Витражи

      — Ты дурак, Кейске, — Тео чуть сильнее, чем стоило бы, надавила на проспиртованную ватку, обрабатывая сбитые в кровь костяшки парня, — зачем ты вообще полез на толпу байкеров в одиночку?       — Ну я же победил, нет? — ехидно улыбнулся он, наблюдая за Росси, — твой мужчина приходит с победой, а ты ругаешься вместо того, чтобы поздравлять его. В Древней Греции за это бы забили камнями.       Девушка подняла на него свои большие синие глаза, глядя с вызовом, и громко вздохнула.       — Если ты говоришь про Спарту — подобного у них не практиковалось. Греки вообще редко женились и хранили верность, — она вернулась к своему занятию, принимаясь уже за вторую руку, — а камнями женщин забивали в основном в восточных странах. В некоторых из них, кстати, такая практика сохраняется до сих пор и это очень тревожит европейские социальные движения.       — Знал бы, что ты такая умная — весь мир бы перерыл, чтобы вытащить тебя из твоей Англии классе в седьмом, когда меня оставили на второй год из-за проблем с историей. — Баджи нежно улыбается, свободной рукой поглаживая ее волосы.       Эта парочка сводила с ума всех, кто их знал — такая спокойная и до чертиков правильная Теодора, поступившая в Токийский Гуманитарный, чтобы отыскать свою судьбу, и сама ее Судьба — взбалмошный и пылкий, но от этого не менее добрый Кейске, что терпеливо ждал ее до своих девятнадцати. Они идеально дополняли друг друга — Росси могла вовремя схватить его за руку и сказать «Милый, перебор» — и он успокаивался. А Баджи же, в противовес, мог сказать то же самое ей — и она отрывалась от конспектов, надевала свою самую теплую толстовку и садилась сзади его байка, даже не спрашивая, куда он ее отвезет — доверяла настолько, что жизнь положить была готова.       — Больше нигде не поранился? — спрашивает девушка, выкидывая в урну грязную вату и вновь вставая напротив, — ребра, ноги в порядке?       — Обижаешь, — Кейске поднимается с бортика ванной и аккуратно обнимает блондинку, кладя подбородок ей на макушку. По телу растекается привычное тепло, — я бы не стал подвергать себя опасности, зная, что меня дома ждет такая милашка.       Тео фыркает в его грудь, но кончики ушей все равно краснеют — от него получать комплименты приятнее всего.       — Мы уже два года вместе, а ты все еще называешь меня всякими пикапными прозвищами, — женские ручки обвивают широкую мужскую талию, смыкаясь за спиной, — хочешь, тоже начну? — она сдавленно хихикнула, прижимаясь ближе, — малыш.       — О нет, — Баджи, ни на мгновение не отстраняясь, подхватывает ее под бедра и поднимает над полом, — ты слишком мелкая, чтобы так меня звать.       — Но я старше!       — И меньше, — он снова обнажает острые клыки в улыбке и несет ее в сторону гостиной — новая серия уже вышла?       — Целых две, — Росси прижимается еще ближе, не желая отпускать любимого и опускаться на диван.       Кажется, будучи вместе, они оба начали улыбаться раз в двадцать чаще, чем было до. Катарсис перевернул их жизни с ног на голову, заставив кардинально изменить приоритеты и даже образ жизни. Свободолюбивый Кейске не смог бы отказаться от друзей, а тихая домоседка Тео и не думала его заставлять, поэтому они начали периодически собираться вместе: Казутора и Чифую забегали на чай, порой Баджи брал ее на пивные вечера в мотомастерской Кена, а с Эммой они вообще учились в одном универе.       Все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Кейске действительно иногда казалось, что он давно мертв, а появление Росси в его жизни — отголосок детских мечт о красивой, умной и любящей женщине, с которой он обязательно создаст семью и вырастит не меньше двоих детей. Но каждое утро он открывал глаза и убеждался: она настоящая. Такая маленькая, так сильно от него отличающаяся и такая любимая.       Сериал уже закончился и по тв крутили какую-то фэнтезийную дораму, когда Баджи заметил, что Тео уснула. Ужин был на плите, сессия отлично закрыта, все требующие того раны обработаны, а дома чисто и уютно — за исключением, конечно, периодически попадающихся клоков рыжей шерсти от толстого ленивого кота, который только и делал, что ел — но и за это его любили.       Сейчас, в этот самый момент, Кейске дал самому себе несколько обещаний:       Первое: он обязательно постарается меньше драться, чтобы ее не расстраивать. Ее обеспокоенный вид, даже если на секунду, трогает его до глубины души. Он не хочет заставлять Росси волноваться.       Второе: он снова начнет заниматься с Чифую, чтобы подтянуть учебу. Одни боги знают, как он учится на третьем курсе ветеринарного, до сих пор боясь ставить животным уколы и путая празител с постинором. Если он не просто закончит университет, а еще и будет что-то при этом знать — больше шансов, что он устроится на хорошую работу и когда-нибудь обязательно сможет купить большой дом со своим садом, чтобы высадить там ее любимые глицинии.       И третье. Последнее.       Его не остановит абсолютно ничего — он пройдет сквозь огонь, воду и медные трубы; переплывет Тихий океан и проберется через льды Йотунхейма, снося все на своем пути, но обязательно, непременно сделает свою любимую женщину самой счастливой на всем белом свете.        И он верит, что если хорошо постараться — у него обязательно получится.