Поттер на выбывание

7 мая, 2010 г. Англия, Лондон, Министерство Магии Он поёрзал в глубоком кожаном кресле и попытался ощутить удовлетворение. Выборы выиграны с огромным, почти неприличным отрывом. Противники плетутся в хвосте. Рейтинг Национального Героя выше небес. И теперь тот, кого когда-то звали Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, сидит в кресле министра. Он покосился в зеркало, установленное предшественником — Артуром Уизли, и поморщился. В последнее время отражение стало сильно его раздражать. Чужое лицо насмехалось над ним и словно дразнило тем, что это всё сделал не он, величайший гений последнего столетия, а глупый мальчишка, который только к пятнадцати понял, с какой стороны держать палочку. Буквально прошипев заклинание, он выкинул злосчастное зеркало из своего нового кабинета. Альбус не думал, что будет так сложно: жить чужой жизнью, которую он всегда считал по праву своей. Жить жизнью Альбуса Дамблдора как-то было проще — возможно, потому, что было понимание, что это временно, и имелась глобальная Цель. А когда он её наконец достиг, снова стал Поттером и восторжествовала справедливость, стало как-то… скучновато. Сначала, конечно, требовались внимание, ловкость, опять-таки работа с Джиневрой, а потом борьба за пост Министра Магии. Хотя какая это борьба? Всё досталось чуть ли не по единому его желанию. В последнее время начал сниться семнадцатилетний Поттер, который тихо спрашивал его, за что он так с ним поступил? Да не убивал же он его, в конце-то концов! Всему виной Волдеморт! Да у Альбуса был целый список причин поступить так, как он поступил! И не только личных. Кто бы продолжил Дело Света?! Кто бы направлял магическую Британию нужным курсом? Что бы случилось, не подхвати он эстафету у мёртвого Героя? Мир волшебников снова бы погряз в анархии и распущенности? Этого нельзя было допустить! Как и установление диктатуры так называемых чистокровных семей. Геллерт был неправ, делая ставку на чистокровных, загоняя мир волшебников в тупик. Все, за некоторым исключением, должны быть равны: уравнённым электоратом проще управлять. Отменить всех этих «грязнокровок», «чистокровок», «полукровок» вместе с их чудесными «обменами энергиями»: Альбус никогда в это не верил и никогда ничего подобного не ощущал. Зато чуть ли не пятьдесят лет готовил свою платформу для такого старта: вернуть не просто фамилию, но встать над всеми. А в книге про Поттера пришлось исказить многие скользкие моменты, которые можно по-разному трактовать, пару слов туда-сюда, и знакомые понятия имеют совсем иное значение. — Гарри! — в кабинет, нарушив уединение и минуты триумфа, не удосужившись постучаться, ворвался Рон Уизли. Рыжее тупое недоразумение, с которым приходилось поддерживать связь. Польза от него была только в том, что тот всеми силами поддерживал историю «Гриффиндорского трио» и не замечал многих вещей. Ну и являлся сынком бывшего Министра Магии, с которым ссориться было не с руки. А вот с женой Рона стоило вести себя более осмотрительно. Впрочем, за последний десяток лет бывшая Грейнджер сильно сдала. Двое детей, брошенная мужем свекровка Молли и полудурок Рон в мужьях. На горизонте Гермиона появлялась куда реже своего рыжего остолопа. — Привет, Рон, — поздоровался Альбус, размышляя, а не подстроить ли ему какой-нибудь «несчастный случай» с «лучшим другом». И вскоре решил, что это надо будет сделать перед следующим сроком, если вдруг его популярность упадёт. Эта пешка ещё могла пригодиться, чтобы разыграть «безутешную скорбь от потери и наказание виновных». — Гарри, — примерно как и несколько раз до этого, на веснушчатом лице Уизли появилась приторная улыбочка. — Ты же не станешь зазнаваться только потому, что стал Министром Магии? — Ни в коем случае, Рон, — кивнул он. Уизли не обманул его ожиданий. — Думаю, мне понадобится свой человек в Министерстве… Главное — дать работу, где не надо много думать, и с толковым замом. — Отлично! В Аврорате мне уже наскучило, к тому же ты же знаешь: я всегда с тобой, друг! — гордо возвестил Уизли, которого отец в своё время держал на расстоянии от государственных дел, предпочитая более сообразительного Перси. — Пойду паковать свои вещи! Знал, что ты не скурвился, Гарри, и высокие должности не помешают нашей дружбе. — Куда я, туда и ты, — сказал он, но Рон не заметил иронии в его словах и важно кивнул.

