***
— Тебе жить надоело? Эта фраза заставила Тацухико мысленно рассмеяться. ~Видимо да, смотря на мои сегодняшние приключения~. — Слушайте, ребятки, я не хочу с вами разбираться. Я свое дело сделал. Если хотите — выламывайте дверь и общайтесь с парнем. Я просто хочу закончить смену. — Нет, ты подожди. Парни, смотрите какой хитрец. Наш план разрушил и теперь собирается улизнуть, — присутствующие засмеялись, — Нет, братец, отвечай теперь по заслугам. ~Пиздец. Доигрался в героя. Надо удирать. Там в машине три пьяных человека! Если они очнутся, а меня там нет, то начнется суматоха! Ебанный рот, и где я так согрешил, что теперь по полной программе меня ебут?~, на негнущихся ногах, оперативник стал отступать, выставив руки вперед в примирительном жесте. — Давайте спокойно разойдемся? Если нас услышат, то вызовут охрану или полицию. — А ты не кричи как баба, — кивнув в его сторону, остальные мужики набросились на следователя. ~Я не Ванга, как Екомико или Дазай, но это было очевидно. Как мне выйти из воды сухим и не получить новые раны?~, пока мозг лихорадочно искал варианты, Шибусава уворачивался от бандитов, которые так и норовили повалить его. Но не все должно идти гладко, и один из них подкрался со спины и ударил альбиноса по коленям, сбивая его. Падение вышло болезненным. В полете Шибусава успел перевернуться и приземлиться на те же колени, по которым только что пришелся удар. Бандиты быстро скрутили его руки, сжав так сильно, что из-под бинтов выступили кровавые следы. ~Ну все, теперь мне точно пизда. Бля, колени и руки болят. Я чувствую, как под бинтами намокает и это плохо. Время… Боже, ебать я ослаб. Ахуенно, чудесно!~, пока Тацухико мысленно матерился, бандиты не прекращали сжимать пальцы на его руках, выпуская кровь на пол отеля, а он лишь мог шипеть от боли. — Ну-ну, кисонька. Не шипи. Ты сам виноват в произошедшем. Как думаешь, какое наказание тебе сулит? Может избить тебя? Или мы можем поиграть, если ты понимаешь, о чем я, — главарь банды ехидно засмеялся, а остальные подхватили. — Пойми, мы хорошие, но ты сам навлек беду, — кто-то сзади склонился к уху, и шептал эти слова, опаляя чувствительную кожу горячим дыханием. Попытавшись вывернуть руки или встать, оперативник потерпел поражение. Главарь банды ногой бьет под дых, вышибая воздух из легких. Пока мученик жадно глотал воздух, бандит ударил еще раз, но уже кулаком по животу. На миг, в глазах следователя потемнело, и он готов поклясться, что потерял сознание на пару секунд. Пока кучка уголовников смеялась и что-то говорила на своем языке, он успел восстановить дыхание. Пошевелив пальцами и аккуратно покрутив запястьями, чтобы проверить их работу, Тацухико облегченно выдохнул, но его маленькая радость не увенчалась успехом. Перед его лицом вновь предстал главарь банды. Тот грубо взял альбиноса за подбородок, чтобы тот смотрел лишь на него и не смел отворачивать голову. — У тебя же есть ключ от его номера. Отдай его, а мы тебя отпустим. — С чего вы взяли, что у меня есть ключ от его номера? — Так ты же его охранник, хоть и не похож на того, кому можно доверить чужую и настолько ценную жизнь. — В мои обязанности входит лишь сопровождение в обществе. Ключи от номеров нам не дают. Обыщите хоть — не найдете. Милому Тацухико стоило не говорить последнее предложение, ведь после этого ему прилетает тяжелый удар в скулу. — Обыщите его. Грязные грубые руки стали шерудить по телу «охранника», выворачивая карманы, из которых сыпятся кошелек, телефон и ключи. — Это что за ключи? — От моего дома, а не от отеля. Проверьте. Мужчина кивнул своим друзьям на ключи, а затем на дверь, за которой находился объект их «обожания». Ключи и правда не подошли. — Карта есть? — Нет. Но его ответ проигнорировали. Действия повторяются вновь. Кошелек выворачивают, разрывая, а оттуда падает лишь единственная банковская карта. — Уебок. Видимо не