***
Юрва настолько явно выразил нежелание участвовать в каких-либо массовых мероприятиях, что коллектив, занимавшийся контактом, специально настоял, чтобы место пребывания воскресшего героя осталось в тайне до последнего. Юрва согласился произнести лишь одну речь — перед минимальным скоплением народа и в самом конце визита. На закате электролёт, укрытый маскировочным полем, невидимый и почти бесшумный, приземлился на лесной поляне неподалёку от Кмабу, когда-то известного как Город Порока. Юрва и Малва незамеченными прошли по вечерним улицам, неузнаваемо преобразившимся с того далёкого времени, когда здесь кипели бои с бандами сутенёров. Изменился архитектурный стиль — появилось много зданий с органическими солнечными батареями и плоскими деревьями на крышах. Место баров и борделей заняли безалкогольные кафе, музыкальные и танцевальные клубы. Появился надземный монорельс, объезжающий весь город, почти вымер личный автотранспорт. Меньших изменений было не счесть. Особое внимание Юрвы привлекли гостиницы-купальни и столовые для разумных псевдомоллюсков — они являлись частыми гостями портового города. Пройдя через сердце перерождённого Кмабу, Юрва и Малва вышли на набережную и, завернув в незаметный переулок, пробрались к чёрному входу кафе «Весёлый партизан». Выключив маскировку, прошли через тёмный, уставленный коробками из-под кухонной утвари коридор. Быстро миновав островок света за второй дверью, шагнули в дальнюю кабинку, где их дожидались Налани, Лелайни и Тирта. Вторая покинула корабль раньше алтимэт, приняв участие в официальной части контакта. Налани и Тирта бросились обнимать Юрву. Тот представил их Малве, а Малву — старым боевым товарищам. Наконец, все расселись за круглым столом, где дожидались душистые напитки и угощения для алтимэт и людей, предусмотрительно отделённые друг от другом цветом посуды и специальными подписями. — Сколько лет, будто целая вечность, — выдохнула Налани, глядя на Юрву. — Я не верила, что увижу тебя живым снова. Ну что, все кто остались в живых из нашего отряда, теперь в сборе? — В сборе, — подтвердил Тирта, на склоне лет обзаведшийся жидкой бородкой и внешностью мудреца из какой-нибудь аксалийской сказки. Он достал из сумки несколько маленьких полированных каменных шариков, разложил на столе и мазнул каждый светящейся краской. — Вы не против? Мне кажется, так будет правильно, — спросил Тирта алтимэт. — Какое предназначение имеет этот ритуал? — спросила Малва. — Каков его смысл? — Это Глаза Ушедших. Старый воламский обычай. Я не верю в духов, но… мне кажется вы с Юрвой всё понимаете, — сказал Тирта. Юрва заметил, что число шариков совпадает с числом погибших бойцов отряда Налани. — Как будто мы все собрались — снова, — тихо сказал Юрва и переглянулся с Малвой. «Они похожи на нас, — передала та мысль. — Точно так же мечтают о воскрешении своих умерших». — Не грустить! — резко хлопнула в ладони Налани. — Это не грустный вечер, и даже не грустный обычай. — Это вечер надежды и добрых воспоминаний, — сказала Малва. — Совершенно правильно! — одобрила Налани. — Так, начинаем все есть, и говорим. Итак, Юрва, не хочешь послушать, что случилось за последние восемьдесят лет? Неспешно потекла беседа. Налани, Лелайни и Тирта наперебой рассказывали события ушедших после освобождения Аксалы десятилетий. Выводы Юрвы о перспективах Хокры оказались верны. Прежняя цивилизация рухнула и лишь преобразившись в самом своём существе, сумела воспрянуть в ином виде. Частично ассимилировавшись с разумным видом псевдомоллюсков, люди сумели преодолеть многие прежние проблемы и построить новое, невиданное ранее общество. Налани с Тиртой остались в общем и целом довольны переменами. Увы, нанесённые безрассудствами прошлого раны зияли слишком глубоко, чтобы обойтись без последствий. Остро стояла проблема нехватки природных ресурсов, что требовало строгой экономии, многократного использования любых материалов и максимального применения возобновляемых источников. Не были ещё решены все экологические проблемы. Множество болезней, особенно искусственных, ещё