Полюбить за 30 дней лета

— Ты чего такая сердитая? Налево, что ль, сходил? Кира остановилась посреди двора, как вкопанная, и повернулась к Катерине. Нет, и вправду, с Алисочкой - одно лицо, хоть портреты одной по другой рисуй! Да, конечно, время меняет людей, и выглядели они по-разному, но всё равно - сколько общего! Кире аж горло пережать Катерине хотелось за её драгоценную дочурку. Или дочурке за такую прекрасную матушку. Или двоим одновременно. Это ж надо, чтобы языкатое семейство ей повсюду попадалось! — Громче, тётя Кать! – возмутилась она. — Ещё громче, чтоб вся деревня языки чесала! Никуда он не сходил, было б к кому… — Ну, да, —согласилась Катерина. — Тут из красивых девочек только и есть, что моя Алиса, но она - не такая, чтобы чужого мужика уводить… А что случилось? — Вредителя вчера поймал, — нехотя ответила Кира, всё равно не с кем было разговаривать, кроме болтливой соседки. — Мальчишку соседского. — А! Видела вчера, видела! — закивала Катерина. — Паршивец! А чей это он? Приозерная, три… Так Лизкин же! Ну, понятно, чего ты сердитая! — И чего же? — заинтересовалась Кира. Вчера Артём пришёл совсем не в себе. Какую-то ерунду себе под нос бормотал, шатался, на кровать рухнул и храпел, как столетний дед… А потом даже захрюкал, полностью соответствуя гордому статусу свиньи, коим его Кира недавно наделила. Причин она не знала, Мещеряков поделиться ими не мог. Хотелось бы закатить скандал да привлечь к ответственности, но мужчина из кровати не вставал, только ближе к ночи отодвинулся на край, оставляя для неё место, да притих, и полубред превратился в спокойный, уравновешенный сон. Было семь часов утра, и Кира выбралась из постели первой, сама не зная, какой жаворонок её клюнул. За проведённые здесь дни - а это почти две недели! - Кира и о пробежках забыла, и о зарядке, и обо всём на свете, да и работа не лезла в голову, а сегодня она словно вынырнула из омута и вновь принялась перебирать в подсознании всё то, что надо бы сделать. И Мещеряков, если бы не вёл себя, как последняя свинья, в совершении благих дел мог оказаться хорошим подспорьем. — Да от Лизки-то все на дрова приходят! — Неудивительно, наверное, что внук курит? — А оно ещё и курит? Да что уж тут удивляться! Папаша его из деревни слинял, в университет поступил, ходил по деревне петухом! Алисочку мою обидел, она тогда совсем ребёнком была, так он её, представь себе, ногой пнул, бедная девочка ушиблась, головкой ударилась… Кира бы посочувствовала, но Алисочкина голова всё равно никаких полезных функций не выполняла. Впрочем, возможно, в этом следовало винить отца этого назойливого мальчишки? — И на городской женился. За квартиру! Мальчугана в деревню, видать, сослали, а сами попёрлись на моря. Или в горы! Разъезжают по Египтам-Турциям, а нормальный человек ничего больше деревни себе-то и не позволит! Девушка промолчала. Зарплата у неё была хорошая, можно и в Египет, и в Турцию, и подальше тоже. А толку? Она и в деревню-то не хотела, а собиралась проработать всё лето. И сделала бы это, если б не Мещеряков с его фарсом в виде похищения. — Нехорошо получилось, — тем не менее, заговорила Кира. — Вот так, за деньги… Мерзко как-то. А любовь как же? Чувства? — Чувства - для романтичных… Так я ж не договорила. Меня тут обвиняете, а Лизка, между прочим, первая наркоторговка на селе! Она, говорят, в самогон свой мак добавляет. Коноплю! — Ого как… — Да. Наверняка ж ругаться пошёл, а она чайком его угостила и намешала туда какой-то гадости, чтоб полицию не вызывал. Этого Пашку, уголовника её недоросшего, сажать надо, пока ничего не натворил! И её сажать надо! А сына её, придурка, и подавно! Чуть моё дитятко не покалечил, Лисоньку мою!.. Ай! В общем, — Катерина доверительно придвинулась