Годунова на царство?

— Сам-то откуда? — как бы нехотя осведомился Александр Сергеевич, осторожно сжимая хрупкие пальцы нового знакомого. Господи, нормальное рукопожатие наверняка обеспечит этому эльфу ряд сложных переломов. Саше хотелось подумать — «гному», но это было бы явным оскорблением хоть и низкорослой, но плотненькой и крепенькой расы адептов физического труда. — Оттуда же, с московского, — жизнерадостно мотнул головой в сторону путей Ярик Игоревич. Уши шапки забавно взметнулись, следом за ними — шнурки, призванные завязываться под подбородком, чтобы шапку ветром не удуло. Шнурки едва не выхлестнули Ярику его лемурьи глазищи. — Только я в Тюмени сел, — бесхитростно продолжил Ярослав. — А вообще я из Питера. «Недоразумение», — подумал Саша. «Недоразумение и читер к тому же». Однако это все было со злости, а не по справедливости. Александру Сергеевичу тоже никто не мешал долететь до Тюмени на самолете. То, что он предпочел поезд, было исключительно его собственной инициативой. Хотел потянуть время? И вот, пожалуйста, прямо на вокзале столкнулся с будущим, так сказать, коллегой. Не сказать, что Саша жаждал этого «творческого союза», но такова была воля заказчика. Саша устремил тоскливый взор в огромное, с пола до потолка, окно. За окном был все тот же расчищенный перрон, железнодорожные пути, а дальше — ничего. Одно сплошное бескрайнее ничего, покрытое белейшим снегом, какой он только видел в своей жизни. Дверь, прошелестев, распахнулась и мягко закрылась. Одна из теток-продавщиц с перрона, на ходу расстегивая тулуп, отправилась куда-то на нижние этажи. Ясное дело, зачем. Для своих, значит, и двери нормально открываются. Смертельный холод и застрявшие чемоданы только для незваных гостей. Динамик всхрипнул, взбулькнул, но ничего не сообщил. Саша почувствовал, что ему хочется удавиться. Или горячий раф на худой конец. Не то чтобы он надеялся добыть раф из автомата… — Слушай, — попытался обратить на себя внимание Ярослав. Но Саша потащил свою поклажу к противоположному окну, успешно делая вид, что он тут один. С другой стороны была пустая стоянка, лес и все тот же снег. Сколько снега в этой Сибири? Будто его было мало, с неба редко, неспешно и плавно посыпались новые снежинки. Тетка пошла обратно, громко вещая в телефон, прижатый к уху: — Приезжай за мной, слышишь? Через полчаса снега навалит, не проедем. Пока та техника на расчистку выйдет, сам знаешь… — Блин, а где город-то? — совсем растерялся Саша. — Слушай, — снова дернул его за рукав настырный Ярик. — Приложуха не работает, машину не вызвать. У тебя тоже? Он достал из кармана теплых штанов и продемонстрировал свой айфон, который, походу, сам по себе являлся доказательством неработающей приложухи. — Тоже, — скорбно признал Саша. Хотел добавить «мы все умрем», но не успел. Ярик азартно запрыгал у окна: — Смотри, такси подъехало! Побежали?! Давай помогу! Трудно не побежать, когда тебя так настойчиво мотивируют. Да еще слова той женщины звучали в ушах: через полчаса снега навалит, не проедем. Перспективы жить под батареей на вокзале казались Саше почти реальными и весьма непривлекательными. — Я сам! — Саша принудительно отцепил Яриковы пальцы от ручки своего чемодана и бесстрашно устремился следом за ярким оранжевым пуханом на улицу. Не обремененный поклажей, кроме объемного рюкзака, Ярик доскакал до заветных шашечек быстрее, склонился к чуть приоткрытому окошку. Саша подоспел к самым торгам. — «Нефтяник», говоришь, — цедил водила. — Пятьсот. По лицу его было видно, что цену он назвал несусветную, заоблачную даже. Однако Саше было глубоко плевать. — Багажник открой, — еле сдерживаясь, чтобы не выбивать зубами стаккато, попросил он. Пока шарахались, открывая багажник, загружая в него чемодан, и так далее, Ярик успел устроиться впереди, пристегнуться, обнять рюкзак и приготовиться к путешествию в неведомое. Саше пришлось лезть