не научились лечить, и зараза собирала свою тёмную жатву. Войны периода краха Велкуанской Империи не стали последними войнами в истории. Не раз за прошедшие восемьдесят лет люди сходились в кровавых междоусобных конфликтах. Одни пытались переделить оскудевшие ресурсы в свою пользу, иные — пробовали восстановить прежнюю систему господства, начиная с ближних и заканчивая жителями иных регионов мира. Но такие попытки встречали достойный отпор или гибли сами из-за последствий былых катастроф. Те же, кто выдерживал, попадали в оптимистичную ловушку. Из-за огромной убыли человеческого населения и опасливого отношения к искусственному интеллекту стало невозможным поддерживать индустриальное производство без участия разумных псевдомоллюсков. Кроме того, лишь они обнаружили способность противостоять заражению земель инопланетной флорой. Стремясь конкурировать друг с другом, человеческие общества северного полушария планеты массово впускали в себя слизней. И в один прекрасный день они настолько разбавили людей, что начали определять политику. В некоторых же регионах люди самостоятельно сумели преодолеть дурные практики прошлого и преобразить свою общественную и экономическую жизнь. В них имена теоретиков и героев Аксалийской революции, наряду с многими другими боровшимися за освобождение человечества, обрели великую славу. И хотя обретённые мир и скромное благополучие казались хрупкими и непрочными, готовыми рухнуть от неожиданных порывов ветров истории, впервые за века жители Хокры смотрели в будущее с осторожным оптимизмом. — Юрва, совсем забыла! — Налани стукнула ладонью по столу. Забравшись в рюкзак, она достала свёрток оранжевой ткани. Развернула. Юрва увидел пистолет-пулемёт, подаренный ей ему в тренировочном лагере партизан и прошедший с ним через бесконечную череду битв. — Он остался в Бибиюнме после твоего сражения с чудовищами Хивид Маюна, — сказала Налани. — Спустя много лет консул решил подарить памятное оружие Волаксе. Всё это время он лежал в столичном Музее Революции. Затопав ногами, я убедила, что будет правильным вернуть его владельцу. Так что держи. На случай, если на вашу планету нападут какие-нибудь зверогадоиды и просто на память. Искренне поблагодарив, Юрва убрал компактное оружие в карман. — Что мы всё про нас, людей! — воскликнула Лелайни. — Расскажите, что у вас! — Представьте, что разные времена и миры собрались в единый лабиринт, в одну головоломку, — начала Малва. — Сборщик снабдил головоломку замками, и дал ключи. Разгадав головоломку и применив ключи можно попасть туда, куда не долететь ни одному звездолёту. Мы сделали это и пришли сюда. Но Сборщики давно оставили свою волшебную игрушку на произвол равнодушной пустоты. Осколки миров зажили своей жизнью. — А почему... Сборщики выбросили игрушку? — полюбопытствовала Лелайни. — Я удалённо поговорила с одним из них, — ответила Малва, наклоняя голову. — Если это действительно был один из них, а не ещё один заблудившийся осколок. Они увлеклись другими делами. — А что за лабиринт, что за головоломка? — спросил Тирта. — Какие-то туннели в космосе, связывающие разные планеты? — Нет, никаких туннелей, лабиринт не из тех, по которым ходят, плавают или летают, — опровергла Малва. — Лабиринт в пространстве конфигураций Ключей. Простите, мой аксалийский несовершенен. Сказав это, она сделала паузу, давая людям время подготовиться к следующей порции информации и обдумывая форму высказываний. — Есть Ключи. Они и ключ, и лабиринт, и головоломка. Если собрать её, созвучные миры соединяются в области вокруг Ключа, — пояснила Малва. — Механика головоломки отражает это созвучие. Точно как с музыкальной шкатулкой, передвигая рычажки которой, ты подбираешь правильную мелодию. Но если механизмы без очистки покрылись пылью и слизью, они начнут заедать. Разрозненные обрывки миров и эпох слепились вместе, заставляя застревать всё больше частей механизма. Мы сумели завладеть этим пыльным, слизистым сгустком. Пусть мы не сможем его почистить и восстановить, но мы получим из него столько знаний, сколько