поближе, — ты на Артёмку своего не рычи. Он у тебя как, склонен? — К чему? А, к алкоголю!.. — осознала Кира. — Никогда не замечала. Мещеряков никогда при ней не пил. Вино, может, когда они что-то праздновали? Но Кира терпеть не могла корпоративы, наблюдать было негде, она ж туда никогда не ходила, один раз только. Но Артём самогон в деревне не покупал, спиртное с собой не привёз, на наркомана, алкоголика и даже курящего не походил… Порядочный человек с маленькой преступной склонностью, и то, если он влюблён - то это можно оправдать! А Кире бы хотелось, чтобы Тёма был влюблён. И она сама бы тогда с удовольствием ответила ему взаимностью. — Ну так и не ругай, — вздохнула Катерина. — Мой тоже был несклонен, а потом, когда денег не было… Ай, дурное дело. Твой кем работает? — Аналитик он, — ответила Кира. — Умственный труд! — Катерина вновь ткнула пальцем в небо, а потом задумалась, правильно ли воссоздала жест. — Только к Лизке парня не пускай, а то ж споит за милую душу. Да не расстраивайся ты! Что, впервые в запое? Сменкина смутилась. Такой прямой вопрос был ей точно не в радость. — Никогда его пьяным не видела, — решила обойти опасную тему Кира. — Даже не знаю, как реагировать. И огурцы эти квашенные притащил… — Рассол использовать можно, — мудро сообщила Катерина. — Если и вправду такой пьяный. И ты ему того, не напоминай. Помягче будь. Чтобы это… Вы ж не так давно вместе? Вот, чтобы чувства не погасли - не дави на мужика, а то как разобидится, так что сама потом в деревне этой проклятой делать будешь? Кира кивнула. Она и вправду с трудом представляла, как жить в Изваре без Артёма. Вот только смущало её больше всего не вчерашнее поведение мужчины, а то, что он так резко остыл к ней. И рассказ Катерины о её дочери… Раз та сплетничала с матерью о том, что её коллега влюблён в свою начальницу, то неужели это со стороны было так видно? А Кира никогда и не замечала, даже не задумывалась о том, что Мещеряков может испытывать к ней интерес. Да что там, она ж вообще не верила, что может кому-то нравиться, считала непригодной для семейных отношений, а выходит, что всё совсем не так? — Ты иди к нему, — посоветовала напоследок Катерина. — Разбуди, покорми. Потом как-то намекни, что романтики хочешь, чего-нибудь эдакого… Ну, и уезжайте из деревни этой! Городскому мужику тут делать нечего, по-доброму советую! Я бы дочке не пожелала волочить сюда городских, и тебе не советую! — Странно, — вздохнула Кира. — Мы ж раньше всегда скандалили… — Мало ли, с кем я скандалила, от этого, что ль, человеку не помочь семью сберечь?! — удивилась Катерина. — Я, может, по десять раз на дню ругаюсь с людьми, так мне что, ни с кем в деревне не здороваться? Ты меньше об этом думай, иди к нему, буди, корми! После Лизкиной отравы ему хорошо точно не будет, можешь не сомневаться! Кира и не сомневалась. Когда она заглянула в окно, то Артём как раз пытался слезть с кровати, но голова, очевидно, ужасно болела, и потому данная задача оказалась для мужчины непосильной. Конечно, нормальной жене полагалось бы отругать своего мужа за такое поведение, но Кира как минимум не приходилась ему женой. Так… Пленница, и то, не кавказская... — Воды? — поинтересовалась она, заглянув в спальню. — Или чего-нибудь другого? — Воды, — кивнул Артём. — Если можно… Чёрт. Голова раскалывается, просто сил нет… — И что ж ты такого там пил, что так развезло? — Да я просто чаю… Кира вздохнула. Стакан воды она, конечно же, подала, и Мещеряков припал к нему с такой жадностью, словно выбрался из пустыни. Очевидно, в голове у него немного прояснилось, потому что мужчина даже смог сесть - но не встать. — Мне сказали, что Елизавета Михайловна - та ещё самогонщица местного разлива. И коноплю вроде как выращивает