Добравшись до своей кельи, Юрва подготовился к предстоящему делу. Вытянув из лежавшего под кроватью электромобильного аккумулятора всю энергию, он вынул из собачьих туш снаряды и забил ими поясную сумку. Места не хватило, оставшиеся отправились в специально перешитые карманы разгрузки. В итоге — шесть выстрелов в пушке, восемнадцать про запас. Повесил на пояс подаренный Налани компактный пистолет-пулемёт, патронов к которому оставалось совсем ничего — у Юрвы не получилось наладить выращивание крошечных пулек. Кинжал Коора уже ждал своего часа, чтобы снова мстить за своего прежнего владельца.
Отдельно Юрва проверил дополнительное оборудование костюма, созданное после Слеалы за счёт оставшихся на корабле ресурсов. Миниатюрный огнемёт, закреплённый на правой руке, заправлялся самыми разными горючими смесями. Топливная трубка шла вдоль рукава, надёжно замаскированная и защищённая, подсоединяясь к небольшому баллону, закреплённому на рюкзаке. При необходимости оружие, как и баллон, можно было легко отстегнуть и выкинуть. Увы, его хватало всего на три коротких залпа — далее и топливо, и выталкивавший его сжатый воздух иссякали. Однако против некоторых существ огнемёт оказался незаменим. Для его заправки Юрва специально подбирал химические смеси, наиболее ядовитые для воплощённых квазиразумных вирусов.
Защитный костюм тоже приобрёл новые свойства. Теперь он научился питаться и ограниченно восстанавливать повреждения, впиваясь десятками жалящих нитей в трупы с подходящей биохимией и высасывая необходимые для самовосстановления соединения. Металлические перья-уши на шлеме могли чувствовать длинноволновые электромагнитные излучения, а также работать проекторами парализующего нейроиндукционного поля, что, однако, очень быстро истощало аккумуляторы. Нейроиндукционное поле действовало только на людей и почти не помогало против чудовищ. Однако оно ещё неплохо сбивало с толку плохо защищённых электронных роботов.
Верные биомеханические пестрокрылки спрятались в складках одежды. Использованных собак Юрва снял с крюков и свалил в кучу. Зеленоватое свечение погасло.
В последнюю очередь Юрва взял едва ли не самое важное — четыре некрупных, но увесистых баллона с ядовитой смесью оригинального рецепта. За ними алтимэ ненадолго вышел за храмовую территорию. Тайник располагался в неглубоком овражке. Содержимое баллонов несло слишком большую угрозу для людей в случае утечки. Чтобы изготовить отраву, пришлось наведаться в заброшенную химическую лабораторию и починить часть разгромленного мародёрами оборудования. Смесь состояла из боевого нервно-паралитического газа, что раньше использовался велкуанскими войсками, а также мельчайших пылинок, покрытых ядом цветов Айран-Юккюй. Боевые газы не слишком эффективно действовали на чудовищ, однако всё же ослабляли. А ядовитая пыльца действовала на них сильнее, чем на людей и животных из-за особенностей метаболизма, убивая медленно, но верно. Изначально Юрва планировал починить обнаруженную в пригороде гаубицу, брошенную армией, и обстрелять биржу самодельными снарядами, начинёнными отравой. Даже рассчитал количество и размеры собак, необходимых для производства достаточного количества тяжеленных шестнадцатисантиметровых снарядов. Продумал всё — от перевозки пушки до маскировки. Подобрал наиболее выгодную позицию для размещения орудия. План был хорош всем — в первую очередь безопасностью.
Однако от него пришлось отказаться по двум соображениям. Во-первых, пронаблюдав за дворцом с безопасного расстояния, Юрва обнаружил необычного вида вышки — как на земле, так и на крышах. На вышках красовались крупные выросты с шипами и раструбами. Все конструкции выглядели органическими, выращенными, а не построенными. Однажды Юрва увидел крылатую ракету, примчавшуюся с юга. Приблизившись к территории биржи, ракета взорвалась высоко в воздухе, не причинив никакого ущерба постройкам. Общаясь с беженцами, он узнал, что люди с юга пытались обстрелять логово чудовищ из реактивного миномёта — но снаряды один за другим разрушались задолго до цели. Стомозгий бог создал таинственную и эффективную систему защиты. Поразмыслив, Юрва предположил возможные механизмы функционирования системы — использующие различные комбинации акустических и лучевых воздействий — но не сумел придумать эффективных способов её преодоления для снарядов с имеющимися в его распоряжении ресурсами.
