Годунова на царство?

Саша взял себя в руки и в ресторане, куда они ввалились всей компанией, старался не подавать вида, что произошло нечто из ряда вон. Тем более, он ведь решил, что ничего не произошло? Значит, так тому и быть. Кстати говоря, ресторан был не ресторан, а кафе. Зато какое. В старинном здании с толстенными стенами и маленькими окнами, рядом с дворцом наместника. Видимо, при выборе заведения девушки руководствовались мыслью показать гостям как можно больше местного колорита. Саша, наверное, впечатлился бы гораздо сильнее, не будь он так пришиблен встречей с собственными кошмарами. Ведь прежде ему не доводилось этак запросто трапезничать в старых, исторических зданиях. Он, разумеется, столичный житель — почти — и весь из себя такой искушенный. Но в Москве он больше посещал модное и пафосное, нежели классическое или историческое. Пока Саша уныло ковырял салат под названием «Архиерейский», Ярик умудрялся есть и одновременно веселить Дашу и Веру какими-то специфическими сетевыми байками. Когда принесли горячее, Саша спохватился узнать: — А что за святой? Ну, там, в монастыре? Лучше поздно, чем никогда, верно? — Святой Евгений Костромской, — чуть удивленно ответила Дарья. — Саша, ты нормально себя чувствуешь? На тебе лица нет. — Все хорошо, — уверил Саша и нырнул обратно в свои мысли. — Разве православного святого могут звать Евгением? — удивился Ярослав. — Или я глупость спросил? Извините, не очень в этом шарю. — Разумеется, могут, — Даша никого не осуждала за невежество и охотно взялась просвещать Ярослава насчет всяческих святых в подробностях. Веру просветительская миссия, очевидно, не волновала, и она молча пила горячий облепиховый чай. *** Расставшись с гостеприимными девушками на высокой ноте взаимных благодарностей за прекрасно проведенный день, а так же заручившись обещаниями непременно встретиться снова, Саша целеустремленно поспешил в свою ледяную башню, чтобы там без помех поковыряться в собственных чувствах, переживаниях и страхах. Но в последний момент был пойман Яриком почти за шкирку. — Что? — недовольно спросил он. — Тебе не туда, — проникновенно поведал Ярик. — Это еще почему? — Потому что ты идешь ко мне в гости. От такой наглости Саша завис, молча тараща глаза, как пучеглазая аквариумная рыбка. — Я у тебя в гостях был, а ты у меня нет, — с бесконечным терпением пояснил Ярослав. — И мне интересно знать, что произошло. Я очень люблю всякую информацию. Слово «информацию» Ярик произнес с почтительным придыханием. И, вместо того, чтобы некультурно послать мелкого куда подальше, Саша вдруг… согласился. — Уговорил, идем к тебе, — с обреченным вздохом сказал он. — А ведь это я еще даже не старался, — похвалил сам себя Ярик. У Ярика в номере — который располагался рядом с обиталищем Саши — по субъективным ощущениям было гораздо теплее. И объективно: гораздо, гораздо более не прибрано. Как Баярунас умудрился, во-первых, накидать столько всего вокруг из одного, пусть даже довольно объемного, рюкзака? А во-вторых, когда он успел это сделать? Отличающийся аккуратностью, педантичностью и даже некоторым перфекционизмом, Саша не смог бы достичь таких высот в наведении бардака за столь короткое время. На столе стоял ноут, в полумраке надвигающегося вечера его экран светился особенно ярко, пока Баярунас не включил свет. Рядом с ноутом обитали: несколько кружек, недопитая бутылка колы и какие-то крошки. На разворошенной постели дохлым единорогом валялось кигуруми, на двери в ванную висело полотенце. Штора была частично сдернута с крючков и свисала некрасиво. Кстати, более комфортной температуре очень быстро нашлось объяснение: Ярик в своем номере имел только одну комнату, без дополнительной кухни, соответственно, сквознякам взяться было неоткуда. Поддувало, конечно, из-под балконной двери, но без жести. То есть доставшаяся Саше морозилка была не закономерностью, а кармическим воздаянием, неясно за что. — Садись сюда, — гостеприимный Ярик стряхнул с кресла, в котором предлагалось сидеть, несколько уже настолько личных шмоток, что Саша предпочел не всматриваться. — Ты ж мамина радость, — сообщил он, придирчиво оглядывая кресло. Вроде бы Ярик все убрал, но лучше лишний раз убедиться. В этом хламовнике бдительность точно не помешает. — Ну, да, — согласился Ярик. — А ты откуда знаешь? — Просто не можешь не быть, — ласково улыбаясь, пояснил Саша и все же сел, куда было предложено. — Так чего хотел-то? — Рассказывай, — предложил Ярик, плюхаясь на постель. Саша зубами скрипнул: эта Ярикова привычка доставала его неимоверно. — О чем? — Что случилось в часовне? — Эээээ… Мы подошли к нетленным мощам, и мне стало плохо. Ты меня поддержал, не дал свалиться, спасибо тебе. — Пожалуйста, — безмятежно ответил Ярик, таращась на Сашу своими глазищами так, что тот немедленно почувствовал: надо рассказывать. Все. Даже как в ясельках расплакался, когда понял, что мама ушла, а его оставила с чужой тетей и толпой незнакомых противных детей. — Не катит? — грустно спросил Саша. — Вообще нет, — покивал Ярослав. — Ты не хочешь знать, — попытался убедить его Саша. — А уж это я сам решу. Рассказывай. Это от святых мощей, да? Зачем тебя вообще туда понесло, если знал? И Ярик тыкнул в сторону Саши пальцем осуждающе, как злая училка указкой. — Да никакой он не святой! — рявкнул Саша с досадой. Ну вот, теперь еще он и виноват, что ли? — Кто угодно, может, даже действительно Евгений, но святостью там и не пахнет. Ярик сменил выражение лица на «продолжайте, я заинтригован». Саша вцепился в волосы, чуть не выдрав клок из собственной, тщательно лелеемой, челки. — Ты думаешь, эзотерические практики это антагонизм официальной религии? Вовсе нет. Если вдуматься, все это звенья одной цепи. В церкви или в присутствии религиозной атрибутики медиумам обычно ни холодно ни жарко. Да, мы просим, чтобы на сеансы люди не приносили с собой нательные кресты. Но крест или там церковная свеча, они, скорее, не дадут духам прийти к нам, самому медиуму ничего не будет. Но это… — Саша нервно клацнул зубами. — Это что-то совсем другое. — Да что — это? — все еще недоумевал Ярослав. — Эта проклятая мумия. Она не мертва. — То есть ты сейчас серьезно? — Более чем.