***
Попав в небольшую старинную деревушку средневекового типа, Грейнджер, наконец-то, убедилась, что находилась во Франции. Вдоль мощеной дороги выстроились в ряд одинаковые сурового вида приземистые здания из местного серого гранита с типичными шиферными крышами. Каменные стены были повсеместно обрамлены буйной зеленью. Глиняные горшки с цветами в сочных теплых оттенках усеяли подножия домов и подоконники. Живописное место радовало глаз. — Добро пожаловать в Локронан, — объявил им Блейз, подводя беглецов к крайнему строению, напоминавшему лесной дом гномов из магловской сказки. — Называйте его мсье Лафонтен, даже если будет отнекиваться, — предупредил он, прежде чем постучать в застекленную деревянную дверь, завешенную изнутри кружевной занавеской. — Стой, откуда нам знать, что он не сдаст нас? — прошептал Малфой, и Гермиона почувствовала, как его мышцы напряглись под ее пальцами. — Оставь это мне, дружище, — беззаботно отмахнулся Забини. Три сигнальных стука. Тишина. — О, Блейзи, мой дорогой, здравствуй, — в проходе показался высокий сухопарый волшебник неопределенного возраста с утонченным лицом, на котором красовались козья бородка и тонкие завитые усы. Его лиловая мантия была крепко перетянута широким поясом на манер кимоно так же, как и гладкие черные волосы, забранные в низкий хвост и завязанные шелковой лентой в тон одежды. Грейнджер не встречала столь колоритных магов на родине и боялась засмотреться на него, что было бы крайне неприлично с ее стороны. — Привет, Мишель, потрясающе выглядишь, — Забини неожиданно преобразился, как по команде расцветая лучезарной улыбкой. — Я тут привел друзей, смотри, я говорил тебе о них. — О, мадемуазель Грейнджер, наслышан о вас, — редкого винного цвета глаза заблестели детским восторгом, словно при виде желанной игрушки. — Приветствую вас, мсье Лафонтен, — она протянула ему руку, инстинктивно выдвигаясь вперед и прикрывая собой Драко. Живоглот снова задергался, вырываясь из ее хватки. — Приятно познакомиться. — Какая прелесть, — Мишель поцеловал костяшки ее пальцев, касаясь их невесомо, и потянулся к взволнованному коту, забирая его у хозяйки. Живоглот на удивление спокойно перешел к незнакомцу и, немного поерзав, устроился в кольце его утонченных рук. — Киса устала, я покормлю тебя. — Я — Драко Малфой, мсье Лафонтен, — он вышел из-за спины Гермионы, не дожидаясь, пока его заметят, и протянул ладонь для рукопожатия. — Ох, молодой человек, ваш вид говорит о том, как много вам пришлось пережить, — мягко пожимая его руку, встревоженно проговорил француз на чистом английском. Еле заметный акцент лишь придавал ему очарования. — Когда-то я был знаком с вашим отцом. Не скажу, что он показался мне приятным человеком, но вкус и стиль у него явно есть. — Не сейчас, когда он гниет в Азкабане, — не заботясь о приличиях, ответил Драко. — Что ж мы стоим на пороге? — Мишель пригласил их в дом изящным движением руки, и Гермиона дважды моргнула, заметив нежно-розовый маникюр на его тонких длинных пальцах. — Проходите, мои дорогие. Изнутри деревенская постройка оказалась просторным функциональным домом в современном минималистичном стиле. Мозаичные полы, низкая мебель в светлых тонах, квадратные потолочные светильники и много света, льющегося из огромных окон, которых не было видно снаружи. Судя по всему, мсье Лафонтен в совершенстве владел бытовой магией. — Могу предложить вам чаю или чего крепче? — Мишель щелкнул пальцами. — Гизмо! — Да, хозяин, — миниатюрный эльф в таком же лиловом, как у господина, кимоно, возник в гостиной и поклонился, соединив ладони и опустив огромные прозрачные уши. — Гизмо, накорми это пушистое чудо и позаботься о нем, — он нехотя выпустил из рук Живоглота, который недовольно мурлыкнул. — Ох, драгоценный мой, у нас нет времени на чаепитие и светские беседы, — спохватился Блейз, уводя мсье Лафонтена в сторону. Он что-то быстро зашептал ему, активно жестикулируя и убеждая в своей правоте. Тот озабоченно слушал и, в конце концов, согласно кивнул. — Дорогие гости, прошу вас пройти со мной в лабораторию, — официозно объявил Мишель, и в тот же момент в углу гостиной отворилась незаметная поначалу дверь, ведущая в глубь дома. Лаборатория мсье Лафонтена представляла собой просторный зал с высоким потолком, похожий на библиотеку и лавку коллекционера одновременно. Он был заставлен стеллажами с книгами и различными редкими