врешь. Эй, это что? У тебя настолько хуевая кожа, что из ранки от кулака идет водопад? — смеясь, главарь банды стирает каплю крови из свежей раны на скуле, размазывая ее по щеке. Покрутив голову за подбородок, мужчина грустно вздохнул. — Будь твоя кожа чуть лучше, то хорошо бы продался на рынке. В этот момент сердце пропустило удар, а внутри все похолодело. Его хотели продать на рынке. Мужчина бесстрастно выпустил из своих, перепачканных в крови, пальцы, и отходя на пару шагов от мученика. — Пора бы сваливать. Завтра его поймаем, — подал голос один из бандитов. — Чего? Мы здесь несколько часов стоим. Сейчас выломаем дверь и заберем заказ. За него столько бабок отгрохаем! — Босс, здесь камеры. — Да мне поебать на эти камеры. Не ебите мне мозг! Те, кто скручивал руки оперативника, сильнее сжали его запястья, окрашивая светлую плитку в красный. Капли красиво приземлялись на плитку, разбиваясь, и создавая после себя капли, похожие на маленькие цветы. О, как это было красиво! Их босс явно вышел из себя. Сделав большой шаг в их сторону, он зарядил по лицу Тацухико очередным кулаком. Удар пришелся в щеку и губы. Второй — в то же место, только с другой стороны. — Это полиция, всем стоять на месте и поднять руки вверх! — Черт! Уебываем наверх! Бандиты выпустили руки Шибусавы, которые повисли вдоль тела, словно макаронины. Сзади послышались торопливые шаги. Толи полиция, толи бандиты. Это было не так важно. Перед глазами плыло и появлялись черные точки, которые становились все больше и больше. Силы окончательно покинули тело оперативника, и тот готов умереть прямо на этой плитке. Глаза закрылись, плечи опустились, а тело стало наклоняться вперед, готовясь к падению. На пол упали очередные капельки крови, только уже изо рта, которые разбивались и становились большими звездочками. Вот-вот бездыханное тело готово было столкнуться с полом, как его подхватывают другие руки. — Ебанный рот, Тацухико! Подъем! Не смей подыхать прямо сейчас! Неизвестный спаситель стал тащить тело в сторону, где впоследствии прислонил к перила. Он стал бить по щекам Шибусаву, стараясь привести того в чувства. Но результата это не показало, так что неизвестный покинул оперативника. Но рано грустить, он вернулся с ватой, смоченной нашатырным спиртом, которая сразу стала вилять под носом мученика. Отрезвляющий запах сразу ударил в голову, заставляя организм проснуться и вновь работать. Сморщившись, и отвернув голову от ваты, альбинос стал заходиться в кашле. Неизвестный спаситель помог ему наклониться, чтобы кровь попадала на пол этажа, а не на стены и колонны. Откашлявшись, ему подали салфетки, чтобы вытереть рот. Перед глазами все еще плыло, но он смог вернуться в полусидящее положение, и попытавшись сфокусировать свой взгляд на спасителе. Белая фигура как-то жестикулировала, руками махала, что-то в глаза ему тыкала, но четкий образ так и не собрался. В ушах стоял гул, так что это тоже не помогало в распознании спасателя, или хотя бы понять, что пытается донести до полуживого следователя. Но выходило это очень плохо. Слух и зрение сейчас все воспринимали так, будто бы весь мир под водой, а обладатели этих чувств немые и слепые рыбы. Спасатель потерпел крах. Тацухико вновь вырубился. Слишком много энергии он затратил, слишком мало воздуха в его организме осталось, и слишком много крови утекло эти жалкие 8 минут, которые тянулись вечность.***
