Годунова на царство?

В «Нефтяник» Саша вернулся поздней ночью. «Выход в люди» удался как нельзя лучше. После чая Даша, не желая расставаться с гостем, предложила спеть. Голос у нее оказался такой же прелестный, как и она сама. Даша исполнила какую-то незнакомую народную песню. Тогда и Саша решил вспомнить слегка подзабытые навыки, и дуэтом с Дашенькой они спели романс. Вышло не очень слаженно, зато крайне душевно. На что прямолинейная Вера выдала комментарий: "Вам по двести лет, что ли?". И в дело пошел добрый старый рок. «КиШа» и Цоя орали уже втроем. Пришел Ростислав с гитарой и заявил, что раз уж ему не дали работать, он предпочитает лично возглавить это безобразие, потому как здраво понимает: прекратить не получится. Под гитару пели «Арию», «Чижа», еще что-то. И почему-то про снежинку, которая в ладони не растает. Напевшись до хрипоты, снова пили чай. Потому что пирог пропадает же. Не дать пропасть добру героически вызвались мужчины. Девушки дружно заявили, что по два куска пирога есть вредно для хрупких женских организмов, и вообще. Короче, пока Саша, сытый и наоравшийся песен, добрался до своего номера и своей постели, сил у него хватило только настрочить сообщение Ярику. «Заходи за мной на завтрак. Нас везут на экскурсию в монастырь, в десять. Если что, ты пишешь дисер по истории. Споки». На что Ярослав прислал недовольную зевающую рожицу черноволосого парнишки явно анимешной рисовки. Поняв так, что его мессендж получен и принят к сведению, Саша упал лицом в подушку и немедленно заснул. *** За завтраком Саша тупил и зевал не хуже Ярикова стикера. Неприятно бодрый Ярик носился электровеником и, сжалившись, притащил еды для Саши тоже. — Тяжелая ночь? — сочувственно осведомился Ярослав, уплетая пышный омлет и прикусывая черным хлебушком. — Шабаш не удался? — Ага, — просипел Саша, не найдя в себе сил спорить. С помощью местного кофе он надеялся приобрести некоторую бодрость духа и ясность взгляда. Успехи не впечатляли, но Саша не сдавался. — А у тебя что? — проявил он вялый интерес. — Пока по нулям, — радостно сообщил Ярик. Видать, поколебать его оптимизм было не так уж и просто. — Наведался в городской архив. Там ничего интересного, у них вообще в восемьдесят каком-то лохматом году был потоп с огромной утратой всех документов. Но, к счастью, исторически и культурно ценные архивы хранятся в основном музее. Я хотел двинуть туда, но мне сказали, что выходной, никто меня никуда не пустит, можно не ходить даже. Ярик подобрал хлебушком остатки омлета, отряхнул пальцы от крошек и похвастался: — Зато я им программу починил. Ну как починил, там делов-то на пятнадцать минут было. А так бы они три дня прождали: пока заявку в управление подашь, пока у айтишника до них руки дойдут, жди — не дождешься… Что? Ярик вытаращил глаза на Сашу, который, в свою очередь, удивленно глядел на него. Вот уж чего он никак не ожидал от Баярануса, так это столь живого участия в трудностях работников местного архива. Немного поиграли в гляделки, впрочем, шансов у Саши почти не было: честные глазищи Ярика сразу давали понять, кто тут чемпион и всех переглядит. — Это они сказали, не я, — все же решил слегка прояснить ситуацию Ярик. — А потом чаем меня напоили. С протертой клюквой. Саша слегка скривился и отвернулся. Ярик, конечно, не знал о его непростых отношениях с клюквой, которые начались сразу по прибытии в славный город Тобольск. — Ну да, кислая, — согласился Ярик. — Но, говорят, ужасно полезная. К тому же с сахаром… Да, что я узнал! Тебе точно понравится, слушай! И Ярослав увлеченно, но слегка запутано рассказал историю, что вчера услышал за чаем с клюквой и сахаром. В любом порядочном городе есть свои местные страшилки, легенды, предания. Наверное, в Тобольске, учитывая его довольно продолжительную и богатую историю, их куда больше. Много известных людей здесь бывало, много значимых событий происходило. Все и не вспомнить, не рассказать, но герой истории, о которой поведали Ярику, совсем недавно напомнил о себе снова. Говорят, в начале семнадцатого века среди прочего разношерстного люда, двинувшего на освоение сибирских просторов и богатств, был один казак. Звали его, вроде бы, Онуфрием. Был он мужичонка так себе: без роду, без племени, откровенно говоря, нищеброд. Тогда кто только сюда ни ехал: искатели приключений, славы, стяжатели, духовенство, люди попроще, представители аристократии. И войска, конечно, куда же без них. Вот и этот Онуфрий среди казаков тоже шел Сибирь покорять. Никакими славными делами он не запомнился и помер довольно рано от оспы, эпидемия которой разразилась, — притащили