магическими артефактами. Вдоль стен располагались рабочие столы с многочисленными котлами и банками с ингредиентами: на этих деревянных поверхностях, судя по виду, работало сразу несколько профессиональных зельеваров. Также здесь была пара больничных кушеток, неприятно напоминавших Мунго. — Ложитесь. Оба, — мягко велел Мишель, вмиг посерьезнев и засучив рукава изысканного одеяния. — Начнем с мсье Малфоя. — Но… мсье Лафонтен, — насторожился Драко, — что вы собираетесь сделать? — Заблокировать ваш магический след, по которому вас найдут в ближайшее время. — Заблокировать мою магию? — Каким образом они отслеживают нас? — оживилась Гермиона, припоминая все прочитанные в течение жизни сведения о магическом следе волшебника. — И как можно нейтрализовать так называемый маячок, как выражаются маглы? — Мадемуазель Грейнджер, я наслышан о вашем интеллекте и познаниях, — черты лица Мишеля заострились, став строгими, — но я старый эгоцентричный ученый, который не намерен делиться своими секретами даже с вами, хотя мне было бы любопытно побеседовать на некоторые интересующие меня темы с такой талантливой и любознательной ведьмой. — Благодарю за комплимент, — Гермиона покорно опустила голову, сложив руки вместе, быстро смекнув, как стоит общаться с неординарным, себялюбивым волшебником. Она незаметно осматривала лабораторию, сканируя и анализируя ее содержимое, и пришла к выводу, что они попали к нужному человеку. — Вот так просто? Мы должны довериться вам? Извините, могли бы вы объяснить… — начал Малфой, прерывая идиллию. Натянутая улыбка Блейза, которую Драко не увидел, так и кричала: «Заткнись, придурок». — Никто не отнимет вашу магию, мальчик мой, — Мишель картинно закатил глаза, поправляя идеально завитый черный ус. — Это временная мера, которая не принесет вам неудобств. Единственное, что вас может побеспокоить, это мелкие помехи, однако с этим придется смириться на пару дней. — Помехи? — Малфой готов был отказаться от услуг скрытного псевдоученого, но Грейнджер нежно прикоснулась к его ладони и сплела их пальцы. — Я буду рядом, — шепнула она многозначительно. — Дружище, я уже прошел эту процедуру, и за мной еще никто не пришел, — доверительно ввернул Забини. — Мишель — бывший целитель. Хотя, как известно, бывших целителей не бывает. Сдавшись, Драко проследовал к кушетке и лег, вытянувшись во весь немалый рост, еле умещаясь на ее поверхности. Мсье Лафонтен взглядом велел Гермионе отойти и начал проводить выверенные манипуляции волшебной палочкой, разворачивая в пространстве над грудью пациента разноцветные диаграммы с показателями его магического, психологического и физического состояний. Выцепив сиреневый сгусток в виде облака, Мишель обвел его золотистыми нитями, из-за чего тот потускнел и стал полупрозрачным. Грейнджер с замиранием сердца наблюдала за безукоризненной работой профессионала, нервно сцепив руки в замок. Волнение не помешало ей восхититься мастерством многоопытного мага. Спустя десять минут, когда Малфой отключился, тому же самому процессу блокировки подверглась и Гермиона. Закончив, экс-целитель помог ей встать и объяснил, что следующие два дня ее древко может временами не слушаться хозяйку, на что она усмехнулась и сообщила, что ни у одного из них нет собственных волшебных палочек. Они долго разговаривали, обсуждая науку и колдомедицину, в результате чего решено было остаться в Локронане до тех пор, пока Драко достаточно не восстановится. Грейнджер нашла в этой возможности личный интерес, распознав в Мишеле превосходного высокоэрудированного собеседника и потенциального учителя. Пока Малфой, накачанный сильнодействующими зельями, пребывал в бессознательном состоянии, Гермиона с позволения мсье Лафонтена изучала редкие фолианты, найденные на полках его лабораторной библиотеки. Гизмо устроил для гостей большое застолье, приготовив традиционные блюда азиатской кухни — настоящий праздник для гурмана. И, глядя на то, как расслабленный Блейз старательно шутил, а захмелевший от эльфийского вина Мишель хихикал, словно девчонка, Грейнджер пришла к выводу, что дело вовсе не в гостеприимности хозяина дома. Пожелав спокойной ночи, Забини подмигнул ей и увел их довольного спасителя из столовой, а вслед за мужчинами увязался и любопытный Живоглот, махнув на прощание пушистым рыжим хвостом. Гермиона вздохнула, возблагодарив вселенную за бесценный подарок — верных друзей, которые на деле были у Драко, а вовсе не у нее, как она всегда думала. Постелив себе на второй койке рядом со спящим Малфоем, она попыталась забыться сном, чтобы не мучиться мыслями о том, какой неприглядной стороной повернулась к ней жизнь.***