— Очнись же! Заебешь в обмороки падать. Нас внизу ждут трое пьяных, а ты тут разлегся. О, счастье о смерти длилось недолго. Прошло 10 минут. Мимо Тацухико прошли те самые бандиты, скрученные в наручниках. Полиция что-то пробормотала по типу «спасибо за помощь в поимке нелегалов», и уехала дружной оравой, даже не подумав о состоянии пострадавшего. Напишет заявление — тогда и узнают. Все же сознание началось проясняться, мутный взгляд различает фигуры и очертания отеля, дышать стало гораздо легче, а привкус металла во рту уже не чувствовался. — Ну наконец-то. Заебусь на тебя аптечку тратить. Ты хотя бы знаешь кто я? — Хотелось бы не знать, — хриплый голос наконец донесся из уст альбиноса. — Кто же? — Идиот, который не слушается старших. Помог, спасибо. Иди в номер. Здесь небезопасно. — Иди-ка ты нахуй со своими «старшие» и «здесь небезопасно». В этом ебаном мире нет места, где я буду в безопасности. Я обработал раны и перевязал бинты. Мази от синяков или еще чего у меня нет. Поехали уже. Шибусава прекрасно понимал, что смысла спорить нет. Может и правда пора заткнуться и получить помощь с уважением, а не гордостью? Ацуши помогал тому подняться, пока трясущиеся руки пытались зацепиться за колонну. Ноги были ватные, и оперативник едва мог их сгибать и переставлять. «Спасатель» нырнул под руку коллеги, чтобы тот оперся о него. И маленькими, аккуратными шагами дошли до лифта. По лестнице рискнуть спускаться никто не хотел. Двери лифта открылись в холле. — О, господин Накаджима, господин Тацухико! Что случилось? Вам помочь? Вызвать скорую? Кто же это сделал с вами? — миловидная девушка с ресепшена подбежала к мужчинам и попыталась как-то помочь им дойти до выхода, но в итоге лишь мешала. — Все в порядке. Просто ему поплохело и все. Идите за свое рабочее место, мы сами разберемся. Трое прекрасно понимали, что девушка не желает им помогать. Она просто хочет посплетничать с подружками, которые это расскажут журналистам за деньги, и вновь скандал! И вновь Тацухико будет в центре событий. — Где ключи от машины? — Ты не сядешь за руль. Я в нор- — А сядешь ты, хочешь сказать? Ты шутишь так что ли? Не говоришь — сам найду. Пошарив по карманам, Накаджима нашел ключи от авто. Сесть в машину стало той еще задачей. Но благо пассажиры спали как убитые. В этот вечер Ацуши считал себя сиделкой с тяжело больным пациентом, который перед смертью хочет всем напакостить. С тяжелыми вздохами и шипениями Шибусава сел на место Ацуши, а тот — за руль. Оперативник моментально закрыл глаза, видимо стараясь подремать. — Кайган-дори 16. Там Дост с Косичкой живут. Кивнув в знак благодарности, Ацуши быстро вбил в навигаторе адрес и дал по газам.***
— Вы прибыли на место назначения, — проговорил женский голос с панели авто. Первым из машины вышел Тацухико. — Что… Эй! Куда собрался?! — Ты один Косичку не дотащишь. Оно и было правдой, но Гоголь наверняка мог бы помочь донести себя до кровати. Аккуратно вытащив мужчин из машины, которые стали просыпаться и что-то бормотать, Шибусава и Ацуши потащили их к подъезду. — Шиба-а-а… — Спи там, — алые глаза сверкнули в темноте и уставились на медиума. Тот не сразу понял. Ключи у Достоевского в кармане. — Слышь, Гоголь, куда и когда ключи проебать успел? — Они дома…- пробормотал спящий коллега. Как они дошли до лифта — отдельная комедия. Ноги путались в чужих ногах, чужие руки били по лицу, а пьяный говор раздражал. Но наконец дверь квартиры отворяется. Шибусава потащил Гоголя направо, а Накаджима юркнул за ним, таща Федора. Уложить их вызвался оперативник, пока Ацуши отдыхал от этой ноши, проходясь по дому коллег. — Ну Шиба-а. — Чего? — Возьми пока нашу машину. Ты же домой добраться не сможешь на такси. — Что? — Утром. Этот, казалось бы комичный диалог свелся на нет. — Идем.***
— Вы прибыли на место назначения, — вновь женский голос раздается из панели. Казалось, что действия вновь повторяться, но на всеобщее удивление, Екомико первая вышла из машины и потопала в сторону дома. Тяжело выдохнув, за ней поплелся и сам Тацухико, шатаясь. ~А что мне делать? Не поеду же я на чужой машине в отель, где могли остаться бандиты. Но и оставлять Кеку в неведении тоже не могу. Может написать ей, а утром она прочтет? Или просто встать пораньше и уехать на такси? Наверняка утром уже не будет опасности для передвижения. Да, наверное, так и поступлю~, с этими мыслями Ацуши вышел из машины, предварительно захватив пакет Тацухико и закрыв авто ключами.***
