Витражи

      У Инуи Сейшу были обычные глаза.       Действительно голубые и действительно пустые — но только до того момента, как он чем-то не заинтересуется. Спустя некоторое время Мэд это осознала — не все светлоглазые были мудаками. Но, несомненно, большинство.       Инуи был простым. Человеком, живущим жизнь и работающим работу, пьющим тот же горький безсахарный кофе и почему-то чаще обнаруживаемый в мастерской ночью, чем днем. Ей же проще — днем она была относительно трезва и обычно никуда не ввязывалась.       Он был хорошим собеседником — умел слушать, при том порой даже давал дельные советы — что-то из житейского опыта, нажитого за четверть века. Она была немногим младше, но все равно не всегда его понимала — слишком спокойный, слишком рассудительный. Мэд больше любила живых и сумасшедших; таких, чтобы огонь горел внутри и всех вокруг опалял. Но с ним все равно было приятно пообщаться, хоть чаще вынужденно или от скуки.       — У тебя есть семья? — спросила она однажды, — жена там, дети, пара блондинистых сестричек и верный Полкан.       — Была, — выдохнул он настолько бесчувственно, что стало холодно, — больше нет.       Спрашивать дальше она не стала.       Как оказалось, он был знаком с ее старшим — хоть по слухам и теории трех рукопожатий, но все же был. Именно от брата девушка узнала, что тихий механик когда-то был главой молодого поколения Драконов. Поверила не сразу, только когда спросила прямо — настолько это было удивительно. Тяжело было представить длинноволосую принцеподобную фигуру, стоящую на горе избитых противников, но так когда-то говорили и о ней самой: «Тебе бы в платье да под крыло к богатому мужу, а не на крашеном металле по дорогам рассекать». Но свой «крашеный металл» она любила, а рассекать по дорогам — отличный способ медитации.       — Тебе бы перестать пить да за руль садиться, — повторял Сейшу, — сколько раз в неделю ты приходишь? Три?       — Это четвертый за месяц, — Мэд не могла остановиться и бесконечно потирала разбитое колено, — я не гоняю на высоких в нетрезвом. Так, пара встреч с оградами.       — Количество утилизируемого мятого пластика от твоей хонды говорят другое.       — Главное — что пластика, а не тормозов.       — Это не так работает.       — Я знаю.       Сам Инуи, кажется, видел ее трезвой лишь пару раз — у торгового центра с кучей покупок, когда девушка агрессивно отказала ему в предложенной помощи и в кофейне у дома, но тогда она точно была с похмелья — так что он не уверен, что это считается.       Мэд была ему интересна. Не в каких-то извращенных смыслах, а просто как личность. Умудрялась одновременно сочетать в себе образованную девушку, повернутую на суевериях явно травмированную дуру и экспрессивного неуправляемого подростка с бурлящим в венах юношеским максимализмом. И все эти «они» так мгновенно сменяли друг друга, что было тяжело уследить. Хотя, возможно, тут роль играет как раз ее алкоголизм — вряд ли легко управлять своими эмоциями, постоянно находясь в подпитом состоянии.       — Почему Мэд? — поинтересовался как-то мужчина, — это же не твое имя.       — Попробуешь догадаться?       — Мысли у меня, конечно, есть, — Сейшу закончил с вправлением вмятины — в этот раз не такой критичной — и обернулся, чтобы увидеть ее ехидную улыбку, — но я не уверен, какая из них верная. Тут какая-то особая история?       — Ничего подобного. Просто тетка вышла за американца, который решил, что будет логично называть меня «Мэддисон». Как-то прицепилось, — она открутила крышку от бутылки с чем-то спиртным и глотнула, поморщившись, — или потому что я бешеная, я не уверена.       — А ты?       — Мидори. Синогана Мидори.       — Тысяча зеленых цветов? — перевел Инуи.       — Незрелых скорее, — наполовину полная тара полетела в урну, к счастью разбившись уже в ней, а не возле, — вот видишь? А ты спрашиваешь.       Вздох. С ней было тяжело.       Она была странной до невозможности, но все же предсказуемой. Поэтому, когда она не заявлялась уже порядка пары недель, Сейшу начал гадать, бросила она пить или умерла. Во второе верить почему-то не хотелось — казалось, что если исключить из уравнения пятничной смены шумную бестию — будет как-то тускло, что ли. Скучно.       Но когда он увидел приехавшую на восстановление неприлично сильно мятую когда-то кислотную хонду с незнакомым водителем — внутри резко что-то упало, с характерным звоном разбиваясь и задевая осколками все живое. Кажется, ему было страшно.       — Где хозяйка? — на него уставились две пары глаз: Кена и мужчины под тридцать, — байка. Синогана Мидори.       — Разбилась с неделю назад, — ответил мужчина. Инуи сковало. — бухая села за руль, ничего нового.       Что?       — Валяется в Кантовской Центральной и ждет перевода в рехаб. Мозги отшибло, но руки-ноги целы.       Вдох-выдох.       — А вы?..       — Инуи, — перебил мужчину Дракен, — все в норме?       — Типа того, — Сейшу вернул непробиваемый вид и ответил клиенту, — знакомый.       — Посещать можно, — улыбнулся тот, — но до шести, — и, чуть тише, — она о вас рассказывала.       Получив молчаливое разрешение от Кена, блондин снял форму и немедленно двинулся, чтобы успеть.       Почему он вообще так волнуется? Почему сорвался и уехал с работы? Почему так хочет ее увидеть? И еще с десяток подобных «почему», откинутых куда подальше. Цель была одна — убедиться, что двинутая жива. И поэтому он разгонялся до сотни, лавируя между машин и пару раз чуть не поймав чужой бампер в бок.       Недовольная сестра за стойкой подсказала номер палаты и он быстрым шагом преодолел восемь лестничных пролетов, чтобы не ждать лифт. Дверь платной одиночки со скрипом открылась.       — А я тебя знаю, — весело защебетала Мэд, смотря на него одним выглядывающим из-под повязки карим глазом, — ты красивый механик из Dungeon&Dragons.       Инуи улыбнулся, проходя внутрь. По-настоящему. Наверное, в этот момент он почувствовал облегчение.       — У меня тут столько приколов, смотри! — она продемонстрировала сгибы рук, в каждом из которых стояло по катетеру, — еще и спирт развозят для обработки ран. Я хотела стащить, но меня поймали и сказали, что увезут в рехаб.       Сейшу молчал и все продолжал улыбаться, сам не понимая, от чего.       — Ты, кстати, — она поднялась в более вертикальное положение, — чего пришел?       А он не знал. Серьезно, понятия не имел, да и сил думать особо не было.       — Просто захотелось.       — А-а, — протянула она совсем по-детски и в одно мгновение поменялась, натянув свою ехидную улыбку, — пойдем на свидание? Когда выйду.       Инуи не смог сдержаться и рассмеялся с ее дурости — по-доброму, искренне. Но все равно ответил:       — Только после рехаба.       — Да, — Мэд погрустнела, но не отвела глаз, — определенно, после рехаба.       — Пойдем.       — Только без приставаний, ладно? Я знаю, что я хорошенькая, но не надумывай там себе ничего.       —Договорились, — в его омутах промелькнуло что-то настолько теплое, что стало приятно до невозможности, что он смотрит так именно на нее, — Буду ждать тебя целой и трезвой.       — Это уж как получится.