Во-вторых, в здании биржи с высокой вероятностью держали пленников, которых ещё можно было спасти. После событий на Слеале и биологической диверсии в убежище беглой велкуанской элиты Юрва стал намного легче относиться к сопутствующим потерям, однако травить невинных людей — да и вообще людей — цветочным ядом он считал совершенно неприемлемым — слишком мучительным являлось его действие.
С сожалением отказавшись от варианта с обстрелом, Юрва придумал иной план. Баллоны с газом он намеревался использовать там, где точно не заденет пленников. Для удобства переноса он поместил их в тряпичный футляр, что можно было нести в руке и на плече.
В итоге вес и объём поклажи оказался более чем внушительным и несколько сковывал движения.
На пороге появился Святой Проводник.
— Ну что, зашивать тебя в ту дрянь? Пошли? — спросил он.
— Пошли, — подтвердил Юрва. — Попроси своих: пусть, пока ждут, вынесут дохлых собак во двор и сожгут.
— Так тому и быть. Но прежде чем я последую твоей воле, хочу задать вопрос, — посуровел Святой Проводник.
— Говори, — бросил Юрва, вешая тяжеленную пушку-секиру на спину.
— Ты понимаешь, что берёшь на себя слишком много? Чем дальше, тем больше я думаю, что ты вовсе не тот, кем хочешь казаться, — произнёс священнослужитель. — Я слышал о тебе до нашей встречи, знаю, что многие мои единоверцы из тех, кто погорячее, считают тебя посланником благих духов. Ты желаешь цинично использовать их заблуждения, Юрва. Хочешь предстать вестником благих сил со скальпом великого демона в руках, обрести влияние на умы моих братьев и сестёр, кинуть в самоубийственный поход против зла. Бросить в огонь жизни наивных и доверившихся. Это — не путь добра, Юрва Сумра. Зло обмануло тебя.
— В воображении тебе не откажешь, пусть ты и ошибаешься, — спокойно ответил алтимэ. — Что считаешь верным ты?
— Мы все должны идти на юг, где ещё безопасно, — сказал Святой Проводник. — У нас будет время подготовить наш дух к тому, чтобы покинуть этот мир. Если же мы умрём, не изжив в себе греха, то цикл страданий начнётся вновь. Смерть на войне со злом не даёт святости сама по себе. Зла не победить, оно слишком сильно, ему принадлежит весь мир. Сразив одно нечестивое создание Зекх-Огга, завтра ты встретишь двух. Это война без надежды на победу, в неё нет смысла вступать. Мы должны освободиться от пут мира, а не пытаться выиграть в безнадёжном бою. Разве происходящее вокруг не является лучшим доказательством? Я не стану тебе мешать, потому что догадываюсь, что ты не станешь терпеть меня у себя на пути, а я ещё не готов к смерти, вопреки своему сану. Да и не переубедить мне безрассудных. Не мне тебя останавливать, но прошу — не обрекай моих излишне гордых единоверцев на новые циклы жизни в плену Великого Тюремщика.
— Ты не представляешь, с какой радостью я освободился бы от пут вашего мира и вернулся домой, появись такая возможность, — процедил Юрва, вонзив в священнослужителя яростный взгляд оранжевых глаз. — Но не могу. И ты напрасно боишься, что я тебя убью. Пока ты не грозишь смертью мне, моё оружие не направится в твою сторону.
«Какой же безумный бред несёт этот человек! — думал Юрва. — Как калечит мышление представление о фундаментальности, первичности духа и идей! Сколь превратно заставляет воспринимать мир! Но мне придётся научиться терпеть и, скорее всего, самому говорить бред, чтобы достичь цели».
— Возможно, мудрейшие из Святых Проводников смогли бы указать тебе путь, — сказал священнослужитель. — Зекх-Огг сковал тебя, но откровения учат, что путы возможно разорвать.
— Постом и молитвой?
— В том числе, — подтвердил священник.
