***
Надежды Налани оправдались. В полдень оставшиеся позади предгорья закрыли тучи. На перевале же дул холодный злой ветер. Люди старались закутаться и недовольно роптали на немилостивую погоду. Юрва чувствовал радость: ветер и холод напоминали о доме. Будто бы говорили, что он стал на один шажок ближе к спасению друзей и возвращению в свой мир. По обоим сторонам поднимались суровые горные пики, покрытые снегом. Впервые на Хокре Юрва видел снег так близко. На самом перевале росли карликовые деревья и красивые яркие лишайники, блестевшие пронзительным ультрафиолетовым в лучах Боры. — Рано или поздно гвардейцы попытаются закрыть перевал, и тут развернётся битва, — крикнул Тирта. — И все сдохнут от усталости. — Ребята, немного осталось, соберитесь, — подбодрила товарищей Налани. Юрва не чувствовал усталости: наоборот, суровый пейзаж будто бы наполнял его силами. К вечеру отряд спустился в долину. Стали попадаться человеческие поселения. Налани вывела колонну на разбитую грунтовую дорогу. Несколько раз им встречался транспорт с людьми. Среди транспорта попалась телега, в которую было запряжено животное, название которого Юрва не знал. Зато он отметил, насколько спокойно ведут себя спутники — гвардейцы здесь явно не частые гости. — Что это за зверь? — спросил он Тирту, указав на тягловую скотину. — Это? Верблюшадь, — название животного состояло из двух корней, относящихся к совершенно разным животным. — Искусственный вид? — сделал логичный вывод Юрва. — Да нет, всегда здесь жили и использовались… К ночи отряд снова свернул к горам. Опустился густой туман. Налани вела своих людей по каким-то неведомым Юрве приметам. Тем не менее, он исправно считал шаги и углы поворота. У высокой, покрытой трещинами скалы, расположенной у входа в глубокое ущелье, Налани остановила колонну. Люди собрались полукругом. — Юрва, вот какое дело, — сказала женщина. — Вход в убежище является секретом. Я уже доложила о тебе. Сейчас придут ещё наши и посмотрят на тебя. Думаю, не будет проблем с тем, чтобы впустить. — Если боитесь, что я запомню дорогу, завяжите мне глаза и ведите, — ответил Юрва. — Но я готов пройти какую-нибудь проверку. Он запомнит дорогу в любом случае, даже если его засунут в мешок и будут нести. Магнитное чувство, вестибулярный аппарат и чуткий слух сделают своё дело. — Да не напрягайся, мы верим, что ты не агент скотоложцев, — отмахнулась она. — Просто правила такие. Спустя полчаса их обступила другая группа вооружённых людей. Их приближение Юрва заметил издалека, благодаря мягкому инфракрасному свечению их тел и налобным фонарикам. Поприветствовав путников, они стали с любопытством разглядывать инопланетянина. — Пришелец?! — А точно не модификант? — Он показал себя в бою против гвардейцев и скотоложца, — Налани убеждала командира нового отряда. — С имперцев станется… — Как тебя зовут? Ты знаешь наш язык? Вопреки опасениям, Юрве поверили довольно быстро. Для убедительности он продемонстрировал свои инструменты, не объясняя подробно их назначения: чужеродный для Хокры дизайн поколебал сомнения. Кроме того, он позволил уколоть себя иголкой и взять каплю крови. Бима вместе с одним из незнакомых Юрве повстанцев, поколдовав над чемоданчиком какой-то полевой мини-лаборатории, хором заявили, что ничего подобного не видели и городить такое ради проникновения в одно из убежищ Аксалийской Народно-Революционной Армии имперцы точно не стали бы. Под покровом тумана оба отряда спустились в ущелье. Вскоре они вышли ко входу в разветвлённый комплекс пещер. Подземелье хорошо освещалось, и первую минуту Юрва болезненно щурил глаза. Оказавшись внутри, он с интересом разглядывал причудливую смесь природных и искусственных туннелей, следуя за проводниками. Быстро предположил, что построили их не повстанцы: для их целей комплекс был избыточен. — Юрва, мы были рады с тобой познакомиться! — на одной из развилок Налани остановилась. — Тебя отведут к нашему лидеру. Нас же ждут разные дела. — Так, мне нужно