Уроки литературы 2

      Билет до города «Дно» на завтрашнее число. Мне хотелось утром встать, отправиться вместо завтрака на остановку, но я летел в самолёте уже в пять часов утра.              Около вечера сидел в пустом доме, который когда-то был моим родным домом. Огляделся вокруг. Всё-таки я скучал.              Отыскал валентинку от Голышева с 10 класса, пробежался глазами по оставленным книгам, прочитал страницы, где были небольшие разноцветные закладки. Не передать словами, как тревога во мне сменилась на спокойствие, как нечто сидящее внутри меня уснуло. Сколько бы я не бежал из этого места, сколько бы не говорил плохого, оно по праву является самым безопасным и мирным. Тут и воздух другой, и время идёт по-другому.              Нашёл самый подходящий костюм для выпускного, погладил.              Утром я ещё раз оглядел всё вокруг, задумался над надобностью появляться на выпускном и всё-таки пошёл.              Улицы. Дома. Всё осталось прежним, а я уже совсем другой. Возле школы остановился, наблюдая за тем, как во дворе одноклассники крепят друг другу ленты, смеются. Дождался, когда обстановка приобретёт более официальный вид. Встал в стороне, чтобы никто не заметил. Сердце стучало бешено. Виски начинали болеть. Голышев стоял рядом с Поповым и что-то ему объяснял во время речи директора. На удивление, он не танцевал вальс с Вицин, он вообще его не танцевал. Всю церемонию не мог отвести от него взгляд. Совсем такой же. Такой же родной. И с этим нельзя было ничего поделать, нельзя было себя переубедить.              Все замерли в ожидании, когда классный руководитель и директор стали озвучить имена и фамилии и вручать аттестаты. Я стоял. Ждал своей очереди.              – Панков Александр Матвеевич, – проговорил директор. Все стали оглядываться, перешёптываться. Но я был бы не я, если бы не вышел из толпы родителей и не направился с поднятой головой за своим документом об окончании школы.              Они хлопали мне.              – Поздравляю, – проговорил классный руководитель и пожал мне руку. Уходя обратно, я окинул взглядом одноклассников. На их лицах было непонимание и удивление, лишь Голышев смотрел в землю.              Нет, нет. Прошлое оставим в прошлом.              – Почему ты не написал, что приедешь на выпускной? – проговорила Даша, когда закончилась официальная часть и все стали расходиться, фотографироваться.              – Сюрприз, – без улыбки проговорил я.              К нам незаметно подошёл Попов. Он обнял Иванову за талию со спины и поприветствовал меня.              – Не скажу, что также рад тебя видеть, но привет, – ответил я.              Даша убрала его руки, когда я развернулся и направился к выходу.              – Подожди, – она пыталась идти со мной одним темпом, но я шёл быстрее, – ты злишься из-за того, что мы вместе?              Я резко остановился.              – Если я скажу, что это самое неожиданное и ужасное, что я мог увидеть здесь, то совру. Это ещё хуже. Этот парень меня чуть не убил, а ты с ним встречаешься. Разве так поступают настоящие друзья?              – Люди меняются. И он совсем другой.              – Не один человек не меняется, даже если так кажется, в нём продолжает сидеть прошлое, – я тыкнул пальцем в сторону Кирилла Попова, – не исправить людей. Понимаешь?              – Зато он меня любит. И если ты мой друг, то должен радоваться за меня.              – Зачем я вообще приехал, кто меня просил. Слушай, Иванова, давай сразу говори, что ещё нового, чтобы не ставить меня потом в неловкое положение.              – Ничего, – она покачала головой, – а если ты про Колю, то…              – Да нет, не так и важно, что там с Колей. Я про тебя.              – Я люблю Кирилла. И мне было сложно поверить человеку после твоего отношения ко мне, но я смогла. И у нас всё хорошо.              – Я тебя не заставлял в себя влюбляться. Не надо мне тут тыкать пальцем, что я виноват в твоём недоверии. Всегда напрямую говорил, что мы только друзья.              Мне показалось, что она расплачется, но она лишь вздохнула и обняла меня.              – Оставим всё это, – проговорила Даша, – хочу, чтобы у нас всё было хорошо.              