Полюбить за 30 дней лета

— Ой, хозяюшка, вареньем на полдеревни пахнет! Попробовать дадите? Кира вскрикнула от неожиданности и едва не уронила банку с вареньем. Пахнуть им на полдеревни не могло ни при каких условиях - последнюю порцию доварили ещё два дня назад, закончились и яблоки, и тара, в которую это самое варенье можно было разливать. К тому же, то, что готовилось в самом конце, получилось невкусным. Кира сама не знала - то ли передержала на плите, то ли переборщила с сахаром, то ли яблоки какие-то ватные, не сочные, но они с Артёмом только немного попробовали и отправились в крохотную кладовую за тем, что было приготовлено раньше, на прошлой неделе. — Дам, — Кира воззрилась на незваного гостя. — Только сейчас, схожу в кладовую за свеженьким. А ты пока чай себе сделай. Чувствуй себя, как дома! Всё равно ж без стука заходишь… Участковый, не поняв, в чём подвох, вновь занял самую лучшую табуретку. Чай налил в чашку Артёма, и Кира про себя подумала, что надо бы потом её хорошенько помыть. Из кладовой достала самое плохое варенье из всего, которое готовила, и с таким довольством поставила банку перед носом у Эдуарда, что тот аж подпрыгнул от неожиданности - и от не слишком приятного скрипящего звука, которым сопровождались действия Киры. — Приятного аппетита, — она сама открыла банку и всунула в руку Эдуарду ложку. — Можно прямо отсюда есть. Потом домой ещё несколько баночек дам. Зачем пожаловал? — Какое вкусное варенье! — попробовав маленький кусочек недоваренного на вид яблока, сообщил участковый. — А где твой жених? — Отошёл по делам, — нехотя сообщила Кира. Артём на самом деле давно уже должен был вернуться, но его, наверное, кто-то задержал. — Так зачем пришёл-то? — Да просто так, — протянул участковый. — На работе новое интересное дело… — Да? Очередной мальчишка, пытающийся следить за туристами? — Нет-нет! Дали ориентировку на одну парочку, прямо настоящие Бонни и Клайд! Кира равнодушно пожала плечами. — Да? Преступников хватает. Кого-то объявили в розыск? Эдуард кивнул и внимательно посмотрел на Сменкину, словно ждал от неё какой-нибудь ещё реакции. — Говорят, — протянул он, — скрываются в одной из деревень под вымышленными именами. Ждут, пока смогут пересечь границу. Вот, ловим. — Ну, удачи вам, — пожала плечами Кира. — Надеюсь, поймаете. Вооружены? — Понятия не имею. А ты как думаешь? — Я в этом ничего не понимаю, так что спрашивать у меня что-либо бессмысленно, — усмехнулась она. — Могу только сказать, что искренне желаю вам успеха. Жалко, что в наше время такое количество людей, нечестно зарабатывающих себе на жизнь. — А кем ты работаешь, Киара? Что за дурацкие вопросы? Делиться тем, где и кем она работает, Кира не любила. Она примерно представляла себе, что устроит Катерина, когда узнает, кому именно раздавала советы, потому и держала язык за зубами. Да и вообще, этой деревне должно быть наплевать на то, откуда у них взялись туристы, а все так и преследуют со своими вопросами! — В одной большой фирме, глава маркетингового отдела, — Кира всё-таки выдавила из себя нежеланный ответ. — Может быть, ещё варенья? Эдуард и с тем, что ему уже дали, вряд ли мог бы справиться, потому отрицательно покачал головой. — Не нравится? — поспешила расстроиться Кира, хотя и так прекрасно знала, что у него отвратительный вкус. — Ах, как жаль! А ты пришёл только рассказать о вашем новом деле? Ну, и чайку попить. Эдуард явно смутился. Очевидно, он и вовсе не преследовал цель почаёвничать, а приходить к кому-то в дом и врываться без стука, наверное, было для него тем ещё хобби. — Вообще, я пришёл позвать тебя на день нашей деревни, в наш местный клуб. — Я не люблю клубы, тем более - деревенские, потому, наверное, не пойду, — ответила Кира.— Мне там делать нечего. — И всё-таки… Она сделала вид, что очень занята, и принялась в десятый раз убираться на кухне. Здесь и так было довольно чисто, только некоторые вещи лежали не на своём месте, а Кира сейчас старалась максимально медленно и тщательно при этом исправлять ситуацию. Всё, что угодно, лишь бы Эдуард думал, что она страшно занята и не может с ним разговаривать. Идея с тем, чтобы испытывать чувства Мещерякова, была глупой, и Кира прибегать к подобным методам не собиралась. Спасибо, но нет, и никаких участковых она задействовать намерена не была. И так тётя Катя занимается сватовством по поводу и без… — Ай! — вскрикнула Кира, черкнув пальцем по тонкому листу бумаги, и тут же одёрнула руку. — А это здесь откуда… — Что-то случилось? – тут же подскочил Эдуард. — Да так, — Кирв вздохнула. — Бумажка какая-то, руку порезала… Она выудила лист бумаги и с удивлением взглянула на него. Вверху были какие-то расчётные