Поворотный момент

Джэджун умывает лицо и смотрит на своё отражение. Саймон сказал, что он красавчик. Но сказал это как-то по-простому, бездушно. Ну да, он ведь не чувствует ни к кому ничего. Да и вообще, почему Джэджун придаёт этому значение? К чему ему мнение какого-то Саймона, незнакомого таксиста? Ни он первый, кто ему понравился, ни он последний. Понравился? Возможно. Он, пожалуй, показался приятным Джэджуну, до тех пор, пока тот не начал говорить такие пошлости. Ким опять покраснел, вспоминая, как Саймон тихо говорил в его ухо, обжигая горячим влажным воздухом. Пожалуй, им стоит разойтись по своим углам. Подождать Юнхо они могут и порознь, иначе Джэджун рискует услышать еще много разврата и смешки в свой адрес. Ким с решительным настроем, разойтись по разным диванчикам, направляется в холл. Но таксиста нет на месте. Молодой человек осмотрелся и увидел того уже за стойкой сестринского поста, где он мило беседовал аж с пятью девушками. Может, именно сейчас сесть в сторонке и не мешать их разговору? Джэджун уже было присмотрел себе место для укрывательства, но его заметили. — О, Джэджун, иди сюда, друг, — кричит Саймон, а Ким закатил глаза и повернулся лицом к стойке. — Давай к нам, девушкам нужна компания для веселого празднования, а в их кабинете только скучные прачки, да старые уборщицы. Ну уж этого Джэджун точно не планировал. Их праздник уже, конечно, накрылся: сейчас приедет Юнхо, а Джэджун уедет сидеть с ребятами и ждать хороших новостей. Но всё это вынужденно и он вовсе не собирается ничего в этом менять. Тем более, вливаться в компанию пьяных медсестёр и этого пошлого таксиста. Джэджун стоит истуканом, несколько заинтересованных пар глаз сейчас сверлят в нём дыру, заставляя смущаться и злиться. «Надо просто уйти. Развернуться и уйти». Но Джэджун стоит, а Саймон уже весело подбегает к нему. — Пойдём, я познакомлю тебя с очаровательными снегурочками. — «Все снегурочки проститутки», Джэджун сейчас вспомнил слова племянника и готов был уже поверить в это. — Мы посидим с ними пару минут и уйдём. Давай же. Неужели боишься? Такой большой мальчик… — Ничего я не боюсь, — Джэджун гневно фыркнул, а Саймон напористо приобнимает его и подталкивает к стойке, демонстрируя товаром года медсёстрам. — Я просто не хочу никуда идти. — Хочешь. Я знаю, что хочешь. Давай посмотрим, что там у них. — Джэджун, красный как рак, стоит у стойки, пока Саймон перечисляет имена девушек. Он, конечно же, культурно кланяется им, но тут же забывает все знакомства. — Парень, ты перебил мой настрой на философское одиночество, — таксист закидывает руку на его плечо и опять шепчет прямо в ухо. — Не обломай мне ещё и эту вечеринку. Не оставишь же ты меня на растерзание этим девочкам? — он заглядывает прямо в серые глаза. — Я бросил всё, плюнул на риск, что меня лишат водительских прав за езду в пьяном виде, но повёз какого-то сумасшедшего, бросившегося на капот моей любимой цыпочки, через весь город. Так как ты думаешь, имею ли я право на веселый Новый Год? Это уже была прямая манипуляция, игра на чувствах совести и благодарности. Саймон словно колышки расставил вокруг Джэджуна и повесил надпись: «За буйки не заплывать». Кажется глупым, но переступать всё равно страшновато. А вдруг?! — Хорошо, только недолго, — Джэджун обреченно цокает, а Саймон расплывается в лучезарной улыбке. — Ну что, девочки, идём отдыхать? Решили уже, кто здесь останется? — медсёстры весело загомонили, а одна из них уверенно взяла Саймона за руку и повела за собой. Стол был накрыт в сестринской, где сидели уже санитарки, медбратья и другой медперсонал, что вынужден был сегодня дежурить. Кстати говоря, пили не все, в основном пришли байки потравить, да провести с интересом смену. Новым гостям сразу же весело предложили алкоголь. Джэджун присматривал себе местечко где-нибудь в углу, чтобы как можно незаметнее провести эти две минутки, о которых говорил таксист. Но тот как раз решил, что его место рядом с ним, поэтому