назад, жалея, что шарф его не в три раза длинней, чтобы можно было им обмотаться целиком, желательно в несколько слоев. Поехали, как показалось Александру Сергеевичу, прямо в лес. К медведям, рысям и кедровым шишкам. Снег наподдал, усиливая картину всеобщего апокалипсиса. В окно было ничего не видно, кроме огромных, со слонов примерно, снежинок, все гуще валящихся с неба на землю. Иногда удавалось разглядеть какие-то елочки. А может, сосенки — черт ее разберет, местную флору в таком светопреставлении. Саша задавался вопросом: как такое может быть, что вокзал есть, а города нету? Будет ли Тобольск? Существует ли он вообще на белом свете? Или они теперь всегда будут ехать сквозь буран? Впереди Ярик о чем-то вполголоса разговаривал с водителем. Тот, как ни странно, отвечал вполне дружелюбно, хоть его физиономия Саше поначалу показалась крайне неприветливой и даже свирепой. Саша прислушался к беседе. — Скоро приедем? — Уже приехали. Саша залип в окно. Куда они приехали? В берлогу, укрытую снегами, куда этот угрюмый тип утащит их для пропитания своему угрюмому семейству? Саше страшно не хотелось становиться пропитанием. И он решил, что хватит уже корчить из себя жертву. Иногда обстоятельства управляют нами, но в целом человек просто обязан быть сильнее обстоятельств! — Выходим! — весело объявил Ярик и зашуршал купюрами, передавая их водителю. Его неоправданная жизнерадостность крайне раздражала Сашу. — Я отдам, — пробормотал он, предвкушая суету, обратную загрузке в машину. Как ни странно, ни тайги, ни берлог не оказалось. Когда парни выбрались из машины и огляделись, вокруг них был действительно город. Быть может, даже именно Тобольск. Да, снег продолжал валить крупными хлопьями, но теперь это не выглядело так уж угрожающе. Скорее, красиво и даже как-то по-новогоднему. Исправно горели фонари. Ехал автобус, на остановке стояли люди. «Их» такси мигнуло алыми задними огнями, вывернуло на проезжую часть и влилось в невеликий поток машин. Справа оказался продуктовый магазин, впереди жилой квартал, уютно подмигивающий теплым светом окон. Да, пока они ехали с вокзала, уже стемнело. Саша снова немедленно околел, хрюкнул носом и потащил чемодан к подъезду с вывеской «Нефтяник». Гостиница располагалась на нескольких самых верхних этажах обыкновенного многоквартирного дома-свечки. На первом этаже полагалось зарегистрироваться, а потом сложными путями — по лестнице, на лифте и снова по лестнице — добираться до номера. Пока предъявляли документы девушке за конторкой, Саша подсмотрел в паспорт Ярика. Не любопытства ради, а для пользы дела. Баярунас Ярослав Игоревич, так и значилось в паспорте, год рождения одна тысяча девятьсот девяносто... То есть, Ярослав Игоревич, двадцати четырех лет от роду, у нас полностью легальный деятель? Ну-ну… Или?.. Что «или», Саша додумать не успел, Ярик забрал паспорт и беспечно сунул его в карман. Пришло время предъявлять свой. Фамилией, что в нем значилась, Саша пользовался нечасто, предпочитая звучный творческий псевдоним. Номер был неожиданно классный: большой, с новой мебелью, просторной кроватью, самой настоящей гардеробной вместо шкафа и даже с кухней. Однако не обошлось без двух больших «но». А именно: от кухни толку было ноль. — Чайник можно? — заикнулся Саша. — Не положено по пожарной безопасности, — строго отшила его заселяющая девица. Плиты не было тоже. Только мойка и голая мебель. И как тут жить прикажете? Второе «но»: свечка многоэтажки одиноко возносилась над всеми прочими зданиями квартала. И соответственно продувалась навылет всеми ветрами. И в номере был натурально дубак. Саша так и понял, что выживать тут, в общем-то, не предполагалось. Зачем чайник, если все равно он вскоре, как мамонт, сольется с вечной мерзлотой. И откопают его только через несколько столетий. Интересно, у Баярунаса в номере такая же удручающая температура или ему повезло больше?