сможем. Но как же скорость света — скорость передачи фундаментальных взаимодействий, спросите вы? — Я ничего не поняла, — рассмеялась Налани. — И спросить про скорость света не могу, потому что плохо понимаю, причём она. Но вроде как быстрее света летать нельзя, верно? У нас так вообще едва ли не общепринято, что дальше Морги не улететь. — Ключи хитроумно обходят геометрию видимой Вселенной, — продолжила Малва. — Когда-то наши миры умещались в мельчайших квантовых флуктуациях, пространство и время бурлили кипящей пеной, и из материальной пустоты рождались причудливые формы. Затем ныне исчезнувшие физические силы расширили мельчайшее в величайшее, и то, что было рядом, стало недосягаемо. Но некоторые из форм тех мгновений пережили расширение и сохранились в скрытых измерениях и чернейших безднах космоса, став явлениями вселенских масштабов. Одну из таких форм использовали создатели головоломки. Наши планеты отделяет колоссальное расстояние — не менее двух миллиардов световых лет. Но это если измерять путь по пространству космоса. Внутри Ключей Хокра, Валон Латора и тысячи других планет не дальше, чем другой берег ручья. — Из этого вытекает ряд интересных следствий, — добавил Юрва. — Например, в определённых обстоятельствах Ключи нельзя сближать — это будет требовать бесконечно растущих усилий, как достижение скорости света. В некоторых отношениях они похожи на подпространственные туннели, которые недавно научился прокладывать наш народ. Такие туннели описаны в вашей теории гравитации как гипотетическая геометрия пространства. Возможно, именно попытка сблизить несближаемые Ключи привела к изначальному повреждению головоломки. Признаюсь, я рад этому. Иначе не сформировался бы сгусток, в котором завяз Первый Ключ после глупого эксперимента велкуанских учёных. — Я по-прежнему ничего не понимаю, — со смехом разведя руки, сказала Налани. — Кроме того, что вы разобрались в том, как Юрва к нам попал. Малва издала грустный возглас. — Я сама далеко не всё понимаю! Эти знания для меня свежи и недостаточно структурированы, — оправдалась она. — Я художница жизни — биолог, эколог, генный инженер и биотехнолог по-вашему, а не знаток абстрактной физики. Далее разговор какое-то время шёл о разных весёлых глупостях. Малва понимала далеко не всё, и Юрва давал пояснения телепатически. Взамен алтимэт делились собственным юмором, порой совершенно непонятным для собеседников из-за ориентированности на сложные логические парадоксы и незнакомые им явления жизни. — Лелайни, а что случилось с твоим мужем? — спросил Юрва. — Мы поругались и расстались, — ответила она. — Он увлёкся магией, сам искренне в неё поверил и стал клиентов-дураков к себе водить за деньги. Я ему — какая магия, совсем глупый? Ты правда думаешь, что стуча по деревяшке свинячьей костью, ты привлечёшь к человеку здоровье? Отправь к врачу нормальному! Он смертельно обиделся. — Жарко что-то! — пожаловался Тирта. — Товарищи, давайте проветримся морским воздухом. Для сердца полезно. В основном зале кафе уже не осталось посетителей. Миновав входную дверь, компания вышла на набережную. «Жаль, что люди используют столь яркое освещение в своих городах! — пожаловалась Малва телепатически. — Всю красоту ночи сжигают. Правильная иллюминация не пытается изображать дневное светило, а подкрашивает архитектурные детали, на которые должен обратить внимание прохожий!» «Согласен с тобой! — одобрил Юрва. — Но им нужно такое освещение для удобства! Люди — дневные существа». От воды набережную ограждал изящный каменный заборчик. Подойдя к нему, они встали и как один залюбовались набегавшими волнами. Ритмичный шум очаровывал людей и алтимэт наравне, пусть тонкий слух последних и позволял различить больше нюансов. А вот солёный аромат моря производил куда большее впечатление на людей, чем на инопланетян с их слабым и грубым обонянием. — А вы любите море? — спросила Налани. — Да, — ответил Юрва. — В нём глубина и загадка, — добавила Малва. — Скажите, а каковы для вас люди по итогу всех этих перипетий? — спросил Тирта, улыбаясь. — Мы