Я посмотрел в сторону Попова. Он уже стоял с Голышевым и Навроцким. Коля резко отвернулся, заметив мой взгляд. И ничего так сильно не задевало меня, как его нежелание поговорить со мной спустя столько времени.              – Слушай, это, конечно, милый момент, воссоединение старых друзей, но твой новый парень не убьёт меня за это? – съязвил я.              – Мой новый парень, на удивление, адекватная личность.              – Хорошо, – протянул я и зачем-то снова посмотрел в сторону Голышева, – я пойду тогда. Хорошего вечера.              – Ты не останешься на вечер? Мы сейчас собираемся в ресторан, а потом к Соне на дачу. Составь компанию хотя бы в ресторане своим одноклассникам, вы же так много лет учились вместе.              – Даш, ты даже не моя одноклассница, чтобы меня заставлять оставаться на вечер с одноклассниками.              – Я думаю, что они будут рады тебя видеть. И разве тебе не хочется с ними попрощаться?              Только я хотел закатить глаза, сказать что-то глупое, перевести тему, как к нам подбежала Вицин с шампанским в руках. Она сняла ленту выпускника, накинула на меня, затем протянула мне бутылку с просьбой открыть её, подала Ивановой фотоаппарат и проговорила:              – Мне нужно фото с самым фотогеничным выпускником. Твоя последняя фотография взорвала мой спектр эмоций, а эта лысина открыла в тебе такой мужской потенциал, ты бы знал. Чувствуется за километр.              Вицин приобняла меня за плечи, пока я пытался уловить нотку фальши, затем прижалась ко мне своей щекой и начала позировать, меняя позы. Поначалу я посчитал это шуткой, но по итогу на последних фотографиях мы уже обнимались и смеялись.              – Какие сногсшибательные фотографии, – обрадовалась Аня, когда забрала фотоаппарат у Даши, – если я и выложу какое-то фото с выпускного, то только с Панковым. Очевидно, только с Панковым.              Она показала мне пару снимков, что-то прокомментировала, затем попросила сфотографировать её с Ивановой.              – Готово, – проговорил я, засняв пару десятков одинаковых фотографий.              – Сейчас мы собираемся в ресторан на Петрова, – Аня сделала шаг ко мне и протянула руки к ленте, затем подправила её, – мы понимаем, что ты не скидывался, но от всего нашего класса, я бы хотела тебя пригласить вместе с нами. Отказ не принимается. Мы столько вместе пережили, держать зла нет смысла. Я тебя искренне люблю, Панков Саша, и хочу, чтобы между нами не было больше ссор и всякой ерунды.              – А что мне с шампанским делать? – спросил я, не желая говорить ответную речь.              – Так, давай, – она сделала глоток, второй, потом протянула мне, и я сделал тоже пару глотков.              – Мне кажется, это слишком неправильно. Здесь повсюду взрослые, – возразила Даша.              – Так, мне есть восемнадцать, Саше есть восемнадцать, тебе есть восемнадцать. Всё законно.              Не заметил, как Даша ушла к своему новому парню, как мы остались с Вицин наедине, как допили бутылку шампанского, отлучившись на спортивную площадку под турники.              – Это было тяжело, очень тяжело, – начала она, отложив пустые бутылку в сторону.              – Понимаю, – ответил я.              Вицин отрицательно покачала головой, подправила фартук, нашла руками какие-то верёвочки и начала их теребить.              – Не понимаешь. Я была настолько уверена, что эта взаимная любовь, что у нас с Колей всё получится, что ничего вокруг больше не замечала. Думала, что мы созданы друг для друга, что мне сойдёт всё с рук, что я могу прибежать к нему в любой момент и что всё, по итогу, будет так, как придумано моей головой. Тяжело, потому что причина была не во мне, и от меня ничего не зависело. Сколько бы усилий не было приложено, не добиться сердце парня, который любит парня.              – Ты, наверное, не в курсе, но я не любитель душевный разговоров, – со смехом проговорил я, – но хорошо, раз такая обстановка, а в голове немного играет шум, то послушаю тебя, чтобы не сойти с ума.              Она отпустила верёвочки, протянула ко мне руки и зачем-то приобняла меня.              – Это не флирт, я не настолько дура, чтобы подкатывать только к геям, – проговорила Аня, – просто хочется обнимашек.              – Я не против, но я не гей, если так будет легче. Я пансексуал.              – Да мне без разницы. Всё это дико для меня. Тяжело принять, что Голышев всё это время любил тебя, пока я думала, что у нас с ним отношения. Я бы и не поверила, наверное, никому. Но он сам мне рассказал. Сел, тяжело вздохнул и на одном дыхании проговорил: «Я его четыре года уже люблю и буду любить».              – Аня, ты найдёшь себе ещё хорошего и любящего парня. С нормальными родственниками, которые не захотят тебя убить после расставания, с гетеро наклонностями, с адекватной привязанностью. Ты красивая девушка, хоть и дико меня бесишь своим поведением.              – Спасибо за правду.              – Я тебя тоже раздражаю, – сказал я и повалил её на траву от боли в спине. Она была не против. Мы легли так, что её голова осталась на моей груди.              – Ты знаешь, как сильно Коля тебя любит? Мне бы хотелось, чтобы он произносил моё имя с такой же дрожью, как твоё. Когда ты уехал, когда все узнали, что ты больше не вернёшься, он ушёл из дома. Нашёл деньги на самолёт, хотел улететь к тебе. И по иронии судьбы он ломает ногу на каком-то льду, ложится в больницу. Это настолько абсурдная ситуация, что даже не верится в произошедшее.              – Хорошо, что так вышло. Хорошо, когда такие порывы прерываются такими обстоятельствами. Судьба – не иначе.              – Первый звоночек был на карьере.              – Какой ещё звоночек? – в шутку спросил я и погладил её по волосам.              – Мы разговаривали с тобой. И ты постоянно смотрел на Голышева, а он на тебя. И ты слишком часто упоминал его имя, показалось, что даже смущался. И на уроках он всегда сверлил тебя взглядом. А что произошло на дне рождение у Ивановой для меня до сих пор тайна, покрытая мраком.              – Раз день откровений, то можешь спросить об этом. Скрывать-то уже нечего.              – Когда все девочки сидели на кухне, а Коля повёл Макса в туалет, ты пошёл за ним. Не помню уже точно, но я пошла проверить, всё ли хорошо. И мне стоило выйти в коридор, чтобы услышать фразу: «Что скажет Даша, увидев засос?». Но ведь никакого засоса на твоей шее не было. И это было так странно, кажется, я уже тогда всё поняла, но не хотела это признавать.              – Да-да, Николай Голышев, ещё тот развратник. Конечно, я бы мог взять его прям тогда в коридоре, но тогда не было бы всех этих интрижек и моих красивых шрамов на лице.              – Панков, ты изменился. Где твоя галантность и манеры? Вспомни, каким ты был манерным, аккуратным в словах.              – Да надоело как-то выделываться. И ты завязывай с этим доисторическим стилем.              – Слишком много потрачено уже сил.              – Ничего. Думай о том, сколько сил будет сохранено, а не сколько уже потрачено. Прошлое всегда в прошлом. Нет смысла делать что-то в настоящем, чтобы удовлетворить свои потребности в прошлом.              Аня поднялась на ноги, отряхнула фартук от прилипшей травы, протянула мне руку. Я тоже поднялся, голова немного закружилась, но я явно начинал уже трезветь.              – Ты вернулся ради Коли? – спросила она, пока мы возвращались.              – Не, за аттестатом. МА уехали в отпуск и сказали, чтобы я сам за ним шёл. Так бы я сюда не вернулся ни под каким предлогом. Слишком отвратное место, даже сейчас подташнивает.              – Мог бы соврать и сказать, что хотел попрощаться с одноклассниками.              – Ага, я бы вас всю жизнь не видел.              – И Колю?              – Аня, у нас что день сегодня такой: «Упомяни Колю при каждом возможном случае?». Поговорить больше не о ком?              – Ну, ты любишь его? – прикрикнула она.              – Никого я не люблю. НИ-КО-ГО, – проговорил последнее слово по слогам, – так иногда случается. Есть любовь, потом её нет. Сейчас её нет. А если и есть, то точно не в этом городе.              Замер на мгновение, моргнул и перед глазами пронеслись голубые волосы. Неожиданное явление. Сглотнул слюну, чтобы не падать духом. Лучше бы сидел сейчас с Наташей и болтал об экономике, чем на этом выпускном.