Полюбить за 30 дней лета

Внутри клуба было тесно и душно. Кира, если честно, терпеть не могла такие места: старый дискотечный шар, оставшийся ещё, наверное, с девяностых, музыка, не имевшая к современной совершенно никакого отношения, и не самая культурная публика. Воды здесь выпить было негде, хотя выбор алкогольных напитков присутствовал. Кажется, одним из главных спонсоров вечера была Елизавета Михайловна, по крайней мере, кто-то уже шатался из стороны в сторону под влиянием её продукции. Кира пожалела, что пришла, уже в тот миг, когда переступила порог заведения. Играла какая-то старая песенка, слов которой она не знала, но, кажется, слышала уже где-то назойливую мелодию. Старые колонки поскрипывали, звук был не первого качества, да что там, и не второго, да и не третьего тоже, но людям нравилось - танцевали. Она опоздала. Пришла специально на пятнадцать минут позже, потому что подозревала, что будет какая-то торжественная речь. Не ошиблась - когда Кира зашла, глава сельсовета всё ещё стоял на небольшом возвышении у одной из стен и рассказывал о том, как важно, что их деревня, в отличие от множества других, всё ещё растёт и развивается, что здесь присутствует молодёжь, которой не всё равно… Кира не слушала. Её мысли то и дело ускользали к Артёму. Может быть, зря обиделась? Подумаешь, Алисочка своей рукой эти дни написала, а он зачёркивал. А вдруг просто так, для информации? А потом Кира представляла, как Алиса, опёршись на Мещерякова, своей рукой царапала на бумажке с отчётностью жалкие циферки, обводила их ровными кружочками, а ему потом надо было их зачёркивать, думала о том, как вся эта противная женская компания рассказывала Артёму, как нужно пудрить мозги начальнице, что сделать, чтобы потом опозорить её на весь свет… Как же это было противно! С одной стороны, Кира понимала, что приписывала Артёму грехи, за которые он просто не мог быть в ответе. А с другой - ей так хотелось, чтобы Мещеряков попытался что-нибудь объяснить. А он за весь вчерашний день и слова, наверное, не сказал, только смотрел как-то странно. И бумажку эту, будь она проклята, куда-то дел, а Кире до жути хотелось пересмотреть её ещё раз и найти на ней признаки невиновности Артёма, если такие, конечно, существовали. Долгая, занудная речь, кажется, раздражала всех, не только её, но если Кира просто не слушала, то все остальные, наверное, знающие произносимые главой сельсовета слова уже наизусть, ещё и искали, что бы это выпить. Закуска их не волновала. Конечно, таких представителей деревни было не то чтобы и очень много, но… Ну неужели это - местная молодёжь? Кажется, людей младше тридцати можно на пальцах одной руки пересчитать, все остальные давно уже отпраздновали своё сорокалетие и ещё несколько последующих юбилеев… Нет, зачем она всё-таки сюда пришла? Знала же, что так будет! Кира потянулась было к выходу, но тут, словно из-под земли, выскочил Невидимов. Он сегодня выглядел, как настоящий франт - надел новую рубашку, галстук, какие-то джинсы, вроде бы даже модные, хотя Кира в мужской моде ничего не понимала. С одной стороны, даже порядочно выглядел, а с другой, всё равно - деревня деревней. Здесь были и другие молодые мужчины, наверное, студенты, приехавшие на каникулы домой, и выглядели они куда более современно, а Эдуард словно выбрался из старого советского журнала. — Как хорошо, что ты пришла! — воскликнул он. — Сейчас уже договорят, и песни будут… Мы потанцуем? Кира кивнула. Танцевать она не особо любила, не умела, а с Эдуардом плясать и вовсе не собиралась, но зачем-то же сюда пришла! Мстить, наверное. Или отвлекаться от дурных мыслей. Потому что сегодня Тёма с такой надеждой попытался вести себя, словно ничего не случилось, что Кира с трудом подавила в себе желание его придушить. Неужели не мог попробовать всё объяснить? Неужели она сама не могла не делать из такой ерунды повод для серьёзной ссоры… Кира мысленно отмахнулась от мыслей о Артёме. Хотел бы - давно уже помирился, она, между прочим, совершенно не против. И ничего такого ему не говорила. Подумаешь, надулась. Женская логика? Кира не хотела быть такой. Не хотела ревновать Мещерякова к Алисочке, к этой назойливой секретарше. Не хотела думать, что эта самая Алисочка может оказаться сегодня в деревне, потому что что ей здесь делать? Только вот смех, донёсшийся с улицы, всё никак не выходил у Киры из головы. Ей казалось, что Алисочка - назойливая, вредная Алисочка, - просто преследует её. Попыталась разворотить всё то, что они с таким трудом начали строить. Девушка даже не заметила, когда Эдуард успел утащить её танцевать, обнял за талию и топтался вокруг, хотя музыка была совсем не для медляка. А потом, перекрикивая заскрипевшие на высокой ноте