заставляет соседнюю девушку потесниться и дёргает нового знакомого за руку, заставляя сесть на освободившееся место. Джэджун ухнул от неожиданности и, не успев ещё толком усесться, получил в ладонь рюмку соджу. — Давай, это за то, чтобы твоя племянница выскользнула с лёгкостью. — Саймон оборачивает тонкие пальцы Джэджуна вокруг рюмки. — Предлагаю тост, — громко кричит он, — догадываюсь, что уже за многое было выпито, в том числе за праздник, поэтому давайте выпьем за невестку Джэджуна. Она сейчас там, — он тычет пальцем вверх, где находилось родильное отделение, — рожает ему племянника. Ой… племянницу. — Он с лёгкостью опрокидывает алкоголь в своё горло, а после подталкивает под донышко джэджуновской рюмки, заставляя и того выпить. Ким жалостливо смотрит на толпу людей в белых халатах окружающих его, что громко подзадоривают его на дозу. — Пей, иначе спиртовую капельницу поставят, — смеется Саймон. Пить Джэджун не любил, а потому и не умел. Все его навыки ограничивались лишь небольшими порциями хорошего вина. Юнхо, даже когда таскал его за собой на вечеринки в молодости, всегда следил за адекватным состоянием брата, чтобы не дай Бог, кто-то посмел воспользоваться его бессознательным состоянием, так как ему не раз говорили, что Джэджун очень аппетитный. А сейчас Саймон, пользуясь своими умелыми шантажами, подтягивал градусную рюмку к пухлым губам, и это могло быть чревато. После алкоголя, в морщащийся рот Кима, засунули какую-то закуску, чтобы перебить отвращение. Сам же Саймон, как заметил Ким, не стал закусывать. Молодой человек пережевывал рис, завернутый в какие-то листья, всё ещё морщась от горького вкуса во рту. В кармане затрезвонил телефон. — Джэ, мне придётся задержаться, Ли переволновался и сейчас капризничает. Мне нужно дождаться, когда он уснёт. — Юнхо виновато хмыкнул. — Ну, — Джэджун пожал плечами, — ничего не поделаешь. — Я прошу, сообщай обо всех новостях сразу же. И спасибо, что приехал сегодня, я действительно соскучился. — Да, конечно. Будем ждать. Всё будет хорошо, Юнхо, не волнуйся. Займись ребятами, по тебе они соскучились нисколько не меньше. — Не скучай, завтра всё отметим полноценно, нас даже станет больше. Чон отключился, и Джэджун тоскливо убрал телефон в карман. Саймон вопросительно посмотрел на него. И тут молодой человек вспомнил, что брата он ждал не только, чтобы сдать пост у рожающей невестки, но и деньги отдать новому знакомому. — Ты знаешь, — смущенно начал он. — Юнхо задержится. Давай, я всё-таки переведу тебе на карту? Так будет проще. — Ладно, но только если ты выпьешь ещё, — таксист воспользовался и этой ситуацией. — Опять? — жалобно воскликнул Джэджун, не переваривший ещё предыдущую порцию. — Мне же будет плохо. — Не бойся, вокруг нас одни медики, спасут, даже если сам не захочешь. — Саймон протягивает ему рюмку. — Давай, давай. Ты же хочешь расплатиться с долгом сейчас? Сила убеждения у таксиста была велика, а Джэджун был весьма наивен. В течении получаса в его желудке оказалось уже пять порций, и они не медля начали кружить голову молодого человека. Джэджуну стало жарко и весело. Он отодвинул своё пальто подальше, чтобы не нагревало его тело ещё больше. На лице зависла глуповатая улыбочка, а сам он откинулся на спинку дивана и закинул руки за голову, прикрывая глаза в приятной расслабленности. — Ну что, весело тебе? — Саймон дёргает его за колено, заставляя обратить на себя внимание. — Ты, небось, не был на таких мероприятиях ещё? — Да вот ни фига, — обиженно отвечает тот. — Юнхо постоянно таскал меня за собой на эти тусовки и вечеринки. Знал, что я не люблю их, но всё равно таскал. — Сейчас Джэджун уже не скидывал с колена руку Саймона, что продолжала сминать его сустав. — Всё пытался мне пару найти. — А тебе не надо было разве? — таксист подаёт ему очередную рюмку, но тот напрочь отказывается из-за подступающей тошноты только при виде этого пойла. — Ведь это всем надо. А может, ты не любишь секс? — Секс? Это