переселенцы заразу местному населению, прежде такой болезни не знавшему. Вот как раз в Тобольске-то и скончался. Но был, сказывают, у Онуфрия при себе кинжал богатого, царского убранства. И берег этот мужик реликвию очень ревностно и старательно. Не заложил, не пропил, не потерял и даже как-то умудрился сделать так, чтобы никто не отнял у него этакого богатства. Откуда у обычного человека такая роскошная вещь, этого Онуфрий никому не рассказывал. И вот, значит, преставился. А тогда как было? Умерших от оспы сжигали вместе со всем их скарбом, чтобы зараза не множилась. И Онуфрия сожгли, а останки его похоронили. Но вот кинжал драгоценный у кого-то, похоже, к рукам прилип, потому как с тех пор Онуфрий — не сам, разумеется, а его призрак — порой бродит по кладбищу и ищет пропажу. А если встретит кого из живых, яростно требует отыскать его кинжал и в могиле с ним закопать. Говорят, много лет казак Онуфрий не блудил по кладбищу, а нынче уж которую ночь вой стоит: верните мне мое добро, и все тут! — С чего ты взял, что мне это должно быть интересно? — Саша еще от истории про клюкву не отошел, теперь казак Онуфрий со своим явно украденным кинжалом. — Ну, призраки, кладбище, — разъяснил Ярик. — Я думал, медиумы такое страшно любят. Разве нет? — Просто обожаем, — от злости на ехидного Ярослава Саша принялся за омлет и умял его в несколько минут. — Хлебом не корми, дай послушать какую-нибудь историю про неупокоенного Онуфрия. — Вот видишь, — Ярик очевидно был рад произведенному эффекту. — Тебе еще кофе принести? — Тащи, спасибо. Только сливки прихвати. *** Выпавший снег сиял под утренним зимним солнцем великолепной чистотой. Такого белого снега и в таком количестве Саша в жизни не видел. И сейчас не видел, потому что моментально выслепило до слез из глаз. – Блин, — сказал Ярик и, отступая в тень крыльца, наступил на Сашу. — Как-то я солнечные очки не захватил, — расстроился своей непредусмотрительности Саша, отскакивая в сторону. Кто бы мог подумать, что это предмет первой необходимости в Сибири посреди зимы? — Ты чего прыгаешь? — пожелал узнать Ярослав. — От радости, — буркнул Саша. — А, вон те девчонки за нами? — «догадался» Ярик о причинах Сашиной радости. — За нами, — продолжал бубнить Саша. Понятное дело, девчонок Ярик увидал сразу, а вот чтобы смотреть, куда шарахаешься, — это уже не про Баярунаса. Из подъехавшей огромной черной машины им приветливо махала Дарья. — Пошли, горе луковое, — вздохнул Саша. Хорошо это было или плохо, Саша еще не решил, но Ярик казался всегда открытым любым проявлениям жизни. Хоть чай с клюквой пить внезапно согласен, хоть ехать в монастырь, не спросив даже, мужской или женский? Немного потолкавшись с Сашей на заднем сиденьи ради выяснения, где чье место, Ярослав без церемоний сунулся вперед и принялся знакомиться с девушками. — Ярослав, — представился он и с очень деловым видом пожал руку сперва Даше, потом Вере. Девушки переглянулись и рассмеялись. — А нам Саша про вас рассказывал, — сообщила Вера. — Предлагаю на «ты», — ответил на это Ярик. Саша толкнул его локтем, чтобы вел себя прилично. — Ты чего пихаешься? — возмутился Ярик. — Места тебе мало? Девицы впереди согнулись от хохота. — Действительно, давайте все уже на «ты» и поехали, — предложила наконец Даша. И они поехали. Даша что-то рассказывала по дороге, Ярослав задавал какие-то вопросы. А Саша просто смотрел в окно. — Можно поехать этой дорогой и сразу за город, — комментировала Даша, — но мы решили провезти вас по городу. Маленькая обзорная экскурсия. Вам понравится. И Саше действительно нравилось, в отличие от Яриковой байки. Город был сказочный. То есть сначала ничего особенного, довольно современные дома и магазины, но по мере приближения к исторической части, Тобольск становился все больше похожим на сказку. Эта сказка не была доброй, про говорящих зверушек, спящих красавиц или волшебные замки. Это была настоящая, достойная история про времена, когда было место большим делам, новым открытиям. Здесь были люди — хорошие, плохие, смелые, жадные, добрые, равнодушные, — но без них не было бы этого волшебства. И ощущения чего-то настоящего, подлинного, почти вечного. Съехали с какой-то горы, Даша остановила машину и просто сказала: — Посмотрите туда. Саша обомлел. На горе, на фоне ослепительно синего неба возвышались сахарно-белые здания, огороженные такой же стеной. Высокая колокольня, храм с золотыми, сияющими солнцем куполами, различные строения вокруг создавали целый комплекс. И смотрелось это потрясающе. Даже разговорчивый Ярослав почти умолк, почтительно протянув: — Красивое…