поговорить с ребятами из госпиталя, — Бима повернул назад. — Юрва, я никогда не поверил, если бы услышал, что встречу настоящего инопланетянина. Только сейчас начинаю осознавать, что случилось. Когда освободишься, найди нас, если захочешь. Спроси кого угодно, подскажут. — До встречи, Юрва! — сказал Бамбанг, вновь замотавший лицо. — Я тоже в госпиталь. — Благодарю вас за то, что помогли в пути, — ответил Юрва и скопировал услышанные прощальные слова. — До встречи. — Пойдёмте, вас ждут, — поторопил один из проводников. Миновав несколько коридоров, набитых пока ещё непонятным Юрве оборудованием, проводники привели гостя в комнату с длинным столом и низким каменным потолком. На стенах висели карты. На столе были раскиданы груды бумаг и экраны вычислительных устройств. У стола стояли трое вооружённых людей. Самым примечательным был бородатый подтянутый мужчина среднего роста, коротко стриженный, смуглый и круглолицый. Кисть его правой руки блестела пластиком. Одет одет он был в зелёный камуфляж, и на его поясе висел здоровенный пистолет. Двое других, мужчина и женщина, отошли к стене с картой, увидев гостя. У женщины Юрва заметил странные шрамы на лбу, которые та пыталась скрыть чёлкой тёмных волос. Второй мужчина хромал на левую ногу. — Приветствую вас. Признаюсь, мне до сих пор сложно поверить, что к нам пришёл настоящий инопланетянин, — произнёс бородач. — Сейчас происходит много необычайного, но ваше появление превосходит почти всё. Товарищи, ведь он действительно не модификант? — Вероятность этого меньше, чем вероятность того, что это всё-таки настоящий пришелец, — сказал второй мужчина. — Медная кровь, какая-то чокнутая биохимия… это не модификант. Такое существо несовместимо ни с нашей биосферой, ни с биоинженерией имперцев. Готов жизнью поклясться. — Замечательно. Извините, что не можем оказать более пышный приём, но, думаю, вы понимаете наше положение, — продолжил бородач. — Я Анару, нынешний командующий Аксалийской Народно-Революционной Армии. Не ошибусь, если предположу, что вы пришли с неким предложением?Глава 14. Перевал.
19 февраля 2023 г. в 13:58
Наговорившись, партизаны устроились на отдых в пещере. Юрва расположился у дальней стены, немного в стороне от людей. Вначале он не планировал спать, но усталость нервной системы брала своё. Искусственные компоненты мозга бодрствовали, органические спали: прикрывая по очереди то правый, то левый глаз, Юрва балансировал на грани сна и яви, уйдя в воспоминания. Задавал вопросы и искал ответы.
Чем же на самом деле является Первый Ключ? Каким образом можно переместиться на межгалактическое расстояние? Что за сила в этой древней инопланетной головоломке? Как подобное может работать? Юрва строил гипотезу за гипотезой, и ни одна не удовлетворяла. Ответ казался близким, но от него отделяла непроницаемая стена незнания. Первый Ключ будто бы нарушал фундаментальные механизмы физики самым прямым и невозможным способом.
Но память тоже может перенести через невообразимые бездны пространства и времени, пусть и иначе.
Объятия возлюбленной, голоса друзей, лесотундра и ледяные пустоши Валон Латоры, тяжёлый, но увлекательный и творческий труд — всё слилось в единый яркий хоровод. Золотое прошлое, совсем недавно ещё бывшее настоящим, такое желанное и недоступное, вставало перед внутренним взором.
Юрва уже разузнал, что люди тоже ценят золото. В древние времена золото любили за блеск, напоминающий о сиянии родного светила. В современности золото стало важнейшим сырьём для производства самых эффективных нанороботов, жизненно-важных лекарств и, кроме того, применялось в энергетике и вычислительной технике. Видимо, все зрячие разумные, эволюционировавшие на планетах жёлтых и жёлто-белых звёзд, любят золото, сонно подумал он. И в их языках золотым неизменно называют дорогое чувству.
Юрве неистово хотелось заглянуть домой хоть на мгновение. Хотя бы ещё раз увидеть лицо любимой...
Чем ярче пламя, тем глубже тени. Чем выше любовь, тем страшнее ненависть.