- Эй, Ацуши. Что происходило в баре, когда я потеряла контроль?— подала голос Екомико, лежащая в своей постели. Тацухико старший уложил свою сестру, а сам ушел на кухню за стаканом воды и снотворным для нее. — Ну… Я не уверен, что ты хочешь это услышать. — Говори уже. — К тебе подсел мужчина, а ты бросилась к нему в объятия, посчитав его за Шибусаву. Он было хотел уходить с тобой, но я заступился. Он стал предлагать «поразвлечься» втроем, но я отказал, и стал тянуть тебя обратно. Тот мудак был готов уже к драке, но его увели охранники клуба. В ответ пришел смешок. — Ты вступился за меня. Не знаю почему, но спасибо. Медиум кивнул. Они просидели в тишине еще какое-то время, но после в комнату вернулся Шибусава. Молча отдав препарат и стакан воды сестре, развернувшись, он потянул за собой Ацуши, призывая к уходу из комнаты. — Отпусти. Я и сам мог выйти. Оперативник выпустил из своих трясущихся рук локоть Накаджимы. Они стояли посреди зала, освещаемый лунным светом. Казалось, что Тацухико сливается со светом, но лишь подрагивающие руки выдавали его присутствие. Секунды превратились в часы, которые в свою очередь переросли в вечность. Они бы так и остались стоять, если бы тело Шибусавы не стало падать назад. — Да ебанный рот! Заебал уже. Хули ты ходишь, если каждую минуту в обмороки падаешь?! Нихуя не жрешь, а сам измываешься тренировками. Сука, чтоб тебя! Поймав его, Накаджима переместил тело на диван. Благо кухня недалеко, а значит, что и аптечка рядом. Почему он продолжает помогать этому упрямому барану, который считает себя всемогущим роботом? — Ты так себя глупо ведешь, что походишь на тупого клоуна. Дай же себя хоть немного полечить. Лежи блять, — когда оперативник очнулся, он попытался встать. И таким образом мы получили: уставшего Ацуши, который смог уговорить Шибусаву остаться на диване, который в свою очередь продолжал что-то трындеть.***
Прошло полчаса. Медиум сидел на стуле возле дивана и начинал отсчитывать капли одного успокоительного, пока на диване лежал его «пациент». — Самые незабываемые игры во врача. Серьезно, почему ты такой упрямый идиот? Не поверю, что с Екомико то же самое. Она принимает помощь, дает себя оберегать и слушает что ей говорят. В чем же твоя проблема? Шило в жопе? Он ненавистным взглядом посмотрел на Тацухико, который уставился в одну точку на потолке. Его грудная клетка незаметно то поднималась, то опускалась, давая понять о состоянии страдальца. Перебинтованные пальцы пытались сжаться в кулак, но получалось плохо, что еще больше огорчало обоих. ~Черт, если он быстро не поправится, то его и отстранить могут, а за ним и меня. Почему у них такая логика? Я же могу быть независимым сотрудником. Ай, хуй с ним. Надо поскорее успокоиться и уснуть~, с этими мыслями Накаджима опрокидывает в себя стакан с водой и успокоительным. — Спасибо. Ацуши готов поклясться, что ему послышалось. Сердце пропустило удар, что стало причиной, по которой он чуть ли не захлебнулся успокоительным. — Ч-чего? Алые глаза переместились с потолка на «спасителя». В них читалась одна фраза: «Ты идиот?». — Подожди, мне послышалось? Или ты правда сказал «спасибо»? — Сходи ко врачу, может слух проверишь. Да, я сказал тебе «спасибо». Прошло пару секунд, как по залу прокатился смешок медиума. Он помнил, что в паре метров спит Екомико, поэтому он старался смеяться максимально тихо. — Подожди… То есть ты, Тацухико Шибусава, самый гордый и упертый человек на Земле, сказал мне «спасибо»? Я поражен! Может ты в припадке или при смерти? Пожалуйста, конечно. Можешь повторить? Я в это поверить не могу! — Я по твоему попугай, чтобы по нескольку раз повторять? Не строй из себя крутого. Я много кому высказываю благодарность. — Правда что ли? — Да, правда. ~Есть шанс его разговорить! Действуй, Накаджима Ацуши!