Годунова на царство?

Но, вопреки своим словам о скорейшем завершении сделки, мертвец не спешил произносить заветную формулу. Он уставился на Сашу своими глазами-искрами, словно надеясь прожечь в нем дыру побольше. — Ты на что-то рассчитываешь. Надеешься избежать своей участи, — прочел Рогатый Сашины чаяния. — Я же еще не умер, — Саше было крайне нервно для успешной импровизации, так что на выручку пришли прописные истины. — А пока живу — надеюсь. — Смерти нет, Саша, — ухмыльнулась мумия. — Посмотри на меня. — Не лучшая реклама вечной жизни, — возразил Саша. — Кстати, о рекламе. Согласись, у этого мальчишки, Иисуса, был отличный маркетинг. Люди слишком увлеклись им, забыли о нас, результат оказался плачевным. Оказывается, недостаточно быть перворожденным, чтобы оставаться в трендах. — А я тебе о чем толкую, — поддержал Саша. — Из ямы забвения порой так сложно выкарабкаться обратно, особенно если ты бог, — пожаловался Рогатый. — Амбициозная и дерзкая молодежь буквально наступает на пятки и втаптывает тебя в грязь. — Я не понял, мне нужно проявить сочувствие сейчас, или что? — удивился Саша. — Зачем мне твое сочувствие? Объясняю, чтобы ты понимал: я очень мотивирован вернуться в мир людей и не остановлюсь ни перед чем. — Пока что тебе это не слишком удавалось. — Не скажи. При последнем Годунове я развернулся было, у меня почти получилось. Но Бориска оказался слабым звеном. А ведь я предлагал ему все: власть, богатство, практически бессмертие. Но он заладил: душа, вечные муки, не могу, не хочу… Как видишь, даже великие планы иногда могут погореть из-за нестоящего внимания пустяка. — Не могу сказать, что я огорчен. Мертвец только отмахнулся от Саши. — Или вот недавний случай. Лет семьдесят назад буквально… — Все равно что вчера, ага. — Не перебивай! Семьдесят лет назад появился здесь медиум один, гораздо способней тебя. Но психика слабая абсолютно: я с ним только поговорить хотел. А он что устроил? Свихнулся от страха, учинил дебош, со смертоубийством даже, попал в тюрьму. И там, в карцере, себе вены перегрыз. А я ведь почти до него добрался. — Кажется, я знаю, о ком ты, — припомнил Саша тюремные приключения. — Значит, я не один такой… Он поводил в воздухе руками, пытаясь объяснить, какой он. — Способный общаться с духами? Чувствительней к тонким материям, чем остальные? Конечно, не один. Более того, это вообще не уникально, просто кто-то слабее, кто-то сильнее. Ты средних способностей, но мне и того хватило, чтобы до тебя достучаться. — Ну вот, достучался ты, и что? — И надеюсь убедить тебя сотрудничать, — вкрадчиво сказал мертвец. — А ты что-то против меня задумал нехорошее. — Ты уж определись, сотрудничать или нет. Я готов, а ты кочевряжишься — хочу, не хочу. У меня тоже нервы не железные. Или говори, что делать, или отзывай псов, и мы пошли. — Действительно, — вздохнул «Евгений». Интонации, кстати, ему давались гораздо лучше мимики, хоть голос и был хрипловат, словно спросонок. — Даже если задумал, эти планы уж точно не сбудутся. Что ты можешь против меня, человек? Не отвечай, это был риторический вопрос. Итак, ты должен сказать, что приносишь добровольную жертву Рогатому богу — то есть, мне, — а дальше отвечать на вопросы. И для тебя на этом свете все закончится. — А для тебя, видимо, начнется? — В этом и смысл, Саша, в этом и смысл. — Хорошо… Вдох-выдох. Скоро все решится. Саше оставалось только надеяться, что — даже если он сейчас с треском провалится — Кирилл придумает что-то еще. Хранитель он или кто? Интересно, почему теперь совсем-совсем не страшно? Психика уже не справляется со стрессом? Или мозг не верит в реальность происходящего? Еще бы: древние боги, ходячие мертвецы, тайная мистическая организация, охраняющая мир от вторжения хтони. Честное слово, как дешевенький сериальчик, продюсеры которого даже на нормальных сценаристов не раскошелились. Да, это вам не «Сверхъестественное», там сюжет позабористей раскручивался. Вдох-выдох… Теперь от Саши уже ничего не зависит. — Да-да-да, я приношу жертву Рогатому богу. Приношу жертву. — Добровольна ли твоя жертва? — потирая сухие костлявые лапки, спросил Рогатый. — Я приношу ее добровольно, добровольно. — Что ты отдаешь мне? — Вместилище своей души. Забирай, забирай… Мертвец страшно улыбнулся. — Я принимаю твою жертву. Хриплый голос сделался сильным, гулким, громким. Под сводами часовни раскатилось эхо от его слов, загромыхало в ушах. На стенах заметались ужасные хвостатые козлоногие тени, переплетаясь в черные хороводы и снова распадаясь на отдельных существ, которые и в страшном сне не привидятся. Самая большая и грозная из них, тянущаяся от мертвеца, отделилась от стены и метнулась к Саше. Мертвый, едва лишившись тени, рассыпался прахом — это Саша еще успел заметить. А потом что-то ударило его в грудь — по субъективным ощущениям нечто вроде электрички на полном ходу, — Сашу со всей дури приложило о ближайшую стену. На этом, как и обещал Рогатый, для Саши все закончилось.