Годунова на царство?

Наследие. Это то, что каждый оставляет после себя. Это... и свои кости. (с) игра «The Walking Dead: A New Frontier»

«Скорый поезд Москва — Новый Уренгой отправляется с первого пути. Будьте осторожны и внимательны. Повторяю: скорый поезд Москва — Новый Уренгой отправляется с первого пути. Желаем вам счастли…». Динамик затрещал и сожрал конец фразы. Невысокого роста, стройный молодой человек, который только что выскочил на перрон, в некоторой растерянности оглянулся, но поезд уже разводил пары. Проводница даже не выпустила на платформу крепких небритых мужиков, которые толпились в тамбуре следом за единственным выходящим на станции в надежде успеть перекурить. «Не успеете, стоянка две минуты», — категорично заявила проводница, решительно и уверенно пресекая нытье вахтовиков «хозяюшка, да мы быстро». И правда, не успели бы. Молодой человек только что вышел сам, таща свой огромный чемодан на колесах, как состав уже начал потихоньку двигаться и вскоре показал всем хвост. «Тобольск» — гласила надпись на здании вокзала. Молодой человек клацнул зубами, сунул нос поглубже в шарф и огляделся. Одет он был совершенно не по погоде. Может, в какой-нибудь Москве или пусть даже Казани он отлично вписался бы в своих модно драных джинсах, стильном пальто и огромном вязаном шарфе, небрежно намотанном на шею. И пусть даже данью сибирским морозам в его луке была шапочка, в народе именуемая пидоркой, нелепо натянутая на уши и неприлично длинную челку, битва оказалась проиграна, даже не начавшись. Это было отчетливо видно по глазам теток, стоявших за прилавками с весьма оригинальным товаром. Уж эти тетки были одеты, как надо. Это в ваших там парижах и миланах, может, кто-то подбирает сумочку под поясной ремень, а выйти в свет в шмотке из прошлогодней коллекции — все равно что родину предать. А здесь, в Сибири, главный законодатель мод — термометр. Сказано тебе, за окошком минус двадцать три? Не выпендривайся, надевай термобелье, штаны поплотней, непременно еще свитер под горло, поверх жилетку собачьего пуха, тулуп, валенки, шапку-треух из натурального меха, и варежки, варежки не забудь! Только так ты сойдешь за своего, только так не заподозрят в тебе пришлого хипстера, тварь сущеглупую, не достойную доброго слова, пока не переоденешься в приличное. Если прежде насмерть не замерзнешь, конечно. Итак, без труда прочитав в глазах торговок «ля, какая цаца» и «тьху, срамота!», молодой человек перевел взгляд на прилавки. Ассортимент не блистал разнообразием: ряды копченых рыбов, шишки и кедровые орешки в таре разного объема — на любой, стало быть, кошелек и достаток. Местный продуктовый колорит. Больше всего его воображение поразила какая-то ягода, что красовалась в ведрах среди прочего товара. Была она красивая, крупная, темно-бордовая, покрытая инеем, и явно, давно, безнадежно замерзшая до каменного состояния. — Мужчина, клюкву берите! — рявкнула одна из торговок, окончательно деморализуя противника. Молодой человек немедленно ощутил душевное родство с неведомой клюквой в том смысле, что замерз почти до такой же степени. И пусть он мог рассказать этим темным теткам, что штаны его вовсе не «тьху, срамота», а скинни, и шапочка не пидорка, а бини, а шарф вообще из последней коллекции модного московского дизайнера, но что от этого толку? Теткам в их диких, варварских дубленках было тепло, а ему и клюкве — нет. Молодой человек выбил зубами дробь, покачал головой, опасаясь быть совсем уж невежливым с аборигенами, и на негнущихся от холода ногах поспешил в сторону вокзала, намереваясь, быть может, провести там время до весны, обнимая батарею, а лучше даже две. Чемодан застрял в дверях, которые открывались как-то крайне бюджетно. Матерясь сквозь зубы, но без энтузиазма, молодой человек принялся дергать чемодан, надеясь скорее освободить его. — Минуточку, подождите! Я сейчас! Какой-то сопляк в вызывающе оранжевом пухане ловко толкнул дверь, потом дернул обратно, освобождая плененный чемоданище, и молодой человек ввалился в вокзал, получил подсечку от своего же багажа, который сам перед этим особо ретиво дернул, и чуть не свалился. Радости и оптимизма все это ему явно не добавило. — Ссспасибо, — просипел он сквозь зубы. Блин, да что ж такое?! С независимым видом замерзший путешественник покатил свою поклажу к автомату с кофе. Вокзал был небольшой, но из-за малого количества пассажиров казался просторным, высоким. И — благословенные небеса — здесь было довольно тепло. По лавкам сидело с десяток мужиков, точных клонов тех, которым не дали покурить на свежем воздухе. Тоже вахтовики, что ли? Мужики дремали. Хаос и энтропию в спокойное вокзальное межвременье вносила парочка детишек дошкольного возраста, что бегали друг за другом, лавируя между скамейками. Их мамаша в расстегнутой шубе, обмахиваясь паспортом с вложенными в него билетами, караулила чемоданы в углу под кадкой с монстерой. Видать, милые детки задавали жару круглосуточно. Пока молодой человек тупил в табло автомата, на него налетели сразу с обеих сторон. — Не работает? — заинтересованно спросил оранжевый пухан. Пацан же, что прежде носился по залу, врезавшись в молодого человека, просто таращил на него глаза и грыз палец. — Не работает, — согласился столичный модник в бини и скинни. — А ты вынь палец изо рта, иначе глисты заведутся. Мысль о глистах так поразила пацана, что он действительно перестал кусать палец, рванул с места и, кажется, стал даже набирать высоту, как маленький реактивный самолетик, вновь устремляясь в погоню за своим сиблингом. — Ты с московского? — пухан потыкал пальцем в кнопки, надеясь, видимо, сыграть в некроманта, но автомат воскрешению уже не подлежал. — Черт, надеюсь, в гостинице есть кофе. — И не надейся, — скинни-бини ответил машинально. Он уже сосредоточенно шарил в своем смартфоне и с неудовольствием обнаружил, что убер вызвать, кажется, не получится. — Only breakfast included. — Что? — Что? В какой гостинице? — Так «Нефтяник» же, — невинно похлопал глазками сопляк. По лицу обладателя модного шарфика было очевидно, что в его мозгах провернулись и сделали полный мыслительный цикл слегка подмерзшие на сибирском морозе шестеренки. Если приглядеться, сопляк то и не сопляк вовсе. Длинный, любопытный, чутка покрасневший нос выдавал высшую степень увлеченности происходящими событиями, огромные, как у лемура, голубые глаза смотрели жестко, оценивающе, совсем не по-детски. Только лишь щуплая фигура, невысокий рост и дурацкая шапка с ушами позволяли невнимательному оппоненту решить, что перед ним мальчишка-подросток. Молодой человек мысленно обругал себя за утрату бдительности. Впрочем, ничего непоправимого пока что не произошло. — БаярУнас? — выдал результат своих изысканий молодой человек. — БаЯрунас, вообще-то, — не согласился с ним глазастый. — Можно просто Ярик. А ты?.. — Александр. Сергеевич, — строго представился обмороженный щеголь. — Игоревич, — упавшим голосом добавил к «Ярику» оранжевый пухан и протянул тощую лапку для завершения ритуала знакомства. Короткие, аккуратно обработанные ногти были густо накрашены черным. Ну и кто тут главный столичный модник, спрашивается?