Даже если ему удастся вернуть всё, включая тела друзей, неизвестно, получится ли воспользоваться Первым Ключом для возвращения. Артефакт может оказаться неподвластен ему, он не Эйонэ и не Мойлоро. Его знания и умения в иной области. Артефакт может оказаться неспособен вернуть домой…
Тогда окончательно обречены Эйонэ и Мойлоро, гениальные, дерзкие и безрассудные исследователи наследия древнейших, связанные друг с другом большим делом и великой любовью. Обречён и он. На небытие и забвение. А Малва, его ненаглядная цветочная волшебница, никогда не дождётся даже весточки о судьбе милого друга. Из-за того, что люди построили мир, где постоянно стреляют друг в друга в борьбе за ресурсы.
Юрве показалось, что внутри он истекает кровью, а что-то чёрное и непроглядное окутывает его с головой.
Отголоски мощнейших взрывов вырвали Юрву из полусна. Встретившись взглядом с Налани, он заставил себя сосредоточиться на настоящем.
— Опять робот-самолёт скотоложцев обделался на наших, — зло процедил проснувшийся Коор Прина.
— Бомбят Свиной Холм? — предположил Тирта.
— Полагаю. Надеюсь, наши уже ушли оттуда. В любом случае, нам пора уходить. Чем быстрее мы доберёмся до приграничных ущелий, тем лучше, — Налани быстро собралась в путь. — Быстрее, ребят.
Юрва даже ботинок не снимал, и собираться ему было совсем ничего — встать да убрать с глаз спутавшиеся волосы.
— Слушай, давай я тебе резинку для волос дам, — обратилась к инопланетянину Интан. — Есть у меня запасная.
— Буду благодарен. Хорошая мысль, — отозвался Юрва и принял простую чёрную резинку.
Осмотрел, пощупал. Собрал волосы в растрёпанный грязный хвост.
— Тебе идёт, — ухмыльнулась Интан. — Я похвалила так, правда.
— Благодарю, — спокойно ответил Юрва.
Снова выстроившись в колонну, они двинулись на север. Юрва оказался между Интан и Коор Приной. Довольно быстро ощутил подспудное недовольство: люди двигались медленно. Колонна регулярно останавливалась, чтобы осмотреться. Юрва отметил, как разумно партизаны распределили секторы стрельбы. Но лишь лесные звери и птицы нарушали тишину. Только раз издалека донеслись отзвуки войны.
Когда дорога ушла в лабиринт горных ущелий, совсем стемнело. Вдобавок опустился туман. У всех, кроме Бамбанга, имелись очки, помогающие видеть при низкой освещённости. Поэтому Налани попросила Юрву идти рядом с ним и вести за руку.
— Бамбанг, как вышло так, что у тебя нет устройства ночного зрения? — негромко поинтересовался Юрва.
— Разбил. У нас всех трофейные, месяц назад удачно ограбили наёмников-скотоложцев. Но я неудачно на камни упал потом, — ответил человек с забинтованным лицом. — Ты ведь без очков видишь? Мне бы так.
Юрва промолчал.
Начался длинный каменистый спуск. Люди поскальзывались. Впереди и справа, на дне пропасти, шумела река.
Мощности устройств ночного зрения хватало, чтобы люди видели друг друга. Юрва с интересом изучал систему жестов, используемых партизанами для общения без голоса.
На краю пропасти Налани свернула в узкую расщелину. Остальные последовали за ней. В расщелине обнаружилась маленькая, но сухая пещера. Сняв очки ночного зрения и включив тусклые красные фонарики, люди расположились на отдых. Тирта достал крошечную газовую горелку, чтобы разогреть еду себе и товарищам, а также приготовить тёплый напиток.
— Дальше идти в темноте — рисковать, — сказала Налани Биме. — Да и нам нужен отдых. Бамбанг и Интан еле ноги переставляют.
Те действительно показались Юрве самыми уставшими. Бамбанг развалился на полу пещеры. Интан жадно пила воду, сев и прислонившись к стене.
— Днём в предгорьях сильный ливень с ветром, и ни гвардейские, ни велкуанские летуны нас не побеспокоят, — продолжила Налани. — Спустимся после полудня к реке, наберём воды, и в путь. К вечеру будем в Мраморном Ущелье.
— Убедила. Я просто опасаюсь: учитывая нашего нового спутника, нас могут искать особенно старательно, — едва слышным шепотом сказал Бима.
Сказанные им слова не остались тайной для Юрвы: вплотную он слышал даже движения мышц и натягивающихся сухожилий в телах людей.
— Поступая неосмотрительно, мы только поможем преследователям, если такие есть, — прошептала в ответ Налани.
— Товарищи, пора кушать, — объявил Тирта.
