Поттер на выбывание

23 апреля, 2010 г. Япония, Осака, университетский городок Хандай — Сариван-сан, может, сегодня выпьем вечером в баре? — мурлыкнула, слегка улыбаясь, крашеная в блонд японка, разглядывая его с заметным сексуальным интересом. Гарри очень порадовался, что на языковых курсах, которые он посещал в Хандае, в котором значился свободным слушателем, первым делом им объяснили многие особенности местной культуры и общения. Его звали не просто выпить, а, скорее, завуалированно предлагали секс. В Японии, в которой он вместе с Нортом проживал уже две недели, с этим вроде бы очень просто. И были даже целые группы девушек, которых интересовали именно иностранцы. Их даже называли каким-то определённым словом, но Гарри не запомнил. Запомнил он лишь то, что шутка о том, что «секс не повод для знакомства» может оказаться совсем не шуткой! Многие из местных имели несколько «секс-друзей», с которыми спали, но не были чьими-то парнем или девушкой. Подобный статус обязывал к верности, и такой шаг, как просьба встречаться — стать парнем, девушкой — приравнивался примерно к предложению пожениться, то есть в понимании британцев — к помолвке. Японцы находили его привлекательным, и Гарри пользовался определённой популярностью. Он начал носить контактные линзы, и очки больше не мешали разглядеть его глаза, так что каждый второй отмечал их необычный цвет. Сам Гарри довольно спокойно относился к людям восточной внешности, тем более, что оказалось, большинство даже близко не походили на Чжоу Чанг — признанную красавицу факультета, в которую он когда-то был влюблён. Чжоу правда была очень красива, и у неё были довольно крупные глаза миндалевидной формы и веки нормальные имелись, и нос тонкий, а губки пухлые, кожа чистая и гладкая, а также красивая фигура. При этом Чжоу не использовала косметику. Действительно симпатичных девушек в Японии Гарри пока видел не слишком-то много. Или они были… загримированы под симпатичных — издалека вроде как кукла, а взглянешь ближе, то всё наклеенное или нарисованное. Вдобавок, памятуя о случае с Амандой, Гарри просто боялся слишком близко контактировать с магглами, и от таких «подкатов», его бросало в неприятную дрожь, а в животе проносился предательский холодок. На этой неделе подобное приглашение было уже четвёртым. А ещё говорили, что почти все японки дико стеснительные. И это при том, что он посещал только лекции Норта и ещё одного профессора. Ходил на математику, где почти всё было ясно и без знаний языка. Ему нравились цифры, и летом, чтобы не загибаться со скуки, он всегда брал старые учебники Дадли и штудировал матрицы, интегралы, функции, логарифмы. Решал задачки. Это его успокаивало. В отличие от многих заумных трактатов из учебников по волшебству, которые зачастую ему доставляли сразу в Хогвартс, не оставляя книги на лето, математика была очень точной и понятной. Это создавало иллюзию стабильности в трудные времена летних каникул. Давало удовлетворение, когда всё сходилось и получалось решить. Также трижды в неделю он посещал лекции по английской литературе на факультете иностранных языков. Читать Гарри любил, именно этим «заработав» плохое зрение, но читать не как его подруга — Гермиона — учебники, а именно литературу. Исторические, приключенческие романы. Кузену дарили много книг, да и у Дурслей была «библиотека», которая, впрочем, собиралась скорее по виду томов и цвету их обложек, чем по интересности или авторам. Но многие книги Гарри прочёл. Не останавливало и то, что каждую надо было выпрашивать, а потом подвергаться унизительной проверке: не испачкал ли он где-то страничку или не загнул ли листочек. Каждый день по три-четыре часа он занимался на языковых курсах, которые вёл американец Джек Холл, чья фамилия на японском видоизменялась на «Хорру», так как в местном языке всё, что с «эл», заменялось на «эр», причём твёрдую. Его фамилия тоже произносилась местными как «Сариван». Студенты разбредались после лекции Норта, и к Гарри подошла девушка, с которой он познакомился пару дней назад, обратившись с просьбой объяснить непонятное слово. С такой просьбой, что это означает, как читается или как сказать, можно было обратиться практически к любому японцу и получить исчерпывающий ответ. Очень многие хорошо знали английский, правда, не у всех получалось достаточно понятно на нём изъясняться. А вот у Кимико, которая пригласила его, английская речь была чистой, почти без привычных коверканий на слога, когда «сыр» становился «сиру», а «бутерброд» — «бутерубуроду». — Так сходим? — повторилась Кимико, чуть склонив голову набок и поправив свои крашеные волосы, белый цвет ей совсем не шёл. — Ты красивый… — Я подумаю над твоим предложением, — пробормотал Гарри фразу, приличествующую ситуации, которой тоже научили на курсах. Кимико не стала настаивать на немедленном ответе и, кивнув, вышла из аудитории. Гарри остался на месте, медленно собирая вещи и посматривая на Норта, который разговаривал с одной из студенток, что-то поясняя по теме лекции. Внезапно девушка подозрительно склонилась и заговорила тише. Гарри даже показалось, что «профессору Саривану» в данный момент тоже предлагался совместный ужин, выпивка или даже завтрак. Он заметил, что японцы очень любили есть, готовить еду, красиво украшать стол и эстетически наслаждаться продуктами питания, это у них был целый