на заднем дворе. — Я не видел. — Ты вообще вчера мало что мог видеть. Мещеряков усмехнулся. — Я не специально. —Да всё нормально, что уж, — пожала плечами Сменкина. — Толку-то ругаться. Приготовить тебе, может, чего-нибудь? Что ты любишь? Артём открыл было рот, чтобы рассказать о своих вкусовых предпочтениях, но с протяжным стоном рухнул обратно на подушку. — Ничего не надо, — горестно протянул он уже из кровати. — Мне кажется, я вообще теперь есть не смогу. Это ж был просто чай! — Это был просто самогон в чае. Ещё и с какой-то гадостью подмешанной, — вздохнула Кира. — Скажи-ка, что болит? Артём что-то крайне невнятно промычал. Очевидно, определиться с ответом он никак не мог - сражался с тошнотой и дурным самочувствием. Девушке же хотелось помочь хоть чем-то, но если бы она знала, чем! — Ну, ты что обычно от похмелья пьёшь? — поинтересовалась она, не сомневаясь в том, что нужного лекарства не найдёт в дорожной аптечке — Да не бывает у меня похмелья! — просипел в подушку Артём. — Не пью я, Кир, ничего крепче обыкновенного вина. Чёрт… — Ну так что болит? Голова? Живот? Мычание, донёсшееся до неё, очевидно, следовало принимать за согласие. Кира растерянно оглянулась, надеясь, что сумеет найти нужные лекарства, но тех, разумеется, нигде не было. …Аптечка нашлась быстро, но вот то, что в этой аптечке было, не вписывалось ни в какие рамки. Мещеряков как будто издевался над нею! Ни тебе толковых таблеток, ни какого-нибудь средства от тошноты… А лоб у Артёма горел, и жаропонижающих в аптечке тоже не оказалось. Градусник показал на первый взгляд безобидные "37.5", но Кира понимала: может быть хуже. — И что мне с тобой делать? — горестно спросила она у Артёма. — Ладно, лежи тут, никуда не уходи, а я схожу за таблетками. Скажи-ка, что ты там пьёшь? Ответ Мещерякова был далёк от определённого, но Кира что-то разобрала и даже записала на найденный в аптечке лист бумаги таблетки. Но, уже выскочив за калитку, осознала, что аптеки-то в деревне нет, по крайней мере, она не видела, а ближайший медицинский пункт находится невесть где, если вообще тут есть. Идти было некуда, обращаться – не к кому, Екатерина на стук не открыла, наверное, куда-то ушла. Кира подумала, что можно бы и вернуться, но бы обидно прийти ни с чем, тем более, что она в этой деревне самостоятельно не решила ни единой проблемы, только варенье сварила, которое они с Артёмом ещё даже не пробовали. Времени не было. Хотела устроить романтический ужин, поговорить с ним, а вместо этого вынуждена была искать препараты, чтобы Мещеряков не сыграл в ящик. Дурацкая деревня! Она миновала несколько улиц в поисках хотя бы одной живой души, но, как назло, никто не спешил выходить на улицу. Было ещё довольно рано, и люди либо завтракали, либо разбежались по своим делам, а просто так стучаться в чужие двери Кира не привыкла, она всегда испытывала неловкость, когда надо было общаться с посторонними людьми. Скромность, конечно, погубила далеко не одного человека, и девушка это прекрасно понимала, но всё равно… Следующая улица, на которую она свернула, радикально отличалась от всех предыдущих. Вместо приземистых домиков тут красовались двухэтажные дачи, в основном из красного кирпича, а высокие заборы скрывали красоту внутренних дворов от посторонних глаз. Но Кира была даже рада, что пришла сюда – ведь на нелюдимой улице у неё были знакомые! Дом Евы Александровны, похожий на все остальные, но отличавшийся приветливо низким забором, был ближе к концу улицы. Возле него красовался дорогой автомобиль, и Кира могла поклясться чем угодно, что принадлежал он кому-то неместному, городскому. Наверняка к женщине приехал её внук… А значит, была возможность вернуться в город. Но эту мысль Кира отмела в сторону. Уезжать? Ну