Иллюзия превосходства

      — Это Минхо виноват.       — Это Сынмин виноват.       Два тренера начали говорить синхронно, стреляя друг в друга злобно прищуренными глазами.       — Молчать! — грозно, но тихо вспылила госпожа Ян, упираясь ладонями в стол. За дверью всё ещё могли быть стажёры. — Вы хотите, чтобы мальчишки сбежали от нас, будучи ещё на испытательном сроке? Какого дьявола вы с самого начала определяете для них самых нестабильных лошадей? Можно подумать у нас тут одни психопаты.       — Ну, вообще… — Чанбин не сдержал ухмылку, полностью уверенный в правдивости этого предположения.       — Ты! — госпожа Ян метнула в него свой свирепый взгляд. — Ничего не говори. Я велела тебе следить, чтобы эти двое не испортили парням впечатление от нашего хозяйства. Почему ты всегда пропускаешь мои просьбы мимо ушей?       Чанбин опустил взгляд в пол, прикусив язык. В любом случае получать они как всегда будут вместе. Но, чёрт, повлиять на Сынмина и Минхо? Это же просто смешно. Чанбин регулярно оказывался заложником их идиотских конфликтов и каждый раз огребал. Может, и хорошо, что они разъехались.       Увидев его задумчивое выражение лица, госпожа Ян вздохнула и переключилась на Минхо, что с интересом рассматривал витиеватые обои за её спиной.       — Пони? Серьёзно? — полным негодования голосом спросила начальница. — Молодой человек, напомните мне, почему мы изолировали Донателло от общества.       Минхо едва закатил глаза, принимая более небрежную позу и готовясь схавать некоторое количество обвинений в свою сторону.        — Из-за пищевой агрессии и опасности для гостей. Но прошу заметить, что Джисон уже давно потерял статус гостя. К тому же я твёрдо намерен его оставить, так что ему полезны подобные встряски.       — Как самонадеянно, — с гонором произнёс Сынмин. — Такими темпами ты его разве что в инвалидном кресле оставишь.       — На себя посмотри. Покалечил новенького в первый же день. Кто знает, может он вообще теперь прыгать не сможет.       — Ага, надейся. Твой вообще на ровном месте в грунт полетел. Может ему не нужно верхом садиться? Он и с земли себя неплохо уделать может.       — Зад твой он уделать может.       — Что-то я не уверен, что это будет мой зад, — с явной насмешкой сказал Сынмин, и Минхо уже было открыл рот, чтобы огрызнуться, но резкий удар по столу отвлёк его внимание.       — Хватит! Избавьте меня от своих глупых перепалок. Вам что, выездных недостаточно? Надо ещё и дома отношения выяснять? Господи, вы же что угодно готовы превратить в состязание. Встряска, Минхо? Ева — вот кто реально получил встряску. Но, я смотрю, это никого здесь не волнует кроме меня? Что ж, — госпожа Ян сделала паузу, сложив руки на груди, и продолжила стальным голосом, — будь по вашему. Через три месяца мы устроим открытые соревнования в честь окончания сезона. Уж постарайтесь меня удивить. И чтобы утешить ваше нездоровое рвение надрать друг другу задницы, — женщина усмехнулась, видя замешательство на лицах подчинённых, — чей стажёр окажется слабее, тот и поедет домой.       У Минхо от такого поворота глаз задёргался. Не для того он добивался включения Джисона в список приглашённых, чтобы его выперли по окончании стажировки.        А вот Сынмин явно был со всем согласен.       — Так и должно было быть изначально. Мы с самого начала искали только одного спортсмена. Хёнджин подходит под наш имидж идеально, его лицо и фигуру оставлю без комментариев. На нём прекрасно будет смотреться парадный белый фрак.       — И на кого же твой идеальный Хёнджин полезет в белом фраке? Стой, позволь угадаю, — Минхо принял вальяжную позу и по одному начал загибать пальцы на каждый перечисляемый им далее пункт, — это должен быть кто-то выезженный тобой лично, с добротными аллюрами и хорошей проводимостью. Кто-то дисциплинированный, податливый, опытный и… — Минхо задумался на секунду, взглянув куда-то вверх, прежде чем загнул последний палец и снова в упор посмотрел на Сынмина, — это только мое предположение, но может быть кто-то по кличке «Бегемот» подойдёт для того, чтобы показать всадника в наилучшем свете? Ну и для твоего спокойствия, конечно же.       Сынмин сжал губы, сверля Минхо самым суровым взглядом, от которого даже Чанбину, наблюдавшему со стороны, стало не по себе.       — Возможно. У тебя есть идея получше? — спросил Сынмин, уже заранее жалея об этом. До того нахальным было выражение чужого лица, что Ким еле сдерживал желание подправить его своим кулаком.       — Шестилетки, — ответил Минхо таким будничным голосом, что вмазать ему уже не казалось такой плохой идеей. — Так удачно совпало, что два наших первоклассных жеребца давно засиделись в полях среди молодняка. Рано или поздно мы должны с этим разобраться.       — Идиот… — на выдохе прошептал Сынмин еле разборчиво, почти не шевеля губами. Он сжал зубы, прикрыв на мгновение глаза, уже зная, с каким энтузиазмом воспримет эту идею госпожа Ян.       Астарот и Аббадон — братья по отцу, передавшему им поистине гнусный характер по словам каждого, кто имел несчастье взаимодействовать с ними с самого рождения. Их элитное происхождение и превосходная конституция не оставили шансов на кастрацию, никто даже не надеялся, что у владелицы поднимется рука дать на это согласие. Именно поэтому в свои 6 лет безупречные молодые жеребцы именитых линий верховых пород уже имели потомство, будучи даже не заезженными под верх. Ко всему прочему, статус производителей значительно усложнял процесс их подготовки, и на сегодняшний день Demon's Paradise потеряли возможность представить жеребцов на соревнованиях в классе «молодые лошади».       Как и ожидалось, глаза госпожи Ян загорелись от одного упоминания её главных любимцев. Видит бог, не было ни дня, когда она не думала об их потенциальном триумфе на международных аренах по всему миру.       — Что скажешь? — продолжил давить Минхо с горящими азартом глазами. — Хёнджин оседлает демона ради возможности надеть белый фрак? Потому что Джисон определённо это сделает.       Сынмин молчал. Не потому что ему нечего было сказать, просто в этом не было никакого смысла. Минхо буквально не оставил ему выбора. Через три месяца Хёнджин либо отправится домой, либо на больничную койку. Ни один из вариантов не входил в планы Сынмина. Проклятье.       — Ну, вот и славненько, — воодушевлённо хлопнула в ладоши госпожа Ян. Такая резкая смена настроения и одобрительная улыбка вызвали у Минхо довольный прищур. — А этот Джисон неплохой парень, да? — внезапно добавила она и Минхо сдержанно улыбнулся ей в ответ.       Когда дверь кабинета распахнулась, Хёнджин с ужасом уставился на грозно шагающего в их с Ханом сторону Сынмина. Джисон сразу же отступил на полшага, когда тот остановился, поравнявшись, смерил его взглядом и заносчиво усмехнулся.       «Чего?» — опешил Хан, хлопая глазами. — «Я уже понял, что тебе не нравлюсь, да, спасибо за напоминание», — проворчал он про себя, скривив губы.       Сынмин переключил внимание на нервно застывшего Хёнджина и без лишних слов грубо схватил его за запястье, потащив к выходу.       Хан неловко улыбнулся вмиг растерявшемуся Хёнджину, махнул ему напоследок рукой и озадаченно свистнул, глядя на удаляющиеся фигуры.       — Мда, чел негативный.       — Его можно понять, — внезапно оказавшийся рядом Чанбин заставил Джисона вздрогнуть от неожиданности. — Раньше ему Минхо нервы трепал в одиночку, теперь у него появился напарник. Из вас получилась отличная команда, я в восхищении, — сказал он с комичным выражением лица, подняв большой палец вверх.       Джисон кисло улыбнулся в ответ, не совсем понимая, как ему стоит реагировать. Тело нещадно болело, и было до жути обидно, что над ним так «оригинально» пошутили. Джисон снова почувствовал себя новичком, которого старшие стебали при первой возможности, гоняя по самым идиотским поручениям. Одно радует: в этот раз они с Хёнджином в одной лодке.       — Ты в порядке? — видя задумчивость Хана, Чанбин положил тому руку на плечо, обеспокоенно заглядывая в глаза. Джисон поднял на него свой усталый взгляд и хмыкнул без каких либо эмоций.       — Да меня как будто кентавр поимел, Хён. — от его серьёзного лица Чанбин резко выдохнул, тут же задерживая дыхание. Честное слово, он уже очень долго держался, с самого начала собрания. Аж щёки надулись, настолько его штырило.       — Ого, что, прям кентавр? — послышалось сзади изумлённо, и Чанбина буквально сложило пополам в беззвучном хохоте. Хан обернулся и, проклятье, Минхо выглядел настолько довольным собой, что хотелось запустить в него громадную фарфоровую вазу, стоящую у стены. И он бы так и сделал, если бы та не выглядела так, словно стоит дороже всего, чего Джисон когда либо касался в своей жизни. — Как жаль, я хотел предложить тебе сесть, наконец, верхом. Но раз ты чувствуешь себя…       — Прекрасно! — вскрикнул Джисон, полностью меняясь в лице как по щелчку пальцев. — Лучше не бывает! — его глаза заблестели как у ребёнка, получившего в подарок самые желанные игрушки.       — Ты уверен? — не мог не улыбнуться ему тренер.       — Конечно! Пойду переоденусь, я быстро!       Чанбин с Минхо стояли и смотрели, как Хан рванул к выходу, чуть не снеся на своём пути молоденькую секретаршу, и бегло извинившись, поспешил в сторону дома, споткнувшись ещё и о порог.       — Неужели мы такими же были? — спросил Чанбин, всё ещё красный и хихикающий сквозь слёзы. — Мне его даже жалко.       Минхо молчал некоторое время, наблюдая за лёгким румянцем стройной миловидной девушки, провожающей Джисона взглядом. Его бровь поползла вверх сама собой, когда он оценивающе оглядел девушку с головы до ног, отмечая её привлекательность. Минхо плотно сжал губы, когда та прошла мимо, учтиво поздоровавшись. Он быстро кивнул ей, возвращая свое внимание Чанбину.       — Он бы не обошёл Хёнджина.       — И ты решил прикончить их обоих, чтобы не так обидно было? Гениально, — тяжело выдохнул Со, с упрёком глядя на друга. Тот выдержал его взгляд, ничуть не смутившись. Даже наоборот, смотрел в упор с некоторой угрозой.       — Как твоя лодыжка? Готов ко второму заходу? Бади там наверно совсем заскучал без тебя.       Чанбин удивлённо приоткрыл рот, часто хлопая глазами так, будто не расслышал то, что ему только что сказали. А затем нервно рассмеялся и отвёл взгляд в сторону.       — Знаешь что, может ты и прав. Когда ещё так рисковать, если не в их возрасте?       «Желательно никогда», — добавил он про себя.

***

      Сынмин очень много думал. Тащил за собой Хёнджина словно безвольную куклу и яростно лихорадочно думал. Его мысли казались громкими и грозящими вот вот вырваться из черепной коробки Сынмина, накрывая Хвана волной грязных беспорядочных ругательств.       Хёнджин не знал, что думать, его нервы были на пределе. Вчера вечером они вернулись домой вместе и почти не разговаривали. Сынмин ни в чём не обвинял Хёнджина, но и не пытался успокоить. Вот только поняв, что тот ничего не ел с обеда и судя по всему и не собирался, предложил свой сэндвич, ссылаясь на то, что приготовил слишком много.       Это заставило Хёнджина почувствовать странное жжение в области груди. Он так сильно скучал по дому, а эта одинокая тарелка навеяла тоску, напоминая о времени, когда мама оставляла ему ужин, если Хёнджин в очередной раз задерживался на тренировках допоздна.       За всё время их знакомства Сынмин не сказал ему ни одного хорошего слова, никак не помог влиться в коллектив и уж точно не собирался говорить с ним по душам вечерами. Но почему-то именно этот жест как нельзя лучше успокоил Хёнджина после всего, что случилось в тот день.       Именно поэтому сейчас Хван покорно шёл за Сынмином, боясь того момента, когда тот заговорит. Наконец он остановился перед входом в конюшню, обернувшись на Хёнджина с таким прожигающим взглядом, что юношу буквально пригвоздило к земле.       — Ты хочешь здесь работать? — спросил Сынмин резко и будто бы даже грубо, если не знать, в каком он сейчас был состоянии.       Хёнджину казалось, что весь его голос внезапно застрял в горле, сворачиваясь в плотный клубок, не давая произнести и слова.       — Молчать будешь?! — гаркнул Сынмин громче, и Хёнджин будто от испугу разом проглотил этот комок, чувствуя как он оседает в груди, растворяясь вместе с давно охватившей тело Хвана тревогой.       — Д-да! Хочу, — выпалил он тут же, упрямо смотря в чужие глаза, не в силах оторваться от этих пронизывающих тёмных радужек. Запястье уже болело в тисках чужой ладони, и почему то казалось, что только это помогало сохранить последние крупицы спокойствия. Так что, когда Сынмин отпустил его руку, табун мурашек пронёсся по всей спине и затылку Хёнджина от следующих слов тренера.       — Переодевайся, живо.