культ. С Нортом они переехали в Осаку, жили в просторной квартире, которая была увеличена магически. Когда съезжали из Милнгави, Норт забрал с собой всю обстановку, и поэтому у них был чисто английский уют, а комната Гарри осталась практически прежней. Норт общался с ним по вечерам, они вместе завтракали и ужинали, но брат как будто давал как можно больше свободы, советовал познакомиться с кем-нибудь, но желательно не с магглой, чтобы не повторилась та история, как с Амандой. Иногда Гарри даже казалось, что… от него хотят избавиться. Вроде как «я тебя вылечил, выходил, увёз в другую страну, где можно начать жизнь с начала, вот и начинай… как-нибудь сам». А он… успел привязаться, привыкнуть к новым обстоятельствам своей жизни. И, наверное, ему просто была нужна хоть какая-то константа, за которую можно уцепиться, чтобы не сойти с ума в постоянной смене декораций и условий. Друг. Брат. Семья. Гарри заметил оценивающий взгляд, которым его «брат» прошёлся по студентке, и, не выдержав, встал и направился к ним. Он понимал, что находится рядом с Нортом на «птичьих правах», и тот и так очень многое для него делает, и, возможно, хочет, чтобы он «становился самостоятельным», но Гарри банально не хватало внимания. И ему хотелось больше разговаривать, больше узнавать своего брата, получать больше в их псевдосемье, которой у Гарри, по сути, никогда и не было. Чтоб вот так… по-нормальному. Но чем ближе Гарри подходил, тем больше терял запал, робея и вспоминая, что его «брат» взрослый и свободный человек. Он же не спрашивал разрешения, когда так случилось с Амандой. Гарри за это не ругали, и вообще эта тема после не поднималась, но и без напоминаний было стыдно за своё поведение. А теперь получалось, что он чуть ли не ревнует ненастоящего брата из-за заигрывания студентки. Вот с чего бы? Гарри замер, понимая, что проблема в этой самой «ненастоящести» и он не уверен, что Норт правда хочет быть его братом. — Гарри? — отвлёкся от студентки Норт и сказал девушке. — Обсудим это позже… Девушка с прищуром посмотрела на Гарри и молча удалилась. — Что она хотела? — сдерживаясь, спросил Гарри, поднимая ментальные щиты, чтобы его «совсем и не ревность» не лилась из всех щелей. За две недели пребывания в Японии магия восстановилась почти до прежнего уровня — того, что был у него в Хогвартсе. Быстрому восстановлению помогли и зелья Норта, сваренные на местных магически насыщенных травах. Плюс тут была своя колдомедицина. Предстать перед Нортом капризным эгоистичным ребёнком ему совершенно не хотелось. Надо соответствовать своему телу, а не вести себя как неуравновешенный, импульсивный подросток, которому недостаточно внимания брата, и который не хочет, чтобы это внимание досталось кому-то ещё. — Да так, не поняла последнюю формулу, — задумчиво ответил Норт. — Домой? — Да, конечно, — улыбнулся Гарри. Эта лекция была последней в их расписании. Таких дней на неделе выпадало всего два: среда и пятница, — а так обычно он заканчивал с учёбой позже и возвращался в их общее жильё к ужину. — Надо заехать в универмаг, купить продуктов, — сказал Норт, закрывая аудиторию. Они сели в машину и поехали. Сначала им предложили квартиру, которая находилась в магическом квартале Осаки. Дом был спрятан примерно так же, как особняк Блэков на площади Гриммо, но там проживало несколько семей. В соседях была семья ректора Хандая, который был чистокровным магом, сотрудничавшим с Оммёдо. Именно через Хандай проходили маги-иностранцы, которые хотели проживать в Японии и учиться в Оммёдо. Там проходили языковую школу и позже могли заниматься на подготовительных курсах, чтобы поступить в высшее магическое заведение Японии. У него был почти год на подготовку и восстановление своей формы. Квартира в магическом доме Норту не очень понравилась из-за отсутствия электричества и некоторых удобств. Им даже предложили домовика-эльфа, которого здесь называют «дзасики-вараси» или просто «дзасики», для уборки и приготовления пищи, но Норт отказался, и они поселились в простом маггловском доме. Гостиная, кухня, санузлы остались прежними, но магически были расширены их спальни. — Мне снова предложили выпить, — признался Гарри, когда они ехали по ярко освещённым улицам Осаки. Темнело тут очень рано. Заход солнца приходился не на девять-двенадцать вечера, а около семи. Но с учётом того, что часовой пояс был другим, он быстро привык. — Ты удивляешься или хвастаешь? — хмыкнул Норт. — Что ответил? — На курсах сказали, что резкий отказ нежелателен, поэтому я сказал, что подумаю. Но я не собираюсь с ней встречаться. Я… — Гарри смутился, но всё же решил сказать. — Я так и не извинился за Аманду… Рука на руле дрогнула, и Норт коротко посмотрел на него, отвлекаясь от дороги. — Разве в этом есть необходимость? Вопрос прозвучал без ожидаемого сарказма. И Гарри посмотрел на резкий профиль брата. — Ты как будто бы удивлён, — слегка расслабился он. — Ты много времени убил на моё лечение, а я… Тем более Аманда, она… ну… — Не стоит, — сдержанно ответил Норт. — К тому же ты почти восстановился. — Просто прими уже мои извинения, — тихо спросил Гарри. — Мне правда жаль. Норт припарковался возле универмага, отстегнулся и повернулся к нему. — Хорошо. Я принимаю твои извинения. — Да? — Да. Гарри улыбнулся. Показалось, что напряжение, витавшее между ними ещё с Британии, наконец улетучилось.