На второй день лицо Драко начало чудесным образом заживать и разглаживаться, приобретая человеческий вид. Его зрение так же стремительно восстанавливалось, и Грейнджер чуть ли не плакала от счастья, когда он смотрел на нее сфокусированным взглядом. Рассеченное веко затягивалось без следа, и Мишель прогнозировал полную регенерацию кожных покровов. Пока Гермиона планировала дальнейшие действия и с интересом общалась с мсье Лафонтеном, Малфой и Забини, нашедшие старые метлы, втихаря, словно дети, уходили в поля и гонялись друг за другом по небу вдали от маглов. На третий день Мишель отправил их в соседнюю деревню в лавку продавца волшебных палочек Бернара Дюруа. Изменив внешность с помощью магии, трое друзей аппарировали в нужное место и успешно приобрели жизненно важные товары на сбережения расщедрившегося Забини. И хотя продавец оказался любопытным стариком, который удивился тому, что взрослые покупают себе древко, и задавал массу вопросов, Блейзу удалось заговорить ему зубы и отшутиться.***
По просьбе Гермионы Мишель вывел их на знакомого редактора известной французской газеты, имевшей не меньший авторитет, чем британский «Ежедневный Пророк». Ради этой встречи Грейнджер даже подучила волшебное право и отрепетировала речь. На кону стояла их общая с Малфоем судьба. — Не хочется покидать тебя, дорогой, — с преувеличенным сожалением протянул Забини во время расставания, — но я нужен своим горемычным друзьям. Как видишь, без меня они беспомощны. — Ты можешь остаться, — Мишель очаровательно ему улыбнулся. — Ты же знаешь, мои двери для тебя всегда открыты. — Ух ты, — Блейз жеманно прикрыл рот ладонью, словно стесняясь. — Спасибо вам огромное за ваши хлопоты, мсье Лафонтен, — Гермиона благодарила его уже не в первый раз, особенно, за восстановление Драко и за то, что оценивший ее интеллект ученый пригласил молодую неопытную девушку к сотрудничеству в будущем проекте по разработке магических лекарств. — Весьма признателен вам… — сдержанно начал Малфой, протянув Мишелю руку. — Не утруждайтесь рассыпаться в благодарностях, молодой человек, — отрезал мсье Лафонтен, — берегите мадемуазель Грейнджер, она стоит сотни прочих барышень, поверьте мне и моему жизненному опыту. — Да, я знаю, — кивнул Драко, крепко обнимая Гермиону, которая держала в руках ставшего в последнее время путешественником Живоглота. — Она — лучшая. Единственная. — Что ж ты раньше молчал? — прошептала она, расплывшись в улыбке. — Я думал, ты в курсе, Грейнджер, — он привычно ей ухмыльнулся. — Я ведь всегда выбираю самое лучшее и эксклюзивное. Так уж воспитан. В этот момент она ощутила себя по-настоящему наполненной окрыляющим чувством, подозрительно напомнившим ей счастье, и поняла, что не курила с тех пор, как Гарри угостил ее сигаретой на балконе Мунго.Эпилог
Разгромное интервью в «Парижском вестнике» с крупными колдографиями Героини войны Гермионы Грейнджер и опального экс-Пожирателя Драко Малфоя, вышедшее на двух разворотах, произвело эффект разорвавшейся бомбы. И если бы редактор газеты, мсье Жюли, не точил зуб на британское министерство, это скандальное разоблачение вряд ли бы состоялось. Благодаря связям сурового пацифиста Жан-Жака Жюли удалось провести официальную пресс-конференцию с участием представителей местной и мировой прессы. Гермиона не скупилась на выражения: она выложила журналистам все, что ей было известно о теневой политике магической Британии, и вынудила Драко в подробностях рассказать о незаконных пытках, которые были делом рук недавно уволенного по статье экс-заместителя главы аврората — Рональда Уизли. Мистер Блейз Забини так же внес свою лепту, добавив новых деталей и сгустив краски артистичным монологом о своем предынфарктном состоянии при виде друга на смертном одре. О халатности и превышении полномочий руководителем мракоборческого подразделения Грейнджер говорила уже менее рьяно и даже с некой грустью. В конце концов, вспомнив обескураженное лицо Джинни Поттер, она попыталась выставить ее мужа заложником ситуации. Однако пресса уже вцепилась в информацию, как голодный бульдог, и портрет коварного злодея был раздут до невозможности. Никто из них