кажемся вам глупыми, дикарями? — Нет. Необузданными и восхитительно сложными, — ответил Юрва, изобразив человеческую улыбку. — А умом некоторых людей я искренне восхищаюсь. «Жаль, что обладатель самого хваткого ума из представителей человеческого рода встал на столь гнусный путь! — на мгновение вспомнил алтимэ своего поверженного врага. — Сколько ума, таланта, красоты люди в своё время утопили в бешеной реке страстей и междоусобиц!» Вновь потекла беседа. Вскоре Налани и Тирта устали, и друзья решили расстаться до полудня следующего дня. Лелайни пообещала приготовить для Юрвы собственный подарок. Люди ушли в расположенную неподалёку гостиницу, алтимэт остались бродить по ночным улицам. Даже сочетая словесное и телепатическое общение, они проговорили долгие часы напролёт. Биомеханические пестрокрылки порхали на грани видимости, исследуя городскую флору и фауну. После долгой разлуки Юрва и Малва хотели сказать друг другу очень-очень многое. Идя через сумеречный сквер, они коснулись в беседе бед человечества. — Малва, дорогая моя, как ты считаешь: каковы изъяны, лежащие в основе несчастий человеческого общества? — спросил Юрва. — Вижу три: и как всякий треножник, они прискорбно устойчивы, — ответила Малва. — Объясни, — попросил Юрва, погладив подругу по волосам. — Твои слова чрезвычайно интересны. — Первая из них — стремление выстраивать иерархии, подчиняться и господствовать, — пояснила Малва. — Вторая — вечная боязнь ответственности, избегание её. Третья — половая озабоченность, навязчивая тяга к частым, разнообразным и причудливым совокуплениям. — Я обязательно обдумаю твои слова! — пообещал Юрва. — Но сейчас не могу ни согласиться, ни оспорить. Увидев у дороги низкорослое, но очень толстое хлебное дерево, Малва резко остановилась. — Ты видишь? — прошептала она, глядя на растение своими чудесными неоново-жёлтыми глазами. — Необычный экземпляр, — подтвердил Юрва. — Ниже обычного, и очень толстый. На коре какие-то разводы. Болезнь? — Это симбионт, ранее являвшийся паразитом, — объяснила Малва со страстью. — Моделирование предсказывало такие союзы, но это первый обнаруженный в действительности. Нужно взять образцы! И подскочила к дереву. Сверху спорхнула стайка пестрокрылок и впилась в разводы на коре. — Это не повредит дереву? — поинтересовался Юрва. — Обижаешь! Нет, конечно, — весело ответила Малва. Из-под лёгкого серо-золотистого плаща художницы жизни высунулись тонкие алые лепестки. Дотянувшись до дерева и прильнув к его стволу, они проникли в кору едва видимыми шипами. — Раньше у тебя такого не было, — удивился Юрва. — Что это? — Пиэ поставил усовершенствование, — бросила она. — Теперь я сама могу быть немного похожей на цветок. Пиэ также довёл до завершения моё лечение, перестроив то, что осталось от иммунитета. Теперь восстановленный иммунитет не пытается убить меня, сдерживаемый нанороботами, а приносит пользу. Ты ведь уже знаешь его философию — всякую умерщвляющую силу следует обратить в оживляющую и животворящую, а усовершенствования должны соответствовать психологической сущности. Пожалуй, у него это хорошо получается. — Он что-то попросил взамен, верно? — Юрва погладил пальцами алые лепестки. — Выглядят красиво. Верно понимаю, что они сворачиваются и убираются в спину? — Когда они убраны, снаружи и не распознать, что они есть, — ответила Малва. — Они очень тонкие и помещаются под кожей вдоль позвоночника, заодно работая дополнительной защитой. Проходят через правильно настроенную одежду. Да, Пиэ попросил плату: я должна буду создать для него семь видов очень особых грибов. А почему ты решил, что он пожелал платы? — Склад личности такой мне знаком, — весело сказал Юрва. — Такие как Пиэ просят необычных вещей в ответ на свою помощь не потому, что те им действительно очень нужны, а для того, чтобы восхитить коллектив утончённостью своей просьбы и тем самым повысить интерес к собственному творчеству. — Точно подмечено! — одобрила Малва. — Пиэ хорошо помог мне и Эймо, он благороден и мудр. Изъяном его характера является выдержанное тысячелетиями тщеславие. Алтимэт слышали, что неподалёку ходят люди, но не придавали этому значения. — Аааааааа! — раздался истошный крик. Алтимэт обернулись. Вышедший из-за деревьев невысокий мужичок бросился бежать с поразительной для его роста и коротких ног прытью. Малва втянула «лепестки». Переглянулась с Юрвой. — Пугливый. Не то что Лелайни, — прокомментировал Юрва.***
