Как в глупом кино

*** — Ты? — ТЫ? … … … Паузе, последовавшей за этими возгласами, позавидовал бы любой драматический театр. Воздух звенел от напряжения. Удивление, раздражение и досада были настолько ощутимы, что об них можно было обжечься. Ассистент, некстати сунувшийся к Драко, пока тот буравил взглядом новообъявившуюся партнёршу, болезненно ойкнул и потёр кончик носа. Ему показалось, что искра от фейерверка попала ему на лицо и пребольно обожгла кожу. Но никто рядом не пускал фейерверки. Даже бенгальскую свечу не держал. Режиссёр, лениво листавший сценарий в своём кресле неподалёку, с недоумением потряс головой: в ушах как будто загудел колокол собора святого Павла. Но часы показывали семнадцать минут первого — колокол никак не мог звонить. Оператор нервно цыкнул, увидев, как моргнули экраны камер. Но ведь всё было настроено идеально! Всё это, конечно, было просто совпадение, игры света, акустики и воображения. Никакая не магия. Какая, в самом деле, может творится магия в закрытом павильоне в Лондоне. Разве что магия кино. Гермиона смотрела на Малфоя так яростно, что чувствовала: ещё немного, и волосы у неё окончательно встанут дыбом, как у горгоны. Так и до стихийного выброса недалеко. Она постаралась успокоиться. Сосчитать до ста двадцати, каждый новый счёт прибавляя следующее число, умноженное на три. Один. Плюс дважды три — семь. Плюс трижды восемь — тридцать один. Тридцать два умножить на три — шестьдесят девять, то есть девяносто пять, то есть… тьфу! Всё этот Малфой! Математические упражнения всегда помогали ей сосредоточиться и взять себя в руки, но не сейчас. Сейчас она только и могла, что бросать на бывшего сокурсника яростные взгляды. Будь у неё палочка… Но палочки не было, а испепелять взглядом не умели даже сильнейшие маги. Драко смотрел на чёртову Грейнджер и чувствовал, как от ярости сердце начинает стучать в ушах. Он судорожно сжал кулаки, чтобы не забыться и не выхватить палочку. Колдовать среди магглов было незаконно, а подчищать за собой следы — слишком долго. Он смотрел и смотрел в лицо бывшей… сокурснице? Врагу? Просто знакомой, с которой они во время войны оказались по разные стороны баррикад? Да какая разница — просто на заносчивую всезнайку Грейнджер! В ушах стучало. В голове проносились десятки едких фразочек и хитрых оскорблений. Ногти впивались в ладони. Он смотрел и смотрел. Он не мог ничего сделать. — Ну что ж, вижу, вы знакомы. — Режиссёр хлопнул в ладоши, и напряжение схлынуло. — Значит, можем сразу приступить к читкам. *** Драко хотел развернуться и уйти, погромче хлопнув дверью. А лучше сразу аппарировать из этого ужасного места. Ставшего ужасным, когда здесь появилась Грейнджер. Что она вообще здесь забыла? В газетах долго обсасывали изгнание знаменитой ведьмы из Золотого трио, но что она забыла здесь? Британия большая, да что там — Лондон, маггловский Лондон — огромный город, в котором встретить кого-то случайно практически невозможно. Он хотел развернуться и уйти, но это бы значило, что он испугался. Он не боялся Грейнджер. И не собирался даже давать ей шанс так думать. Репетиции давались чудовищно тяжело. Одно присутствие её вечно растрёпанной головы на площадке выводило Малфоя из равновесного состояния и заставляло беситься и забывать текст. Он тихо ругался сквозь зубы и повторял сцену снова и снова. К счастью, иногда ему почти не приходилось играть. Сценаристы как будто залезли ему в голову и записали всё, что он мог бы придумать, окажись бок о бок с гриффиндорской занудой. — Терпеть тебя не могу! — О, это взаимно, — он манерно усмехнулся и провёл рукой по волосам. — С удовольствием выброшу тебя из окна. Как только смогу его открыть. — Ты мне угрожаешь?! — Нисколько. Просто предлагаю вариант, который устраивает нас обоих. Я избавлюсь от твоего общества, ты — от моего. И ты, кажется, хотела подышать свежим воздухом. — Садист! — Мегера. — Стоп! Отлично. Держите эту же эмоцию в кадре, и нам понадобится всего один дубль. Давайте сейчас сцену в парке. — Но сэр, то есть, Джейк, — Грейнджер заметно порозовела. Драко надеялся, что от передозировки занудства. — До сцены в парке ещё почти половина сценария… — Снимать будем завтра, пока погода позволяет, — режиссёр пожал плечами. — Сегодня отрепетируем, завтра будете готовы. Поехали. **** Она стремительно шла через ночной парк, полной грудью вдыхая воздух палой листвы и первого морозца. Одинокая стройная фигурка в плаще поверх слишком тонкого для такой погоды вечернего платья то появлялась в свете фонарей, то исчезала в темноте. Если бы не быстрый перестук каблучков, можно было бы подумать, что она волшебным образом перепрыгивает от одного пятна света к другому. Она спешила. — Эй, красотка, не хочешь присоединиться? — Пьяный голос, гулко прокатившийся по парку, заставил её вздрогнуть и ускорить шаг. — Ну куда ты. У нас весело. А ну стой! Она бросилась бежать. Каблуки слишком красивых, слишком неудобных туфель неровно стучали по асфальту. Длинный шелковый подол мешался и мешал движению. Шаг, шаг, шаг. Ещё один. Прерывистое дыхание. В пятне света позади показались трое нетрезвых мужчин невнятного возраста. Они смеялись, орали непристойности и приближались, как бы быстро она ни бежала. Вот их разделяют три световых пятна. Два. Одно. — Извините, джентльмены, но эта леди со мной. — Холодный голос звучал манерно, слишком надменно, слишком правильно. — Да пошёл ты… Хрясь! Самый задиристый бугай отшатнулся, держась за нос. Его дружки набросились было на блондина, но тот как-то хитро развернулся и влепил по крепкой оплеухе обоим — правда, пропустив удар под рёбра. Драка закончилась быстро: вблизи загудела полицейская сирена, и пьяная троица поспешила скрыться в темноте. — Эй, ты в порядке? — Она стремительно подбежала к нему, пока он пытался отдышаться, согнувшись пополам. — Вроде того, — блондин попробовал распрямиться и зашипел от боли. — Вот чёрт. — Тебе нужно в больницу, срочно, сейчас, я… — Не нужно. — Но у тебя может быть перелом. — Не может. — А если это… — Ты можешь, наконец, помолчать? — Но… Он резко повернулся к ней и закрыл рот поцелуем.