* * *

— Милый, Эмма Сквиггл хотела взять у меня интервью для «Пророка», как у Первой Леди Британии, — щебетала Джинни на приёме в честь его назначения. — Ты же не против? — Нет, я не против, — Альбус галантно подал локоть жене, которая на подобных приёмах чувствовала себя как рыба в воде. — Надеюсь, ты постараешься, чтобы статья вышла очень красивая, — уточнил на всякий случай он. — Я очень постараюсь! — в такие моменты, окружённая вниманием, изящная и гибкая, с красивой причёской и модным платьем, жена очень ему нравилась. Он любил наблюдать за своей Джиневрой, которую вышколил и научил хорошим манерам. Они подошли к журналистке. Эмма оказалась пухленькой и чернявой, на её круглом личике появилась подобострастная улыбка. — Мистер и миссис Поттер! А где ваши замечательные дети? Джеймс, Альбус и Лили? — заворковала женщина. — Нет, нет, — улыбнулась Джинни. — Всё-таки уже поздно, и дети спят. Завтра я вышлю несколько колдографий с мальчиками и Лили. — Ой, я хотела сделать статью с фотографией, на которой всё семейство Поттеров поздравляет отца с назначением на должность, — недовольно протянула Эмма. — Увы, но у детей режим, — сказал он. — Да и нечего им делать на общем приёме, где одни взрослые. — А может, тогда мы с Рональдом, — кивнула на фотографа журналистка, — придём к вам домой, чтобы запечатлеть, так сказать, в кругу семьи? — Увы, завтра я собираюсь начать работу в Министерстве Магии, — ответил Альбус. — Так что буду занят. — Но завтра суббота! — воскликнула журналистка. — Долг зовёт, — вежливо улыбнулся Альбус. Он патологически не мог фотографироваться с детьми, которые с каждым днём становились всё больше и больше похожи на Гарри Поттера. Это было всё равно что смотреться в кривое зеркало. Джинни знала или подозревала об этой странности, но молчала, сейчас всячески выгораживая его перед дотошной журналисткой. — Быть министром — это большая ответственность перед магической Британией, — бросил он заготовку и начал задвигать речь, которая собрала вокруг народ и плавно перешла в его чествование. После фото с женой он пожимал множество рук и улыбался. К концу вечера Альбус понял, что так и не увидел Гермиону, которая тоже была приглашена и с которой постоянно делались колдографии «Трио». — Рон, — отвлёк он от поедания закусок Уизли. — Фто? — с набитым ртом поинтересовался его «лучший друг». — Где Гермиона? Я не видел её на приёме. Уизли догадался всё прожевать и проглотить. — Она вместе с Розой и Хьюго заболела обсыпным лишаем, так что им нездоровится и они дома. Это же заразно тем более… — Обсыпным лишаем? — удивился Альбус. — Они болеют дома? — Ну да, — радостно кивнул Уизли. — Сколько времени прошло? — Эм… Несколько дней, вроде. Но Герми сказала, что знает, как лечиться и чтобы я к ним не ходил, чтобы тоже не заболел… Альбус почувствовал зуд, так захотелось выхватить палочку и приложить «друга» заклинанием потяжелее. — С этой болезнью обращаются в больницу святого Мунго, без колдомедика не обойтись, — мрачно сообщил он Рону. — Либо твоя жена и дети уже умерли в страшных корчах, либо Гермиона тебя обманула и сбежала от тебя вместе с детьми. Уизли вытаращился на него, как баран на новые ворота, и захлопал глазами. — Выходи на площадку аппарации, — скомандовал Альбус. — Проверим твоих родных. — А что камин? — глупо переспросил Рон. — Не стоит афишировать, куда и зачем мы отправились, покинув гостей. Соберись, ты аврор, вообще-то, не забыл? Они вышли из зала и аппарировали к коттеджу, в котором проживали Грейнджер-Уизли. Короткий обыск показал отсутствие Гермионы, детей и их вещей. Короткий ритуал поиска дал понять, что гриффиндорская заучка всё-таки не разучилась скрываться. Он задумался и вспомнил, что из-за выборов почти не общался с Гермионой, да и та в последнее время не искала с ним встреч. А когда они виделись около двух месяцев назад, то он заметил у неё обновлённую защиту разума, но не обратил внимания из-за того, что его отвлекли. — Думай! — прижал Рона к стене Альбус. — Куда она могла поехать? Не вела ли себя странно? Что говорила? Он заглянул в голубые глаза, просматривая короткие воспоминания из совершенно ментально незащищённой рыжей головушки. «Тебе никогда не казалось, что… Я недавно прочитала одну книгу, там было сказано о поселении чужой души в только что погибшее тело… Иногда мне кажется, что Гарри подменили… Он сильно изменился… А эти законы, которые он продвигает… Тебе не кажется, что это странно? Я не чувствую от него прежнего тепла… Он совсем другой… Джинни очень странно себя ведёт… Знаешь, когда мы гостили в Норе, то я слышала, как Джеймс сказал Альбусу никогда не злить папу… Я получила очень странный сигнал… Мне не по себе… Я провела один тест в лаборатории Мунго… Обливиэйт!» Он отпустил Рона. Воспоминания были разрозненные и с явными помехами от затирания памяти, но одно было ясно: Гермиона о чём-то догадалась или начала догадываться.