противно. Мне нужна любовь, — Джэджун спускает руки и оставляет из ладоней форму сердца, заглядывает в отверстие прямо на таксиста. — А я не люблю женщин. — Хах, а кого же ты любишь? — ухмыльнулся Саймон, но тут же смекнул, кого именно. Он бросил короткий взгляд на окружающих и наклонился ближе к пьяному Киму. — Ты что, этот… Ты гей? — тихо, но чётко спрашивает он. А Джэджун лишь обречённо кивает головой, теряя свой взгляд на накрытом столе. — Вот блять, — ругнулся Саймон. Джэджун заприметил себе кисточку винограда на столе и потянулся за ней, но тяжёлые руки упали, чуть не опрокинув стол. Саймон тут же отодвинул молодого человека к спинке дивана, а сам достал виноград. — И сколько же у тебя было… Ну, как там у вас… Партнёров? — спросил таксист, протягивая кисточку. — Нисколько, — Джэджун дёрнул равнодушно плечом и попытался оторвать одну ягодку, но пальцы бесконтрольно раздавили её, разбрызгивая сок на одежду. — Как же ты понял, что ты гей, если ни с кем не спал? — весь разговор проходил на пониженных тонах, чтобы остальные его не слышали. — Просто мне нравятся мужчины, — Джэджун улыбнулся, когда удалось оторвать наконец виноградинку, и посмотрел в упор на Саймона, что склонялся над ним, скрывая интимный разговор от других. — Например, ты, — выпалил он без стеснения, ведь это было правдой, и зажал между передними зубами ягодку. Оболочка лопнула под нажимом, и сок капнул на его губы. Ким заметил, как Саймон нервно сглотнул и отодвинулся к столу, но не придал этому значения. Он пытается подняться из-за стола, но тяжелое тело не даёт контролировать себя. Попытавшись опереться на подлокотник, он чуть не перевалился на ту сторону, но Саймон ухватился за его плечо и потянул на себя. — Ты куда собрался? — спрашивает он у пьяненького товарища. — Мне нужно в туалет, а также расспросить о Хане. — Джэджун опять пытается подняться, но рука соскальзывает, приподнятый торс падает обратно. — Я провожу тебя, — Саймон поднимается и помогает ему встать, придерживая за руки. Они осторожно пробираются через толпу белых халатов и, уже выйдя из комнаты, Саймон отпускает своего знакомого. — Думаю, в таком состоянии тебе ничего не скажут. Джэджуну было сейчас всё равно на это мнение и он уверенно поплёлся на пост. От резких движений голова закружилась и Джэджун остановился, чтобы прийти в себя. — Зачем надо было идти на эту пьянку? — ворчит он, массируя пальцами кожу головы. — Просто хотел отпраздновать с тобой. Пойдем сначала в сортир, умоешься хоть. — Он подхватывает его под локоть и быстрым шагом направляется в конец коридора. Джэджуну это совсем не нравится, он не успевает за ним и начинает спотыкаться, недовольно ворча при этом себе под нос. Плитка под ногами быстро меняет свой узор, кружа этим мельканием голову ещё сильнее. Ким пытается отцепить от себя пальцы таксиста, что ведёт себя очень странно сейчас. — Ну отпусти же… Мне больно… Завтра наверняка останутся синяки. Это так некрасиво, — сокрушается Ким. — И больно. И… — он пытается подобрать правильно слово. Но если память сработала на отлично, то язык подводил. — Не эсти… Течно… Титично… Эсьтитичечно. Нет, не правильно. Наоборот… Его заводят в небольшую комнатку и захлопывают двери. Джэджун с удивлением осматривается, напрочь забыв, куда его вели. Но, увидев унитаз, вспоминает о своих потребностях, улыбается и берётся за ремень. Пальцы вяло расстёгивают крепления, ширинку, Джэджун натужно пыхтит, опустив голову и максимально концентрируя своё внимание на брюках. Достав свой орган из белья, он останавливается и оборачивается. Саймон в это время умывал лицо. — Выйди пожалуйста. — Просит он. — Мне неловко при тебе. — Он разворачивает торс, чтобы махнуть рукой, указывая на выход, но его захватывает волной опьянения и он делает два резких шага в сторону таксиста, чтобы удержаться на ногах. Брюки в это время спадывают окончательно, оголяя стройные ноги. Саймон, что наблюдал за ним с самой просьбы, успел подхватить пьяное