~. — Может тогда расскажешь за какой именно момент ты благодаришь меня? Выждав паузы, после которой Ацуши удосужился успокоиться, мужчина продолжил: — Ты спас мою сестру и меня от опасности. — Что? — Разве не ты заступился за нее в клубе? — Откуда ты… — Я слышал ваш разговор. И я искренне благодарен за этот поступок. На секунду, Ацуши показалось, что он спит или ослышался. Он все еще в это поверить не мог. Как? Как это заносчивый и гордый уебок способен говорить такие слова? Сколько времени он вынашивал эти слова? Здесь есть подвох? Он хочет его о чем-то попросить? — Я… Честно, не ожидал услышать это от тебя. Даже не верится. — Я тебе еще раз скажу, не строй из меня кого-то ужасного. Оба замолкли, уставившись в потолок. Что они там хотели найти? Ответы? Если да, то на что? Молчали они так секунды, минуты, пока часовая стрелка часов не пробила 2 часа ночи. — Наверное, мне стоит извиниться за свое поведение. Есть ли смысл оправдываться? Если скажу, что обходился так с тобой эти два с лишним месяца только потому, что не мог довериться и везде искал подвох, сочтешь ли ты это за оправдание? Алые глаза сверкали в кромешной тьме, бегали по лицу напротив, ища эмоции собеседника. Но он их не найдет. В голове медиума не укладывались развивающиеся события. Он устал удивляться. Слышать такие слова от Тацухико действительно неожиданно. — Ты точно хочешь меня о чем-то попросить. Ладно, ты поблагодарил меня за Екомико, но сейчас просишь прощения. Теперь я жду подвоха от тебя. — Подвох? Ох, Ацуши. Ты не слышишь меня. Не строй из меня подонка, который все что и может, так это грубить незнакомцам. Я искренне прошу прощения и благодарю тебя. Только ночью ты можешь услышать это от меня, когда я выживал не чудом, а благодаря тебе. Теперь фиолетовые глаза с примесью золота смотрели не в потолок, а алые глаза напротив. В этот момент они казались еще ярче и насыщеннее, чем днем или пару часов назад. Что ему ответить на это? Он должен глубоко подумать, не говорить заветные слова без задней мысли… — Я прощаю тебя. Эти три слова были произнесены так тихо, чтобы их услышал лишь Тацухико. Даже шум ветра или травы был бы тише, чем этот шепот. Хмыкнув, на бледном лице оперативника появилась улыбка. Правда вымученная, но он улыбался. — Это можно считать концом нашей вражды? — Не знаю. Мне нужно все обдумать и взвесить все решения. Услышать это от Тацухико было ожидаемо, так что Накаджима не сильно расстроился. Он был счастлив такой мелочи, как шаг к примирению с Шибусавой. Казалось, что прошла целая вечность, а не 2 с половиной месяца их вражды. Может завтра все изменится и они будут хотя бы друг друга уважать, а не поливать грязью? — У тебя волосы в крови. — А? — Твои волосы измазаны в твоей же крови. А как я знаю — запекшаяся кровь в волосах сильно их повреждает. ~Не думал, что запомню эти слова, сказанные Кекой. Эх, скучаю по ней~. — Хах, откуда такие познания? — Кека как-то рассказывала, вот и запомнил. — Ладно, похвали знания Кеки за меня, когда встретишься с ней. Очень аккуратно и очень медленно, с шипением и кряхтением Тацухико начал подниматься с дивана. При каждом своем действии он жмурился от адской боли, и заглушал свои стоны, чтобы не тревожить уставшего медиума и не показать себя слабаком. — Эй, ты что делаешь?! У тебя куча гематом по телу! Тебе же больно! Да и как ты сам собрался не моча бинты мыть голову? — Справлюсь как-нибудь. Тебе стоит поспать, если собираешься завтра рано уходить. — Чт… Я тебе помогу с волосами, — быстро поднявшись, Ацуши стал помогать оперативнику сначала сесть, а потом уже и встать с дивана. Дошли до ванны они в обнимку. — О… Что это? — Разве ты в прошлый раз не заметил? — Э… Да я не особо горю желанием рассматривать чужие личные вещи в их же ванной. Это все твое или Екомико? — Общее. Мы с Екомико близнецы, так что бережем и ухаживаем за