— Довольно разговоров, — оборвал его Юрва. — Зашьёшь меня в ту поганую тушу.
Выйдя из храма, Юрва бросил взгляд на безжалостное светило, прорезающее жгуче-белыми лучами серые облака. Несмотря на наступление дня, лес и тучи на севере казались по-вечернему сумеречными. Последние отливали тем же оттенком, что и облака над морем в его первую ночь на Хокре. Мысли алтимэ снова ушли в прошлое.
Ступив в этот мир вместе с двумя верными друзьями, он остался один, проклятый и потерянный. Мойлоро и Эйонэ так любили друг друга! Не меньше, чем он любил Малву. Хокра сожрала и их жизни, и их любовь, оставив лишь унёсшийся в небеса пепел. Навеки растворила в утренних облаках и безбрежном голубом просторе. Частицы их тел, разлученные и рассеянные, ныне плывут с морскими течениями и путешествуют с ветрами. Словно два метеора, они стремительно промчались по небосклону времени, сгорев яркой вспышкой. Оба едва перешагнули рубеж в сорок стандартных лет.
Какая невыносимая, чудовищная несправедливость! Те, кто должны были жить вечно, исчезли в небытии облаков и вод. Ушли в ничто в непереносимо длинной веренице умерших, достойных вечности. Вместе с ними Юрва вспоминал всех остальных славных, отчаянно храбрых и прекрасных, убитых Хокрой вслед за Мойлоро и Эйонэ. Храбрый отвагой отчаявшегося Коор Прина, последний из воинов своей умершей родины; мудрый Тамати, проживший полную невзгод жизнь и отдавший себя борьбе за лучшее будущее; Бима, щёголь с большим сердцем, опытный врач, спасший немало жизней прежде, чем отдать свою; Интан, пошедшая навстречу пламени за свободу народов и лучшую долю против окутавшего мир зла.
«Мойлоро и Эйонэ! И все-все-все! Ваша любовь стала звёздным светом, — подумал Юрва. — Ночным шелестом ветвей, рябью озёрного хрусталя, журчанием ручьёв и горным снегом!»
Пока он жив, он будет помнить. Память спасёт от безумия. До самой смерти — пройдёт два года или двадцать — он останется собой, и не забудет чудесного и потерянного мира, откуда пришёл. Где-то там, далеко-далеко, за тысячью галактик, будет вечно жить его Малва, всегда юная и прекрасная. Эймо, исцелившись, разделит и тем самым облегчит её горе. Пусть она создаст новый прекрасный цветок в честь погибшего возлюбленного!
Самовлюблённый умник поплатится за гордыню и пренебрежение. Стиснув рукоять пушки-секиры, Юрва поклялся себе, что не умрёт, пока не сразит Аруэри Бебо. Тот, кто так поступает с заблудившимися путниками из другого мира и собственными сородичами, не заслуживает вечной жизни, не заслуживает никакой жизни. Он станет разрушителем всех амбиций и надежд того, кто лишил всякой надежды его.
***
В пригороде Волкра, к юго-востоку от города, в первый год после катастрофы, сформировалось необычное поселение. Большая группа выживших людей обосновалась вокруг брошенной экофермы, где можно было выращивать съедобные растения и животных. Возглавили поселение адепты молодого культа, поклонявшиеся новым формам жизни, появившимся на Хокре. Создание, обитающее в бывшем здании биржи, располагавшемся в десяти километрах к северу, стало для них богом, а его прислужники — божественными посланцами. Адептам удалось договориться с чудовищами, и те не трогали людей — и порой даже защищали их. Платой стали регулярные жертвы, ради которых жители поселения учиняли набеги на своих сородичей из других мест. Кроме людей, Стомозгий бог принимал животных и те порождения выращивателей, что не подпали под его власть. Культисты почитали как Стомозгого бога, так и сильнейших существ подле него, среди которых самым почитаемым являлся ужасный Червивый.
Поселение представляло из себя скопление домов, разбросанное по трём каменистым холмам. Их покой сторожил высокий забор с колючей проволокой. На территории изобиловали пристройки, возникшие уже после катастрофы. На самом высоком холме, в старинном храме, когда-то посвящённом богу неба, устроились адепты Стомозгого бога. Сельскохозяйственные угодья лежали за пределами огороженной территории, и фермеры работали под охраной. Однако, благодаря договору с чудовищами, никаких нападений не было уже давно — что со стороны людей, что нелюдей. Скотину давно пасли без особой опаски.