тело и спасти от падения. — А вдруг ты тут в унитаз брякнешься? — смеётся он. — Утонешь ещё. — Помогает ему встать крепко на ноги и придерживает под спину. Джэджун пытается сообразить, насколько этот риск оправдан. — Вряд ли… Я туда не влезу, — до него наконец доходит и он поворачивает голову назад. — Ты смеёшься надо мной, что ли? Да? Это же была шутка? — он видит улыбку на лице Саймона и успокаивается, зеркаля её. Справив нужду, он смотрит на свои брюки, которые сейчас казались так далеко. Аккуратно наклоняясь, он пытается их достать, но опять чуть не падает. Саймон тут же поднимает его и помогает натянуть штаны. — Ты знаешь, а ты очень добрый, Саймон, — говорит Ким, когда тот встаёт напротив него, помогая застегнуть ширинку и ремень. — Ты, — тычет пальцем в грудь Цзюня, — очень хороший человек. — Он блаженно улыбается и немного тянется к его лицу. Сейчас пьяного Джэджуна переполняли положительные эмоции, и ему так хотелось отблагодарить этого мужчину за всё хорошее, что тот ему сделал. — Можно я тебя поцелую? — Он цепляется за борта куртки, ошарашенного таким поведением нового знакомого, Цзюня и тянется к нему губами. Как ни странно, парень покорно ждал, лишь руки, что собирались оттолкнуть молодого человека, сильнее сжались на его плечах. Джэджун облизывает губы и громко чмокает Саймона в щёчку, а после протирает это место, словно боится оставить след от помады. — Спасибо тебе за всё, друг. — Проводит кончиками пальцев по месту поцелуя. — У тебя приятная кожа, — удивляется он и глупенько хихикает, кокетливо заглядывая в глаза таксисту. — Странно, когда тебе это говорит другой мужчина. Правда? — Он отворачивается, а улыбка исчезает с его лица. — Вот и мне показалось это странным. — Ты уже с кем-то целовался? — со всей серьёзностью спрашивает Саймон, игнорируя при этом вопрос Джэджуна. — Я имею ввиду, с мужчиной. — Один раз. Юнхо на очередной вечеринке познакомил меня с каким-то парнем, а тот стал ухаживать за мной. И… Когда он полез целоваться, я ушёл оттуда. — Джэджун вспомнил тот вечер и его передёрнуло от накатившего стыда. — В общем, это не интересно. — Взял себя в руки и взбодрился, ведь это было так давно. — Я хочу помыть руки, — он оглянулся по сторонам, пытаясь обнаружить источник воды. — О, то, что надо. — Радостно дёрнулся в сторону мойки, но руки Саймона, всё это время державшие его за плечи, не пустили. Ким с некоторым возмущением и удивлением посмотрел на таксиста. — Что? Тот как-то странно его сканировал, словно хотел сказать что-то жизненно необходимое, такой пристальный взгляд даже смутил Кима, в животе потянуло горячей лавой от интимной уже близости мужского тела, пьяные ноги стали подворачиваться. Саймон так и не решился ничего сказать, лишь резко отвёл взгляд и пыхнул носом, сжимая зубы. Он отпустил хватку на плечах молодого человека, а тот, всё ещё удивлённый, стоял на месте. — Ты же сейчас не расстроился? — спрашивает он. — Если это из-за моей истории, то не переживай, — махнул беззаботно ручкой и улыбнулся, — это действительно было неинтересным. — Всё-таки повернулся к раковине, набрал мыла и стал тереть руки. — Даже странно, что Юнхо решил познакомить меня с этим человеком, ведь он так ругался за моё увлечение, а тут сам привёл такого же. — Джэджун улыбнулся, когда вспомнил реакцию брата на его признание о том, что его привлекают лишь мужские тела. — Он всё ещё надеется, что я обра… Разумююсь… Разум… Люсь. — Сам над собой глупо похихикал, язык до сих пор плохо слушался. — В общем, ищет мне невесту. А я, — он весело машет мокрым указательным пальчиком, — не сдамся. Вот. Мне никого не надо. Джэджун посмотрел в отражение на напряженного друга. Тот водил, вроде бы, бесцельным взглядом по его телу, о чём-то о своём задумавшись. Наверное, ему уже стало скучно в обществе такого зануды, как он. — Скажи, а ты моешь руки? — спрашивает он, оборачиваясь и выключая воду, а когда получает лишь недоумённый взгляд, поясняет: — Как часто ты моешь