Инопланетный партизан

      Юрва ещё никогда не видел своих соратников столь спокойными и расслабленными. Их настроение отчасти передавалось и ему. Ощущать себя в безопасности на Хокре — пусть и относительной — было в новинку для него.       Весь отряд отправили на отдых в приграничную область Воламы, удостоив особой благодарности от командования за уничтожение стратосферной станции. Приютили их в одной из деревень в предгорьях. Сюда почти не залетали взрывающиеся летающие роботы. Здесь не было врагов.       В ночи за оградой деревни шуршал ночной лес.       Навес из дерева и пластика закрывал от слабого моросящего дождя. Разведённый в невысоком металлическом бочонке огонь бросал алые отсветы на лица людей. Налани смеялась над шуткой Тирты. Тамати и Бима уплетали только что зажаренное мясо. Коор успел принять алкоголь и невпопад отвечал на вопросы Интан. Бамбанг, не восстановившийся до конца после ранения, лежал в натянутом между вбитыми в землю столбиками гамаке. В перерывах между шутками Тирта помогал есть оставшемуся без значительной части пальцев Тойну.       — Юрва, что нелюдимый такой? — крикнул инопланетянину Тирта. — Иди к нам. Вино будешь?       — В вине есть белки?       — Белки? Не знаю, наверное нет. Это же не мясо! — Тирта плеснул пьянящий напиток в кружку и сунул в шестипалую кисть инопланетянина.       Присев на скамью рядом с Тойном, Юрва пригубил вино. Напиток показался совершенно безвкусным, но имел лёгкий приятный химический запах.       — Непривычно, что меня не пытаются убить, — заявил Тирта.       Юрва заключил, что в вопросе эмоциональной инерции люди довольно схожи с ним.       — Поскорее бы сбросить в море поганую Железную Троицу и велкуанских поработителей, — помечтала Налани. — Хочу мирную жизнь. Часто думаю, чем в ней займусь. Последняя идея на текущий момент — написать нормальную программу обучения литературе. Чтобы дети читали действительно хорошие и актуальные книги, а не всякую скучную ерунду навалом…       Тирта макнул палец в кружку и провёл мокрым от вина пальцем по грубо сработанной столешнице. Его жест заинтересовал Юрву.       — Зачем ты намочил стол винным пальцем?       — Обычай такой, — ответила вместо него Налани. — Вроде как поделиться вином с духами, чтобы не обиделись.       — Ясно.       — Не думаю, что духам нужно вино. Им интересны мысли и чувства людей, — сказал Тойн, неловко беря искалеченными руками кусок хлеба.       — Духов нет, — Тирте явно захотелось поспорить.       — А зачем ты с ними вином поделился тогда? — беззлобно усмехнулся Тойн.       — По обычаю, само как-то вышло, — вздохнул уязвлённый Тирта.       — Хорошие вы ребята, — неожиданно добавил Тойн. — Может, в Аксале и правда станет получше жить на какое-то время.       — Почему на время? У Анару есть план, как сделать лучше жизнь насовсем! Двигаясь правильным путём, мы будем жить всё лучше и лучше, — резко возразил Тирта. — Земля и производство будут принадлежать простому народу, труженикам, а не богачам. Силы будут идти на то, что нужно людям, а не "Алкангу". Мы будем выбирать себе лидеров, а не скотоложцы нам их назначать. У каждого будет нормальная медицина, еда, крыша над головой, работа и достойная её оплата.       — Я согласна с Тиртой, — заявила Налани. — Мы можем и должны построить новый мир. Который будет принадлежать всем трудящимся людям, а не горстке потерявших страх богачей и их вооружённым прихлебателям.       — При всём уважении, я так не думаю. Мы живём в мире, созданном и управляемом тёмным божеством. Всё неизбежно истлеет, добро обратится злом, любовь заставит страдать от потери. В мире зла может быть лишь временное торжество добра, и нет выхода, кроме как сбросить путы этого мира, — высказал жрец. — Нельзя построить лучшее общество надолго. Благие намерения обратятся против благонамеренного. Как только ослабнет жар в сердцах — никакое пламя в этом мире не вечно — порок разрастётся, и снова будут господа и рабы. Возникнут новые богачи, и цикл повторится. Сколько история знала революций, лишь воссоздавших угнетение, пусть и в новых формах?       — Почему тогда ты борешься вместе с нами? — возмутился Тирта.       — Из ненависти ко злу.       Тут уже Юрва решил вмешаться.       — Твои суждения построены на ложном основании, Тойн, — сказал он. — Нет никаких тёмных божеств. Даже закон природы не может называться божеством, так как есть суть лишь порождение определённых отношений между формами материи.       — Материализм, — снисходительно улыбнулся собеседник. — Хорошо, Юрва: существует ли экватор? Существует ли число?       — Существуют — как отражение материальных процессов в наших умах, в нашем познании, — спокойно ответил алтимэ. — А боги — не более чем кривые отражения реальности в искажённых областях нашего внутреннего зеркала. Нет злого бога, насылающего болезни или иные бедствия. Они лишь следствие недостаточной регуляции материальных процессов нашим разумом. Всякую болезнь возможно исцелить, потому что нет болезни, что не сводилась бы к движению молекул и дурной игре электромагнитных полей. А на всё, что материально, мы можем научиться влиять, так как сами материальны. Так же излечимо всякое социальное зло, что есть просто нежелательное для нас движение общественной материи. Нет никаких злых богов, что отравляли бы нашу жизнь. Беды Хокры не от воображаемой волшебной сущности вроде бога или трансцендентного жестокого закона, а от неспособности людей разумно и на своё благо управлять материальными процессами.       — Хорошо ты людей назвал, «общественной материей», — вздохнул Тойн. — А как же душа? Человек всё-таки не камень, не кирпич. Живой, чувствует. И неужели в твоём мире нет болезней? Или воровства, вражды, обид?       — Люди и прочие разумные материальны, но в этом нет ничего дурного, — ответил Юрва. — Если болезнь возникает, её вылечивают. Неизлечимого нет. Воруют у нас только идеи, и то редко, а вражда и обиды не приводят к кровопролитию.       — Но как можно управлять тем, что неподвластно человеку по своей природе? Как быть, если эти самые «материальные процессы» выстроены по воле зла, и не строятся по-иному?       Юрва ощутил скуку от диалога. Он уважал жреца, но идеи его считал неразумными и даже вредными.       — Стать более умным и умелым, чем раньше, выстроить новые процессы, — бросил алтимэ. — Давай послушаем новую шутку Тирты.       Разговоры перешли на другие темы. Тирта принялся рассказывать историю про предельно извращённого велкуанского предпринимателя, достигавшего сексуального удовлетворения посредством запускания мыши в задний проход через специальную трубку, смазанную лубрикантом. Чтобы уберечь свою толстую кишку от зубов и когтей грызуна, предприниматель привлекал наёмного ветеринара-хирурга, искусно стачивавшего у мышки все опасные детали. После достижения удовлетворения извращенец ставил себе огромную клизму и избавлялся от задохнувшегося грызуна.       — Ерунда какая, — рассмеялась Налани. — Уверена, что это правда, потому что придумать такое невозможно.       Бима начал рассказывать о начатой в Воламе медицинской программе, обещавшей облегчение и даже излечение для множества страдающих.       — Так что теперь, Бамбанга вылечат от этих наростов? — негромко спросил Тамати врача.       Сам Бамбанг дремал в гамаке, закутавшись в куртки и не участвуя в разговоре.       — Попробуют. Есть две формы этого синдрома, первую научились лечить, со второй, как у Бамбанга, пока не всё ясно, но пробуют. Шанс есть. Спасибо нашим союзникам из Мойнэр Ае, — пояснил Бима. — Повезло ему выжить. Теперь, может, и исполнится его мечта. Когда узнал, вовсе забыл про рану. Записали его в экспериментальную программу, как героя войны против Велкуанской Империи. Пока у Воламы нет возможности развернуть лечение широко, до многих очередь только через годы дойдёт, боюсь.       — Ну хорошо. Пусть он вылечится, — порадовался за товарища Тамати.       — Нужно поскорее вышвырнуть имперцев и марионеточные правительства, и тратить деньги на медицину, а не пушки…       Налани открывала другу свои страхи.       — Счастлива, что в этот раз никто не погиб из наших, — шептала она Тирте. — Многие ранены, но все живы. Но страшно от того, что может быть дальше… боюсь, что удача закончится, а я наделаю роковых ошибок.       — Держись. Я и все остальные с тобой, — тихо отвечал Тирта. — А ещё у нас есть инопланетная самоходка. В пылу битвы он страшен. Сам иногда побаиваюсь нашего оранжевоглазого друга.       Интан встала и хлопнула руками по столу.       — Коор, хватит пить! В стакан провалишься! Вино крепкое! — шутливо прикрикнула она на захмелевшего соратника.       — Кирденсийских воинов не берёт ни пуля, ни меч, ни спирт, — гордо выпятив подбородок, парировал Коор. — Я абсолютно трезв. Сейчас докажу. В сарае канат, несите канат! Я по нему пройду.       Вскочив, он покачнулся.       — Прогуляюсь, — шепнул Юрва Тирте и ушёл, оставив чашку на столе.       Вино не оказало никакого действия. Этанол являлся неплохим источником энергии, но не более.       Выйдя из кружка света и перемахнув через ограду мощным прыжком, Юрва нырнул в ночной мрак. Дождь закончился, и пришедший с гор ветер разогнал тучи, открыв взгляду бездонное ночное небо. Здешний лес чувствовал себя более-менее неплохо по сравнению с большинством виденных на этой планете прежде.       Путь Юрвы лежал к толстому ветвистому дереву неизвестной породы, росшему на возвышенности подле деревни. Взбежав по склону, он вскарабкался на нижнюю ветвь в трёх метрах над землёй. Сел и устремил взор на огромную эллиптическую галактику, тускло светившую в безлунном небе. Внизу, в деревне, тлела тёплая звёздочка костра.       В безопасности тяжёлые мысли снова принялись грызть измученный разум. Под чужим небом было всё труднее утешать себя надеждой и памятью.       Вскоре Юрва услышал шорох и шаги. По звуку дыхания и ритму поступи он узнал Налани и Тирту. Добравшись до дерева, парочка неловко взгромоздилась на сук рядом с Юрвой.       — Не помешаем? — спросила Налани.       — Нет, — спокойно бросил Юрва, по-прежнему глядя на огромный звёздный остров в небесах.       — Мы пока не специалисты в инопланетянах, но нам показалось, что тебе очень тоскливо на наших посиделках. Что-то не так?       — Вы замечательные. Вы двое даже напоминаете мне о моих друзьях, что погибли от рук велкуанцев, — выговорил Юрва. — Они такие же дружные, неразлучные и чуткие. Больно видеть схожее с потерянным.       Юрва повернул голову к Налани.       — Тоскую по дому. По всем, кто остался там. По прежним заботам. Но более всего, — алтимэ осёкся.       — Но более всего? — неожиданно улыбнулась Налани. — По брату, сестре, родителям, детям или жене?       — Можно сказать, что по жене. Хотя у нас союз любящих не окружён формальностями брака, как у вас, — признался Юрва. — Никто не ведёт реестра, кто с кем.       — А дети есть?       — Нет, — сказал алтимэ.       — Слушай, Юрва, меня вот такой вопрос беспокоит, — встрял Тирта. — Как я понял, у тебя было устройство, открывающее портал, верно? И теперь оно у велкуанцев. Они не могут открыть портал и напасть на твою планету?       — Не разберутся, это очень сложное и таинственное устройство, — после секундного раздумья уверил Юрва. — Но даже если откроют… не думаю, что у них что-то выйдет, кроме как помочь мне с возвращением. У нас подавляющее технологическое превосходство. Они не представляют, с чем столкнутся.       — Хорошо, — улыбнулся Тирта. — Хотел бы я посмотреть, как имперцы получают трёпку от инопланетного воинства! Слушай, а твои за тобой точно не придут?       — К сожалению, это маловероятно. Им неизвестно, куда нас выбросило, и как сюда попасть, — пояснил инопланетянин. — Мне нужно вернуть Первый Ключ — устройство, что переместило нас сюда.       В лесу протяжно закричала птица.       — А расскажи про свою девушку, — попросила Налани, болтая ногами. — Какая она? Чем занимается?       Юрва помедлил, но всё же решил рассказать.       — Не думаю, что смогу подобрать слова на языке людей, чтобы поведать о её таланте или красоте, — начал он. — Но чем лучше я узнавал её, тем сильнее влюблялся. А занимается она разработкой новых видов, в основном растений. Однажды она спасла от увядания чудный край Тайатон Арвана, что размером с половину Аксалы. Не одна, конечно, но без неё ничего бы не вышло. Но этот большой труд стоил ей здоровья.       — Наверняка это очень интересная история! — полюбопытствовала Налани. — Расскажи.       Вдохнув ночного воздуха, пропитанного светом звёзд, инопланетянин начал рассказ. Разрешил себе погрузиться в воспоминания. Заговорил, вспоминая куда больше, чем воплощал в словах — к великой радости и боли. Самые личные и тяжёлые моменты он оставлял при себе, хотя невольно воскрешал перед внутренним взором. Воспоминания складывались с воспоминаниями, как засушенные лепестки цветка в старой шкатулке.