колонки, спросил: — А расскажи, как вы ограбили банк? Мне всегда было интересно… Никогда не разговаривал с настоящим преступником! — Что? — опешила Кира. Преступником? Нет, её, конечно, и мымрой называли, и всем на свете, но чтобы преступником? Кира никогда в жизни не чувствовала себя до такой меры оскорблённой. Она всегда всё делала по закону! Иногда - даже слишком по закону, между прочим. Всегда налоги платила. А этот дурак смотрел на неё восторженными глазами и говорил о том, как она ограбила банк? — Ты меня с кем-то путаешь, — она сбросила руки Эдуарда с талии. — Я никогда никого не грабила. — Да мне-то можешь рассказать! Я ж вас не выдал! — Кого это - нас? — Тебя и твоего подельника, — пожал плечами участковый. — Вы ж тут от закона скрываетесь! Потому преставились женихом и невестой. Я и так подозревал, что между вами ничего нет, а когда ориентировка пришла, то точно понял. Он мне сразу показался очень подозрительными. — Ты просто болен, — скривилась Кира. — Я никогда никого не грабила, никогда не была никакой воровкой, а ориентировки на меня быть не может. И вообще, перестанешь ты меня лапать или нет? Чёрт, да зачем я вообще пришла в этот клуб? Колонки вновь заскрипели. Теперь звучала крайне современная музыка, страшно обрадовавшая женскую половину гостей клуба: выступал Егор Крид. Кира, никогда не страдавшая особой страстью к этому исполнителю, бросилась к двери, искренне надеясь, что заволновавшаяся деревенская толпа как-нибудь сдержит Эдуарда. Немедленно прочь из этой деревни. Она ведь могла уехать, но из-за Мещерякова оставалась, задерживалась, почему-то считала, что что-то ещё может подучиться, даже когда эту бумажку проклятую нашла и, кажется, услышала голос Алисы снаружи. Теперь её здесь ничего не ждало. Кира не хотела выслушивать, как её обвиняют во всех смертных грехах, пытаются оболгать. — Погоди! — крикнул вдогонку Невидимов. — Постой, нам поговорить надо! Кира без раздумий выскочила на улицу. Здесь было намного свежее, и она смогла вдохнуть полной грудью и осознать, насколько же разозлилась. Руки девушки мелко подрагивали, не иначе как от гнева, да что там - её всю трясло от мысли о том, что только что предъявил Эдуард. — Подожди, Киара! — крикнул он, выскакивая из здания клуба вслед за Сменкиной. — Подожди! Я тебя ни в чём не обвиняю, нам просто надо поговорить… Ты не представляешь, я всю жизнь мечтал заниматься реальными делами, но ради тебя - ради тебя я готов не выдавать вас никому, не рассказывать, что вы совершили преступления. Ты только будь со мной, и я всё… — Ты с ума сошёл?! — Кира остановилась и повернулась к Невидимову. —Я никогда никого не грабила. Ты ошибся. Мы не имеем никакого отношения к твоей ориентировке, мы - нормальные люди! — Я видел листик с расчётами и с печатью ограбленного банка! — Это была бумажка с моей работы, — вспыхнула Кира. — Может быть, какая-то испорченная смета, на которой поставили печать… — И вы считали дни до побега в Эстонию! — Какую, к чертям собачьим, Эстонию? — Да тут граница рядом! — воскликнул Эдуард. — Но тебе необязательно сбегать, Киара. А почему он сменил имя, а ты представилась реальным? Кира почувствовала, как её начинает трясти от гнева. — Послушай, — покачала головой она, — во-первых, перестань называть меня Киарой, меня бесит, когда ко мне так обращаются. Во-вторых… во-вторых, возьми свои фантазии и вали… Да куда угодно, хоть в свой участок, горе-участковый. Я - не та, за кого ты меня принимаешь. — Ну да, конечно. Ещё скажи, что ты и вправду глава отдела какой-то там большой фирмы. Племянница главы холдинга, ещё скажи! — Да, племянница! — вспыхнула Кира. — Всё, я иду. — Никуда ты не пойдёшь! — возмутился Эдуард. — Я не позволю. Я рискую ради неё своей карьерой участкового, значит, а она собирается уйти? Стой! Стой, стрелять буду! Кира обернулась. Невидимов и вправду вытянул из-за пояса пистолет - Господи, да ведь это было опасно, держать его не в кобуре! - и теперь целился в Киру. — Стой, — с нажимом повторил он. — Я, значит, ради тебя готов отдать всё, даже свой пост участкового, а ты не хочешь мне правду рассказать? Да я бы мог вызвать полицию из области, прямо сейчас, и ты бы села со своим подельником, Киара! А теперь… Теперь в камеру, только в камеру, и по всей строгости закона… Он затряс пистолетом. Кира даже страха не чувствовала, только стойкое отвращение. Наверное, она до конца не понимала, чем ей грозит выстрел из пистолета или не верила в то, что Эдуард может нажать на курок. — Успокойся, — произнесла она. — И лучше опусти оружие, а то мало ли, что может случиться. — Действительно, — раздался голос Мещерякова, — лучше опусти оружие. Потому что такие неумёхи, как ты, всё равно попасть не способны. Невидимов задёргался. Он