь закончились, — закидываю в рот чупа-чупс, машу на прощание рукой и сваливаю, а то ноги сейчас отвалятся. Эта милейшая старушка побила меня так, что идти больно, синяки точно останутся. — Позвонишь вечером? Хочу всё же послушать, как у вас всё прошло.