не ожидал такого мощного резонанса, когда на следующий день после прилюдного обличения статьи об этом начали выходить в разных странах на всех континентах, где существовали волшебные сообщества. Мировая общественность негодовала. Совет безопасности ООС постановил упразднить тайный Совет, незаконно действовавший на территории магической Британии и замешанный в уголовных преступлениях. Члены упраздненного органа были отправлены в Азкабан, где без особых удобств коротали время в ожидании суда. По итогам судебных слушаний каждый из них получил пожизненное тюремное заключение. Мистер Кингсли Бруствер, оказавшийся главой тайного Совета, был смещен с должности министра магии и посажен в отдельную камеру до проведения дальнейших разбирательств. В итоге в результате неудачного побега Кингсли ухудшил свое положение и был приговорен к поцелую дементора. Самовольно ушедший в отставку Гарри Поттер был подвержен гонениям общественности, а в последствии осужден и посажен в Азкабан на восемь лет. Благодаря тому, что он предъявил суду браслет Драко Малфоя, в котором содержались в виде пластмассовых колец двадцать семь экс-Пожирателей, его приговор смягчили, а срок заключения уменьшили до трех лет. Оживших Пожирателей смерти осудили в соотвествии с их преступлениями. Рональд Уизли, попавший в Азкабан на пять лет по обвинению в причинении тяжких телесных повреждений и превышении полномочий, был убит в собственной камере при мистических обстоятельствах спустя полгода отсидки. Ходили слухи, что прознавший про злоключения своего сына Люциус Малфой таким образом отомстил его обидчику. Причастность мистера Малфоя к убийству так и не была доказана.***
Гермиона долго не могла поверить в то, что их кошмары закончились, и теперь они с Драко открыто могут быть вместе. Поначалу это было непривычно, но благодаря международному скандалу симпатии публики обратились в их сторону. Они стали парой года — самой обсуждаемой в волшебном мире. На удивление, Малфой принял свою участь всеобщего любимца и святого мученика даже легче, чем она сама. Однако не это поразило Грейнджер больше всего. Гвоздем программы стали Теодор и Нарцисса, неожиданно объявившие о своих романтических отношениях, зародившихся между ними, пока они были вместе в бегах. Драко грозился убить Нотта, если тот не женится на его матери, хотя Тео получил взбучку от друга сразу после встречи, как только выяснилось, что Нарцисса беременна вторым ребенком. Развод между четой Малфоев был оформлен в срочном порядке благодаря семейному адвокату, после чего не-совсем-молодые начали готовиться к свадьбе, которая должна была пройти в Нотт-мэноре. Благо, поместье пустовало, поскольку отец Тео сидел в Азкабане в соседней с Люциусом камере, а мать давно умерла. Гермиона расчувствовалась, когда Нарцисса, ее будущая свекровь, предложила ей стать подружкой невесты на своей скромной свадьбе. Блейз посмеивался над сложившейся ситуацией в своей обычной манере и обещал прийти на торжество с новым сердечным другом — Мишелем Лафонтеном.***
Вернувшись на родину, Гермиона не знала, как ей приступить к новой жизни, но реальность, созданная ею самой, вызывала у нее гордость и внушала веру в будущее. Сидя на кровати в объятиях Драко, она медленно выдыхала ментоловый дым, думая о том, что их ждет впереди. — Бросай курить, Грейнджер, ты убьешь себя когда-нибудь этой магловской дрянью, — по-доброму проворчал Малфой, дразня ее в очередной раз. — А ты будешь скучать? — По запаху твоих прокуренных волос? — он показательно задумался. — Хм… — Драко, хватит, — она пихнула его в плечо. — Скажи же, наконец: ты любишь меня? Я хочу услышать. — А как ты думаешь? — Драко Малфой! Ответь мне. — Зачем еще мне терпеть этот вонючий дым в постели? Зачем бегать и спасать тебя? На хрен оно мне надо было бы, я так скажу. — Значит… — Значит, да, Гермиона, я люблю тебя, черт возьми, — выдохнул он, капитулируя перед ней, — но я говорю это в последний раз. — В первый, — она лукаво улыбнулась, нежно поцеловав его в уголок губ. — В первый и последний. — Посмотрим, — ее ладонь медленно поползла по его бедру, подбираясь к паху. — Ах ты, проказница, — он повалил ее на постель, подмяв под себя. — Запрещено использовать методы «ниже пояса». — В любви все средства хороши, — парировала она, томно раздвинув ноги и обняв ими его торс. — Я сдаюсь, сладкая, — прошептал Малфой еле слышно, — но только тебе.