С холмов открывался великолепный вид на труп величайшего из городов Империи. Вдали, в тумане, исполинскими надгробиями возвышались небоскрёбы. Бесчисленные здания поменьше теснились у их подножия.
На исходе дня в поселение приехал небольшой грузовичок. Водитель, иным известный как Святой Проводник, объявил часовым, что привёз богатые дары и желает говорить с главным. Встретившись с верховным жрецом Стомозгого бога, Проводник подарил ему шкатулку с драгоценностями, прежде стоившую баснословных денег, и огромную человекоподобную тушу — в качестве жертвы Стомозгому богу. Жрец остался недоволен тем, что туша оказалась мертва, однако принял дар, и согласился на условия Проводника. Тот выпросил безопасный проход для своих людей на юг и ремонт транспорта. Кроме того, Проводник передал в пользование культистам Стомозгого бога часть вещей, принадлежавший транитийской общине.
С помощью верёвок выгрузив жертвенную тушу из грузовика, культисты поместили её на телегу. Три быка неторопливо втащили телегу на холм, сопровождаемые шестью адептами, несущими чаши, где сгорали высушенные душистые травы. Верховный жрец придирчиво осмотрел тушу, довольно цокнул языком и повелел обмыть жертву и смазать священной мазью. Культисты засуетились, выполняя приказания своего учителя. Обработав тушу из шланга, они массирующими движениями нанесли на бледную холодную кожу густое желто-бурое снадобье. Мазь приносило существо, забиравшее жертв — Носильщик. Живых мазь погружала в оцепенение, мёртвых предохраняла от разложения.
После быкам снова предстоял нелёгкий труд — доставить телегу на холм за территорией посёлка. Спустившись вниз, животные под хлесткими ударами погонщика вытащили телегу за территорию и перевезли через мост, под которым журчал заросший ручей. Подняв груз на усыпанную камнями площадку, культисты стянули верёвками тушу и оставили лежать на голой земле среди булыжников. И ушли, захватив с собой обрадовавшихся облегчению ноши быков.
С наступлением ночи на холм явилось огромное существо на девяти конечностях. Два отвратительных шипастых хобота обнюхивали землю. Отростки с глазами осматривали путь. Конвульсивно дрожащие щупальца-парализаторы торчали на покрытых слизью боках. Подхватив жертвенную тушу передними конечностями, Носильщик водрузил груз на спину. Вокруг туши тут же обвились щупальца, высунувшиеся из межрёберных отверстий слуги Стомозгого бога. Для удобства подняв девятую лапу, чудовище побрело на север.
Тварь брела между опустевших домов, пересекала автострады, перелезала через рельсовые пути. Прошла мимо маленького домика, чудом не пострадавшего от бушевавшего здесь пожара. Забытый всеми, домик будто тосковал по своему бессердечному и гордому хозяину, отринувшему всё человеческое ради преображения. Скрытый в потрохах жертвенной туши, Юрва не знал, что поблизости прежнее жилище его самого ненавистного врага.
Вскоре тварь углубилась в занятую монстрами территорию. Отвратительные существа караулили дороги и мосты, некоторые — с человеческим огнестрельным оружием. Вдоль железной дороги, ведущей на ещё работающий пищевой завод, бродили трое существ с бутылками бензина, лопатами и электрозажигалкой. Они выискивали и уничтожали занесённую ветром и водой инопланетную флору.
Пройдя через обрушившийся элитный бизнес-центр, Носильщик оказался на территории хорошо огороженного парка. Многие деревья погибли от болезней и лишились листвы, что придавало окружению мрачный и печальный вид; но Носильщик не понимал таких категорий и почти ничем не интересовался. Пройдя меж деревьев и поднявшись по высокой каменной лестнице, Носильщик прополз через массивные каменные ворота, украшенные статуями крылатых собак и могучих быков. Здесь начинался императорский сад, в сердце которого поднимался величественный дворец. Когда-то здесь гуляли аристократы; потом торопились по своим делам брокеры и специалисты по искусственному интеллекту; а ныне бродили чудовища.