Люди с удовольствием приступили к трапезе. Юрве пока хватало накопленной электрической энергии. Кроме того, он не спешил демонстрировать инструменты и свою уязвимость в вопросе питания. Поэтому подсел ко всем он лишь за компанию.
— Юрва Сумра, ты будешь что-то есть из нашей еды? — спросил Тирта.
— Нет. Благодарю. И можно просто — Юрва, — он не собирался путать людей тонкостями традиций, принятых в обществе алтимэт.
— Может, хоть воды немного?
— Да.
Приняв маленькую металлическую кружку, Юрва отпил и передал её Биме.
— Слушай, Юрва, ты днём рассказывал про себя, про своих — вы вроде ведь хорошо живёте? Там, у себя, — спросил Бамбанг. — Войн, богачей и нищих, эпидемий, от которых все мрут, нет?
— Верно, — ответил Юрва.
— Завидую твоему народу! А с болезнями у вас что? — Бамбанг.
— А что конкретно тебя интересует? — Юрва.
— Вы все болезни лечить умеете? Или не все?
— Все. Если вовремя начать — все, — честно ответил Юрва.
«Даже если опоздать — все, — подумал он, но не озвучил. — Вопрос в том, сколько останется от твоего прежнего тела».
— А генетические?
— Любые.
— Слушай, Юрва, он сейчас будет к твоим проситься на лечение, — усмехнулся Бима. — Бамбанг, не обижайся.
— Я не обижаюсь! — Бамбанг медленно размотал бинты на лице.
В тусклом красном свете уродливые бесформенные выросты, покрывавшие кожу, выглядели особенно чудовищно.
— Я родился в деревне, в сотне километров отсюда, в Воламе. Скотоложцы отравили землю и воду, и я родился уродом. Юрва, твои смогли бы сделать меня нормальным? — сказал Бамбанг.
— Полагаю, что да. Я сам желаю вернуться домой, однако пока что путь закрыт. И ключ к нему в руках Велкуанской Империи. Сами они не сумеют им воспользоваться. Если у меня получится, есть шанс, что сумею помочь и тебе, — ответил Юрва.
— Из-за того, что во время Пепельной Войны Волама была на стороне Кирденсийской Республики, Карюнас и Велкуанская Империя сбросили на её территорию много различной дряни, в том числе мутагенной и тератогенной, — пояснил Бима. — Отчасти — чтобы поставить жителей Воламы в зависимость от поставляемых лекарств. Затем свергли прежнее правительство и поставили своё, марионеточное. Впрочем, и оно продержалось лишь десять лет.
— Расскажите о Пепельной Войне. И почему вы называете выходцев из Велкуанской Империи скотоложцами? — поинтересовался Юрва. — Они постоянно держат рядом животных?
Ответил Коор Прина.
— Двадцать лет назад случилась страшная война. В ней уничтожили мою родину, мой народ, — в его тёмных глазах вспыхнула ненависть. — Скотоложцы и уроды из Карюнаса сделали всё, чтобы извести кирденсийцев. Просто за то, что они не покорились.
Коор Прина привстал и сжал кулаки.
— Коор, позволь я объясню нашему новому товарищу то же самое, но более стройно и спокойно, — Бима положил руку на плечо распалившемуся обладателю иссиня-чёрной кожи. — Двадцать лет назад за контроль над нашей планетой боролись две группы стран. Одну, большую, возглавляли Карюнас и Велкуанская Империя. Другую, меньшую — Кирденскийская Республика, откуда происходят родители моего друга Коора. И те, и другие совершили много сомнительного, и продвигали не самые приятные в моём представлении модели социального устройства.
— Кирденсийская Республика всегда… — вспылил Коор.
Интан показала ему прижатый к губам палец и приобняла за плечи, успокаивая.
— Однако, разумеется, Кирденскийская Республика всё же была несколько более выгодным партнёром для нашей Аксалы и сопредельных стран, и даже менее деспотичным, — продолжил Бима. — Борьба экономическая перешла в военное противостояние, завершившееся взаимным обстрелом термоядерными ракетами. Благодаря технологическому превосходству, Карюнас и Велкуанская Империя уничтожили практически все ракеты, нацеленные на их территорию. Космическая лучевая противоракетная система, вроде так называется. Противоракетные башни на границах и целые стаи спутников не дали кирденсийским ракетам ни единого шанса. В то время как из-за эффективной шпионско-диверсионной сети противоракетная система Кирденсии оказалась не готова к отражению удара. Поняв, что победили, велкуанцы поспешили закрепить победу, и устроили настоящий геноцид.
