Уроки литературы 2

      Утром телефон трещал без умолка. Я протянул руку, включил на громкую.              – Итак. Доброе утро. Я иду с суда. Видел бы ты их лица, когда этот неизвестный мужчина признался в своей вине. Всё так странно совпало. Ты уже видел подарок, который я вчера принесла тебе, пока ты спал? Тебе понравилось? – Даша говорила быстро, импульсивно и очень громко. Моя голова начала раскалываться, и я не придумал ничего лучше, чем отключить не просто её звонок, а телефон вовсе.              И почему все считают, что мне есть дело до расследования о происшествии с Анной Вицин? Хоть кто-то задумался о том, что мне безразлично о её будущем, о её состоянии и здоровье? Плохо, конечно, о таком думать, но было бы проще, если бы этот учитель литературы сбил Вицин насмерть. К чертям. Без второго шанса на жизнь, без веры в перерождение. Раз и нет человека.              Может этот учитель и меня собьёт ради Алисы? Картина, писанная маслом, – «Литератор сбил двух подростков подряд. Несчастный случай».              Представляю лицо судьи, который зачитывает второй приговор, оправдывая мужчину, попавшего в лапы жестокой девицы, готовой отдать за брата всё, что имеет и что имеет её.              Помню, Макса Власова со дня рождения Ивановой Дарьи. Он был счастлив рядом с Вицин, а она была счастлива рядом с Голышевым, хоть и не подавала вид. Всё это казалось мне тогда игрой, которая не может тянуться долго и рано или поздно просто прекратиться, а теперь, кажется, я проиграл.              С Аней всё изначально было не так. Я ещё понял это, когда мы поехали на карьеры осенью. Вечно беспокоящийся и контролирующий взгляд – раздражал меня. Она вроде и не была рядом, но всюду, как не посмотреть, ОНА, ОНА, ОНА. Вицин с её властным и подчиняющим характером и подумать не может о своей бесполезности. Ей неизвестно слово «нет», она навязчивая, злая, эгоистичная, хоть такой и не хочет казаться. Нашла в Коле некое подобие себя, своим внутренним проблемам, за которые в детстве её ругали, и теперь пытается его перевоспитать, жить с этим, ломать его, как сломали когда-то её. Вицин никогда не поймёт, что Коля не станет играть с ней в эту игру.              Хотя.              Может, уже и играет.              Не удивлюсь, если Аня сочла автокатастрофу за приятное стечение обстоятельств. Под этой милой улыбкой, большими красивыми глазами, хорошими манерами, изящным вкусом скрывалось чудовище, сосущие жизненные соки жертвы. Вцепившись раз, оно поглотит полностью, даст излечиться, а потом снова и снова будет возвращаться с предлогом или без.              Уродство воплоти.              Ровная спина, уложенная причёска, белая кожа, голубые глаза без примеси серого, тонкий прямой нос, белоснежная улыбка – набор наикрасивейшей леди. Думал я. А оказалось, что это всего лишь обёртка, в которой не просто пусто, а плесень с кучей опарышей и жуков. Она, как жвачка в волосах, как репей, как комар.              Анна Вицин вызывала во мне неподвластное раздражение. Я ревновал. Так ревновал, что готов сесть сам в машину и исправить ошибки того учителя. Разогнать машину побыстрее и проехаться пару раз туда и обратно по телу.              Помню, как на карьере Аня Вицин дала мне маленькое полотенце, хотя я точно знал, что на заднем сиденье лежали ещё.              Соня как-то перед поездкой оговорилась, что в прошлый раз полотенца пригодились. Помню невинный взгляд Ани, когда она протягивала мне эту тряпочку.              Дело же не во мне всё это время было, а в том, что она всё знала изначально. Такое ощущение, что Вицин держала абстрактную теорию в голове о Коле и обо мне, но боялась в неё верить до последнего, проверяла меня, выводила из себя. Её тотальное недоверие ко мне – вот истинная причина моей нелюбви к ней. Она хитрая. Постоянно играет на чувстве вины. «Мне плохо, я страдаю, пожалейте меня», – читается по её выражению лица.              Аня другая. Она не похожа на обычных девушек из школы. Она похожа на девушку, сошедшую из ада. Тьма, приправленная светом. Но почему-то Коля не видит этого. Или видит, но боится признаться в этом.              Самое ужасное – это не наблюдать за их отношениями, а участвовать в них и быть третьим лишним. Эти постоянные перебежки, манипуляции, неясные обиды. Мы же не качаемся на качелях, не играем в догонялки, мы живём и пытаемся строить конструктивные диалоги, а не посылать при любой возможности.              Спасибо.              Спасибо.              Спасибо.              Спасибо, Паше и Кириллу, что избавили меня от этих школьных дней, как бы сильно я не любил их. Спасибо, что дали время подумать и осознать происходящее. Я пас. Выбываю из этих игр и взрослею.              Всем спасибо, можете закрывать историю, я больше не идиот.