Годунова на царство?

Прошло несколько часов. Узкие окошки под потолком, обследованные в первую очередь и с сожалением признанные непригодными в качестве пути на свободу, потемнели. Стало быть, наступили сумерки. Пленники злонамеренного спонсора уже переделали все дела: поорали у дверей до хрипоты, прошарили все углы в поисках возможных способов спасения, походили из угла в угол, чтобы согреться, устроили легкий спарринг с этой же целью. Но кипучая деятельность, подстегнутая желанием не замерзнуть и выбраться, наконец сменилась апатией и утратой надежды. — Даже если бы печка не была разобрана, что толку? — Саша посветил на останки системы отопления, от которой остались лишь закопченные кирпичи да дыра от дымохода. — Топить все равно нечем. — Можно половицы с пола оторвать, — выдвинул идею Ярик. — Трухлявые, но гореть, наверное, будут. — А поджечь чем? — трезво смотрел на вещи Саша. — Ни спичек, ни зажигалки. Проклятый ЗОЖ. — Трением, — скреативил Ярик. — Допустим, — не стал спорить Саша. — Но в отсутствие нормальной печи мы тут задохнемся на раз. И это в лучшем случае. — А в худшем? — Сгорим заживо. — Зато привлечем внимание, — искал положительные моменты Ярослав. — Наша смерть будет яркой и не останется незамеченной? — ехидно уточнил Саша. — Типа того… Оба уже без сил сидели на полу. Саша иногда включал подсветку, глядел вокруг и выключал, не обнаруживая ничего нового. — Как же холодно, — жалобно произнес Ярик. — И кушать очень хочется. — Не говори, — вздохнул следом Саша, дружески обнимая мелкого за плечи. Ярослав уткнулся в него лбом и грустно засопел. — Стоп, что это? — вскинулся вдруг Саша. — Слышишь? — Что? Я ничего не слышу, — завертел головой Ярик. — У двери. Шуршит что-то. — Может, крыса? — обрадовался Ярослав. — Ее можно съесть. — Ярик, прекрати немедленно. — Ну, или приручить, — передумал ужинать Ярослав. — И послать к людям с запиской. Как в море бутылку кинуть, знаешь? — Тшшш… У двери и будто бы даже за дверью продолжало шебуршать. — Эй, мы здесь заперты! Помогите! — подскочил Саша. — Ты чего разорался? Я ничего не слышу, но даже если там кто-то есть, вдруг это Кирилл? Вернулся, чтобы тебя добить. — Если это спонсор, думаешь, для него новость, что мы здесь? — очень ехидно спросил Саша. — Думаешь, я его чем-то удивлю? — А вот я бы удивил, — кровожадно заявил Ярик, потянувшись за кирпичом поцелее. — Камешком по кумполу, а? Саша поглядел на него с восхищением: Ярик раскрывался с новой, неожиданной стороны. Но восхищаться бесконечно долго не позволяла ситуация. — Эй! Выпустите нас, пожалуйста! — запрыгал Саша у двери с удвоенным энтузиазмом. — Откройте дверь! — Я не могу, — послышался слабый голос. — Я попробую позвать… — Нет, не уходи! — Саша испугался, что их сейчас снова бросят на верную смерть, как котят в прорубь. Ответом ему была тишина. — Вот черт, — притух Саша и уселся обратно на пол. — Я ничего не понял, — признался Ярик. — Там никого нет? — Есть. То есть был, но ушел. Сказал, что почему-то не может открыть дверь. Может, там замок? И он ушел за ключами? — Хорошо бы… — Ярик заполз Саше под руку и приготовился дремать. — Эй, не спи, нельзя, — затормошил его Саша. — Я пять минуточек, — упорно закрывал глаза Ярик. — Уже не холодно даже… Аааа… Он широко зевнул и засопел. Сашу посетила предательская мысль: если помощь близка, их разбудят. А если нет, то так будет даже лучше — уснуть, не чувствуя холода, и не проснуться. Его глаза тоже закрывались сами собой, но чтобы открыть их, требовалось приложить большие усилия, на которые не осталось уже ресурсов организма… Металлический скрежет снаружи прозвучал как сигнал будильника в шесть утра. Замерзающие жертвы спонсора почти синхронно подскочили, причем Ярик снова был вооружен кирпичом. Но за распахнувшейся дверью оказался вовсе не коварный Кирилл Борисович. После темного помещения на улице было все неплохо видно. Саша разглядел невысокого субтильного мужичка неопределенного возраста. Одет спаситель был с чужого плеча, но добротно, тепло. Выкаченные глаза и отвисшая нижняя губа намекали на то, что мужичонка, быть может, даже умственно отсталый. «Петюнька, сторож», — припомнилось вдруг Саше, — «не в себе от рождения». Все трое замерли, таращась друг на друга. Ярик не знал, чего ждать, и на всякий случай держал кирпич наготове. Саша заодно вспомнил, что Петюнька еще и глухой, в связи с чем нарисовалась проблема: как благодарить за спасение? А Петюнька просто моргал и шамкал губой. — Спасибо, ээээ… Петр, да? — Саша наконец решил самовыразиться, схватил двумя руками сторожа за рукавицу и принялся с энтузиазмом трясти. — Вы нас очень выручили, правда. Без вас мы бы погибли. На Петюньку искренняя Сашина благодарность не произвела никакого впечатления. — Так мы пойдем? — Саша выпустил Петюню из благодарственных рукопожатий и потихоньку стал отползать в сторону, увлекая за собой Ярика. Петюнька, не выражая никаких эмоций, развернулся и потелепался куда-то в глубины кладбища. Стоило ли идти за ним в надежде выбраться к цивилизации или, наоборот, не тащиться за странным мужиком, мало ли, куда его нелегкая несет? Но самое главное, что они были на свободе и могли топать в любом направлении, а не помирать от холода, запертые в заснеженном склепе. А с Кириллом Саша решил непременно разобраться. Шутки кончились, их противостояние стало смертельно серьезным. — Я тебе помог, и ты помоги мне, — вдруг услышал Саша за спиной тот самый призрачный шелестящий голос.