цифры, очевидно, найденное оказалось черновиком одного из рабочих документов Артёма, а внизу – числа от одного до тридцати, и из них уже двадцать шесть обведённые в круг и зачёркнутые. Написанные, между прочим, Алисочкиным почерком! Кире даже показалось, что снаружи доносится её противный смех, этой гадкой секретарши, всегда всё портившей. А вдруг она здесь? Вот так влезает своими лапами в чужие отношения, потому и Катерина советы всякие раздавать стала. А Мещеряков? Где он сейчас? И что делал, зачёркивал зачем? Он считал дни, сколько им ещё тут быть? — Какой интересный листок! — тут же влез Эдуард. — Можно мне посмотреть? — Это личное! — Кира тут же сложила бумагу пополам и спрятала обратно под тарелку. — Наше с Тёмой. Не стоит это разглядывать, — вряд ли участковый смог бы понять, о чём шла речь, а впускать его на свою территорию Кира не собиралась. — Так что там по поводу праздника? — Ну, у нас день деревни, — оживился Эдуард. — Танцы будут! Большинство деревенской молодёжи придёт… Знаешь, где клуб? Кира отрицательно покачала головой. Он вытащил из-под тарелки лист бумаги, развернул его, кажется, только с той целью, чтобы найти свободное место, добыл ручку из кармана и принялся спешно чертить какой-то план. Кире было просто смешно: видно же, что просто хотел прочесть, что там написано. Ещё бы сфотографировал, честное слово! Деревня была далеко не такого громадного размера, чтобы приходилось чертить планы и показывать, кому куда поворачивать, но Эдуард проделал всё это с удивительно важным видом, с таким выражением лица, словно он выполнял поручение самого президента. Кира отобрала у него лист в тот момент, как ручка оторвалась от поверхности бумаги, и вновь сложила в несколько раз. — Во сколько всё начинается? – спросила она. —В девять. А до этого будет выступление нашего местного народного коллектива, тоже очень интересно… — Я подумаю, — кивнула Кира. — Спасибо, что заглянул. Это варенье можешь забрать с собой. — А… — Я подумаю, — повторила она, — но сейчас у меня много дел, и я предпочитаю заниматься ими наедине. Прости, — последнее девушка добавила уже просто так, наверное, чтобы не обижать гостя. На самом деле, последнее, что она хотела делать - просить прощения у этого назойливого мужчины, который всё никак не хотел оставить её в покое. Неужели считает, что его общество кого-то на самом деле здесь интересовало? Тем не менее, на душе стало противно. Кира дождалась, пока за Эдуардом закроется дверь, и развернула лист с бумагой вновь, посмотрела на написанные рукой Мещерякова числа. От одного до тридцати, надо же, он, оказывается, дни считает до окончания этого месяца. Хочет узнать, как скоро выберется отсюда. Истолковать это иначе Кира не могла, хотя, наверное, нужно было. Невесть почему, но девушке вдруг стало противно - словно её благие намерения вываляли в грязи и выставили на всеобщее обозрение, предлагая каждому отругать за несоответствие каким-то внутренним правилам. Вновь послышался тихий хлопок двери, на сей раз обозначавший возвращение Мещерякова домой, но Кира не стала прятать листок под тарелку или просто подальше от глаз Артёма, так и стояла с ним и ждала, пока мужчина зайдёт в комнату - ей почему-то до ужаса хотелось, чтобы он сам рассказал о том, зачем это делал. — А что это у тебя в руках? — спросил Артём, остановившись на пороге кухни. — Да вот, вижу, ты дни считаешь. Неужели я тебе уже настолько надоела? — спросила Кира. — Ну так сам виноват, не я всё это придумала. — Кир, это… — Не то, что я подумала? — Нет, это то, что ты подумала. В смысле, это зачёркнутые дни, но ты тут ни при чём! Я вообще не… — Да всё в порядке, — пожала плечами Кира. — Правда, всё нормально. Я, в принципе, никаких особенных отношений между нами и не ждала, поражена, что хотя бы это вышло… Но ты бы лучше эту бумажку прятал, ладно? Я не обижаюсь, если что, - она всунула Артёму в руку сложенный в несколько раз лист. — Но не надо рассказывать о высоких чувствах. Высокие чувства дни не зачёркивают. — Да причём здесь это?! — возмутился Артём. — Я просто… — Мещеряков, — она взглянула на него и покачала головой. — Это, конечно, твоим почерком то, что наверху, написано. А вот это, там, пониже, уже Алисочка писала, у неё цифра "2" очень узнаваемая… Мне пожелать вам совет да любовь? — Она просто… — Завтра день деревни, на девять, в деревенском клубе, мне Эд план нарисовал - думаю, схожу. Ты тоже приходи. Наверное, будет весело, — Кира улыбнулась. — А если не очень, то ты найдёшь, как развлечься, я думаю, не проблема, да? Мещеряков даже рот не успел открыть - она уже выскочила из дома. И пусть не рассказывает, что это нелогично. Чувства вообще не обязаны быть логичными.