уж нет! У неё впереди ещё шестнадцать или семнадцать дней, и, если Мещеряков намеревается улизнуть, то он вынужден будет остаться! Ничего, пусть завоёвывает, как хотел. Кира толкнула калитку, набравшись наконец-то наглости, пересекла двор по неширокой дорожке и постучала в дверь. Внутри раздался шум, и ей практически сразу открыли, только не Ева Александровна, а молодой мужчина, которого девушка видела на фотографиях. — Здравствуйте, — приветливо улыбнулся он. — Вы к кому? — К Еве Александровне, — выдохнула Кира, неожиданно робея. Незнакомых людей она никогда не боялась, а тут вдруг стало стыдно - навязывается, пришла, морочит людям голову… Не надо было, за таблетками ходят не к знакомым, а в ближайшую аптеку. — Бабушка сегодня нехорошо себя чувствует, она задремала, — кажется, мужчине самому было неловко. — Может, я чем-нибудь могу помочь? — Нет, я… —Кира смутилась, а потом сдуру выдала: — Я хотела одолжить лекарство, моему… другу нехорошо, опоили чем-то. — Тётя Лиза? — уточнил мужчина. — Какое там лекарство? У нас дома добрая половина аптеки. Вы заходите, заходите. Я — Стас. — Кира, — представилась она в ответ. — Вот, я записала… — Этого, наверное, нет. Я поищу, что бабушка деду давала, его тоже когда-то угостили, едва не насмерть, — усмехнулся он. — Присаживайтесь, — указал на маячивший на кухне стул. — Сейчас буду. Кира растерянно проводила его взглядом и присела. Да, точно, тот самый парень с фотографии. В жизни - права была Ева Александровна, - ещё красивее. Наверное, хватает женщин, которые завидуют его жене. И авто - его, наверное. — Вот, — Стас протянул ей упаковку с лекарствами. — Забирайте всё. — Спасибо, — кивнула Кира. — Может, я заплачу? — Да ну! — отмахнулся он. — Я даже не знаю, сколько эта гадость стоит, но ба говорит, что оно действенное… В общем, лечитесь и будьте здоровы. — Спасибо, — Кира сделала несколько шагов к выходу и, поймав себя на странной мысли, вдруг остановилась, как вкопанная. — А ведь вы, наверное, знакомы с моим другом… Он говорил, что встретил кого-то неместного у магазина. — А, — Стас пожал плечами. — Может быть, и знакомы. — И он у вас ничего не спрашивал? — Да нет, — тот улыбнулся. — Только, кажется, переживал, что у вас с ним отношения не клеятся. — И что вы ему сказали? — Да ничего такого, — пожал плечами Стас. — Вы думаете, я помню? Кажется, о жене своей вспомнил. Она у меня, — улыбка мужчины стала какой-то особенно мечтательной и влюблённой, — в своё время жутко боялась отношений, ей всё казалось, что я слишком… хм, форсирую события? Кира усмехнулась. — Бывает. — Я что-то не то, наверное, рассказал? — Всё так. — Ваш друг весьма внимательно слушал. — А. Да, похоже на него, — кивнула Кира. — Спасибо за помощь… И за ответ. — Я передам бабушке, что вы заходили. – Ага, — кивнула Кира. — Я потом загляну, если она не против. Спасибо ещё раз! Она вылетела за дверь, как ошпаренная. Так вот где Мещеряков наслушался, что осторожным с женщиной надо быть. Ева Александровна, кажется, рассказывала, что у её внука с женой были непростые отношения? И этот дурак решил, что это хорошая практика - переносить чужие не особенно удачные отношения на собственные ещё не начавшие? Она взвесила таблетки в руке и раздражённо поджала губы, почему-то почувствовав, как внутри вскипает раздражение. Она ему, этому Мещерякову, задаст! Значит, он всё-таки к ней что-то чувствует? Молчит, зараза, делает вид, что рядом почему-то лечь не может, прямо мешает ему что-то? Ну так Кира продемонстрирует, как молчать на самом деле надо! Пусть сам инициативу проявляет, не её это забота! А если не захочет, то она сделает всё, чтобы захотел. Да какое - чтобы другого выбора у него, гада ползучего, не осталось, кроме как инициативу проявлять!