Три дня подряд Юрва, Малва, сёстры и Тирта гостили в Кмабу. Они посетили городское световое представление, посмотрели на гонки лодок и вдоволь наговорились. Лелайни подарила Юрве изданное собрание его собственных книг. Но на закате третьего дня пришло время расставания. Электролёт ожидал алтимэт в крошечном аэропорту неподалёку от портовых складов. Рядом уже успела собраться публика, желавшая проводить воскресшего героя в родной мир. Во избежание давки собрали несколько отрядов ополчения, регулировавших передвижения собравшихся. Пятёрка шла намеренно неспешно, не торопя событий. Бело-золотистый свет заходящей Боры делал Кмабу как никогда уютным и красивым. — А ты сама чего хочешь, сестра моя дорогая? — спросила Налани. — Я не знаю, — буркнула она. — Честно? Мне кажется стыдным покидать родной мир. Будто я… сбегаю. От вас и самой себя. Налани развернулась и схватила Лелайни за плечи. — Дурочка! Ты об этом и мечтала полжизни! — повысила голос старшая сестра. — Думаешь, я ничего не видела и не понимала? Да ты помешана на алтимэт! Если сейчас с ними не полетишь — оставшиеся годы проведёшь в мучительном сожалении! Я… приказываю тебе лететь с Юрвой и Малвой! В обиду они тебя не дадут! Лелайни облегчённо выдохнула. Компания двинулась дальше. — Наверняка мы ещё вернёмся, — сказала Малва. — Налани, Тирта, вы не передумали касательно моего скромного предложения? Налани рассмеялась, Тирта отмахнулся. — Нет, мы не хотим бессмертия лишь для себя, пока другие ещё смертны, — сказала Налани. — Я верю в равенство и не хочу для себя того, что не доступно другим людям. — Благородный ответ, — признал Юрва. Впереди уже шумела толпа. Пятёрка вышла на взлётное поле, где ожидала невысокая импровизированная трибуна. Возле неё, стараясь казаться незаметными, стояли двое молодых не по-экваториальному бледных людей велкуанской внешности. Юрва уже знал, что это двое лаборантов, попавших в засор таинственного механизма Ключей после экспериментов Бебо. Те взирали на аксалийцев с виновато-просящим видом, что выглядело несколько забавно. Они оставались на Хокре - их новый старый мир согласился принять своих заблудших детей. Позади трибуны блестел электролёт. Налани легонько подтолкнула Юрву к трибуне, под объективы камер. — Прощай, отважный и гостеприимный народ Волаксы! — громко произнёс алтимэ в микрофон. — Прощайте, люди и машинорождённые моллюски Хокры! Не буду утомлять вас долгими речами. Я прибыл к вам в тяжёлый час и прошёл вместе с вами на этой прекрасной земле через многие испытания. И — я уже не жалею ни о чём! Я люблю вас! Достаньте до звёзд и процветайте! Знайте, что пока вы идёте путём разума и добра, мой народ будет вашим другом и верным союзником! Из толпы кричали добрые пожелания. Юрва ушёл с трибуны и приблизился к электролёту. Подоспели дети Лелайни. Алтимэт увидели их впервые. — Ну что, прощаемся? — улыбнулась Налани. — Не забывай нас! — Не забуду и через миллион лет! — поклялся Юрва. — У вас с Малвой всё будет хорошо, вы вдвоём прелесть! Подняв Налани, он крепко, но бережно обнял её. Та вскрикнула и рассмеялась. Поставив на место женщину, Юрва обнял Тирту, вынужденно чуть нагнувшись. — Отдаю вам свою сестрёнку, — с наигранной строгостью сказала Налани. — Берегите её, не обижайте и заботьтесь. Вы — её мечта, не разочаруйте. — Не разочаруем, наш друг уже согласился взять её в помощницы, — успокоила Малва. Наобнимавшись со всеми провожавшими, выплакав немало слёз и высказав взаимные душераздирающие прощания, Лелайни залезла в электролёт следом за алтимэт. Провожавшие отошли в сторону, и аппарат бесшумно поднялся в воздух и унёсся навстречу пылающему закату, в океан, где его ожидал корабль с Первым Ключом на борту.