Пройдя по тропе, окружённой статуями мифических зверей и древних героев, Носильщик внёс тушу в пристройку дворца, где некогда чопорные чиновники встречали гостей и принимали решение, достойны ли гости пройти во внутренние залы.
***
Изнутри туши Юрва мог лишь очень ограниченно судить о происходящем. Тонкий световод, врезанный под кожу оболочки, всю дорогу показывал влажную поверхность щупальца. Внутри оказалось очень тесно и противно, но Юрва умел ждать. Столь экстравагантный способ проникновения на территорию противника позволял сохранить силы и боеприпасы. Вариант прорваться через оборону воплощённых квазиразумных вирусов или пробраться незамеченным Юрва отверг — для первого у него могло не хватить сил, второе тоже представлялось неосуществимым. Также на его стороне находился фактор внезапности.
Юрва почувствовал, как Носильщик сбросил тушу, и посмотрел в световод. Вокруг бесновались твари. Они хватали жертвенную тушу, прокалывали бледную кожу острыми хоботками и издавали режущие слух вскрики.
Юрва изучил план дворца и желал, чтобы тушу пронесли как можно глубже. Тем будет легче добраться до Стомозгого бога. Кроме того, оказавшись рядом с другими пленниками, он, возможно, сможет помочь Мышке и непутёвому Найдо.
Но воплощённые вирусы заподозрили неладное. Вскрики, стрёкот и гудение стали громче. Острые хоботки стали проникать глубже. Один, пробив кожу и жир, скользнул по шлему Юрвы и коснулся дульного тормоза пушки. Раздался отвратительный визг. С металлическим грохотом захлопнулись двери, ведущие во внутренние помещения дворца.
Игра в прятки закончилась.
Юрва повернулся так, чтобы ствол пушки-секиры указывал на шаркающего многочисленными ногами Носильщика. Ткнул им вперёд, пробивая дыру в мерзостной плоти оболочки. Согнулся и кое-как дотянулся до спускового крючка. Прогремел выстрел, затем ещё один. Вцепившись когтями в края раны, Юрва разорвал оболочку и выскользнул наружу, грязный от слизи и телесных жидкостей.
Носильщик повалился на бок, но ещё жил. На Юрву налетела тварь с овечьим туловищем, человеческими руками и когтистыми ногами. Вместо головы извивались зубастые хоботки. Уклонившись от броска, алтимэ разрубил грудь существа пушкой-секирой. Рядом с остановившимся окровавленным сердцем серел комок мозгового вещества.
Воплощённые квазиразумные вирусы часто имели два или более мозга, что обеспечивало приемлемый уровень надёжности несмотря на дефекты.
Накинувшись на Носильщика, Юрва рубил и сёк до тех пор, пока израненный монстр не замер навеки. Крупные существа подобного рода отличались живучестью, представляя из себя несколько слепленных вместе организмов-симбионтов; гибель одного не означала гибели остальных. Требовалось поразить каждого. Быстро оглядевшись, алтимэ оценил своё положение, успев заодно обратить внимание на выдающиеся архитектурные достоинства. Сводчатый потолок украшала грубая резьба, изображавшая охоту императорской свиты. Грубые, вырезанные из цельных кусков камня колонны создавали монументальное, грозное впечатление. Шары-светильники работали через один. Высокие металлические двери прикрыли створки из синтетической кости, отрезая проход дальше. Замурованные клейкой массой окна тоже не напоминали выход.
Оставалось выйти через вход и искать обходной путь.
Раздался оглушительный трубный вой, что, казалось, исходил из самого камня и земли. Юрва поразился тому, как органические структуры в здании сумели издать такой звук и что он не привёл к разрушениям. Дозарядил пушку, вытащил сумку с баллонами из туши-оболочки и побежал ко входу, что ныне стал и выходом. Спрятался в тени и осторожно выглянул. С одежды вспорхнули биомеханические пестрокрылки и растворились в ночи, став разведчиками для алтимэ.
В свете восходящей Морги, выглянувшей сквозь разрывы туч, гротескные и уродливые существа мелькали между деревьев и статуй, спеша отыскать дерзкого пришельца. Охота на охотника началась.