— Из-за подлого предательства! — вспыхнул Коор. — Мы могли победить, если бы не…
— Тихо, Коор, — вмешалась Налани. — Я тоже немного знаю историю. Дай расскажу.
— В конце концов, ты учительница, а не я, — сказал Бима.
— Недоученная, — оборвала его Налани. — Ту войну назвали Пепельной, потому что от Кирденсийской Республики, как говорили, остался только пепел. Это не вполне правда, но это не важно. После той войны мир продолжил сходить с ума. Империя решила, что, оставшись без конкурента, может делать всё что угодно. Люди позабыли про человечность и стали повсеместно звереть. До той войны я была маленькой, но что-то помню. Жили не очень хорошо, как сейчас понимаю, но чувствовалось, что будем жить лучше. После каждый новый год был хуже. Мой отец, он был сельским учителем, сказал: «это начало конца мира». Но я не согласна это принять.
— Да, мы все отказались это принять. И мы не всегда бегали по лесу, — задумчиво и как будто не к месту сказал Бима. — Причудливо плетутся нити судьбы. Налани — недоучившаяся учительница литературы и аксалийского языка. Я — хирургом был, в Воламе жил и учился, да вот сюда как-то попал. Бамбанг, Интан, Тамати — из местных крестьян. Коор Прина — рабочий, из семьи кирденсийских специалистов, застрявших в стране после Пепельной Войны. Но Тирта лучший из нас в профессиональной плоскости. Он — повар. С дипломом. И в армии когда служил, тоже поваром был. Так что это точно призвание.
— А почему обитатели Велкуанской Империи — скотоложцы? — повторил вопрос Юрва.
Налани поморщилась. Тамати сплюнул. Бима тяжело вздохнул.
— Со скотом спариваются, — процедил Коор Прина. — В Велкуанской Империи так издревле заведено. Супруги покупают друг другу собак и коз для полового удовлетворения, и сходятся лишь чтобы завести детей. Они выводят специальные породы для своих гнусных извращений. Они — собачьи и козлиные отродья…
— Коор несколько преувеличивает, — мягко прервал его Бима. — Это наша пропаганда. В Велкуанской Империи скотоложство действительно легально и относительно популярно, однако по-настоящему практикует его процентов пять населения, пусть это и считается признаком элитарности. В конце концов, это недёшево.
— Всё равно, какая же мерзость невыносимая! — воскликнула Интан. — Ещё там проституция повсюду...
— В Империи также существует много людей, осуждающих скотоложство как дикарство и пережиток нездоровых традиций прошлого. Защитники и противники даже устраивают массовые драки, широко освещаемые в новостях. Это удобно правящим кругам. Пока значительная часть общества сконцентрировало внимание на этом противостоянии, оно не замечает более важных процессов. Уверен, власти неявно поддерживают всевозможные движения и клубы скотоложцев, — продолжил Бима. — В верованиях, принятых в нашей Аксале, скотоложство является одним из тягчайших грехов. Поэтому напоминать про извращённые вкусы некоторой части наших противников очень выгодно для антивелкуанской пропаганды. Вот и сложилось мнение, что велкуанец значит скотоложец.
Далее начали расспрашивать уже инопланетянина. Бамбангу очень понравилось, что на родине Юрвы лечат всех и совершенно бесплатно, а ещё досыта кормят. Бима и Налани задавали куда более тонкие и интересные вопросы. Юрва как смог рассказал про алгоритмы сетевого принятия решений и методы распределённого потребительного прогнозирования.
— Не могу понять, у вас то ли прямая демократия с кучей самоуправляемых поселений, то ли коллективный роевой разум, — Коор Прина почесал подбородок. — Мы бы так точно жить не смогли. Мне бы не хотелось регулярно предоставлять кусок своих мозгов непонятно чему для расчётов того, сколько рельс нужно железной дороге, по которой я езжу. Пусть лучше я своим делом занимаюсь, а железнодорожники — своим.
— А мне пока нравится, — ответила Налани. — Мне другое интересно больше. Как у вас образовательные дела поставлены?
Разговоры утомили Юрву куда скорее, чем марш по пересечённой местности. Да и люди, как любопытны бы не были, всё равно поддались усталости. Кое-как завершив беседу, партизаны крепко уснули, условившись, кто когда будет дежурить. Юрве спать не хотелось, и он сторожил покой спящих наравне со сменяющимися часовыми.