перевёл дуло пистолета на Артёма, потом вновь стал целиться в Киру. Руки у Эдуарда заметно дрожали, было видно, что он сам не знает, что делать. — Ни с места! — повторил он. — Я вас обоих посажу! Грабители! Я предлагал тебе, Киара, идеальный для нас двоих вариант, но ты меня сама отвергла! — Ты ошибаешься, — вкрадчиво произнёс Артём, делая осторожный шаг вперёд. — Мы - не преступники. Просто похожи на них. Внешне. — Не верю! — воскликнул Эдуард. — Я всё сверил, вы очень похожи на тот фоторобот, который мне дали. Очень похожи. Ошибки просто быть не может! — Ну, хочешь, мы покажем тебе документы? — спросил Мещеряков. — Только для этого надо дойти до дома. Успокойся, Эдуард... — Успокойся? Воры! Вы хотите меня обмануть! Как устраивать вооружённое ограбление банка… Следующие несколько секунд промелькнули, будто одно мгновение. Кира застыла, скованная ужасом по рукам и ногам, палец Эдуарда скользнул по курку, Мещеряков бросился наперерез… И ничего не случилось, в первую очередь потому, что пистолет был простой зажигалкой, а участковым вроде как не выдавали настоящее табельное оружие. Артём, не выслушивая слабые возражения, затолкал Киру себе за спину и воззрился на Эдуарда, абы разгневанный вепрь, заставший охотника с муляжом в лесу. Невидимов, свято уверенный в том, что сейчас должен будет задержать опасного преступника, моментально принял боевую стойку. Несомненно, от неё несколько тянуло Голливудом, и среди прочих мыслей у Киры затесались подозрения, что участковый никогда нормально ни с кем не дрался, а преступников - не задерживал, но высказать эти самые предположения она не успела. Издав что-то, смутно напоминающее визг подстреленного животного, Эдуард сорвался с места и, размахивая руками, полетел на Артёма. Мещеряков не растерялся. Уводя опасность от Киры, он благородно отскочил в сторону и увлёк за собой разъярённого нападающего. — Иди домой! — только и успел крикнуть Артём Сменкиной, прежде чем Эдуард врезался в него. Разгона не хватило, чтобы повалить Мещеряков на место, и тот, спустя секунду отойдя от удара, с силой ударил участкового кулаком. Бил наобум, но, очевидно, куда-то попал, потому что Невидимов сначала согнулся пополам, а потом, не меняя позы, пошёл в атаку. — Прекратите! — закричала Кира. Она уцепилась в Эдуарда - тот был как раз ближе, - и попыталась оттащить его от Артёма, но Невидимов только брыкнул ногой, отмахиваясь от девушки. Та, немудрено, отскочила в сторону, чувствуя себя, наверное, самым беспомощным существом на свете. Вся обида на Мещерякова, листик, заполненный Алисочкиным почерком и прочие его грешки перестали играть какую-либо роль. Всё же, Артём бросился её спасать! Но что делать? Кира растерянно оглянулась, но деревенские не спешили бросаться на помощь. Собственно говоря, их и не было вокруг – но Кира не сомневалась, что дома собралась бы уже стая городских зевак, среди которых кого-то да допросишься. Или полицию вызовут. Но тут-то вызывать некого, единственный представитель полиции и сам участвует в драке. — Помогите! — крикнула Кира, но на зов, само собой, отозвалась только шавка за соседским забором, залаяла, правда, громко, но тоже безрезультатно - никто не бросился на помощь. Кира вновь попыталась вмешаться, но было уже поздно. Мужчины покатились по земле, и она понятия не имела, как к ним подступиться. В темноте - разумеется, на улице не было ни одного толкового фонаря! - различить, кого от кого оттягиваешь, было просто невозможно. — Помогите! — беспомощно позвала она вновь. — Да хватит… Оставь нас в покое… Девушка бросилась наобум, поймала кого-то, кажется, за галстук - Мещеряков галстук не носил, потому её жертва могла быть однозначно идентифицирована как участковый. Кира потянула на себя. Удушаемый Невидимов завопил противным, тоненьким голоском, не прекращая при этом попыток сжать руки на горле у Артёма: — Помогите! Мешают проводить следственные действия! Держите преступников! Наконец-то кто-то из клуба услышал этот пронзительный зов помощи. Кира, почувствовав, как её вновь пнули, отпустила галстук, Артём и Эдуард встали и вновь шли друг на друга, пошатываясь. Свет, лившийся из распахнутой настежь двери, не просто очертил их фигуры, а даже позволил оценить побои. У Мещерякова была рассечена губа, у Невидимова - явно что-то не так с носом и глазом, но оставлять друг друга в покое они не собирались. — Да хватит уже! — в отчаянье воскликнула Кира. — Никакие мы не грабители, мы тут просто гостим, ты, сумасшедший! На шум наконец-то прибежали люди, кто-то из мужчин даже бросился разнимать дерущихся, и тихая ещё полчаса назад улица превратилась в шумящий улей. — Мымра? Тёма? Эд, Эд, прекрати же ты, Эд! — закричал кто-то. — Господи, да что же вы делаете?!