волосами одинаково. — Ого. Значит это все дорогостоящие средства? — Да. Хоть мы их и закупаем в больших количествах, чтобы ближайшие четыре месяца не покупать новые, это все равно сильно бьет нам по кошельку. — У вас один общий бюджет? — Нет, просто скидываемся. Хоть мы и близнецы, да даже просто брат с сестрой, это не значит, что у нас общий бюджет. Я свои деньги трачу на свои хотелки, а она на свои. Как-никак мы не нуждаемся в деньгах друг друга. — Выходит и счета вы оплачиваете вместе? — Она мне просто отдает какую-нибудь сумму из своей зарплаты, а я уже их трачу на счета и еду. Спасибо, что довел до ванны, но дальше я сам. — Чего? Я же только что сказал, что ты не сможешь сделать это сам, не намочив бинты. А потом перебинтовываться никто из нас не хочет. Позволь мне помочь тебе хотя бы помыть голову. Тацухико оперся о тумбу, взглянув на себя в зеркало. Бегло прошелся по своим волосам, затем бинтам на шее, голове и руках. — Даже если бы на голове не было бинтов, то ты из-за рук не смог бы помыть голову самостоятельно. И выходит, что у тебя и выбора нет. В последний раз глянув на себя в зеркале, Шибусава выдохнул, отошел от раковины, и стал снимать с себя испачкавшуюся в крови рубашку. Конечно, не без помощи медиума и болезненных стонов пострадавшего, рубашка отправилась в корзину для белья. — Надо сначала будет отмыть полотенцем тело, а потом приступить к голове. Но Ацуши этого не слышал. Он уставился на торс следователя, и пытался разобраться в своих мыслях: ~Что з-за черт? Что это за чувство? Стыд? За что мне стыдно должно быть? Мои уши и щеки горят… Боже, Ацуши, соберись!~. Пока бедный медиум пытался справиться со своим смущением, Тацухико быстро достал 2 чистеньких полотенца, одно из которых было больше другого. — О! Да… Э… Этим полотенцем? — юноша указал пальцем на полотенце в правой руке коллеги. — Да, намочи его горячей водой, — серое полотенце переместилось в чужие руки, и пока Накаджима намачивал его, Шибусава повернулся к выходу лицом, опираясь бедром о тумбу под раковиной, и откидываясь чуть назад на руку. Отжав полотенце, от которого исходил пар, медиум перевел смущенный взгляд на тело альбиноса. Аккуратными и поступательными движениями он стал стирать капли крови, стараясь не повредить синяки. — Ты таким темпом не сотрешь кровь, — тяжело выдохнул мужчина. Перебинтованная рука перехватывает в воздухе юношеское запястье, и тянет на себя, резко сокращая расстояние между ними. Ацуши врезается в его грудь, предварительно наступив на ногу. Тихий шик, нога перемещается за вторую, а перебинтованная рука выпускает чужое запястье. — Я же не кусаюсь, и не прибью, если мне будет больно. Давай поскорее закончим. В ответ пришло что-то промямленное, по типу «прости» и «сейчас». ~Боже, что со мной? Я работал в пабе и видел много мужских тел. Что теперь-то? Оно просто… Манит? Притягивает взгляд? О Боже! Ацуши! Что за мысли?! Фу! Ты его ненавидишь или как? Ебнулся уже. Быстро стер кровь и приступил к голове~, пока в светлой голове роились мысли с осуждениями, поступательные движения сменились на быстрые, будто бы он не оттирал тело от крови, а стирал полотенце на доске. Но даже несмотря на данный способ, мальчишка смог полностью изучить торс Шибусавы. Всем известная и любимая шестерка кубиков, красиво вырисовывалась на мраморной коже. Они не были так хорошо видны как у спортсменов по тяге гантели, но этого вполне хватало, чтобы заглядеться и загореть желание коснуться, провести кончиком пальца, вызывая мурашки, и выбить судорожный вздох. Переведя взгляд чуть ниже, можно заметить напряженные мышцы, которые образуют еще одну пару слабозаметных кубиков, а после… Чуть отойдя, чтобы удостовериться в результате, Накаджима перевел свое внимание на новый синяк, в центре грудной клетки. ~Это те амбалы его так… Надо будет перевязать, чтобы не соприкасалось с одеждой. О… Еще на боку… Это точно были люди? Надо скорее совсем покончить. Я так устал. Такое чувство, что эта ночь длиться вечность!