руки? — Я? — Саймон смотрит на свои ладони и даже не понимает, что ответить, что за подвох таится в таком глупом вопросе. — Всегда, когда требуется. А что? Что-то не так? — Нет, — Джэджун кокетливо улыбнулся, выбросил салфетки, которыми вытер мокрую кожу, подошёл к таксисту и взял его руку. Повернул ладонью вверх и посмотрел на кончики пальцев. Грубоватая, обветренная кожа со шрамами от мелких ран, со следами от прошлых мозолей и шероховатой поверхностью сияла черными извилистыми рисунками у самых ногтей. — Тогда что это? Почему они чёрные? — Джэджун аккуратно приложил свои пальчики подушечками к пятерне Саймона. Его нежная ладонь, не знавшая стрессовых условий, потерялась на фоне натруженной руки. — Я каждый день проверяю двигатель, — хмурит брови тот. — Когда я перебираю его, то вообще по локоть в этой черноте хожу. Она уже въелась в кожу. На самом деле пальцы чистые, я только что помыл руки, при тебе ведь было, — возмущается пустым предъявленным обвинениям. — Я тебе верю, — Джэджун поджимает пухлые губки и растягивает их при этом в улыбке. — Просто было интересно. Твоя кожа такая… Ммм… Мужская. — Он не подумавши прикладывает ладонь таксиста к своей щеке и нежится этим прикосновением, прикрывая глаза. — Совсем не такая, как на лице. Ли сказал, что мечтает стать таксистом, чтобы не ложиться рано, а также, чтобы не мыть руки. Теперь я понимаю, что таксист — это не такой уж плохой выбор… Ли — это мой младший племянник, — Джэджун резко раскрывает глаза и встречается с затуманенным взглядом Саймона. Только сейчас он понимает, что пальцы того поглаживают его щёку, и это моментально вызывает румянец на лице. Он смущённо отпускает руку друга: — прости. Я… Я немного забылся. — Делает шаг назад и прячет глаза. — Это не повторится. — Не извиняйся, всё нормально, — как-то невесело отвечает Саймон. — У тебя тоже… Приятная кожа, — оправдывает свои действия. Джэджун уловил дрожь в его голосе. Кажется, такое неразумное поведение сильно смутило таксиста, а может и напугало. Тот ведь, скорее всего, недолюбливает таких, как он, а может и вообще презирает. Зачем он вообще признался ему, что он гей, тем более, что на самом деле у него ни с кем ещё не было никаких отношений? Повисшая пауза молчания неловко затягивается, и Джэджун решает первым ее нарушить: — Я сейчас переведу деньги, — он достает телефон из кармана брюк. — Думаю, тебе ведь домой пора. — Он пытается настроить пьяный фокус на светящемся экране, чтобы найти нужное приложение. Пальцы непослушно тычут не туда, куда надо, и это вызывает нервоз. Он слышит тяжелый вздох таксиста и ещё больше торопится, чтобы не заставлять человека ждать. — Скажи мне свой номер телефона, — поднимает на него вопрошающий взгляд. Неожиданно Саймон кладёт свою руку поверх экрана телефона, сжимает ее и забирает гаджет. Джэджун от шока покорно расцепляет пальцы, отдавая свою вещь, и недоуменно смотрит на таксиста. Тот убирает телефон в свой карман, кладёт руки на талию Кима и толкает его к стене, прижимается всем телом и жарко выдыхает. Джэджун лишь шире раскрывает серые глаза от такого действия и начинает дрожать. Виноватая, но решительность светится сейчас в карих глазах таксиста, что заставляет его возбуждаться. — Ты сейчас пьян, — хрипит Саймон, облизывая губы. — Прости, но мне так хочется воспользоваться этим. Никогда не целовал мужчину, — он резко впивается в губы оторопевшего Джэджуна, что сейчас сжался всем телом. В его губы с настойчивостью прорывается чужой язык и он решается приоткрыть рот и впустить его. Тотчас же тот вылизывает его дёсны, кончиком щекочет нёбо и подталкивает собственный язык к активности. Не дождавшись ответа, Саймон засасывает его губы, подхватывает ладонью под затылок и сильнее прижимает его голову к себе, с жадностью поглощая мягкую плоть. Джэджун прикрывает глаза и инстинктивно пытается изобразить что-то вроде поцелуя, кажется, такая страсть и наглое поведение таксиста понравились ему и он решил попробовать.