~, провалившись в свои мысли, тонкие пальцы прошлись по отмеченным ранее ушибам. Сверху послышался приглушенный стон. — Эй, что ты там делаешь? — Ой! Ничего! Э… Ты можешь чуть ниже съехать? Мне нужна твоя шея и ключицы. И через мгновение, как послушный песик, оперативник сровнялся с медиумом. Его голова была откинута вверх, чтобы было удобнее, а взгляд блуждал по потолку. Не предав этому значения, юноша продолжил свои манипуляции с плечами, мышцы которых плавно перетекали; затем очерчивая выступающие ключицы, которые так и хочется укусить, вызвав тем самым табун мурашек и тихий стон; и в конечном итоге доходя до светлой шеи. Вокруг шеи было сложнее всего, так как не хотелось мочить бинты, но при этом хотелось по максимум убрать запекшуюся кровь. Когда мучения с полотенцем, которое сразу полетело в корзину для белья, закончились, оперативник плавно вернулся в исходное положение, и повернулся к зеркалу, осматривая результат своих страданий. И облегченно улыбнувшись, повернулся обратно ко входу, где уже стоял его коллега с бинтами и мазью от синяков. — Не помню, чтобы хоть раз видел как ты улыбаешься. — Видимо, ты просто не замечал. — Ты будешь отрицать то, что ты не улыбался искренне за последнюю неделю? В ответ тишина. Видимо он дотронулся до той ниточки души, которая спряталась за остальными и дрожала от страха, опасаясь разорваться. — Хотелось бы, но смысл? Я уже и не помню когда в последний раз искренне улыбался. Наверное, когда был пойман поджигатель. ~Два месяца назад? Достаточно долго. Я наблюдал за ним во время обеда, он улыбался, но по глазам так и не скажешь. Просто улыбка из вежливости к Федору? Он все время находился где-то не там~, пока они оба молчали и обдумывали сказанное, умелые пальцы уже забинтовывали торс. — Тебе бы показаться врачу. Но в ответ снова тишина, и лишь кивок, в значении которого было вложено «знаю». — Осталось тебе сесть или лечь так, чтобы не было большого напряжения на торс и руки, но при этом, чтобы я смог помочь тебе с волосами. — М-м, дай-ка подумать…- с этими словами Тацухико обернулся к ванной, и в задумчивой позе стал осматривать ее и ближайшие 2 метра. По окончанию думы, он пальцем поманил к себе парня, чтобы опереться о него. — В лучшем случае у тебя есть десять минут. Дольше пятнадцати я вряд ли простою. Шею он запрокинул на бортик ванны, и принял обратную планку. Весь вес был обращен к ногам, а именно коленям и голеням, руки он сложил на груди, и в конце кивнул, давая свободу действиям. ~Ого! Он и так умеет? Пятнадцать минут так простоять может. А сколько он простоит, когда будет здоров и не уставший? Полчаса?~, и с размышлениями о нечеловеческой силе Шибусавы, Ацуши приступил к волосам.***
— Это было сложно, но зато бинты не намокли, а волосы теперь чистые, — с довольной улыбкой говорил медиум, пока сушил полотенцем волосы Тацухико. — Надеюсь ты не перепутал по моим указаниям шампунь и кондиционер? — Ты за кого меня принимаешь?! То что мне нет двадцати — не значит, что я читать не умею! Там же подписано все! — Ах, ну да… Спасибо еще раз за помощь. Самодовольная улыбка с уст Накаджимы так и не спадала, пока он не закончил сушить волосы альбиноса. — Тебя довести? — Не надо, сам справлюсь. Я не инвалид все же. Думаю, ты сам здесь себе местечко совьешь. Спокойной ночи, Накаджима Ацуши. И спасибо. Дверь спальни захлопнулась за мужской спиной, оставляя Накаджиму одного в смешанных чувствах. ~Так, завтра разберусь со всеми ощущениями, а сейчас спать!~. На всеобщее удивление лег Тацухико спокойно и тихо, что означало стабильно положительное состояние его организма. Ацуши видел уже 3 сон, пока по ту сторону стены оперативник прокручивал в голове всю ночь, и убеждался все больше, что медиума ему послал никто иной как сам Бог.